Шизофрения! И уж совсем легко это емкое слово вмещало в себя и игрушечный саркофажик, и банку с приговоренными насекомыми, и ночное убийство… и всю ситуацию с потерей памяти… Шизофрения! Конечно, шизофрения! А что же еще?!
Вернулся Егор Петрович с подносом. Его аллергический насморк успокоился, но лицом он был хмур, сосредоточен и бледен.
– Вы, Егор Петрович, так не волнуйтесь,-глядя на долговязого человека с сочувствием, проговорил Илья. – Может, еще обойдется…
Завтракали молча.
– В общем, так, – начал Егор Петрович, после завтрака откинувшись на спинку стула. – Нужно тебе уезжать. Билет я куплю, пока ты показания давать будешь. Тебе оставаться нельзя.
– Да что за спешка, Егор Петрович? – поднял брови Илья. – Откуда они узнают, что вы мне все рассказали, если, конечно, Сема не проболтается.
– Они уже знают. А Сема меня меньше всего тревожит: он не такое рассказывает. Завтра утром уедешь. Ну и мне тоже нужно готовиться.
Илья переоделся, собираясь уходить.
– Привязался я к тебе, Илья, – грустно сказал Егор Петрович, протягивая свою длинную руку. – Но если все-таки меня до твоего отъезда сцапают, обязательно сообщи Струганому, адрес я тебе вот тут написал. – Он сунул бумажку с адресом в карман Илье. – И уезжай сразу. Тебе грозит опасность. Смертельная опасность!

Глава 5
В УКРОМНОМ МЕСТЕ С МАНЬЯКОМ

Отделение милиции, где с пустым протоколом должен был ждать его следователь Свинцов, находилось неподалеку, в конце улицы, и занимало двухэтажный особняк.
Напротив нужного Илье кабинета на скамье для посетителей уже сидели два гражданина и одна гражданка. Гражданка спала, скрестив на груди руки, из сжатого кулака спящей торчал букетик незабудок, голова ее была откинута назад. Илья негромко, чтобы не разбудить, осведомился, в этом ли кабинете принимает следователь Свинцов, хотя номер кабинета и указывался в повестке.
– Садись, – сказал один из граждан.
Впервые оказавшись на приеме у следователя, Илья не знал, стоит ли занять очередь или вызовут. Решив, что все разъяснится само собой, он сел на стул, следуя совету бывалого с виду гражданина.
Его соседи внешность имели задрипанную и убогую, сразу видно – «старые русские». Первый, тот, что сидел ближе к Илье, был крохотный человек, выбритый, подстриженный под полубокс; одежда его была из того же времени, что и стрижка (из шестидесятых). Второй, напротив, был небрит, но его голубые глаза таили в себе нечто романтическое и грустное. Одет он был в тонкую летнюю куртку, которая шуршала при каждом его движении, как калька.
– В общем, если он через десять минут, то-се, не придет – ухожу домой, – слегка шепеляво пригрозил человечек малого размера и зевнул, прикрыв рот ладонью. Его сосед только вздохнул, ничего не ответив.
– Я тебе честно говорю, то-се, иду домой,-после некоторой паузы напомнил мужичок-шестидесятник.
– А если у него дело неотложное по ловле бандитов? Хочешь, чтобы за тобой «воронок» приехал? – каким-то усталым и немного вялым голосом припугнул шепелявого старичка голубоглазый.
Посидели молча. По коридору взад-вперед сновали разночинные милиционеры. Илья обратил внимание на скрип дверей – петли действительно были не смазаны. Он вспомнил оставшегося дома больного и испуганного Егора Петровича, его глаза, и ему самому сделалось жутковато.
– А я, кстати, то-се, жил здесь раньше неподалеку, наверху. Люблю свежий воздух.
– Да, я тоже повыше люблю. Ну, у тебя теперь тоже хоромы ничего. Ведь весь чердак твой.
– Точно так, то-се. И работа близко.
– Я, конечно, не по собственному желанию в подвал опустился, – продолжал вялый, треща курткой и закинув ногу на ногу. – Зинка меня доконала – не хочет наверху жить, говорит, что высоты боится. А на самом деле лунатит. Ночами ходит, как днем…
– Ну да?!
– Точно говорю, а днем вон высыпается.
Илья не вслушивался в разговор соседей по скамье, его охватила тревога. Что тревожило его, определить он не мог. Хотелось домой в Новгород, побыстрее убраться из этого таящего угрозу города, даже под мостовыми которого живут неведомые опасные люди. Сейчас он решил, ничего не утаивая, все рассказать следователю, а там пусть решает сам. Илья был уверен, что следователь разберется быстро и защитит Илью… Только вот от кого?
– Пойдем, то-се, покурим, что ли.-Предложение шепелявого хоть к Илье не имело отношения, но вывело его из самоуглубленного состояния.
– Зинка, а Зинка. – Голубоглазый толкнул под локоток свою спящую подругу. – Ну, Зин…
– Чего тебе? – не открывая глаз и не двинувшись, сквозь сон грубо спросила дама с цветочками.
– Пойдем, Зин, покурим на воздухе.
