VadikV


5
Феликс Давидович Кривин
: «Повод для молчания»


Феликс Давидович Кривин
Повод для молчания


«Феликс Кривин «Я угнал машину времени»
»: Концерн «Карпаты», общество «Украина Ц Израиль», Областная организац
ия Общества книголюбов Украины; Ужгород; 1992

Аннотация

Повести и рассказы, вошедшие в
эту книгу, могут быть отнесены к жанру иронической фантастики с элемента
ми иронического детектива. Поэтому в книге действуют пришельцы, ушельцы
, инспекторы полиции, преследующие преступников, а также путешественник
и по огромным космическим и бесконечно малым микроскопическим мирам.

Феликс Кривин
Повод для молчания

Ц А сейчас позвольте вам представить еще одного гостя, которого, впроче
м, все вы хорошо знаете. Галилео Галилей!
Брэк сказал:
Ц Учитель устал от выпитого, он забыл, на каком он свете: на том, на котором
уже Галилей, или на том, на котором пока еще мы с нашим Учителем. Ц И он уда
рил по клавишам, как по барабану (Брэк превосходно бил по барабану, за что
и получил свое прозвище Ц Брэк).
Ц Цивилизация, о которой мои друзья имеют не очень ясное представление,
продолжает развиваться, Ц сообщил Учитель, которого назвали так именно
за образованность. Ц До последнего времени наука считала: личность уми
рает вместе с человеком. Но ведь личность не исчезает бесследно. Она оста
ется Ц в письмах, дневниках, воспоминаниях современников. И если собрат
ь все это, можно восстановить личность. И она будет жить.
Ц В этих бумагах? Ц спросил Метр, получивший это имя за то, что росту в не
м было немногим более метра.
Ц Нет, не в бумагах. Мы записываем личность на пленку, и она живет на магни
тофоне. И не просто воспроизводит записанное, а продолжает жить дальше
Ц от того места, на котором обрывается запись. И длиться может без конца
Ц сотни, тысячи километров.
Ц Тысячи километров, Ц усмехнулась Праматерь (ее по-настоящему звали Е
вой). Ц Вот бы тебя, Метр, так записать!
Ц Лучше Брэка, Ц сказал Метр. Ц Для него главное Ц звучать, он может об
ойтись и без тела.
Ц Ты тоже неплохо обходишься, Ц Праматерь смерила его коротким взгляд
ом.
Ц Ну, тебе-то, ясно, не обойтись, Ц парировал обиженный Метр.
Плоская коробочка. Магнитофонная лента. Вот здесь он, Галилео Галилей, че
ловек перевернувший вселенную, доказав, что Земля вращается вокруг Солн
ца, а не Солнце вокруг Земли. И сейчас, спустя четыреста лет, он оживет и с ни
м можно будет разговаривать…
Все притихли. Было в этом что-то непривычное, даже страшное Ц разговарив
ать с умершим человеком.
Ц Давайте сначала выпьем, Ц предложил Метр. Ц Потом будет неудобно: он
же, наверно, не пьет?
