По-моему, ты не очень хорошо себя чувствуешь.
– Я чувствую себя хорошо, – сонным голосом отозвалась Мэг.
– Когда последние два дня ты забирала поднос с ужином наверх, я подумала, что ты заболела. Но каждое утро ты исчезала вместе с лошадью и пропадала где-то целый день. – Ба продолжала расчесывать ее волосы. – И тогда я подумала, что, возможно, ты нас избегаешь.
Мэг на мгновение замерла, подумав, что Ба слишком умна и до добра это не доведет. Но тут Ба провела щеткой над висками и за ушами, и Мэг снова расслабилась.
– С чего бы мне избегать вас?– самым невинным тоном спросила она.
– Я и сама себя спрашивала, – ответила Ба, наклонив голову Мэг вперед, чтобы расчесать волосы на затылке, – Я подумала, что, возможно…
– Возможно что?
– Ну, я подумала, что это имеет отношение к отъезду лорда Седжвика.
Вот оно! Разговор, которого она все эти дни старалась избежать.
– А почему ты так думаешь? – спросила Мэг, стараясь говорить спокойно и безразлично.
– Ну… ты не пришла попрощаться, когда они с мистером Хэрриотом уезжали.
– Мы поговорили раньше, – сказала Мэг, повторяя оправдание, которое придумала на этот случай. – Тогда мы и попрощались.
– Да, он так и сказал.
– Мэг резко открыла глаза.
– Да?
– Да.
К большому сожалению Мэг, Ба не стала развивать эту тему. А ей бы очень хотелось узнать, что же именно сказал виконт.
– Но с того момента, как он уехал, – продолжила Ба, – ты все время занята сама собой. Вот я и подумала, что ты, наверное, скучаешь по нему. Что тебе немного грустно оттого, что он уехал.
Мэг вздохнула.
– Думаю, я немного скучаю по нему. Немного? Что за чушь! Да ты просто не можешь выбросить из головы этого недостойного человека!
– Мы много времени проводили вместе. И стали хорошими друзьями. – Чуть тише она добавила: – Или это мне только показалось.
– О Мэг! – вскричала Ба, собрав длинные волосы Мэг и начиная укладывать их узлом. – А я думала…
– Я знаю, что ты думала, – сказала Мэг. – Но об этом и речи нет, Ба. Мне жаль, что я тебя разочаровала.
– О милая моя, да не ты меня разочаровала, а лорд Седжвик. Казалось, он так увлекся тобой. Я была уверена, что он сделает тебе предложение.
– О Ба!
Значит, мы обе были введены в заблуждение очаровательным виконтом.
– Или хоть станет должным образом ухаживать за тобой, чтобы сделать предложение позднее. – Ба обиженно свела брови, закрепляя узел волос двумя черепаховыми гребнями. – Я была так в этом уверена! Я просто не понимаю! Он показался мне самым приятным молодым человеком, каких я встречала. И я видела, как он на тебя смотрел, Мэгги. Он не мог глаз от тебя отвести.
О да, он хотел мое тело! Достаточно сильно, чтобы заплатить за это!
Ба положила ладони на плечи Мэг и поймала ее взгляд в зеркале.
– Я была так уверена, что он влюбился в тебя, Мэгги. Я была настолько в этом уверена. – Она нежно сжала плечи девушки. – Это и беспокоит тебя, моя хорошая? Ты тоже была в, этом уверена?
– О Ба! – Мэг накрыла ладонью одну из пухлых бабушкиных рук. – Думаю, я тоже немного надеялась. Но вспомни, я не раз тебе говорила, что я ему не подхожу.
Во всяком случае, не для женитьбы.
Мэг похлопала Ба по руке и поднялась с табурета. Обняв старую женщину за плечи, она повела ее к двери.
– Невзирая на все твои слова, я очень надеялась, Мэгги. И очень разочарована в этом молодом человеке.
