Корделия расположилась на затейливо украшенной галерее, откуда хорошо просматривался весь зал Совета. Слева от нее уселся Форпатрил, справа – Друшикко. Убранство зала было на удивление строгим, если не считать деревянной обшивки стен, что бетанка Корделия по-прежнему воспринимала как сказочную роскошь. Вдоль стен стояли деревянные столы со скамьями. Сквозь витражные окна под самым потолком вливались лучи утреннего солнца. Внизу неспешно разворачивалось удивительное по красоте и слаженности действо, будто сцена из исторического фильма.
Пурпурно-черные мантии императорских министров на фоне позолоченных кресел поражали воображение своей эффектностью. На дубовых скамьях, все в алых камзолах с серебряным шитьем, разместились шестьдесят графов-землевладельцев, по одному от каждой провинции. Кое-где среди них виднелись одетые в красные с синим парадные мундиры более молодые аристократы, состоящие на действительной службе. Форкосиган находил эту форму излишне пестрой, но сейчас, под сводами старинного зала, пронизанного разноцветными лучами солнца, яркие краски казались вполне уместными. "Эйрелу так идет дворцовый мундир", – подумала Корделия.
Грегор и его мать восседали на троне, поставленном на возвышении у дальней стены. На принцессе было закрытое черное, расшитое серебром платье с длинным рукавом. Маленький принц походил на темноволосого эльфа в красно-синем мундирчике. Корделия отметила, что для своего возраста ребенок ведет себя поразительно спокойно.
Здесь присутствовал и старый император – на экране головидео. Для этого случая Эзар надел полный мундир, и Корделия содрогнулась, представив, скольких страданий ему это стоило. Трубки и провода, опутывавшие тело императора, были скрыты. Лицо Эзара Форбарры было мертвенно-бледным, кожа казалась почти прозрачной, он словно на самом деле медленно уходил из жизни – прямо на глазах у всех тех, кем так долго повелевал.
Галерея была забита женами графов, их подчиненными и охранниками. Женщины сияли элегантными нарядами и драгоценностями. С интересом их рассмотрев, Корделия засыпала капитана Форпатрила вопросами.
– Вас не удивило, что Эйрела назначили регентом? – спросила она.
– Не слишком. Может, кто-то и принял всерьез его отставку после Эскобара – но только не я.
– А я думала, что он и в самом деле решил уйти на покой.
– О, нисколько не сомневаюсь. Первый, кого Эйрел вводит в заблуждение своими попытками удержаться в образе простого солдафона, – это он сам. Наверное, ему всегда хотелось быть именно таким. Похожим на отца.
– Гм. Да, я тоже заметила, что в разговоре он то и дело сбивается на политику. И непременно в самый неподходящий момент. Например, когда делал мне предложение.
Форпатрил рассмеялся.
– Могу себе представить! В молодости он был консервативен – ярый поклонник традиций: если требовалось узнать мнение Эйрела по любому вопросу, достаточно было спросить графа Петера, а затем усилить. Но ко времени нашей совместной службы он уже начал... э-э... менять свои взгляды. Если нам удавалось его завести...
Глаза Форпатрила заискрились от какого-то озорного воспоминания, и Корделия поспешила его раззадорить.
– А как вам это удавалось? Его завести? Я считала, что офицерам запрещено рассуждать о политике.
Капитан фыркнул.
– С тем же успехом можно запретить дышать. Скажем так: правило существует, но оно проводится в жизнь время от времени. Однако Эйрел всегда свято его придерживался – до тех пор, пока мы с Ралфом Форхаласом не вытаскивали его куда-нибудь, где он мог хорошенько расслабиться.
– Эйрел? Расслабиться?
– О да. Его попойки вошли в пословицу...
– А мне казалось, что пить он не умеет. Слабая голова.
– Именно этим он и славился. Он ведь редко пил. Хотя в его жизни был тяжкий период после смерти его первой жены. Он тогда якшался с Джесом Форратьером... хм, хм... – Форпатрил искоса посмотрел на Корделию и решил уйти от опасной темы: – В общем, стоило ему чересчур набраться, как он становился мрачным и глубокомысленным и начинал резать правду-матку по поводу несправедливости или идиотизма властей. Господи, ну и говорил же он! Как раз перед пятой рюмкой, перед тем как свалиться под стол, он, бывало, пятистопным ямбом провозглашал неизбежность революции. Я уже тогда был уверен, что рано или поздно он займется политикой.
И капитан рассмеялся, с любовью глядя на коренастую фигуру в красно-синем мундире, сидевшую с графами у дальней стены зала.
