https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/rukomojniki/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 



"Я, нижеподписавшийся, удостоверяю, что сегодня, 27 марта 1919 года я лично передал некоторое количество собственной спермы Освальду Корнелиусу, эсквайру, президенту Международного фонда спермы в Кембридже, Англия. Я желаю, чтобы моя сперма сохранялась неограниченное время при помощи недавно открытой новаторской методики Уорсли. Помимо того, я разрешаю вышеупомянутому Освальду Корнелиусу в любое время использовать любые порции этой спермы для оплодотворения избранных женщин в целях распространения моего потомства по всему миру для блага будущих поколений.
Подписано: А. Р. Уорсли, профессор химии, Кембриджский университет".

– Я выиграл пари, – сказал я. – Теперь Уорсли должен капитулировать.
Я вышел вместе с Ясмин и угостил ее великолепным ужином в «Голубом кабане», она его заслужила.
… Через день очень хрупкий А. Р. Уорсли появился на своем рабочем месте. Я подождал, пока мы остались наедине, и положил перед ним бланк химического факультета с текстом, который я напечатал над его собственной подписью. Еще я выложил на лабораторный стол эту тысячу миллионов его собственных сперматозоидов…
Он уставился на непристойную резиновую штуку. Потом прочитал письмо и узнал свою подпись.
– Вы мошенник, – сказал он. – Вы меня обжулили.
– А вы изнасиловали даму.
– Кто это напечатал?
– Я.
Он стоял, пытаясь переварить происходящее.
– Ну ладно, – взмолился он, – что же со мной случилось? Я ведь совершенно сошел с ума! Бога ради, скажите, что вы со мной сделали?
– Вы получили двойную дозу «кантарис везикатория судании», – объяснил я. – Того самого волдырного жука. Мощная штука все-таки.
– Это все волдырный жук?!
– Конечно, волдырный жук, – подтвердил я. – Но когда мистер Марсель Пруст набросится на нее или король Испании Альфонс, разве они будут знать это?
– Вы мерзавец, Корнелиус, вы законченный негодяй!
– Я знаю, – подтвердил я, опять ухмыляясь.
Однако логика моей аргументации была неопровержима, а весь план непотопляем. А. Р. Уорсли, который был весьма неглуп, начинал это осознавать.
– А что это за девушка? – спросил он. – Кто она?
– Она – третий член нашей организации, приманка.
– Я буду чувствовать себя неловко, Корнелиус, если придется снова с ней встретиться.
– Не будете, – успокоил я его. – Она замечательная девушка, и вам очень понравится. Кроме того, вы ей уже нравитесь.
– Что за чушь, почему вы так думаете?
– Потому что она сама сказала, что вы самый великолепный мужчина в мире. Она призналась, что теперь ей хочется, чтобы все ее мужчины были такими же, как вы.
– Она это сказала? Она действительно так сказала, Корнелиус?
– Слово в слово.
А. Р. Уорсли расцвел.
– Она сказала, что в сравнении с вами все остальные мужчины – просто евнухи, – добил я его.
– У меня бывают моменты, Корнелиус, – сказал он, – когда я действительно в форме.
Казалось, он уже забыл про жука и хочет приписать все заслуги себе. Я не возражал.
Таким образом А. Р. Уорсли присоединился. к нашей фирме. Но, что самое важное, он оказался человеком слова: согласился воздержаться от публикации по теме открытия, согласился помогать Ясмин и мне любыми возможными способами, согласился сконструировать портативный контейнер для жидкого азота, который мы смогли бы возить с собой, согласился обучить меня методике разбавления собранного материала, приготовления смеси и разливания ее по капиллярам для замораживания. Решено было, что Ясмин и я станем коллекторами спермы и будем ездить в командировки; А. Р. Уорсли останется в Кембридже и в тайном месте оборудует большой центральный холодильник – банк спермы. Я покинул университет. Ясмин тоже. Недалеко от места, где жил Уорсли, я купил дом. Ему предназначалось стать штаб-квартирой нашего банка спермы.
В начале июня 1919 года мы были почти готовы двинуться в путь. Я говорю «почти», потому что еще не достигли полного согласия относительно списка имен. Кого в этом мире считать великим и достойным визита Ясмин? С королями было проще – мы хотели всех королей: от бельгийского Альберта до югославского Петра. Нашего собственного короля Георга V мы решили оставить в покое. Было бы слишком неосторожно действовать в двух шагах от своего порога.
Составить список великих людей и гениев было гораздо труднее. Очень немногие из них, вроде Пуччини, Ренуара и Моне, Джозефа Конрада и Рихарда Штрауса, были очевидны. Как решить, кто из теперешних – 1919 года – знаменитостей будет оставаться великим и знаменитым через двадцать или даже пятьдесят лет? Это походило на лотерею, но немало зависело от чутья и точного суждения. Тем не менее, список потенциальных гениев был составлен.
– Я хочу сначала королей, – закапризничала Ясмин. Мы сидели втроем в гостиной Данроумина и обсуждали следующий ход.
