Лазерная пушка под потолком колпака спокойно «смотрит» толстым стволом в другую сторону, словно её это не касается. Оскальзываясь на ошмётках собственных мозгов, разбрызганных по полу, Орт какой-то гротескной, текучей походкой добирается до периметра. Затем прижимается к бронестеклу всем телом, не сводя с людей жуткого, пронизывающего взгляда. Левый глаз сполз на скулу, правый плавает в розовой коже, затянувшей череп. Несколько секунд ничего не происходит. Только вроде как тело объекта уплощается, что ли… А затем стекло из сверхпрочного неразрушаемого монопенокса начинает плыть, продавливаясь под напором плоти с той стороны, точно водяная плёнка…
Ромэк очнулся, с трудом преодолев странную слабость, охватившую его тело. Пальцы запорхали над голотурой, опережая саму мысль. Проверка автоматического режима пушки. В действии. Тогда почему нет реакции? Нет, этот кошмар для него уже никогда не закончится… Запуск тестирующего режима… все нутро его вопило, что уже слишком поздно.
– Почему лазер не стреляет? – откуда-то издалека доносится растерянный голос майора Гигсона.
– Похоже, сканеры не видят цель, господин майор…
– Этого не может быть!
«Разуй глаза, придурок», – мысленно советует Ромэк, окончательно растеряв остатки уважения к шефу, а пальцы уже заканчивают ввод кодов доступа к плазменной установке, только что переданных майором.
Бронестекло продолжает вздуваться гигантской нездоровой опухолью. Руки Капрала уже продавили монопенокс и шевелятся за периметром, тело сантиметр за сантиметром «протекает» вслед. В голове лейтенанта словно стучат похоронные молоточки – поздно, поздно… да заткнитесь вы!
– Великолепные результаты… – вдруг бормочет майор… – такого мы не ожидали… Отличная боевая машина из органики…
Лейтенант ожесточённо скалится в лицевой щиток, вбивая цветовые пятна клавиш, вспыхивающих и гаснущих после касания. Кто же мог подумать, что в критической ситуации шеф окажется такой некомпетентной скотиной? Мало того, что решил свалить всю ответственность за случившееся на него, передав коды доступа, так ещё и инстинкт самосохранения, видимо, в задницу засунул – вон, стоит и Ортом любуется, вернее, тем, во что они его превратили. В лабораторной крысе этого инстинкта и то больше…
Он замечает, как оживает манипулятор лазера под куполом реактора, и недоверчиво хмыкает. Нервное. Что, этот злоклятый лазер наконец нашёл цель? Веса в установке килограммов тридцать, но манипулятор поворачивает ствол с привычной лёгкостью. Похоже, и впрямь увидел. Чёртова аппаратура…
У монопенокса исключительная пропускная способность к свету, особенно к когерентному. В тот момент, когда ярко-синий росчерк пробивает навылет грудь майора, лейтенант успевает осознать, что целью являются именно они, а не объект.
Затем лазер настигает и его.
Дымный след, выплеск крови из отверстия на груди скафандра, микровзрыв, разворотивший грудную клетку, и тело лейтенанта Ромэка безжизненно оседает на пол смотровой платформы.
«Допрыгались…»
Последняя мысль гаснет и осыпается пеплом.
Сканеры защитного периметра комплекса фиксируют прекращение жизнедеятельности биологических объектов, обладавших высшим командным приоритетом в контролируемой зоне. В тот же момент система безопасности реагирует в соответствии с заложенной программой, включая ответные меры на явные признаки угрозы биологического характера. Часть дна комплекса – огромная платформа тридцатиметрового диаметра, вместе с реактором и массой вспомогательного оборудования с тяжким вздохом отделяется от станции на выносных штангах и выдвигается в космос на метр. Этого более чем достаточно. Атмосфера практически мгновенно вырывается в вакуум. Последнее, что видит существо, бывшее до начала эксперимента Унгусом Ортом, – облик голубоватой планеты, громадным серпом плывущей под орбитальной исследовательской станцией «Призрак». Затем убийственный холод вакуума вымораживает его ткани прямо в бронестекле.