Результаты голосования очень удивили Корделию – она никак не ожидала, что семьдесят пять барраярцев смогут договориться о чем-либо – даже относительно того, откуда по утрам встает их солнце. Тем не менее голоса почти единодушно были отданы избраннику императора Эзара. Исключение составили пятеро упрямцев, которые предпочли воздержаться: четверо громко, один – так тихо, что лорд-спикер был вынужден просить его повторить свой ответ. Даже граф Фордариан проголосовал за; по-видимому, Фортеле все-таки удалось загладить вчерашний разрыв. Столь удачный дебют показался Корделии несомненным признаком того, что и в будущем все сложится благополучно, и она поспешила поделиться своими впечатлениями с лордом Форпатрилом.
– Э-э... Да, миледи, – отозвался тот, как-то двусмысленно улыбаясь. – Император Эзар дал понять всем присутствующим, что требует решения, принятого абсолютным большинством голосов.
К своей досаде, Корделия убедилась, что опять прозевала нечто важное.
– Вы хотите сказать, что кто-то из этих людей предпочел бы проголосовать против?
– В данный момент это было бы с их стороны весьма опрометчивым поступком.
– Тогда те, кто воздержался... должны обладать немалым мужеством. – Она с удвоенным интересом вгляделась в кучку высокородных диссидентов.
– Ну, их-то бояться нечего, – сказал Форпатрил.
– И все-таки это оппозиция...
– Да, но оппозиция открытая. Тот, кто готовит предательство, не станет так явно себя обнаруживать. Удара в спину Эйрелу надо опасаться от других – от кого-то из тех, кто сказал "да".
– Кого же? – с тревогой нахмурилась Корделия.
– Кто может знать? – пожал плечами лорд Форпатрил и тут же ответил на собственный вопрос: – Разве что Негри.
Места вокруг них пустовали, и Корделия уже заподозрила, что это – одно из проявлений неусыпных забот службы безопасности. Но, видимо, дело объяснялось обычной вежливостью: двое опоздавших – мужчина с нашивками капитана третьего ранга и второй, помоложе, в роскошном гражданском наряде, – извинившись, уселись перед ними. Корделия подумала, что они похожи на братьев, и догадка ее вскоре подтвердилась. Тот, что помоложе, сказал:
– Смотри, вон отец, через два ряда от старого Фортелы. А который – новый регент?
– Вон тот кривоногий тип в красно-синем, который сейчас садится справа от Фортелы.
Корделия и Форпатрил обменялись взглядами. Она быстро прижала палец к губам; Форпатрил с ухмылкой пожал плечами.
– А что говорят о нем военные? – продолжал молодой.
– Смотря кого спросишь, – ответил коммандер. – Сарди считает его гениальным стратегом и взахлеб пересказывает всем его биографию. Действительно впечатляет – где он только не побывал! За последние двадцать пять лет без Форкосигана не обходилась ни одна заварушка. Дядя Ралф его очень ценил. С другой стороны, Нильс, воевавший у Эскобара, говорит, что ему не доводилось видеть более хладнокровного подонка.
– Я слышал, будто у него репутация тайного прогрессиста.
– Никакой тайны в этом нет. Иные генералы из форов боятся его как огня. Он пытался перетянуть на свою сторону отца, чтобы с помощью его и Фортелы провести новый закон о налогообложении.
– Ха! Однако по нему это не ударит, верно? Форкосиганы дьявольски бедны. Пусть Комарра платит. Мы ведь для этого ее завоевали, разве не так?
– Не совсем так, мой дорогой невежда-братец. Да, кстати – никто из твоих друзей-лоботрясов еще не встречал его бетанскую бабу?
– Ты хочешь сказать – никто из светских людей, – поправил его брат. – Не путай с вами, армейскими муравьями.
– О, нас перепутать невозможно. Так не встречали? О ней, Форкосигане и Форратьере ходят всякие невероятные слухи – по большей части самые противоречивые. Я думал – может, мать что-нибудь про нее знает.
– Говорят, она держится в тени, насколько это возможно при ее известности. Ее почти никто не видел. Может, она уродина.
– В таком случае они составят неплохую пару – Форкосиган тоже не красавец.
Корделия от души развлекалась, пока капитан не сказал:
– Интересно, кто этот трехногий паралитик, которого он повсюду таскает за собой. Наверное, один из его штабных лизоблюдов.
– Ты про мутанта с палкой? Ну и образина! Став регентом, Форкосиган мог бы выбрать себе и кого-нибудь получше.
Корделию словно ударило током – такую боль причинили ей эти небрежно брошенные слова. Капитан Форпатрил не обратил на них внимания – он был всецело поглощен тем, что происходило внизу, в зале. А вот Друшикко, к удивлению Корделии, покраснела и отвернулась.
Корделия подалась вперед и отчеканила самым холодным и язвительным тоном, на какой была способна:
– Капитан! И вы, как вас там? – Братья обернулись, удивленные внезапным вторжением в их беседу. – К вашему сведению: джентльмен, о котором вы позволили себе так неучтиво говорить, – это лейтенант Куделка. И лучших офицеров не существует. Ни в какой армии.
Они уставились на нее, раздраженные и недоумевающие.
– Мне кажется, это был частный разговор, сударыня, – чопорно проговорил капитан.
