Она снова ограничилась кивком.— Ну так вот! Прошу тебя, не тяни время, у нас его не так много. Чтобы найти убийцу, я должен знать все. Пойми, из деталей, из кусочков составляется целое.Я сжал в ладонях кисти ее рук, холодные как лед.— Саймон... — Джоанна оттолкнула меня, поднялась и направилась в дальний угол комнаты. Поняв, что я собираюсь подойти к ней, она сказала: — Оставайся там. Пожалуйста, сядь на кровать... Я постараюсь рассказать печальную историю, приключившуюся со мной, не вдаваясь в детали. У тебя, как я смогла понять, богатое воображение. Оно поможет тебе составить целое, если употреблять твои слова.Я провел ладонью по волосам, потер подбородок.Собравшись с духом, Джоанна откашлялась и сказала низким голосом:— Мне трудно говорить, поэтому не прерывай меня.— Почему столько трагизма? — не удержался я. — Мы с тобой однажды обстоятельно говорили о жизни и выяснили, что не все дороги к высокой цели прямые. Понимаю, у тебя природный вкус ко всему благородному, но ведь мы живем в эру зла и...— Саймон, — оборвала она меня, — человек считается мертвым, когда останавливается сердце. А тебе известно, что бывает, когда останавливается душа?У Джоанны срывался голос, не хватало дыхания.— Успокойся, дорогая! И пожалуйста, прошу тебя, все по порядку...— Как тебе уже известно, от дома Айелло к дому Мадонны протянуты кабели, но только некоторые из них имеют отношение к системе сигнализации. Я, конечно, не инженер и, пожалуй, не сумею грамотно назвать некоторые приспособления, но ты поймешь. Из спальни Айелло до спальни Мадонны протянут телевизионный кабель, то есть у Мадонны на дому кабельное телевидение — не для широкой, как говорится, публики. А чтобы представить себе, что такое спальня Айелло, достаточно пролистать несколько экземпляров журнала «Плейбой». Когда я оказалась там впервые после ужина с дегустацией разнообразных марок вин, я всплеснула руками и рассмеялась. В центре комнаты стояла огромная круглая кровать, и везде — зеркала. Даже потолок зеркальный, но я понятия не имела, что в спальне установлены скрытые телекамеры. Узнала об этом, лишь когда захотела порвать с организацией.Джоанна замолчала. Я тоже молчал. Я давно понял, в чем дело, но, затаив дыхание, ждал от нее поступка. Скрывать друг от друга достойные сожаления случайности, имевшие место в нашей жизни, не годится. Нужно друг другу верить. А если не веришь, как жить?— Саймон, когда Айелло занимался любовью, Мадонна все это видел у себя дома на экране телевизора. Одновременно снимался видеофильм. Думаю, Мадонна страдает половым бессилием. Сначала я решила, что таким образом он отбирает для себя наиболее опытных женщин. Но оказывается, Айелло, как самый обыкновенный лакей, просто развлекал своего господина. Тот единственный раз, когда я была с Айелло, заснят на пленку. Она хранилась в сейфе. Но самое ужасное... в том, что, хотя я и была замужем, я не умела делать в постели... В общем, я даже не подозревала... После первой порции любви Айелло стал меня учить разным позам, а я, будучи в подпитии, хотя это нисколько не оправдывает моей разнузданности, вела себя... Словом, я, наивная девчонка, пыталась доказать неизвестно кому, что это моя месть робкому, застенчивому Майку. Ну вот... В общем, что было, то было... Однако Мадонна ни разу не дал мне понять, что однажды видел меня в «процессе трахания», в котором я, по словам Айелло, «бревно-бревном».Джоанна посмотрела на меня в упор, как бы спрашивая взглядом, продолжать ей или можно прекратить исповедь.