По сути, семнадцатилетие Герды и приуроченный к этому, безусловно, приятному событию турнир стали лишь поводом для собрания в Нидербурге высшей остландской знати. Истинной же причиной сбора были вовсе не праздничные торжества, смотрины и возможное обручение подрастающей дочери. Истинной причиной было желание Рудольфа раз и навсегда избавиться от неприятного соседства.
«Ту-ру! Ту-ру! Ту-ру-у-у!» – вновь весело заголосили сияющие в солнечных лучах трубы, призывая всех присутствующих к вниманию и извещая о начале очередной схватки. Добившись некоего подобия тишины, трубы стихли.
– И вновь на ристалище приглашается зачи-и-инщик!.. – торжественно, нараспев, с долгими паузами – чтоб услышал и уразумел каждый – возглашали герольды.
И ветер разносил слова над турнирным полем. И колыхал тяжелое червленое полотнище самого высокого стяга, поставленного у трибун. И, будто живой, ворочался вышитый на темно-красном знамени златокрылый грифон – родовой знак члена высшего имперского сейма курфюрста Остланда, владетельного герцога Вассершлосского Карла Осторожного.
– …благоро-о-одный!..
Под остландским гербом с грифоном на турнире бился, конечно же, не сам Карл, коего уже прочили в кайзеры вместо болезненного, безвольного и недалекого Альберта Немощного. Его сиятельство герцог Вассершлосский, по возможности, старался избегать опасностей. Любых. В том числе нелепого и ничем не оправданного, с точки зрения пожилого курфюрста, увечья или смерти на ристалище. Зато единственный сын Карла – молодой, горячий, своевольный, пышущий неисчерпаемым боевым задором и не обладающий даже малой толикой осторожности своего родителя, которая давно стала притчей во языцех…
– …пфальцграф Гейнский Дипо-о-ольд, прозвищем Сла-а-авный, герба Грифо-о-он!
…воистину показывал на турнире чудеса храбрости.
– А-а-а!
– О-о-о!
– У-у-у!
– Дипо-о-льд!
– Сла-а-авный!
– Грифо-о-он!
Толпа ликовала. Да и благородные господа вытягивали шеи. Еще бы! Будущий кронпринц (кто еще сомневался в этом, тот попросту не ведал тонкостей внутренней имперской политики, а таких зрителей на трибунах знати было немного) уже одолел трех противников. Не удовлетворившись этим, Дипольд готовился к очередному поединку.
Высокий, светловолосый, голубоглазый, с чуть надменным и презрительным изгибом тонких губ, гейнский пфальцграф всем своим видом показывал, что победа не может достаться иному. Он был единственным ребенком и наследником Карла Осторожного и, по сути, самым близким человеком одинокому курфюрсту (жена Карла и мать Дипольда графиня Матильда Гейнская умерла при родах, а повторно жениться Вассершлосский герцог не стал). Однако, несмотря на постоянную опеку и наставления сдержанного, насквозь рационального отца, Дипольд больше руководствовался чувствами, а не разумом. Чем, безусловно, пошел в мать. И о чем никогда не жалел.
– Защитником Зачинщик и защитник на турнире – вызывающий и вызываемый рыцари.

