Рассказы -

Илья Стальнов
Надежда человечества
«Последний день референдума! – бодро вещал с телеэкрана моложавый жизнерадостный диктор. – Такого еще не знала история! Казус, кото…» Главврач с неожиданной поспешностью вдавил кнопку на пульте, и экран стереовизора померк.
– Итак, Сомус, вы возвращаетесь в большой мир, – начал он своим бархатным голосом, в котором сейчас почему-то чувствовалось некоторое смущение. – Надеюсь, отныне вы станете полноценным членом общества.
– О да, конечно!
Покоренный дружелюбным тоном и участием, Сомус в этот момент испытывал к главврачу симпатию и чувство благодарности. Хотя, если разобраться, благодарить его было не за что. Главврач мог быть и другим – жестким и даже грубым, но в этот момент Сомус начисто забыл об этом.
– Надеюсь, вы добросовестным трудом внесете посильный вклад в благоденствие человечества.
– Постараюсь, доктор.
– Надеюсь, вы никогда больше не станете постояльцем нашего заведения.
– Помилуй, господи!
– А теперь позвольте мне проводить вас.
– Ну зачем же? Не стоит беспокоиться, – засмущался Сомус, но главврач уже поднимался из-за стола.
Длинные коридоры из плохо отесанного камня, грубый деревянный настил, тускло мерцающие лампы… Ничто не должно было напоминать о стерильно совершенном, никелированно-пластмассовом компьютерно-ракетном мире за пределами лечебницы.
Вниз вела винтовая лестница. Она заканчивалась толстой дубовой дверью с бронзовым кольцом.
– Доставляли меня сюда через парадный вход, – буркнул Сомус.
– Понимаете ли, там сейчас ремонт, и…
– Да нет, ничего. Я не заслуживаю парадного входа.
Дверь со скрипом отворилась, и в глаза Сомуса ударил яркий свет. Летний день был солнечным и теплым. Несмотря на то, что клиника находилась в центре гигантского мегаполиса, во дворе с тенистыми деревьями и пышными клумбами было тихо. Шум не мог пробиться сквозь силовую защиту.
– Сомус, если бы вы знали, как я рад вас видеть!
Со скамейки поднялся низенький толстяк с добрыми, наивными глазами и широкой обаятельной улыбкой. Он был похож на персонажа компьютерной игры «Ужас в доме». Одет он был в мешковатый костюм и мятую шляпу.
– Кто это, доктор?! – испуганно воскликнул Сомус, отшатываясь от распахнувшего объятия толстяка.
– Друг, Сомус, друг. – Главврач покраснел и опустил глаза. – Теперь у вас будет много друзей.
Доктор повернулся, и тяжелая дверь за ним захлопнулась.
– Меня зовут Думдук! – сказал толстяк, беря Сомуса под руку и улыбаясь еще шире. Пальцы у него были железные. – Идемте. Я позабочусь о вас. Кто-то должен протянуть руку страждущему в этом суровом мире.
Думдук провел бывшего пациента к стоящему у клумбы роскошному красному астромобилю. Сомус слышал, что астромобили пришли на смену бензиновым монстрам и питались непосредственно космической энергией.
Когда астромобиль вырулил на шоссе, Сомус, оглянувшись, увидел у парадного входа в клинику огромную пеструю толпу. Можно было различить телевизионщиков с камерами в руках.
– Чего они там собрались? Ждут сошествия Господа?
– Может быть, – задумчиво кивнул толстяк, откидываясь на сиденье. Теперь бешено мчавшейся машиной управлял компьютер. – Но к нам это не имеет отношения. Нет, ну как же я рад вас видеть! Не так часто приходится встречать таких дорогих гостей.
– С тех пор как еще в пятом классе я разбил уникальный спектроскоп, никто меня не называл дорогим.
– Все меняется. Сегодня вы червь, завтра – король.
– Я все-таки ничего не понимаю. Хотелось бы знать…
– Узнаете все через несколько минут.
Все здания были облеплены рекламами, ярко сверкавшими в лучах солнца: «Дальний космос – наше счастливое будущее!», «Голосуя за программу „Космик“, вы голосуете за прозябание и нищету», «Космик» – ваша надежда». А в небе светилась надпись: «Голосуя за „Космик“, вы голосуете за жуткое будущее ваших детей!» Схватка между фирмами «Планета» и «Космик» шла не на жизнь, а на смерть.
За окнами астромобиля проносился город, и Сомус растерянно осматривался. За полгода лечения он отвык от лязга, шума, яркого света и громад зданий. Он пытался сориентироваться, соображая, по каким улицам они едут, и не смог. Да и немудрено: новые здания имели изменяющуюся геометрию: сегодня – шпиль, завтра – спираль или шар на палочке.
– Приехали, – сказал Думдук, когда астромобиль свернул к громадному, похожему на падающую ель зданию. «Отель „Скат-три“, – сверкала реклама наверху, – самый фешенебельный отель города».