— Вспомни, пожалуйста, при каких обстоятельствах ты узнала о существовании этой пленки?— Спустя два года после того, как Майк оказался за решеткой, я развелась с ним. И сразу после развода я решила распрощаться с организацией. Я сказала Айелло, чтобы он подыскивал себе другую секретаршу. Он возражал, а я настаивала. Я все время твердила, что никто не имеет права распоряжаться моей жизнью, если я этого не хочу. Оказывается, я ошибалась. Организация никогда не расстается со своими кадрами... по-хорошему. И однажды они меня пригласили в дом к Мадонне и устроили просмотр звукового полнометражного цветного фильма с моим участием, сделанного на высоком профессиональном уровне. Пересказывать содержание? — усмехнулась Джоанна.— Айелло сказал тебе, что фильм хранится в сейфе? — спросил я в ответ.— Да.— Мадонна это слышал?— А как же? Он же присутствовал на просмотре. Между прочим, я задала вопрос: а что будет, если я все же не останусь у них? Мне было сказано, что копию фильма вручат моим родителям. Мадонна знает, что они живут в Калифорнии. Вторую копию, сказали они, отправят Майку, а третью — тебе. Мадонна добавил, что, если когда-либо я вновь соберусь замуж, они подарят еще одну копию моему избраннику.— Теперь уж не подарят! — заметил я и улыбнулся.— Саймон, не надо! Не делай вид, будто тебе все равно. Я в сочувствии не нуждаюсь. Ты настоял, чтобы я рассказала. Я рассказала, для пользы дела. Как ты поступишь, когда увидишь фильм, ты и сам не знаешь!— Почему же не знаю? Знаю... Я его и смотреть не буду!— Ах ну да! Ты человек деликатный.— Нет, не поэтому. Просто я, дорогая моя, очень ревнивый.— Уж будто бы...— Джоанна, мне начхать на то, как и с кем ты развлекалась в мрачные дни твоей жизни.— Я тебе не верю...— А я тебе даже очень верю!Джоанна бросилась ко мне, поддела пальцем за подбородок — есть у нее такая манера — и с улыбкой посмотрела в глаза. Потом я почувствовал прикосновение ее теплых губ к своим губам, касание нежных рук, обвивших мне шею.— Саймон... — прошептала она и заплакала. Глава 7 Я обнимал Джоанну, целовал мокрое от слез лицо. Когда она перестала всхлипывать, я посадил ее в кресло и сказал:— Ну все, все! Успокойся, а мне надо срочно позвонить кое-куда.Я взял трубку, назвал телефонистке на коммутаторе несколько цифр, после чего она переспросила:— Сэр, вам Вашингтон, да?— Да, Вашингтон. Столицу нашей родины...— О'кей! Соединяю.Минуты три ушло на розыск моего хорошего знакомого Джерри Спрейга, с которым мы вместе работали полицейскими до того момента, когда он однажды, махнув рукой на поддержание правопорядка в Лас-Вегасе, перемахнул в Вашингтон, где с помощью знакомой журналистки устроился в одну столичную газету в отдел местных новостей. Услышав мой голос, он пришел в неописуемый восторг:— Крейн, дружище, как ты?После обмена новостями о том, кто где, кто с кем, кто против кого, я сразу взял быка за рога:— Джерри, мне тут надо кое-что проверить. Не поможешь?— Давай, только кратко и конкретно. Идет?— Кратко и конкретно хотелось бы знать график передвижения Стенли Рейфорда и Фрэнка Колклафа за последние тридцать шесть часов. Насколько я понимаю расклад у тебя в газете, это входит в твою компетенцию.Джерри присвистнул:— Ну, ты, старик, даешь! Прямо настоящий следопыт. График передвижения ему нужен... Хронометраж по минутам, что ли?— Если сложно, давай по часам...— Крейн, ты невозможный мужик! Всегда загадки загадываешь — хоть стой, хоть падай...— Брось скромничать! Не было случая, чтобы ты не помог.