– А что, козел этот, следователь, не явился?
– Пш-ш-ш… – зашипел на нее голубоглазый, потому что как раз в эту минуту мимо скамьи проходил человек в милицейском обмундировании.
– Ладно, пошли, – согласилась Зина, открыла глаза, встала и потянулась, – хоть поспала.
После их ухода Илья еще немного подождал, потом подошел к двери и, постучав, дернул за ручку. Кабинет был заперт. Странно. Илья пересидел уже, наверное, полчаса, а следователя все не было. Илья снова уселся и принялся ждать, наблюдая за мелькавшими милицейскими чинами.
Ушедшие курить «старые русские» не возвращались. Илья, уставший ждать, тоже хотел бы уйти, но ему уже не терпелось рассказать все следователю. Сейчас в нем Илья видел главного своего защитника от кровожадного народа.
Прошло еще полчаса.
– Извините. – Илья остановил особенно часто мелькавшего сержанта. – Вот у меня повестка в этот кабинет…
– К Свинцову? – Сержант метнул взгляд на протянутую бумажку. – Исчез он куда-то, – посмотрев на Илью очень внимательно, сказал он. – На улицу вышел и исчез… А вот его заместитель. Григорий Семенович, тут Свинцовым интересуются.
Сержант пошел по своим делам.
– Вас Свинцов вызывал? – К Илье подошел широкоплечий мужчина лет тридцати и взял из рук повестку. – Вы по какому делу?
– Да я, собственно, со Свинцовым поговорить хотел бы.
– Ну, с ним, думаю, поговорить сложновато будет. – Он бросил взгляд в сторону. – А если по делам, то лучше бы вам со мной пообщаться. Впрочем, смотрите сами. На всякий случай вот моя визитка. Скорее всего, дела Свинцова я теперь вести буду. Фамилия моя – Алиев. Если что-нибудь сообщить имеете… даже самое невероятное, – он улыбнулся, превратив слова в шутку, – милости прошу. А Свинцова не ждите, он сегодня вряд ли появится, – обернувшись, сказал следователь, уходя.
Илья сунул визитку во внутренний карман куртки и вышел из здания милиции на улицу.
Илья был раздосадован и встревожен тем, что не удалось встретиться со следователем. К заместителю же он не имел доверия. Но сейчас, выйдя на улицу, пожалел о своей скрытности. «Нужно было хоть этому рассказать…» Теперь Илья особенно остро чувствовал свою беззащитность.
Он медленно брел по улице, глядя на мокрый асфальт; дождя хотя и не было, но с неба опускалась мерзкая морось, весь город снаружи был влажным. Совсем рядом взвыла тормозами машина…
Илья метнулся к стене. Нервы были на пределе. Из машины «скорой помощи» выскочили двое исполинского роста и телосложения санитаров.
– На землю, руки за голову!! – зверски заорал один из них над ухом ошалевшего Ильи. Подскочивший второй санитар ловким натренированным движением подбил ноги Ильи и, не выбирая места, свалил его на асфальт.
– Ноги шире! Руки за голову! Не двигаться!
А Илья и не собирался двигаться. Он лежал, прижавшись щекой к мокрому асфальту, прямо перед глазами красовался набухший от влаги окурок сигареты с фильтром, чуть дальше к асфальту прилип использованный талончик для проезда на городском транспорте.
– Вроде нет ничего, – ощупав через одежду тело и обшарив карманы, проговорил голос над ним.-Вставайте, гражданин. Извините, ошибочка вышла.
Илья медленно поднимался, ему помогли.
– Мы, видите ли, ловим опасного маньяка по кличке Парикмахер. Этот придурок с бритвой по району бегает. Не попадался?
– Да он же живым не попадается. Чего спрашиваешь? – заметил второй санитар.
– Меня ведь уже обыскивали, – с обидой в голосе проговорил Илья.
– Как обыскивали? – удивился первый санитар. – Когда?!
– Когда-когда, вчера. Черт знает что такое…
– Ах, вчера! – с облегчением вздохнул первый санитар. – Ну, вчера не знаю – не наша смена была.
– Да-да, – поддержал второй.-Точно не наша. Подумаешь, осмотрели лишний разик. А с располосованной мордой, отрезанными конечностями и вывороченными внутренностями веселее бы было?
Илья не нашел, что ответить.
– То-то же!
Санитары двинулись к машине.
– Так вы бы как-нибудь отмечали тех, кого уже осмотрели, – предложил Илья.
– Это идея, пожалуй, – сказал первый. – Подумаем.
Когда машина отъехала, Илья не сразу двинулся в путь. С одной стороны, люди, конечно, делали доброе дело, что ловили маньяка с бритвой, но, с другой стороны, брюки все-таки стали влажными. Хорошо, что хоть не прямо в лужу лег. А другая смена все же культурнее.
Прохожих было мало. Увидев на стене дома мемориальную гранитную доску, Илья почему-то стал читать, как будто ему было интересно. Оказалось, что в доме этом жил Миклухо-Маклай.
– Только не оборачивайтесь, Илья Николаевич,-раздался рядом с Ильей мужской голос. – Делайте вид, что читаете.