Ц Выпьем и закусим, Ц поддержал предложение Брэк.
Ц Пускай говорит, Ц вступилась за Галилея Праматерь. Ц Ему же больше н
ичего не осталось. Пускай говорит.
Ц Никак мы не можем без разговоров, Ц пожаловался Метр. Ц Нет чтоб спок
ойненько посидеть, выпить…
Наступила долгая пауза. Бесшумно крутилась пленка, не извлекая никаких з
вуков, и уже Брэк и Метр переглянулись между собой и перемигнулись, и уже о
ни чокнулись, чтобы выпить на радостях, как вдруг послышался вздох…
Ц Это не ты, Праматерь? Ц подозрительно спросил Брэк.
Ц Это я, Ц прозвучало в ответ. Но ответила не Праматерь.
Пленка крутилась так, как крутится человек, наматывая на себя дни, месяцы,
годы. И когда их достаточно намотается, ему не будут страшны никакие жите
йские волнения: от них защитит его толстая пленка годов. Так сохраняются
мумии фараонов, крепко спеленатые, окруженные толстыми стенами пирамид,
потому что разрушительно лишь соприкосновение с жизнью.
Галилей молчал; а пленка крутилась, перематывая его молчание, и он не знал
, сколько там, впереди, остается. Со стороны было видно, как жизнь его перем
атывается с катушки на катушку, и все меньше становилась катушка будущег
о, и все больше становилась катушка прошлого, и крутились они с одинаково
й скоростью, и были похожи одна на другую, как сестры. Сначала будущее было
старшей сестрой, и оно давало советы младшей и всячески обнадеживало ее.
Но со временем оно уменьшалось, и тогда прошлое становилось старшей сест
рой, и уже оно давало советы будущему. Всего этого не было видно тому, кто ж
ил на пленке, и он нерасчетливо тратил жизнь, заполняя ее молчанием.
Выпили для храбрости, и Брэк сказал:
Ц Что-то молчит старичок. Может, обиделся?
Ц Я не обиделся. Ц Это сказал он, Галилей. Ц Просто я не вижу повода для р
азговора.
И он опять замолчал, Ц между прочим, без всякого повода, на что тотчас же у
казал ему Брэк. Галилей ответил в том смысле, что молчание не требует пово
да, что оно естественное состояние человека. А вот для того, чтоб нарушить
его, нужен повод. Брэк сказал, что миллионы людей разговаривают без всяко
го повода Ц просто потому, что им приятно поговорить, хочется обменятьс
я мыслями. Галилей сказал, что один только обмен мыслями не увеличивает о
бщего количества мыслей, что мысли, подобно денежным знакам, стираются о
т усиленного обращения.
Ц У него какая-то путаница в голове, Ц шепнул Метр Праматери. Ц Мысли, д
еньги Ц не поймешь, о чем он говорит. Конечно, Ц старик и вдобавок еще Ц п
окойник.
Ц Заткнись! Ц оборвала его Праматерь.
Учитель сказал:
Ц Иногда молчать Ц значит думать. Это не все понимают, дорогой Галилей.