— Но-но, подхалим ты эдакий. Я, если честно, даже не знаю, посылали мы к ним репортера или нет.— Джерри, мне надо знать, не покидал ли кто-либо из них Вашингтон вчера ближе к полуночи. Понимаешь, на самолете можно рвануть хоть на край света, а к утру вернуться...— Доведешь ты меня когда-нибудь до инфаркта, ей-богу! Под кого копаешь, признавайся!— Узнаешь первым, старик, обещаю! Но только сначала необходимо тщательно проверить факты, потому как не исключено, что я иду по ложному следу.— Нет, ты не следопыт, а зверолов! Повтори, какой период времени тебя интересует?— Последние тридцать шесть часов...— Уж не Айелло ли тебя увлек, а? Тогда при чем здесь Колклаф и Рейфорд? Слушай, ты, случайно, не того?— Об этом мы потом порассуждаем, а ты пошустри насчет репортера, в смысле — кто освещает их пребывание в ваших краях.— Попробую, но тебе придется позвонить мне еще разок. Через пару часов номер сдаем, я сейчас крепко занят...— Когда позвонить?— Давай ближе к полуночи. Звони домой. Запиши номер...Мы условились, что я позвоню после двенадцати. На том и закончили разговор. Я положил трубку и улыбнулся Джоанне.Все время, пока я разговаривал с Джерри Спрейгом, я следил за ее реакцией. Когда назвал имена и фамилии весьма известных наших деятелей, она напряглась.— Ну, что скажешь? — подмигнул я ей.— Ты о чем?— Как это о чем? Я же не слепой, видел, как ты отреагировала на Колклафа и Рейфорда.— Ну и как же?— Чуть до потолка не подпрыгнула.— Неужели?Я покачал головой:— Джоанна, что за манера мгновенно от всего открещиваться! Ты, я и Майк заложники у времени. В нашем распоряжении осталось всего сорок один час и десять минут. Интересно, сколько драгоценных мгновений мне придется потратить на препирательства с тобой, чтобы получить необходимые сведения?Она сразу начала оправдываться:— Саймон, понимаешь, это привычка. Лучше промолчать, чем... Извини! Я, конечно, видела и того и другого в доме у Айелло. В разное время... Он, разумеется, предупредил, что, если я где-либо заикнусь об этом — наказания не миновать. Только поэтому я так отреагировала. Рефлекс...— Хорошо, проехали! Однако хотелось бы кое-что уточнить. Утром ты сказала, будто Айелло ни разу в твоем присутствии сейф не открывал и ты никогда не видела, что там хранится. Это твое заявление тоже рефлекс?— В общем... Саймон, я на автомате говорю «нет», «не знаю», «не видела».— Понимаю! Понятие обывателя о счастье предполагает то же самое: «Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу!»— Не обижай меня! Айелло открывал сейф в моем присутствии несколько раз, потому что принадлежал к категории любителей подчеркнуть свою значимость. — Джоанна задумалась. — Собственно, кабельное порнотелевидение в какой-то мере продиктовано его тщеславием, — сказала она после непродолжительной паузы и усмехнулась. — В последний раз содержимое сейфа я видела два дня тому назад. Айелло открывал его по просьбе Данжело. Пит, как мне кажется, положил на полку справа сверток с деньгами Мадонны. Прежде чем запереть сейф, Айелло постучал ключом по стальной коробке, окрашенной в черный цвет. Там хранился злополучный фильм с моим участием, и он никогда не упускал случая дать мне понять, что я у него на крючке, хотя ничего не говорил при этом, а всего лишь посмеивался.— Извини, но то, что я сейчас скажу, возможно, тебя разочарует: меня этот сюжет совершенно не интересует. — Я помолчал. — Хотелось бы услышать, что там находилось, кроме свертков с наличностью.