выступает благоро-о-одный!.. – надрывались герольды.
А гейнский пфальцграф, еще не надевший шлема, частенько и притом весьма красноречиво поглядывал на королеву турнира. На Герду-Без-Изъяна. И Рудольф Нидербургский мысленно потирал руки. Ему тут нравилось решительно все. Потому что все шло по плану. По его плану. Как задумывалось – так все и шло. С самого начала. А уж после…
– …барон Генрих фон Швиц, по прозвищу Медведь, герба Медве-е-едь! – Ристалищные глашатаи представляли публике четвертого противника Дипольда, также успевшего уже отличиться в двух предыдущих поединках.
…После ристалищных боев начнется пир!
– Генрих!
– Медведь!
На этот раз зрители кричали с меньшим энтузиазмом, но все же достаточно громко. Предстоящая схватка обещала быть интересной. Весьма.
Только нидербургский бургграф не кричал и не слышал криков – бургграф думал о своем. О сокровенном. О том, как лучше на предстоящем пиру обсудить возможность… Собственно, возможностей, по прикидкам Рудольфа, имелось две. Первая и самая предпочтительная – присоединение Верхней Марки к Нидербургскому бурграфству. Или наоборот – это не важно. Главное – создать на основе объединенных земель новое графство, ландграфство, пфальцграфство и… И самому встать во главе небольшой, но богатой рудниками горной области.
Другой вариант: если не удастся убедить благородное рыцарство в том, что Оберландмаркой должен владеть ее ближайший сосед, потребуется выбрать иного претендента. А это будет непросто: слишком много найдется желающих. Скорее всего, придется разделить земли и рудники Альфреда между влиятельными остландскими домами. Ну, и себя самого, разумеется, нужно постараться не обидеть и урвать кусочек пожирнее. Что ж, кто бы ни занял место Альфреда, новый хозяин (или хозяева) Верхней Марки определенно будет предпочтительнее старого.
Имелась лишь одна загвоздочка. Змеиный граф добровольно своей вотчины не отдаст, а в одиночку его неприступного горного логова не взять никому из присутствующих на турнире. Для гарантированной победы следовало объединить силы всех недовольных Чернокнижником. Благо таковых в Остланде хватало с избытком.
Предварительные переговоры состоялись еще накануне ристалищных боев – с каждым графом, бароном и рыцарем в отдельности. И вроде бы гости благосклонно восприняли расплывчатое и завуалированное пока предложение о низвержении ненавистного маркграфа. Оставалось только заручиться поддержкой остландского курфюрста и будущего императора. Однако Его Сиятельство Карл Осторожный на то и Осторожный, чтобы не принимать скоропалительных решений. И вот тут многое будет зависеть от лихого молодца, украшенного остландскими грифонами и побеждающего на ристалище одного противника за другим. Если удастся убедить мальчишку…
А мальчишку убедить удастся. Скорее всего. Мальчишке только дай повод помахать мечом да приумножить личную славу.
К тому же сейчас Дипольд находится в прекрасном настроении. Дипольд доволен своими победами. И главное – Дипольд пожирает взглядом Герду. Бургграф покосился на красавицу-дочь. Рдеющая королева турнира тоже вон поглядывает на героя ристалища блестящими глазенками. Только слепой не заметит: роковая искра проскочила, оба влюблены друг в друга по уши. А что, славная получится пара! И со всех сторон выгодная партия. Пожалуй, все же стоит совместить приятное с полезным: обсуждение кампании против маркграфа и обручение Герды с будущим кронпринцем. И еще большой вопрос, какое из этих двух дел окажется более полезным, а какое – более приятным.
Бургграф Рудольф Нидербургский умело прятал улыбку в густой седеющей бороде.

ГЛАВА 3

…И снова гейнский пфальцграф Дипольд Славный в упоении, в предвкушении, в радостном, будоражащем кровь ожидании, полный воинского пыла и азарта, несется навстречу противнику.
Настоящий бой! Не то что прошлая сшибка, когда никчемный поединщик, изнеженный граф Альберт (случайно ли столь красноречивое совпадение имен графа и немощного кайзера?) Клихштейн после первого же удара полетел на землю вслед за своим тарчем. Тарч – небольшой щит, прикрывающий левое плечо и руку.

Полетел, даже не задев копьем Дипольда. Полетел, потешно дрыгнув ногами над седлом. Такую победу и за победу-то считать нельзя.
Зато сейчас…
Сейчас с противоположного конца ристалища на пфальцграфа мчался Генрих фон Швиц. Генрих-Медведь. С черной оскаленной медвежьей мордой на изогнутом щитке у левого плеча, с тем же черным медведем на нагрудной гербовой котте, с черными медведями на белой конской попоне. И сам – массивный, здоровый, как медведь. Медведь, обвешенный железом и взгромоздившийся на рослого боевого коня…
Опасный соперник. Достойный противник. Молодой барон уже стяжал славу непобедимого бойца во многих битвах и турнирных схватках, но ведь и непобедимый рыцарь рано или поздно бывает бит. И разве не настало время Генриху передать накопленную славу другому? Разве устоять неповоротливому медведю против стремительного натиска златокрылого грифона? А ведь на карту поставлено многое! Если Дипольд сейчас одолеет, то выйдет в явные лидеры нидербургского турнира. Четвертая победа подряд – такого результата пока нет ни у кого.
Грохотали копыта, звенел металл, ходуном ходило коварное турнирное седло, лишенное высокого заднего упора. Резкие выдохи коня и гулкое дыхание всадника под тяжелым шлемом сливались воедино. Дипольд не видел ничего вокруг. Лишь приближающуюся массивную фигуру. Лишь разинутую медвежью пасть на щите. В пасть эту надлежало вогнать наконечник копья. Попасть бы! Не промахнуться! И уберечь от удара Медведя собственный тарч…
Это была новая, только-только входившая в моду турнирная забава – механический реннен, Реннен – дословно: бега, скачки {нем.). Так называемый «механический реннен» – один из зрелищных и относительно безопасных видов турнирных схваток позднего Средневековья. В реальной Германии, каковая к описываемому миру имеет, впрочем, весьма условное отношение, подобная разновидность поединков известна с пятнадцатого века.