Хэнк
Многоцветный и информационно насыщенный мир виртуальности померк, возвратив Хэнка в обыденную, но уютную комнату – светлое пенонапыление на ничем не украшенных стенах, тёмная полировка рабочего стола, уставленного различными компьютерными прибамбасами, и он сам в вертящемся кресле на колёсиках возле этого стола. На периферии зрения осталась лишь второстепенная информация лоцмана, привычно высвечиваясь разноцветными символами в правом верхнем углу – так называемая панель виртуалки. Таймер показывал три двадцать четыре, общее время – без пятнадцати пять. Отлично. Вся работа заняла чуть больше трех минут, и, по всем ощущениям, никто его так и не засёк…
Вроде бы не засёк, мрачно уточнил про себя Хэнк. Все дело в этом «вроде бы» – когда хакер начинает веровать в свою неуязвимость и, соответственно, безнаказанность, то, как правило, вскоре оказывается за решёткой. А то и того хуже – с проломленной головой где-нибудь в канализационном колодце…
Он вяло оттолкнулся ногами от пола, колёсики кресла с тихим шелестом выкатили его по ковролину на середину комнаты. Рука юркнула в карман заранее надетой куртки, нашарила пластиковую пачку «Серебряной крови». В обойме торчали четыре тонких длинных сигареты ядовито-красного цвета. Негусто, но пока хватит. Через тридцать минут у него будет достаточно эталонов, чтобы закупить себе сигарет на всю оставшуюся жизнь… ну, может и не на всю жизнь, это он, конечно, хватанул, но на пару лет безбедного существования хватит. При условии, что он постарается жить эти пару лет не слишком расточительно. Оттянуться слегка, отдохнуть от всей этой кутерьмы, а то уже нервы ни к черту из-за постоянного риска крупно залететь… например, в качестве пепла в кремационную урну. Да, очень скоро должно выясниться, не прыгнул ли он выше головы, согласившись выполнить этот сомнительный заказ… А пока… пока минутка терпит. Но только минутка.
Среагировав на тепло губ и лёгкое сжатие, кончик сигареты задымился. Он с удовольствием затянулся, чувствуя, как первая тёплая волна покатилась по артериям и венам, наполняя тело жизнью. Хэнк криво усмехнулся. Что бы он без них делал, без этих ядовито-красненьких штучек забористой дряни, давно бы уже с катушек двинулся от такой поганой жизни… Единственные сигареты, разрешённые на Нове-2 официально в качестве слабого наркотического средства, неплохо помогали от частенько накатывавшей на него депрессии. Ни для кого не было секретом, что пристрастие к ним частенько заканчивается по меньшей мере инсультами, а иногда – раком головного мозга и полной деградацией личности. А ещё ходили слухи, что у заядлых любителей «Серебряной крови» кожа со временем начинает приобретать серебристый оттенок, как у робота – верный признак, что бросать уже поздно. Хэнк старался думать об этом пореже. В конце концов, за все в этой жизни приходится рано или поздно платить, в том числе и за этот «тихий кайф», без которого он уже давно не мог обойтись. Три минуты работы… и больше трех дней подготовки, пока подобрал необходимый софт, пока, отгородившись в своей конуре от всех ненужных помех и, заблокировав все каналы связи, сам написал парочку новых программулек для столь специфического случая… Все-таки здорово он вымотался…
Но отдыхать ещё было не время.
Он машинально коснулся пальцами пластиковой «монеты» лоцмана, привычно сцепленного с правым виском молекулярной присоской, задумался на секунду, стоит ли на всякий случай погасить и дежурный режим виртуалки, или обойдётся… Сигарета сместилась в уголок рта, кончик весело пыхнул от очередной затяжки. Решил, что не стоит. После чего порывисто встал, вскинул на плечо дожидавшуюся его возле двери лёгкую сумку с минимумом необходимых пожитков и вышел из квартиры-сотки на лестничную площадку. По давно укоренившейся привычке Хэнк не стал оглядываться, зная, что вряд ли сюда вернётся. Беспокоиться о его исчезновении администрация «улья» не станет – кому это надо? По истечении восьмичасового срока с момента обнуления счета за жильё квартирка будет предоставлена новому жильцу, только и всего.
Он прошёл к крайнему из трех скоростных лифтов, нажал кнопку вызова и прислонился плечом к стенке, попыхивая сигаретой и машинально прислушиваясь к многочисленным приглушённым звукам, которые просачивались из-за дверей. Старый дом, износившийся лифт и шестьдесят седьмой этаж – придётся подождать, ничего не попишешь. По крайней мере, в столь раннее утро желающих воспользоваться лифтом обычно раз, два и обчёлся…
Проще было, конечно, протопать на любой парковочный балкон – они расположены почти на каждом этаже – и взять воздушное такси. Но, во-первых, лишних эталонов у него сейчас нет, а во-вторых, до первой по плану остановки топать недалеко. Лишь до соседнего «улья», почти ничем не отличающегося от этого – такая же серая многоэтажная громада из стекловолокна и пластобетона. Да и по опыту знал – так будет лучше. Пехом. Система компьютерной безопасности «улья», естественно, все равно отметит факт его ухода, тут ведь даже элементарное нажатие лифтовой кнопки – идентификация отпечатков пальцев, так что не отметившегося в домоуправлении чужака лифт просто не повезёт, но вне «улья» затеряться весьма просто. Особенно если подсесть в частный глайдер вместо городского такси, автоматически снимавшего с банкоса и регистрировавшего в своём путевом листе все личные данные пассажира, не спрашивая согласия последнего. Хэнк так и намеревался сделать.