– Да, конечно, – отрезала она, все еще кипя возмущением. – И я приношу извинения за то, что вас подслушала, хотя это и получилось совершенно случайно. Но за постыдные слова относительно секретаря адмирала Форкосигана извиниться должны вы. Они порочат мундир, который носите вы оба, и императорскую службу, на которой вы состоите.
Она говорила негромко, почти шепотом. Ее била дрожь. "Многовато для меня Барраяра. Надо взять себя в руки".
Их перепалка наконец привлекла внимание изумленного Форпатрила.
– Ну, ну, миледи, – запротестовал он. – Успокойтесь, прошу вас... К чему это...
Капитан третьего ранга повернулся к нему.
– О, капитан Форпатрил, сэр! Я не сразу вас узнал. Э-э... – Он повел рукой в сторону своей рыжеволосой противницы, словно спрашивая: "Эта женщина с вами? А если да, то почему вы не держите ее в узде?" И холодно прибавил: – Мы незнакомы, сударыня.
– Да, потому что у меня нет привычки заглядывать в каждую нору и любопытствовать, какая нечисть там прячется, – выпалила Корделия и тут же поняла, что зашла слишком далеко. Эйрелу сейчас не хватает только новых врагов...
– Капитан, вы не знаете, с кем... – начал Форпатрил, вспомнив о своих обязанностях сопровождающего.
– Не надо нас знакомить, лорд Форпатрил, – оборвала его Корделия. – Мы только поставим друг друга в еще более неловкое положение.
Сжав пальцами переносицу, она закрыла глаза и постаралась найти подходящие фразы. "А я-то гордилась, что умею держать себя в руках".
– Капитан, милорд. – Она определила титул второго молодого человека, основываясь на его упоминании об отце, сидящем среди графов. – Мои слова были необдуманными и невежливыми, и я беру их обратно. Я не имела права комментировать частный разговор. Приношу извинения. Самые искренние.
– Так-то лучше, – процедил молодой лорд.
Его брат, лучше владевший собой, ответил:
– Я принимаю ваши извинения, сударыня. Полагаю, этот лейтенант – ваш родственник. И прошу простить за оскорбление, которое вы усмотрели в наших словах.
– Я тоже принимаю ваше извинение, капитан. Хотя лейтенант Куделка мне не родня, а всего лишь второй любимый... враг. – Она замолчала, и их глаза встретились; в ее взгляде сквозила ирония, в его – недоумение. – И я хочу попросить вас об одолжении. Умоляю вас, сэр, воздержитесь в будущем от подобных замечаний в присутствии адмирала Форкосигана. Куделка был одним из его офицеров на борту "Генерала Форкрафта". Он получил ранение, защищая своего командира во время прошлогоднего мятежа. Лорд-регент любит его, как сына.
Капитан третьего ранга чуть улыбнулся.
– Вы хотите сказать, что меня пошлют охранять остров Кайрил?
"Что еще за остров Кайрил? Судя по всему, местечко не из приятных..."
– Не думаю... Лорд-регент не станет пользоваться своей властью, чтобы отомстить за личную обиду. Но это причинило бы ему ненужную боль.
– Сударыня... – Теперь он был окончательно сбит с толку.
Кто она такая – эта скромная женщина, так неуместно выглядящая среди разряженной публики на галерее? Братья снова повернулись, чтобы наблюдать за церемонией внизу. Минут на двадцать воцарилось напряженное молчание, затем лорд-спикер объявил перерыв.
Когда Корделия отыскала Форкосигана, тот беседовал о чем-то с графом Петером и еще одним стариком в серебряно-алой мантии. Лорд Форпатрил, доставив свою подопечную, мгновенно испарился, а муж встретил ее усталой улыбкой.
– Милый капитан, ты держишься? Я хочу познакомить тебя с графом Форхаласом. Адмирал Ралф Форхалас был его младшим братом. Нам скоро надо будет уйти – мы приглашены на обед принцессой Карин и принцем Грегором.
Граф Форхалас склонился к ее руке.
– Миледи, это большая честь для меня.
– Граф. Я... видела вашего брата всего несколько секунд. Но адмирал Форхалас произвел на меня впечатление достойнейшего человека. "Но моя страна все равно разнесла его в пыль".
– Благодарю вас, миледи. Так считали все, кто его знал... А, вот и мои мальчики. Я обещал, что познакомлю их с вами. Ивон мечтает получить место в штабе, но я сказал ему – пусть не надеется на протекцию. Хотел бы я, чтобы Карл так же интересовался службой. О! Моя дочь с ума сойдет от зависти, когда услышит, что ее братья представлены супруге регента. Знаете, миледи, вы переполошили всех наших девушек.
Граф отошел, чтобы подозвать сыновей. "О Боже! – подумала Корделия. – И надо же, чтобы это оказались именно они!"
Те самые двое молодых людей, которые только что сидели перед ней на галерее.
1 2 3 4 5 6 7