Их ждали. К астромобилю подошли два монументальных, будто из стали отлитых атлета, походивших на персонажей игры «Укуси меня за хвост». Глаза у них были тусклые, равнодушные, но когда они взглянули на Сому-са, то в них проскочила искорка неподдельного интереса. Атлеты неотступно следовали за гостем в вестибюле, стояли по обе стороны дверей лифта, будто боялись, что тот сумеет каким-то образом открыть автоматические двери и выпрыгнуть на ходу.
Номер, где ждали Сомуса, находился в поднебесье – на триста четвертом этаже. Старинная мебель, ковры, картины…
Атлеты остались стоять у входа, привычно бросив руки за спины.
Из кресла поднялся мужчина, одетый в черный хитон из оптикопластика. Этот материал был очень дорог, и носили его только богачи. Оптикопластик полностью поглощал световые лучи, поэтому казалось, что у этого человека нет туловища. Внешне хозяин номера чем-то походил на Думдука: так же толст, даже чуть поупитаннее, и глаза те же, только еще добрее, и голос такой же вкрадчивый, только помягче, потише. Он очень походил на персонажа компьютерной игры «Ночь в свинарнике».
– Вы бы знали, Сомус, как я рад вас видеть!
Человек без туловища почти точь-в-точь повторил слова Думдука. Бывший пациент спецклиники вежливо улыбнулся в ответ, чувствуя себя не в своей тарелке. Он понимал, что оказался в центре какой-то авантюры, и внимание этих людей, их вежливость были для него ножом острым. Он подумал, что вскоре все разъяснится и его, как самозванца, выгонят взашей.
– Присаживайтесь.
Сомус уселся в мягкое кресло, а оба толстяка – напротив него. Толстяк в хитоне налил в рюмки коньяк и сказал:
– Знаете, я даже волнуюсь. Нечасто приходится встречаться с людьми, двигающими делами такого масштаба.
– Какого масштаба? – спросил Сомус, понимая, что минута его развенчания и выкидывания взашей близится.
– Будто сами не знаете. Интересно, предполагал ли кто, глядя на вас в детстве, какое вас ждет будущее?
– Предполагали. Еще мать говорила: ничего из тебя не выйдет путного. Вот и довела меня судьба до клиники.
– О, это вас не должно удручать! Немало великих прошло через годы раздумий и трудов разума, находясь в тюрьмах и психушках.
Сомусу показалось, что толстяк к нему подлизывается. К нему, рядовому тридцатидвухлетнему конструктору компании «Океан», подлизывается богач, запросто снимающий номер в «Скат-три». Положительно, за последние полгода мир окончательно сошел с ума.
– Так что я всегда был против драконовских законов, – продолжал толстяк в хитоне. – Ну, любит человек современную технику, так что же – сразу его объявлять ненормальным?
– Если б нашли у меня тогда наркопрограммы, – покачал головой Сомус, – то меньше чем о трех годах кутузки и думать нечего.
Да, тогда Сомусу повезло. Когда к нему завалились гориллы из полицейского управления, он успел сунуть в сжигатель одну дискету. Вторая же была спрятана в тайнике, и ее не нашли.
Проблема с компьютерами возникла еще в конце двадцатого века. Уже тогда простейшие компьютерные игры на много часов приковывали людей к экранам. На этой почве развилась массовая неврастения, и как следствие появились первые центры реабилитации. Но настоящая бомба взорвалась, когда появились наркопрограммы. Хоть раз попробовав эту игру, человек полностью погружался в компьютерный мир, абсолютно не реагируя на внешние раздражители.
Сомус пристрастился к компьютерным наркотикам года три назад. Он всю жизнь чувствовал какую-то неудовлетворенность. Чего-то не хватало. Занудная работа, занудная жизнь, занудные друзья, женщины и сослуживцы. А причина этого всеобъемлющего, катастрофического занудства была в нем, Сомусе. Он всегда был посредственностью, не способной к настоящим взлетам или хотя бы к падениям. От таких, как он, ничего в жизни не зависит. И самое дрянное заключалось в том, что он сам прекрасно это понимал. И ничего не мог изменить. Только мечтать мог и еще – завидовать.
А завидовать было кому! Хотя бы его однокласснику Хамту. Первый человек, ступивший на планету иной звездной системы. Ах, какой потрясающий миг, когда он сходил по трапу рейсового астролета! Его встречали толпы людей, которые были счастливы видеть знаменитого астронавта. А ведь Сомус тоже мечтал о звездах. Не раз, прикрыв веки, видел себя на месте Хамта.
Но звезды, увы, недоступны таким ничтожным людям.
Сомус знал, что мир должен перевернуться, прежде чем кто-то узнает о его существовании.
Скорее всего, стойкий комплекс неполноценности и привел его к компьютерным наркотикам. Компыотнаркам. По сути, игра – целая вселенная, где все послушно твоей воле и зависит исключительно от тебя. Ты властелин, хозяин, бог и покровитель.
«Может, это тоже наркоигра?» – думал Сомус, оглядывая номер.
Он надавил на оба глазных яблока, и предметы раздвоились. Нет, это реальность, никуда от нее не денешься.
