Кардони заметил, что торговец предпочитает не приближаться к нему, причем рука его заметно дрожит.
– Ты очень многого обо мне не знаешь, Ллойд. – Он пристально посмотрел на связника. – Тебе когда-нибудь приходилось убивать человека? Приходилось? Голыми руками?
– Вы мне угрожаете? – спросил Краус с фальшивой бравадой.
Кардони медленно покачал головой:
– Совсем ты не сечешь, верно? Мы же здесь совсем одни. Если что-нибудь случится, никто тебе не поможет. – Кардони выпрямился во весь рост и немного отодвинулся в сторону, чтобы затруднить торговцу нападение. – Я всегда отдаю свои долги. Я заплачу тебе завтра.
Торговец заколебался. Кардони буравил его холодными глазами. Краус облизнул губы. Доктор сел в свою машину, и Краус не сделал ни малейшей попытки остановить его.
– Завтра будет уже триста, – заявил Ллойд нетвердым голосом.
– Разумеется, за неудобство следует платить.
– Ты уж лучше привози деньги, мать твою.
– Без проблем, Ллойд. – Кардони завел двигатель. – Приятного тебе вечера.
Кардони небрежно помахал рукой на прощание, как будто уезжал после удачной игры в гольф.

6

Глаза Мэри Сандовски открылись. Там, где она находилась, было абсолютно темно, и сырой теплый воздух давил на нее. Мэри задумалась, можно ли ощущать прикосновение воздуха во сне, но она так устала, что не нашла ответа, снова закрыла глаза и задремала.
Прошло какое-то время. Глаза Мэри снова открылись, и она усилием воли заставила себя выбраться из тумана. Попыталась сесть. Ремни врезались в лоб, запястья и щиколотки и не давали ей возможности двинуться. Она запаниковала, забилась, но вскоре сдалась. Лежала в темноте и тишине и слушала, как бьется сердце: тук-тук-тук.
– Где я? – громко спросила она. Голос эхом отозвался в темноте. Мэри несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться и оценить обстановку. Она знала, что обнажена, потому что чувствовала воздух всем телом. Мэри лежала на простыне, под простыней была жесткая поверхность. Это могла быть каталка или операционный стол. Больница! Она находится в больнице. Наверняка.
– Эй, есть здесь кто-нибудь? – крикнула Мэри. Медсестра должна ее услышать. Кто-нибудь придет и расскажет ей, почему она попала в больницу… если, конечно, она в больнице. Тут Мэри осознала, что в воздухе чувствуется неприятный запах. Не было того аромата антисептиков, к которому она привыкла на работе в больнице Святого Франциска.
Открылась дверь. Она услышала щелчок выключателя, ее ослепил поток света. Мэри закрыла глаза. Дверь захлопнулась.
– Вижу, пациентка уже проснулась, – дружелюбно сказал голос. Он показался ей отдаленно знакомым. Мэри медленно открыла глаза, прищурившись, чтобы защититься от света голой лампочки, висящей прямо над ней.
– Надеюсь, вы отдохнули. У нас много работы.
– Где я? – спросила Мэри.
Ответа не последовало. Мэри услышала звук шагов. Напряглась, пытаясь разглядеть лицо человека, стоящего в торце стола.
– Что со мной? Почему я здесь?
Фигура переместилась, встав между Мэри и лампочкой. Она разглядела кусок зеленого халата, какие хирурги надевали во время операции. Сердце Мэри ушло в пятки. Она почувствовала, как в вену на руке вошла игла.
– Что вы делаете? – с беспокойством спросила Мэри.
– Даю вам то, что повысит вашу чувствительность к боли.
– Что? – переспросила Мэри, неуверенная, что правильно расслышала.
Внезапно горло Мэри сжалось. Она ощутила тепло. Каждый нерв в теле стал чувствительным. Она пыталась дышать и стала потеть. Ее поры источали запах страха. Внезапно простыня под ней стала влажной и грубой, а воздух, который ласкал ее обнаженное тело, напоминал наждачную бумагу.
В полном молчании рука незнакомца коснулась ее левой груди. Она казалась невероятно холодной, как сухой лед.
– Пожалуйста, – взмолилась она, – скажите мне, что происходит.
Большой палец ласкал ее сосок, и она вдруг ощутила жуткий страх, который приподнял на долю дюйма ее тело над столом.
– Прекрасно, – заметил голос. – Великолепно.
Рука исчезла. Затем полная тишина. Мэри закусила губу и попробовала перестать трястись.
– Поговорите со мной, – взмолилась она. – Я заболела? – Мэри расслышала знакомый звон хирургических инструментов. – Вы собираетесь оперировать?
Доктор не ответил.
– Я Мэри Сандовски. Медсестра. Если вы скажете мне, что собираетесь делать, я пойму. Не стану бояться.
– Да неужели?
Доктор хихикнул и подошел к столу. Она увидела свет, который, танцуя, отражался от острого лезвия скальпеля. Теперь она уже захлебывалась словами от страха, но доктор не обращал внимания на ее вопросы и начал мурлыкать какую-то мелодию.
– Зачем вы это делаете? – рыдала Мэри.
Казалось, доктор впервые заинтересовался тем, что она сказала. Он выдержал паузу, думая над ее вопросом. Затем наклонился ближе и прошептал:
– Я это делаю, потому что мне этого хочется, Мэри. Потому что я могу.