в котором участникам ристалищных боев предоставлялась возможность без особого ущерба для здоровья продемонстрировать умение управлять конем и точность копейного удара. Здесь для победы достаточно было сбить щит с левого плеча противника.
Откровенно говоря, Дипольду непривычно мягкие правила нидербургского турнира пришлись не по вкусу: мало риска, мало крови, нет покалеченных и убитых. Но, с другой стороны, до чего же радостно было видеть, как летит чужой реннтарч, вышибленный из зажимов и подброшенный вверх мощным пружинным механизмом! И потом, ведь при определенном мастерстве даже в механическом реннене можно не только сбить щит с кирасы, но и повергнуть наземь его обладателя. Как вышло с тем же Альбертом. Тогда получилось красиво. И презабавно к тому же.
Грохотали копыта, звенел металл… И Генрих-Медведь – вот он, уже совсем близко. Сидит в седле крепко, как влитой, – вышибить такого будет ой как непросто. Скачет, пригнувшись, как положено. Чтоб держаться на коне еще крепче. В полном комплекте доспеха-реннцойга Турнирные латы, изготовленные для поединка-реннена.

скачет.
На голове – шлем-салад с длинной узкой смотровой щелью, назатыльником и дополнительно накованной лицевой пластиной. Шлем надежно прикрывает всю верхнюю часть лица. Нижнюю челюсть и горло защищает подбородник, прикрепленный болтами к нагруднику-кирасе. Сама кираса – толстая, сплошная спереди, с облегчающими тяжесть доспеха глубокими вырезами сзади и по бокам, куда в честном ристалищном поединке никак не достать копью противника.
Слева – заветный щиток-мишень с заметно выгнутым вперед нижним краем. Трехслойный (дерево, бычья кожа и металлические нашлепки) реннтарч крепится к нагруднику нехитрой конструкцией: штырь, мощная пружина, фиксирующие клинья, шайба да пара рычажков, которые подкинут щит в воздух, если удар Дипольда достигнет цели. Если… Малого тарча-то почти и не видать за лошадиной шеей, а попасть в него нужно на полном скаку.
В правой руке Генриха – турнирное копье. Удержать длинное и толстое древко на весу даже такому медведю не под силу, а потому оружие вложено в крюки на правом боку кирасы. Один крюк – спереди, снизу, другой – сзади, сверху: фокр и контрфокр. Так – легче. Так – проще. И наводят такое копье на цель не за необхватное ратовище, Ратовище – древко копья или рогатины.

а за специально приспособленную для этого удобную рукоять.
Большая стальная чаша-щиток, также надетая на копье, закрывает правую руку и плечо. Тоже – своеобразный тарч. Только этот щит слетать не должен. Этот должен лишь защищать. А потому сидит на древке жестко, прочно.
Спереди к нагруднику-кирасе пристегнут надбрюшник – защита живота и паха. Кроме того, с передней луки седла по бокам коня свисают щитки-дильжи – выпуклые стальные наросты, похожие на гигантские древесные грибы. Ими укрыты от случайного удара бедра и ноги всадника. А вот привычной высокой задней спинки у седла нет. Для механического реннена не положено. Так что высидеть сильный точный удар сложно… Граф Альберт вот не смог.
О снаряжении противника Дипольд знал все, поскольку и сам был облачен в такой же реннцойг. Он тоже ощущал на плечах тяжесть толстой турнирной кирасы, смотрел через узкую щель усиленного салада, глухо дышал в сплошной подбородник и прижимал ногами ремни округлых дильжей.
Правая рука Дипольда Славного, укрытая стальной чашей, лежала на выступающей рукояти и направляла в Медведя тяжелое копье, балансирующее в крючьях-упорах. Левая – спрятанная под защитный тарч-мишень – сжимала повод.
Да, латы и оружие у пфальцграфа были те же, что и у барона. Только на щите, гербовой котте и конской попоне вместо белого и черного – темно-красные и золотистые цвета. А вместо скалящегося медведя – парящий грифон.
И еще была одна хитрость. Отчаянная, чреватая. Дипольд тоже скакал пригнувшись. Но лишь для видимости, не полностью, оставляя себе возможность в самый последний момент поднырнуть под копье противника.
Грохотали копыта, звенел металл…
Шпоры до упора входят в конские бока. Массивные копейные наконечники смотрят в малые изогнутые щитки.
Хрип коней, стук сердец под броней нагрудников.
Рыцари сближались, нацелив копья друг в друга.
Сближались.
Сближались…
Зрители, затаив дыхание, ждали.
Ждали.
Ждали…
И – сблизились!
И – дождались!
Для активных маневров, для резких движений в турнирных доспехах возможности мало, но все же… если есть запас. У Дипольда – был. Небольшой. Совсем.
За миг до столкновения Дипольд, как и задумывал, чуть развернулся в седле. Чуть подался вперед. И – чуть вправо. И – вниз. Чуть-чуть, самую малость. Самую-самую. Уходя под наконечник чужого копья, наваливаясь набрюшником кирасы на переднюю луку, перегибаясь.
И вгоняя свое копье. Туда, куда нужно было вогнать.
Да, рисковал!
1 2 3 4 5 6