Я тоже, Ба. Я тоже.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Почти перевернув графин для бренди вверх дном, Седж вылил остатки его содержимого в стакан. Черт! Опять пусто! Придется вызывать Вигена, чтобы тот откупорил новую бутылку. А пока он тряхнул графин, чтобы последние золотистые капли упали в стакан. Отблеск огня из камина упал на голубой сосуд, который он все еще держал в руке, стекло сверкнуло, как сапфир, заворожив виконта насыщенным цветом. Медленно, неверным движением Седж дотянулся до стола и вернул графин на серебряный поднос, где стояли два похожих графина, на одном была этикетка с надписью «Ром», на другом – «Голландская водка». Оба они были из такого же голубого стекла. Особое сверкающее голубое стекло, которым славился город Бристоль, голубое бристольское стекло. Бристол Блю .
Проклятье! Есть ли что-нибудь, что не напоминает ему о ней? Седж схватил графин и швырнул его, и он разлетелся вдребезги, ударившись о каминную решетку. Как же он заставит себя выкинуть Мэг из памяти, если даже этот чертов графин для бренди напоминал ему о ней?
С тех пор, как две недели назад он вернулся в Лондон, чего он только не делал, чтобы изгнать из памяти эту рыжеволосую девчонку. Едва стало известно, что он снова в городе, Седжа стали навещать друзья. Находя его, как правило, в дурном расположении духа, они стали вытаскивать виконта на пирушки, карточные игры и прочие увеселения. Сначала Седжу приходилось таскаться за ними на костылях. Когда на прошлой неделе лубок сняли, он перешел на трость и ему стало легче поспевать за своими друзьями. Ночи он обычно проводил в клубах или в игорных домах, напиваясь и проигрывая довольно крупные суммы. А днем отсыпался, восстанавливая силы после ночных кутежей.
Пришли приглашения на несколько первых мероприятий сезона, но Седж еще не был готов к формальностям великосветского общения. Впервые в жизни он не находил в себе сил для своей широкой улыбки. Он отклонил приглашения.
Ничто, казалось, его не радовало. Он становился все более и более грубым со своими товарищами, все более нетерпимым к их веселью и хорошему настроению. Два дня, а точнее две ночи назад он вернулся домой, ополчившись против всего мира, и сорвал молоток на входной двери. Если уж он собирается напиваться и чахнуть от отчаяния, то предпочитает делать это у себя дома, один, без чьего-либо вмешательства.
Слуги были без памяти напуганы, подходить к нему осмеливались только Парджетер и Виген. Вигену было строго сказано, что виконта ни для кого нет дома на тот случай, если кто-то окажется настолько храбрым, что проигнорирует снятый молоток. Этот приказ Виген нарушил только раз, когда приехал Альберт. Седж, кстати, и не собирался заходить так далеко, чтобы распространить свой запрет на родных. Альберт заехал, чтобы справиться о ноге Седжа и его общем состоянии, но очень скоро снова начал ругать кузена за его неуместное бесстрашие и стрельбу на большой дороге. – Боже милосердный, Берти, опять ты запел эту песню? Я от нее чертовски устал!
– Ты чертовски пьян, – отозвался Альберт.
– Ну и что, если даже и так?
– Сейчас середина дня, кузен, если ты до сих пор не заметил.
– И что?
– А то, что ты должен взять себя в руки, старина, – сказал Альберт. – Ты опускаешься все ниже и ниже. Это на тебя не похоже, Седж.
– Заткнись, Берти. Я буду делать все, что захочу.
Альберт отбыл в ярости, потому что ничего не смог втолковать в затуманенную винными парами голову Седжа. Но какое Альберту дело, если он решил, как лиса в норе, засесть в своем собственном доме?
Седж сердито посмотрел на усеявшие пол голубые осколки и подумал, что больше не хочет сидеть в заточении. Но прежде чем он успел связно сформулировать мысль, в кабинет вошел Виген. Проклятье! Теперь он будет здесь толкаться, подумал Седж, пока Виген буравил взглядом груду осколков у камина. Нужно было разбить весь этот чертов комплект. Заменить один графин будет труднее.