7

Аманда Джаффе перевернулась в конце дорожки и почувствовала, как ноги скользнули по кафельной стенке бассейна. Неудачный поворот перед самым финалом заплыва на восемьсот метров вольным стилем огорчил ее, потому что ей пришлось потратить силы, чтобы привести тело в нормальное положение. Аманда уже почти выбилась из сил, но все же выложилась полностью для финального броска. Когда сквозь пелену воды она увидела дальнюю стенку, она сжала зубы, рванулась вперед и дотянулась до нее рукой. Часы висели на стене прямо перед ней. Аманда сдвинула очки на лоб. Застонала, когда увидела свое время. Оно было очень далеко от времени, какое она показывала пять лет назад в финале чемпионата.
Аманда стянула купальную шапочку и встряхнула длинными темными волосами. Ее фигура была внушительной, плечи широкими благодаря серьезным занятиям плаванием. Когда дыхание пришло в норму, Аманда снова взглянула на часы, отметив, что восстановление происходит чертовски медленно, даже сравнить нельзя с тем временем, когда ей было двадцать пять. На мгновение она решила поработать еще, но тут же передумала, поняв, что с нее хватит. Она вылезла из бассейна и направилась к джакузи, где собиралась полежать, пока не пройдет боль в натруженных мышцах.
Одевшись, Аманда пошла к конторке и встала в очередь, чтобы сдать свой ключ в обмен на членскую карточку. Впереди стояла женщина, которую она заметила еще в душе. У нее была подтянутая, натренированная, мускулистая фигура человека, который занимается на тренажерах и бегает на большие расстояния. Ее лицо впечатляло не меньше, чем тело. Женщина получила карточку от клерка и подошла к сногсшибательному мужчине в теплом спортивном костюме. Они были очень красивой парой. Мужчина также выглядел спортивно. Он был смуглый, с голубыми глазами, а темные волосы по-мальчишески падали на лоб.
Аманда нахмурилась. В спутнике женщины ей показалось что-то знакомое, но она никак не могла вспомнить, где его видела раньше. Затем он улыбнулся, и Аманда его вспомнила.
– Тони?
Мужчина повернулся.
– Я Аманда Джаффе.
Тони Фиори просиял:
– Бог ты мой, ну конечно, Аманда! Сколько же лет мы не виделись?
– Восемь или девять, – ответила Аманда. – Когда ты вернулся в Портленд?
– Примерно год назад. Я врач. Сейчас прохожу стажировку в больнице Святого Франциска.
– Замечательно!
– А ты чем занимаешься?
– Я юрист.
– Надеюсь, не занимаешься вопросами нарушения врачебной этики?
Аманда засмеялась:
– Нет, я работаю в отцовской фирме.
– Ох, я совсем забыл, извините. – Тони повернулся к своей спутнице: – Аманда Джаффе, Джастин Касл. Джастин – моя коллега из больницы, тоже бедный стажер, который слишком много работает и слишком мало получает. Мы с Амандой учились вместе в средней школе, а наши отцы были партнерами в юридической фирме.
Джастин молча наблюдала, как Тони разговаривает с Амандой. Теперь она улыбнулась и протянула руку. Рука Джастин на ощупь была прохладной, пожатие крепким. Аманде показалось, что улыбка у нее была фальшивой.
Тони взглянул на часы.
– Нам пора возвращаться в больницу, – сказал он. – Рад был тебя видеть. Может быть, как-нибудь вместе пообедаем.
– Было бы здорово. Приятно было познакомиться, Джастин.
Джастин кивнула, и они с Тони пошли в дальний угол парковочной стоянки. Аманда оставила свою машину на улице. Улыбаясь, она направилась к машине. Тони всегда был великолепен, но в средней школе она могла представить его рядом с собой только в своих фантазиях, потому что была неуклюжим подростком, а он богоподобным старшеклассником. Тогда разница в возрасте между ними казалась огромной. Теперь она уже не казалась такой большой. Возможно, она пригласит его как-нибудь на чашку кофе.
Аманда рассмеялась. Если он согласится, ее личная жизнь улучшится на сто процентов. Единственный мужчина на работе ее возраста был женат, вне офиса Аманда проводила почти все время в юридической библиотеке, в которой редко бывали холостяки. Она несколько раз сходила в бар с двумя подругами по школе, но их наигранная веселость не пришлась ей по душе. На самом деле ей не нравилось бегать на свидания. Большинство мужчин, с которыми ей доводилось встречаться, не вызывали в ней интереса. Ее единственный серьезный роман случился в юридической школе с однокурсником Тоддом. Роман закончился, когда он устроился на работу в фирму на Уолл-стрит, а она – секретарем в Апелляционный суд Соединенных Штатов Девятого округа, который располагался в Сан-Франциско. Продолжать их отношения Тодд соглашался только при условии, что она останется в Нью-Йорке и пожертвует своей работой. Аманда же решила пожертвовать Тоддом и никогда об этом решении не пожалела.
Хотя она и не скучала по Тодду, ей было грустно, что с ней рядом никого нет. Аманде было приятно вспоминать, как они покупали воскресную «Нью-Йорк таймс» в час ночи и читали ее за завтраком, состоящим из поджаренных тостов и кофе. Ей нравился утренний секс, нравилось заниматься делами, когда рядом кто-то теплый и родной. Она не собиралась пожертвовать своими амбициями ради мужчины, но признавалась сама себе, что иногда приятно иметь рядом близкого человека. Интересно, подумала она, Тони и Джастин просто друзья или их связывает нечто большее? Согласится ли Тони выпить с ней чашку кофе?