– Почему королей?
– Мне ужасно хочется, чтобы мной овладел кто-нибудь королевской крови, – сказала она.
– В вас говорит снобизм, – заметил А. Р. Уорсли.
– Почему бы мне и не выбирать по своему вкусу, – заявила она, – ведь я начинаю процесс, а не вы.
– Могу я полюбопытствовать, каким образом вы собираетесь получить доступ в королевские дворцы? – поинтересовался А. Р. Уорсли. – Не может же Ясмин постучаться в парадное и попросить приватной королевской аудиенции?
– Это не очень трудно, – успокоил я. – Мы используем нашего короля Георга V как подсадную утку.
– Не говорите глупости, Корнелиус.
Я подошел к столу и вынул несколько листков бумаги.
– Предположим, что мы начнем с короля Испании, – сказал я. – Это строго конфиденциальное письмо короля Георга V королю Альфонсу.
Вверху листа красовался красный королевский герб. Ниже, превосходно имитируя беглый почерк короля, я написал следующее:
«Мой дорогой Альфонс, позвольте Вам представить моего близкого друга леди Викторию Ноттингем, направляющуюся в Мадрид по делу, связанному с наследством от испанской бабушки по материнской линии. Я прошу Вас о короткой, но абсолютно конфиденциальной аудиенции для леди Виктории. Я оказываю Вам, дорогой Альфонс, полное доверие, сообщая, что леди Виктория – мой ближайший друг. Позвольте этим ограничиться. Я знаю, что всегда могу положиться на Вас, и все сказанное останется между нами. Сожгите это письмо по прочтении и не отвечайте мне. С самыми теплыми пожеланиями, всегда готовый к услугам Георг».
Уорсли и Ясмин таращились на меня, хлопая глазами.
– Где вы взяли этот бланк? – спросил Уорсли.
– Я его напечатал. Сам, и очень этим горжусь, а подпись сделана почти идеально. Я несколько дней практиковался.
– Вас же арестуют и отправят в тюрьму!
– Не отправят, – сказал я. – Альфонс ни слова никому не скажет. Разве вы не видите красоту плана? Наш великий, благородный король признается, что у него какая-то интрижка с Ясмин. А это, видите ли, очень, очень деликатная и опасная материя. Не забывайте, европейские царствующие особы – самый закрытый клуб в мире. Нет ни малейшего риска, что Альфонс подведет короля Англии. Он увидится с Ясмин немедленно, он будет умирать от нетерпения увидеть женщину, которая является тайной страстью нашего старика Георга V.
– Ну, так что, начинаем с короля Испании? – спросила Ясмин. – Ему только 33 года, и на фотографии он выглядит привлекательно.
– Очень хорошо, – сказал я. – Первая остановка – Мадрид. Затем мы немедленно должны перебраться во Францию. Ренуар и Моне на первом месте.
… В Мадриде мы остановились в отеле «Ритц», где телеграммой заранее заказали два отдельных номера. На следующее утро я отправился во дворец Ориенте. Исполнив свою миссию, передав письмо, я вернулся в отель и уселся в номере Ясмин, ожидая дальнейшего развития событий.
– А что если его нет в городе? – спросила она.
– Он здесь, – сказал я. – Флаг поднят над дворцом.
Перед самым ленчем в дверь постучали, и мы увидели самого управляющего отелем. В руках он держал серебряный поднос, на котором лежал белый конверт.
– Срочное послание, миледи, – сказал он с поклоном. «Дорогая леди Виктория, – говорилось в письме. – Мы будем рады увидеть Вас сегодня в четыре часа пополудни. Вас немедленно пропустят, стоит Вам назвать свое имя. Альфонс»
– Как просто, правда? – сказал я. Я получил у Престата несколько маленьких элегантных коробочек шоколадных трюфелей, по шесть конфет в каждой. Одна из них предназначалась королю в качестве маленького подарка. Ясмин должна была сказать ему: «Ваше величество, это маленький подарок для Вас, немного шоколада. Восхитительные трюфели. Георг специально заказывает их для меня». Затем она откроет коробочку и с самой обезоруживающей улыбкой скажет: «Вы не станете возражать, если я похищу у Вас одну из них, я просто не в силах устоять перед соблазном».
Одну шоколадку она отправит в рот, потом выберет отмеченную конфету и, деликатно схватив ее двумя пальчиками, протянет королю со словами: «Попробуйте».
Совершенно очарованный, бедняга проглотит шоколадку точно так же, как это сделал А. Р. Уорсли в лаборатории. Что от него и требуется. После этого Ясмин останется провести девять минут в беседе и легком флирте, не особенно вдаваясь в сложные причины ее визита. Я достал порошок, и мы приготовили роковую шоколадку.
Ясмин сама пометила конфетку маленькой царапинкой на поверхности. Я снабдил ее резиновым предметом из моего обширного запаса, и она спрятала его в сумочку.