Илья повиновался незнакомому человеку, профиль которого увидел, слегка повернув голову и скосив глаза.
Человек этот незаметненько следил за Ильей от самого отделения милиции и, когда машина «скорой помощи» проезжала мимо него, успел спрятаться в парадной, таким образом избежав обыска.
– Верьте мне, Илья Николаевич, – продолжал он, в то же время, как и Илья, делая вид, что читает надпись на мемориальной доске. – Я капитан Свинцов, – сквозь зубы цедил незнакомец. – Я вызывал вас повесткой…
Проходивший мимо мужчина с полиэтиленовым пакетом, из которого торчал край батона, увидев двух заинтересованных читателей, остановился неподалеку и, задрав голову, тоже стал читать.
– Но обстоятельства сложились так, что мне приходится скрываться…
Заметив группу людей, смотрящих в одно место, с другой стороны улицы пришла женщина, державшая за руку малолетнего ребенка. Завидев зарождающееся столпотворение, чтобы не опоздать и не проворонить чего, с разных концов улицы к дому Миклухо-Маклая подтягивались люди. Жильцы дома напротив из любопытства выглядывали в окна…
– Незаметно уходим, – прошептал капитан на ухо Илье. – В эту подворотню.
Отделившись от толпы читающего народа, они проникли во двор.
– Я все знаю. Вам угрожает опасность, – быстро заговорил Свинцов, поминутно озираясь. – Впрочем, и мне тоже.
Илья присмотрелся к капитану внимательнее. Это был человек лет пятидесяти, с черными усами и черными жесткими глазами. Лицом он походил на ежа.
– Я не могу вам всего сказать сейчас. Но верьте мне – вы в смертельной опасности.
– А удостоверение у вас есть? – спросил на всякий случай Илья, не очень-то доверяя незнакомому человеку.
Свинцов показал удостоверение с вклеенной, его, фотографией.
– Ну, тогда… – разглядывая удостоверение, начал Илья.
Но резким и неожиданным ударом в плечо был выбит из привычного равновесия и, не успев сориентироваться в пространстве и сообразить, оказался в полутемной парадной. В глазах все еще стояла страничка с фотографией… Но это уже была не фотография, а медленно выступающее из полумрака лицо следователя.
– Ти-ихо… – шипел он в лицо Илье.
Мимо парадной, в которой они спрятались, кто-то прошел, громко шаркая по асфальту. Подглядывавший в щелку следователь, когда шаги стихли, покачал головой.
– Вот так-то. Понятно?
– Понятно! – обреченно вздохнул Илья.
Как же должен быть силен и опасен враг, которого боится даже следователь уголовного розыска.
– Слушай меня, Илья Николаевич, – снова зашептал Свинцов. – Здесь оставаться опасно, нужно спрятаться в укромном месте. Есть у меня на примете…
Свинцов с Ильей торопливо двинулись в глубь двора, зашли в парадную, у Свинцова оказался ключ от подвала. Освещая путь фонариком, впереди шел Свинцов, за ним испуганный и расстроенный Илья. Путь, как видно, был хорошо известен следователю, потому что передвигался он скоро, указывая Илье на подстерегавшие во тьме опасности, переборки, ямы и торчащую арматуру.
Одолев длинный закоулистый подвал, они выбрались в другой двор. На лавочке возле помойного бака скучали двое небритых и неухоженных мужчин, у одного на голове была белая панама.
– Здравствуй, начальник, – бросил неухоженный мужчина без панамы, лениво ковыряя ногтем в дупле зуба.
– Здравствуйте, здравствуйте, гражданин начальник! – воскликнул другой, распознав Свинцова, и, вскочив, сорвал панаму и стал методично кланяться, как японец.
Свинцов уклонил лицо в сторону, не признаваясь.
– Я в этих краях за нарушителями с молодых лет бегаю. Все дворы знаю, – сказал он, повернувшись к Илье.
Из этого двора они прошли в другой соединяющийся с ним двор, протиснувшись между гаражами, добрались до пожарной лестницы, забрались на крышу двухэтажной нежилой постройки, потом по крыше подобрались к другой пожарной лестнице, проникли на чердак и дальше, дальше… Скользя по влажному цинку крыш, изумляя и ужасая кошек, беспокоя голубей, они, уходя от слежки, пробирались к известному только следователю Свинцову месту.
За гаражами одного из дворов оказалась пожарная лестница.
– Вот и пришли, – сказал Свинцов, когда они поднялись на крышу. – Покрутили мы их, правда, Илья Николаевич.
Илья не стал интересоваться, кого именно они крутили, за всю дорогу не заметив ни одного преследовавшего их человека.
Они остановились на крыше трехэтажного здания. С одной и другой стороны крышу сдавливали две кирпичные стены. В одной из них вовсе не было окон, в другой имелись три окна в ряд. Внизу (крыша обрывалась улицей) напротив было здание с казенными занавесками. К одной из стен прилепилась небольшая, сколоченная не очень аккуратно из каких попало под руку досок и кусков толя избушка. Была у избушки небольшая дверца, и окошечко тоже было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9