Воздержавшись от комментариев, Виген поднял брови и объявил, что пришел посетитель.
– Черт возьми, Виген! Сколько раз я должен повторять, что никого не хочу видеть?! И кстати, кто он такой, что посмел войти в дом, на котором сорван молоток?
– Прошу прощения, милорд, – сказал Виген. – Я подумал, что на этот раз вы можете пожелать сделать исключение. Это лорд Пемертон.
– Джек? Ради Бога, просите его сюда. Не заставляйте этого человека ждать в передней. – Седж повысил голос до крика: – Джек? Джек? Это ты? Иди же сюда!
Виген закатил глаза и посторонился, чтобы впустить маркиза Пемертона. Кивнув в сторону каминной решетки, он спросил:
– Милорд желает, чтобы я…
– Оставьте, Виген. Можете идти. О, принесите, пожалуйста, еще бренди.
Взгляд Вигена скользнул по разбитому графину.
– Да, милорд, – сказал он и вышел из комнаты.
Лорд Пемертон проследил взгляд, брошенный Вигеном на разбитый графин, и теперь настал черед его светлости вопросительно поднять черные брови.
– Я слышал, что ты в городе, Седж, – сказал он. – Слышал, что ты много пьешь. Но не слышал, что ты уже ломаешь вещи.
– Садись, Джек, – вяло махнул рукой в сторону кресла Седж.
Джек придвинул кресло поближе и сел так, чтобы видеть Седжа. Но тут же встал и немного отодвинулся, потому что виконт был не в состоянии даже подобрать свои длинные ноги.
– Итак, – заговорил, снова усаживаясь, Джек, – что случилось?
– Я разбил этот чертов графин. И что с того?
– Я не об этом, – сказал Джек.
– А о чем?
– Что происходит, Седж? – тихо спросил Джек. – Что тебя гложет?
– Не понимаю, о чем ты.
– Будет тебе, Седж. Я никогда не видел тебя в таком состоянии. Это меня ты видел в таком виде, и гораздо чаще, чем мне хотелось бы.
– Это в каком? Пьяным, что ли? – Седж безрадостно усмехнулся. – Ну да, я много раз видел тебя пьяным. Много. Но ты же не мораль приехал мне читать? Потому что если так, можешь уходить сейчас же. Проповеди мне не нужны. Или Мэри сделала тебя трезвенником?
Джек рассмеялся.
– Ни в коей мере. После стольких лет употребления спиртного невозможно вот так сразу взять и бросить. Кстати, если ты позволишь…
Он встал и пошел к столику, указывая на ряды графинов.
Седж шевельнул отяжелевшей рукой.
– Извини, дружище. Забыл предложить. Налей себе выпить. Только, боюсь, бренди кончилось.
Джек посмотрел на осколки у каминной решетки и кивнул. Затем взял один из голубых графинов и поднес его поближе к глазам, чтобы прочесть написанные золотыми буквами слова «Голландская водка». Презрительно наморщив нос, он поставил его на серебряный поднос. Взял другой, побольше, прозрачного стекла и повернул его к свету. Этикетки на нем не было.
– Кларет, – подсказал Седж.
Джек снова кивнул и налил себе из этого графина. В этот момент с новым графином бренди вернулся Виген. Седж поднял свой стакан, и дворецкий наполнил его, при этом лицо Вигена выражало явное неодобрение. Пока он выходил из комнаты, Седж с раздражением смотрел ему вслед. Что этот парень о себе воображает? Седжу не пристало мириться с такого рода выходками. Видит Бог, не пристало! Джек вернулся на свое место. Отпил красного вина и удовлетворенно вздохнул.
– Значит, собираешься напиться вместе со мной? – спросил Седж, усмехнувшись своему другу.
– Нет.
– Будешь читать нотации?
– Нет. – Джек не отводил глаз от битого стекла у камина. – Мне просто интересно, что могло настолько разозлить тебя, что ты начал швыряться графинами.