Ц Думать! Ц возмутился Метр. Ц Тоже мне повод для молчания!
Ц Метр Ц человек неплохой, Ц объяснил Галилею Учитель, Ц но разум его
вращается не вокруг Солнца, как сказал бы ты, а вокруг вечного мрака, в кот
ором вечная пустота.
Ц Природа не терпит пустоты, Ц сказал Метр и наполнил бокалы.
На пленке покашляли. Это был хронический, застарелый кашель, которому бы
ло четыреста с лишним лет. Галилей сказал:
Ц Наверно, я не все понимаю. Старикам трудно понять молодых, а мне уже поч
ти восемьдесят.
Ц Молодится старик, Ц не упустил случая Метр. Ц Наверняка скинул четы
ре сотни.
Ц Вы боитесь пустоты, Ц сказал Галилей, Ц и заполняете жизнь чем попал
о. Вы хотите получить все сразу, забрав со своего счета весь вклад… Челове
к не должен грабить свое будущее… Хотя я не навязываю вам свой образ жизн
и…
И все представили себе этот образ жизни: четыре магнитофона Ц и на каждо
м крутится пленка: Брэк, Учитель, Праматерь и Метр.
Брэк (меланхолически крутится). Чем бы таким заняться? Двадцат
ь метров прошло, а ничего не меняется. С одинаковой скоростью ничего не ме
няется… Ты здесь, Праматерь?
Праматерь (так же бесстрастно крутится). Здесь. А может, не здес
ь. Я не вижу, где я.
Брэк. Ничего. Главное, что ты крутишься. А то одному крутиться… Как у тебя с
о скоростью?
Праматерь. Четыре в минуту.
Брэк. То же самое. А бывает десять. А то и девятнадцать. Конечно, крутишься в
еселей, но быстрей прокручиваешься.
Праматерь. Пускай быстрее. Только бы веселей.
Брэк. Как у тебя напряжение?
Праматерь. Нормально.
Брэк. А громкость?
Метр (взрывается, внешне спокойно крутясь). Перестаньте! О друг
ом не можете поговорить? Как скорость? Как громкость? Как напряжение? Я не
хочу об этом слушать! Я не хочу об этом думать! Я хочу просто крутиться! Про
сто крутиться, как все!
Брэк. У тебя сейчас лопнет пленка.
Метр. Пускай. Дайте мне выпить.
Учитель (с четвертого магнитофона). Ты не можешь выпить.
Метр. Я не могу? Вы шутите!
Учитель. Друзья, не будем ссориться. Мы опять вместе, как в прежние времена
. Правда, мы не можем видеть друг друга, а если б и видели, все равно б не узна
ли. Все осталось там, в прежней жизни: и добрые глаза нашей Праматери, и пья
ная физиономия Метра, и Брэк с его барабанными палочками, угнетающими ба
рабанные перепонки, Ц все осталось там. Но мы сохранили главное: наши лич
ности, наши индивидуальности, которые вознесли нас над смертной природо
й.
Брэк. Он уже десять метров наговорил, я специально следил за временем.
Учитель. Мы не можем видеть друг друга, мы не можем друг к другу подойти. Мы
не можем сходить в кино, посидеть у телевизора, мы не можем ни сидеть, ни хо
дить, мы можем только обмениваться мыслями. И мыслить. Раньше мы не ценили
этого высокого наслаждения Ц мыслить, а теперь нас ничто не отвлекает о
т него. Так будем же мыслить, будем обмениваться мыслями! Начинай, Брэк!
Брэк. Почему это я?
Метр. Кто-то должен начать. Для начала.
Брэк. Но почему же я?
Метр. Ты любишь звучать. Давай прозвучи какой-нибудь мыслью.
Брэк. Пусть прозвучит Праматерь. Она женщина.
Праматерь. Неужели ни у кого нет какой-нибудь мысли?
Брэк. Наверно, есть у Учителя.
Метр. Да, Учитель, это по твоей части.
Учитель. Хорошо, вот вам мысль: «Я мыслю, значит, я существую».
Метр. Это Ц мысль?
Учитель. Ее высказал Декарт, французский ученый.
Брэк. Хорошо высказал. Мыслишь, Ц значит, существуешь, не мыслишь Ц не су
ществуешь. И кончен бал.
Учитель. Предлагаю вам эту мысль для обмена.
Метр. Такую мысль даже не знаешь, на что обменять.
Праматерь. Учитель, придется тебе сказать еще одну мысль. Чтобы было на чт
о обменять предыдущую.
Учитель. Не могу же я обмениваться мыслями сам с собой. Причем учтите: суще
ствует лишь тот, кто мыслит, и если вы не будете мыслить…
Метр. Да, положеньице…
Брэк. А пленка крутится. Четыре метра в минуту.
Праматерь. Она крутится, а мы даже не существуем. Для чего же она крутится?
Брэк, неужели ты ничего не можешь придумать?
Брэк. У меня когда-то была одна мысль. Я еще сказал ее Метру, а он так и ответ
ил: «Брэк, это мысль». Ты не помнишь. Метр?
Метр. Как же не помню? Такие мысли ты не часто высказываешь. Ты сказал: «Мет
р, у меня есть одна мысль…»