— Кроме свертков с наличностью, на полках стояли металлические ящики. Шесть, а может, семь... Разные по размеру и форме, все из стали и черного цвета. С замками. Как в банках. На каждом таком ящике карточка из плотного картона...— С указанием инициалов и фамилии владельца? — прервал я ее.Джоанна кивнула.— Ты, вероятно, полагаешь, будто я только и делала, что запоминала, кому принадлежит содержимое этих ящиков. — Она передернула плечами. — А я, да будет тебе известно, была не в состоянии оторвать взгляд от злополучной коробки с моим фильмом. Нравится тебе это, нет ли, но это так! Да и вообще, чтобы прочитать имена и фамилии на коробках, необходимо было войти внутрь сейфа, потому как ящики стояли в глубине, на разных полках, а мой — прямо у двери, на уровне глаз. Рядом с ним были еще два ящика — на карточке одного надпись «С. Айелло», на другой — «Ф. Колклаф».— Свертки с деньгами не помнишь кому принадлежали?— Я видела всего четыре свертка. Нет, пять... Но, к примеру, имени и фамилии врача на них точно не было. Фред Броли... Сегодня я увидела его впервые, хотя слышала о нем неоднократно. Он крупный специалист. Отменный хирург. Высокооплачиваемый... Но и благотворительностью занимается — консультирует в больнице для малоимущих. Я об этом читала в газетах.— А о том, что он связан с мафией, ты не знала?— Нет, не знала. — Джоанна покачала головой.— Может, все-таки припомнишь, кому принадлежали другие свертки?— Как можно припомнить то, что я не видела? Айелло и сам не помнил. Когда Данжело принес деньги босса, пришлось потеснить другие свертки. Айелло вытащил один, тот, что лежал рядом с деньгами Колклафа. Вот тогда я и прочитала на карточке: «С. Рейфорд».— А деньги Фреда Броли ты, стало быть, не видела?— Не видела.— Ну хорошо! Итак, утром ты приезжаешь на работу, заходишь в дом, а Айелло нигде нет. Идешь в библиотеку и видишь: сейф открыт и в нем ничего нет. Так?— Саймон, но я же не шарила по полкам! Может, что-то и оставалось, откуда я знаю.— Но денег и стальных ящиков на полках не было?— Не было.— Тогда скажи: если все, что исчезло, свалить в кучу... Как по-твоему, в багажник легковушки это поместится?— Зависит от объема багажника...— Ну, к примеру, в багажник «кадиллака».— Поместится. Правда, мне в багажник «кадиллака» заглядывать не доводилось.— Вспомни, а не приезжал ли к Айелло кто-либо когда-либо на розовом «кадиллаке»?— Если честно, я не обращаю внимания, у кого какая машина.— Но машина розового цвета наверняка бросилась бы в глаза. Разве нет?Джоанна задумалась:— Нет, розовый «кадиллак» я ни разу не видела.— О'кей! — усмехнулся я и, сняв трубку, назвал телефонистке номер Винсента Мадонны.Пришлось пройти, как говорится, сквозь заградительный кордон Фредди-неандертальца и Пита Данжело, чей хриплый голос на сей раз прозвучал с несколько необычным придыханием. Наконец я услышал баритон босса. Мадонна, как и утром, начал разговор спокойно, без каких-либо намеков на раздражительность. Я не стал тянуть резину и взял с места в карьер:— Дон Мадонна, у меня к вам вопрос, и я рассчитываю на взаимопонимание, так как и вы, и я заинтересованы в разгадке преступления.— Вы сейчас откуда звоните?— А вот этого не надо! — хмыкнул я в трубку. — Эд Бихринман, насколько мне известно, пасет нас согласно вашему распоряжению. Думаю, не он один, так что вы в курсе всех наших передвижений.«Ну что, съел?» — подумал я и стал держать паузу. Мадонна сопел, откашливался и наконец буркнул:— Какой там у вас вопрос? Спрашивайте! Постараюсь ответить.— Да уж постарайтесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22