Он вдруг поймал себя на том, что курит слишком быстро да и затягивается чересчур глубоко. Взгляд нервно стрельнул в правый верхний угол периферии, на мелькающие цифры виртуального таймера. С момента выхода из инфосети прошло всего полторы минуты. Маловероятно, чтобы за такой короткий отрезок времени кто-то прихватил его прямо здесь. Но и мешкать не следовало, слишком крупная шла игра, и желательно было как можно быстрее и как можно дальше оказаться от этого злоклятого жилого массива – от хаоса его улиц и переулков, загаженных домов и заплёванных подъездов… Впрочем, этот «улей», пожалуй, ещё не самый отвратительный из всех, где ему доводилось жить. Здесь ещё относительно чисто, более-менее приличные соседи. И весьма жёсткие правила проживания. Стоит кому-нибудь пожаловаться в домоуправление на соседей за причиняемые тем или иным способом неудобства… В общем, горе нарушителям, если факты подтверждаются. При теперешней перенаселённости планеты, когда жилая площадь постоянно растёт в цене, найти новых квартирантов – задача столь же простая, как два гига переслать…
Он швырнул окурок в урну-утилизатор – непременный атрибут на всех этажах возле лифтовой шахты, и в глубокой задумчивости, не глядя под ноги, вошёл в наконец распахнувшийся лифт… И тут же едва не свалился, запнувшись обо что-то мягкое и тяжёлое. Дёрнувшись всем телом и с трудом сохранив равновесие Хэнк отступил на шаг. Прямо под ногами на полу лифта лицом вниз лежало тело какого-то мужика в мятой, измаранной одежде. Возможно, мёртвого. Сердце неприятно ёкнуло. Воображение мгновенно нарисовало картину, в которой стража СОП потрошит его в качестве свидетеля, обнаружившего этот труп, и картина эта ему весьма не понравилась. Тогда о спокойной жизни придётся забыть, да и потерпевшая от взлома фирма вполне может выйти на него через соповские сводки.
Он тихо развернулся, собираясь выскочить наружу и попытать счастья этажом ниже, просто чтобы не светиться лишний раз здесь, когда «труп» за спиной неожиданно застонал, тяжело завозился на грязном полу и что-то промычал хриплым басом. Хэнк обернулся и выругался вполголоса, только сейчас узнав своего соседа, извечного забулдыгу и пьяницу, который то и дело надирался до такой степени, что переставал соображать, где находится. Только этого идиота ему не хватало.
– Ты хто? – отреагировав на голос, сосед кое-как повернул голову и тупо уставился на Хэнка стеклянными глазами.
– Пегас в пальто! – раздражённо отрезал хакер. Наклонившись над соседом, имени которого, хоть убей, не помнил, он довольно жёстко похлопал алкаша по плечу. – А ну поднимайся, засранец, и побыстрее!
– Мне и здесь хорошо…
Тем не менее сосед тяжко вздохнул, собрал в руку разъезжающиеся конечности и попытался приподняться. Хэнк бесцеремонно подхватил его за шкирку и вытащил в коридор, заставив просеменить на заплетающихся ногах до дверей, располагавшихся всего в двадцати шагах от лифта. Дешёвые мышечные импланты в бицепсах позволяли прилагать усилия, не соответствовавшие его хилой комплекции, но все же он немного запыхался. Не то что одна его давняя знакомая – Ксарра по прозвищу Менгийская Кошка. Мало того что сама по себе рослая и крепкая женщина, так ещё и импланты по всему телу. Да и по характеру – огонь. Чуть что поперёк – враз размажет по стенке. Во время любовных упражнений иной раз так стискивала, что ребра трещали. Так что, когда они расстались, Хэнк наряду с досадой испытал и изрядное облегчение… Сперва. А потом затосковал, поняв, чего лишился. Как это обычно и бывает…
Прислонив соседа спиной к двери сотовки, Хэнк нажал кнопку звонка и, не ожидая ответа, заторопился обратно, пока лифт не смылся. Если бы этот тип не выручил его как-то деньгами на пару дней, вряд ли его потянуло бы на подобную благотворительность. И все равно – он неоправданно терял время на всякую ерунду.
Лифт не смылся.
Хэнк поехал вниз. Вытащил ещё одну сигарету, затянулся, но особого удовольствия от наркотика уже не ощутил. Он был слишком встревожен. Не нравилась ему эта задержка. Не нравилось и то внутреннее чувство отрешённости, которое мостилось где-то в глубине души. Будто все это происходит не с ним, а с кем-то посторонним, а он лишь наблюдает за событиями со стороны, как в пси-фильмах, когда события настолько реальны, что с трудом осознаешь собственное «я». Взгляд снова скользнул по «виртуалке» лоцмана. 04:48:
1 2 3 4 5 6 7 8