Седж фыркнул, но не ответил.
– Давай, Седж. Ты же знаешь, я твой должник. Помнишь, как ты тащил меня из Ковент-Гардена, пытаясь вбить хоть немного разума в мою пьяную голову?
Седж засмеялся:
– Да уж, Джек, пришлось тогда повозиться.
– Как будто я не знаю. Я был очень несчастен, когда Мэри меня бросила. – Он сделал еще глоток вина. – Поэтому я и знаю, каким ты сейчас себя чувствуешь. Несчастным. – Лорд Пемертон свел брови и посмотрел на огонь, потом озабоченно поднял их, переведя взгляд на Седжа. – Я только не знаю почему.
Седж отвернулся, осушил стакан и уставился на огонь.
– Я подумал, что, может, ты захочешь об этом поговорить, – произнес Джек. – Возможно, я чем-то могу тебе помочь. Я твой должник, Седж.
Виконт молчал. Почему все лезут к нему со своей помощью? Почему не оставят в покое?
– Скажи, почему ты разбил графин, Седж?
– Потому что он напомнил мне о ней! – вырвалось у виконта.
– О ком?
Седж пошевелил затекшей ногой и скрестил лодыжки. Черт бы побрал Джека – вечно сует свой нос куда не надо.
– Ни о ком, – сказал он.
Джек наклонился, поднял кусочек разбитого стекла и потер его гладкую поверхность пальцами.
– Значит, ни о ком?– Он перевернул осколок и принялся изучать его. – Ни о ком в частности. Ни о ком с глазами цвета… – Он помолчал, разглядывая кусочек стекла на свет. – …Сапфира, например?
– Вишни.
Джек посмотрел на пустой стакан Седжа и вопросительно поднял брови.
– Ты хочешь вишневой настойки? – изумленно спросил он.
– Да нет же, – нетерпеливо отозвался виконт. – Ее глаза цвета вишни.
– Что?
– Ее глаза. Цвета вишни, а не сапфира.
– А… – Джек откинулся в кресле и заулыбался. – Глаза цвета вишни. Понятно.
Нахмурившись, он продолжал изучать осколок голубого стекла, затем вопросительно посмотрел на Седжа. Не получив ответа, пожал плечами, бросил осколок назад, к каминной решетке, и взял свой стакан. Сделав большой глоток, лорд Пемертон снова обратил свой взгляд на огонь. Он сидел, положив руки на подлокотники и барабаня пальцем по краю стакана. Прошло несколько минут, прежде чем он нарушил дружеское молчание.
– А какие у нее волосы?– спросил он. Седж мысленно видел эти вишневые глаза, потемневшие после его поцелуя. Затем дорисовал портрет, добавив видению волосы. Несколько непослушных прядей, выбивающихся из узла на затылке и обрамляющих ее лицо подобием мягкого нимба. Как можно описать цвет волос Мэг? Рыжие, конечно. Но это простое описание почему-то не совсем отвечало его представлению о них. Он немного подумал.
– Помнишь те скалы в твоем девонширском имении? – спросил он.
– В Пемворте? Скалы Пемворта?
– Да, – ответил Седж. – Красные. Вот примерно такого цвета.
– Ага, – произнес Джек. – Терракотовые.
– Да, точно. Как старые кирпичные здания времен Тюдоров. Как Хэмптон-Корт и некоторые другие. Или… или скорее как октябрьский закат. Знаешь, когда небо ярко пламенеет?
Руки Седжа метались над головой в попытке описать цвет волос Мэг. Он заметил глаза Джека, горящие изумлением, и быстро опустил руки.
– Итак, – широко улыбаясь, проговорил Джек, – пламенно-рыжие волосы и вишневые глаза. Я заинтригован. Что еще?
Губы Седжа сложились в усмешку.
– Ты не поверишь, Джек. Она выше тебя. Почти с меня ростом.
– Великий Боже!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30