8

Погода в Портленде была холодной и влажной. Бобби Васкес устал и злился. Поджарый коп из полиции нравов убил последние три недели, пытаясь завоевать доверие опустившегося наркомана, чей брат был связан с очень серьезными преступниками. Наркоман был хитрым и подозрительным, и Васкес уже начал думать, что зря теряет время. Он как раз писал отчет об их последней встрече, когда раздался звонок секретарши.
– Тут странный звонок по первой линии.
– Передай кому-нибудь другому.
Бобби Васкес был одет в джинсы в пятнах, рваную байковую рубашку, под ней была черная футболка с красным логотипом «Портлендских первопроходцев», которую не снимал уже два дня подряд. Одежонка провоняла потом, пахло и от него, и единственное, чего ему хотелось в жизни, так это принять душ и сесть с упаковкой пива у телевизора.
– Кроме тебя, никого нет, – сказала секретарша.
– Тогда запиши номер, Шерри. Я занят.
– Детектив Васкес, у меня странное ощущение насчет этого звонка. Человек, который звонит, изменяет свой голос с помощью какого-то электронного прибора.
Шерри только начинала работать и относилась к каждому новому делу с придыханием. Бобби Васкес решил, что проще ответить по телефону, чем спорить с ней. Более того, это куда интереснее, чем писать этот отчет. Он снял трубку.
– Говорит детектив Васкес. С кем я разговариваю?
– Слушай сюда, я не собираюсь повторяться, – сказал звонивший через какое-то устройство, искажающее голос. – Доктор Винсент Кардони, хирург из больницы Святого Франциска, недавно купил два кило кокаина у Мартина Брича. Кардони прячет кокаин в своем доме в горах. В течение недели он собирается продать его двум типам из Сиэтла.
– И где этот дом?
Звонивший назвал детективу адрес и отключился.
– Это очень интересно, – сказал сам себе Васкес. Он посмотрел на трубку, потом уставился в пространство. Таинственный доносчик произнес волшебное слово. Бобби Васкесу было глубоко плевать на врача-наркомана. Вот Мартин Брич – другое дело.
Ближе всего им удалось подобраться к Мартину Бричу два года назад, когда Микки Паркс, полицейский из южного Орегона, которого прислали им в помощь, умудрился проникнуть в организацию Брича. Васкес был связным у Паркса, они тогда очень сблизились. За неделю до предполагаемого ареста Брича Паркс исчез. В течение всего следующего месяца полиция нравов и отдел по борьбе с наркотиками получали посылки, отправителя которых невозможно было установить. В них были различные части тела полицейского. Ясно, что Брич убил Паркса, узнав, что он коп, но не было ни одной улики, связывающей Брича с этим преступлением. Во время допроса Брич непрерывно шутил, а детективы, в том числе и Васкес, только беспомощно на все это смотрели.
Бобби крутанулся в кресле, думая о звонке, и представил себе врача в наручниках, сгорбившегося на стуле, галстук распущен, рубашка мятая, капли пота на лбу. В таких обстоятельствах доктор будет очень уязвим. Нарисуй ему несколько картинок с участием психов-байкеров, ненавидящих негров, и подобострастных голубых, с которыми ему придется общаться в тюрьме, и доктор согласится пить бензин, чтобы избежать тюремной камеры. Не понадобится слишком много усилий, чтобы убедить перепуганного доктора, что давать показания против Мартина Брича значительно проще.
Васкес снова крутанулся в кресле и задумался над первой проблемой, которую ему придется решить. Арестовать врача без улик он не может. Кокаина было бы достаточно, но каким образом он найдет, где доктор его спрятал? Суды решили, что анонимный телефонный донос не является достаточным основанием для выдачи ордера на обыск.
1 2 3 4 5 6