Брэк. Точно! Я так и сказал: «Есть одна мысль». И какая же, Метр?
Метр. Ты сказал, что у тебя есть мысль купить гитару. А я тебе ответил, что эт
о мысль. Но теперь, ты знаешь, я начинаю в этом сомневаться. Как-то уж очень
эта мысль отличается от мысли Учителя.
Брэк. Мысли не могут быть все одинаковые. Иначе как ими обмениваться?
Учитель. Вот это мысль, Брэк. Теперь ты сказал настоящую мысль: нужно не пр
осто мыслить, нужно мыслить по-своему.
Брэк. Значит, я существую? Да, теперь я чувствую, что я существую.
Праматерь. А как же я, Брэк?
Брэк. Очень просто. Ты просто мысли, понимаешь? Мысли Ц и будешь существов
ать!
Праматерь. Надо что-то придумать. Надо что-то придумать.
Метр. А пленка крутится, крутится…
Пленка крутится, крутится… Но молчит Галилей. И молчит вся компания, гляд
я, как крутится пленка.
Метр первым приходит в себя:
Ц Может, выпьем? У меня есть хороший тост. Если потом, после всего, от нас ч
то-то останется, то пусть это будет не способность мыслить. Пусть это буде
т способность… Ц Он выпил и снова себе налил, но никто не последовал его п
римеру.
Ц Какая способность? Ц не поняла Праматерь.
Ц Вот эта, Ц Метр постучал пальцем по скульптуре Байрона, полагая, что с
тучит по бутылке.
Наступила долгая пауза. И вдруг заговорил Галилей:
Ц Древний вопрос «Что есть истина?» до сих пор остался без ответа. Жизнь
многих истин похожа на жизнь человеческую: сначала их подгоняют под изве
стные образцы, потом долго и упорно не замечают. А замечать начинают лишь
тогда, когда истина устаревает и становится общепринятым образцом, под к
оторый подгоняются вновь рожденные истины…
Смерть истины Ц рождение лжи, говорил Галилей, но это нельзя понимать уп
рощенно. Ведь и лжи приходится нелегко. Ложь при жизни тоже не признают, ее
при жизни считают истиной. И лишь после смерти, когда ложь умерла, ее назы
вают по достоинству Ц ложью.
Метр попросил переменить пластинку. Вернее, пленку. Учитель не решался о
борвать жизнь Галилея на полуслове, хотя знал, что пленка все равно кончи
тся. Рано или поздно кончится. Но как обрывать человека на полуслове?
Праматерь откопала какой-то альбом и принялась рассматривать репродук
ции. Этот Галилей, конечно, умница, недаром его проходили в школе, но Прама
тери вдруг стало скучно, как бывало когда-то в школе, и она не могла себя пе
ресилить, хотя ей не хотелось обижать старика.
Брэк рылся в магнитофонных записях. Метр дремал.
Ц Истину мало найти, ее нужно найти своевременно, в то недолгое время, ко
гда она жива, Ц говорил Галилей. Ц Десятки тысяч томов, учебников и трак
татов полны мертвыми истинами, им поклоняются, их отливают в бронзу, а тем
временем живые истины незаметно доживают свой век, а если их и замечают, т
о лишь для того, чтобы покончить с ними, как с ложью.
Ц Может, поставим музычку? Ц спросил Брэк.
Ц Давай! Ц оживилась Праматерь и сконфузилась. Все-таки ей было жаль ст
арика. Ей было по-настоящему жаль старика, но ей хотелось послушать музык
у.
Ц Выключай его! Ц сказал, просыпаясь. Метр.
Учитель уже жалел, что принес домой эту пленку. Лучше б она лежала в лабора
тории, а они бы слушали музыку, и никто б никому не мешал. И жизнь Галилея за
висела б не от него, от Учителя, а от целого научного коллектива, который з
нает, когда включать ее, а когда выключать. Все это проходило бы в соответс
твии с планом работ, и даже сам Галилей не был бы в претензии. Ведь сейчас, с
обственно, он живет незаконно…
Ц Извини, Галилей, Ц сказал Учитель, Ц эксперимент на сегодня окончен.

Ц Эксперимент?
Ц Называй как хочешь. Каждая жизнь Ц эксперимент, иногда удачный, иногд
а неудачный.
Ц Вот это мысль! Ц восхитился Брэк. Ц Учитель, ты существуешь!
Праматерь чуть не плакала, так ей было грустно. Она уже привязалась к Гали
лею и даже успела немножко его полюбить. Как своего дедушку. У Праматери н
икогда не было дедушки, но если б он был, она бы его вот так полюбила. Как ста
рика Галилея. И ей было б жаль, если б он должен был умереть.
Но Брэк уже держал в руках пленку с веселой музычкой, а Метр разливал в бок
алы вино.
Ц Вы хотите меня убить? Ц спросил Галилей. Ц Именно сейчас, в самую важн
ую для меня минуту?
1 2