– Если бы мы встретились с вами раньше, – сказал толстяк в хитоне, – вас бы не только не сунули в лечебницу, но у вас были бы любые наркопрограммы. Но сегодняшний день изменит всю вашу жизнь. Вы станете богатым, уважаемым человеком. Если, конечно, не откажетесь от нашего предложения. В противном случае, как это ни прискорбно, вы умрете.
Говоря эти страшные слова, толстяк не переставал улыбаться, и это больше всего подействовало на Сомуса. Он понял, что для этих людей жизнь какого-то неудачника-наркомана не значит ничего.
– Что я должен делать? – сдавленным голосом спросил Сомус.
– Все очень просто. Работа не пыльная, но сделать ее можете только вы. Дело в том, что…
Голос человека в хитоне заглушил треск и грохот. Страшная сила сорвала дверь номера с петель, и на пороге возникла могучая фигура человека в черном фраке. Импозантная одежда никак не гармонировала с низким лбом, маленькими глазками со зловещим огоньком, безобразным телом. Он напоминал персонаж из компьютерной игры «Твой добрый друг».
Атлеты у входа ничего не смогли с ним сделать. Раздался треск, как от бильярдных шаров, – это непрошеный гость ударил стражей лбами друг о друга и, как котят, кинул в угол.
– Уброб! – в ужасе воскликнул толстяк в хитоне.
– Ты прав, жирный, презренный человечишка. Негодяй! – Пришелец громко засмеялся. От этого зловещего смех кровь стыла в жилах.
– Они подключили Уброба! – обреченно крикнул Думдук и кинулся к двери, но гигант одним прыжком настиг его и легонько ударил по голове. Думдук упал без чувств. Такая же участь ждала и толстяка в хитоне.
Затем Уброб легко, будто куклу, кинул на плечо Сомуса и, не обращая внимания на таращившихся на него жильцов, направился к лифту. Он прошел через холл, вышел на улицу, открыл дверцу мрачного – черного с белой полосой – астромобиля и швырнул Сомуса на заднее сиденье. Астромобиль сорвался с места и влился в поток уличного движения.
Сомус, съежившись на сиденье, с удивлением смотрел, как Уброб, небрежно щелкая кнопками, уверенно ведет астромобиль. На такой скорости это невероятно трудно и требует отточенной реакции. Поэтому в городе машинами управляли компьютеры. Уброб же не только управлял, но и успевал говорить с пленником.
– Ты, наверное, боишься меня, мерзкий, жалкий и гнусный человечишка убогий?
– Д-да… – Зубы Сомуса стучали от страха.
– Уброба все боятся, ха-ха! Потому что Убробу нравится убивать. Ха-ха! Но ты, презренный человечишка, можешь не бояться. Станешь делать, что говорят, – будешь жив и богат. Ты любишь деньги?
– А вы – нет?
– Уброб не любит денег. Уброб любит убивать.
В такой дрянной компании Сомусу никогда не приходилось бывать. Легче найти общий язык с не жравшими месяц людоедами. Тяжелые, мрачные предчувствия терзали его душу.
Тем временем астромобиль, с огромной скоростью мчавшийся по шоссе и обгонявший другие машины, нырнул в туннель и оказался в районе промышленных предприятий. Уброб съехал с основного шоссе и начал крутиться в закоулках между приземистыми складскими помещениями и причудливо слепленными бетонными и пластиковыми нагромождениями цехов-автоматов. Наконец машина выехала на узкую улочку, зажатую бетонными обшарпанными стенами, и остановилась.
Уброб выбрался наружу, подошел к стене, нажал на какую-то кнопку, и часть стены отошла в сторону. Он вытащил Сомуса, втолкнул его внутрь и щелкнул выключателем.
– Будь здесь, иначе Уброб с удовольствием убьет тебя. Придет хозяин Уброба и будет с тобой говорить, мерзкий человечишко-урод.
– Ну и тип, – под нос пробормотал Сомус, когда стена за Убробом закрылась.
Помещение, где он оказался, было складским. Повсюду стояли штабеля ящиков с яркими фосфоресцирующими наклейками. Из мебели присутствовал расшатанный деревянный стул. Сомус уселся на стул и вздохнул. Он ничего не понимал. Наверное, так же чувствует себя бабочка, живьем подколотая к чьей-то коллекции.
Сомус потерял счет времени. Наконец снова открылась стена, и на пороге возникла какая-то фигура. Это был Думдук!
– Вы… – только и смог сказать Сомус.
– Ну не мог же я оставить в беде такого человека, как вы. Помочь вам – мой святой долг. – Думдук махнул пистолетом, зажатым в кулаке: – Пошли быстрее!
Сомус на подкашивающихся ногах пошел к выходу. Красный роскошный астромобиль стоял на замусоренном асфальте. Думдук потянулся к дверце, и в этот момент из-за поворота вынырнула черная с белой полосой машина. Раздался визг тормозов, машину занесло, и она остановилась метрах в двадцати от них.
– Жалкие людишки-сволочи! – раздался знакомый голос.
Думдук, укрывшись за астромобилем, начал палить в Уброба из пистолета.
1 2