Время тянулось. Я закончил приготовления, высунулся из окна и стал рассматривать экипажи внизу на улице. Она отсутствовала два с половиной часа. Вдруг раздался громкий стук в дверь. Ясмин с пылающими щеками ворвалась в комнату.
– Все в порядке, я сделала это! – кричала она, размахивая передо мной своей сумочкой, как знаменем. – Мне удалось!
В завязанной узлом резиновой штучке, которую Ясмин передала мне, было по меньшей мере три миллилитра королевского семени. Под микроскопом крошечные королевские живчики, как сумасшедшие, дергались во все стороны.
– Первосортный материал, – сказал я. – Позволь мне разлить его по соломинкам и заморозить, а потом расскажешь.
Ясмин ушла принять ванну и переодеться, а я принялся за дело. Мы с Уорсли договорились, что будем изготавливать по пятьдесят соломинок спермы от каждого мужчины. Через несколько минут все было сделано: у нас было пятьдесят доз спермы короля Испании. Я был в полном восторге, позвонив в колокольчик, я заказал бутылку шампанского во льду. Появилась Ясмин, сиявшая свежестью и чистотой.
– Это было потрясающе, – сказала Ясмин. – С самого начала все пошло точно так, как ты говорил. Меня привели в огромный зал, где по всем стенам висели картины Гойи и Эль Греко. Король, одетый в простой штатский костюм, сидел за огромным письменным столом в дальнем конце комнаты. Он встал и подошел, чтобы поздороваться со мной. Боже мой, Освальд, видел бы ты, как он передо мной лебезил, он-то думал, что я любовница английского короля.
«Мадам, – сказал он, – счастлив с вами познакомиться. Как поживает наш общий друг?»
«У него легкий приступ подагры, – сказала я, – в остальном он в великолепной форме».
Затем я проделала всю эту процедуру с шоколадкой, он съел свой трюфель, как ягненок, и, видимо, получил при этом удовольствие. «Великолепно, – сказал он, разжевывая конфету, – я попрошу моего посла заказать несколько фунтов». Когда он ее проглотил, я засекла время по своим часам. «Садитесь, пожалуйста», – сказал он.
В комнате было четыре большие кушетки, и, прежде чем сесть, я их внимательно изучила, чтобы выбрать самую удобную и мягкую. Я-то прекрасно понимала, что через девять минут она станет моим полем сражения.
Все это было страшно забавно, – продолжала она. – Видно было, что он с ума сходит от любопытства из-за моей интрижки с королем, но не осмеливается даже упомянуть о ней. Он задавал наводящие вопросы, спросил, например: «Полагаю, у вас в Лондоне собственный дом?» – «Конечно, – ответила я, – у меня свой дом в Лондоне, а, кроме того, маленькая личная резиденция в Виндзорском парке, где известное лицо может навещать меня, отправляясь на верховую прогулку».
Я забыла, что именно он говорил, когда момент настал, но занятно, что он застыл на полуфразе, так же точно, как Уорсли в лаборатории. Ну вот, начинается, сказала я себе, пора надевать боксерские перчатки. Он стоял прямо передо мной, когда оцепенел. А поскольку на нем были очень тесные брюки, то я могла ясно видеть, что именно там происходило. Тут-то я ему и сказала, что собираю автографы великих людей, и спросила, не изволит ли он дать мне свою подпись на дворцовом бланке. Я встала, подошла к столу, сама нашла бумагу и показала ему, где подписать. Это было очень легко. Бедняга едва ли соображал, что делает. Понимаешь, Освальд, с ними можно делать практически все, что захочешь, если поймать тот самый момент, когда они ощущают первые признаки действия порошка. Они слишком ошеломлены и смущены внезапностью происходящего.
Альфонс стоял, пялился на меня и судорожно сглатывал, так что его кадык ходил вверх и вниз. Лицо у него покраснело, а потом он начал глубоко дышать. Глотание, сопение и ерзание продолжалось около минуты, и я могла наблюдать нарастание этой ужасающей страсти по мере того, как действует порошок. Словно в кипящем котле накапливается пар, у которого нет другого выхода, кроме как через предохранительный клапан. Этим предохранительным клапаном была я.
И вдруг он сказал изменившимся голосом: «Я желаю, чтобы вы сняли платье, мадам!»
«О ваше величество! – воскликнула я, прижав руки к груди, – что вы говорите?»
«Снимайте!» – приказал он, задыхаясь.
«Что вы хотите сделать, ваше величество!» – закричала я.
«Прошу вас, не заставляйте меня ждать», – сказал он, еще больше задыхаясь.
«Но, сир, если я забеременею и наш общий друг узнает, что что-то между нами было, он так рассердится, что пошлет военные корабли обстреливать ваши города».
«Вы должны убедить его, что беременны от него. Давайте пошевеливайтесь, я больше не могу ждать».
«Но он же все поймет, потому что мы всегда принимаем меры предосторожности».
1 2 3 4 5 6 7 8


А-П

П-Я