Его богатство росло ежедневно; его дохо
ды были велики, его пышность спорила с царскою. Да и немудрено: ведь все ср
едства к его обогащению на счет русского народа были в его руках.
Все это полное торжества прошлое его безмерного честолюбия пронеслось
в голове Бирона в то время, когда он возвращался к себе после услышанных и
м из уст императрицы Анны Иоанновны роковых слов: «Это моя смерть!»
Что принесет ему эта смерть? Себялюбивый и черствый, он не думал в это врем
я об императрице не только как о женщине, но даже как о друге и благодетель
нице. При самых малейших колебаниях его судьбы на первый план выступало
его «я», и этому своему единственному богу Эрнст-Иоганн Бирон готов был п
ожертвовать всеми и всем.
Он, конечно, обеспечил сохранение или даже возвышение своего положения н
а случай смерти императрицы Анны Иоанновны, но какое-то странное предчу
вствие говорило ему, что это обеспечение непрочно, что будущее все же леж
ит пред ним загадочным и темным.

IV. ПРЕДЧУВСТВИЯ СБЫВАЮТСЯ

Предчувствие Анны Иоанновны сбылось Ц 17 октября 1740 года ее не стало. На ро
ссийский престол вступил Иван Антонович, сын герцога Брауншвейгского А
нтона и Анны Леопольдовны, а Эрнст-Иоганн Бирон, герцог Курляндский, был н
азначен до совершеннолетия его величества, лежавшего в то время еще в ко
лыбели, регентом Всероссийской империи.
По смерти императрицы Бирон вступил в управление государством. Но Ц увы
! Ц и его томительное предчувствие в ночь после появления во дворце двой
ника императрицы Анны Иоанновны должно было сбыться.
Его появление в роли регента было последней вспышкой потухавшего огня. О
н получил титул «высочества», давал и подписывал от имени императора нек
оторые дарения членам императорской фамилии, распоряжения о милостях и
другие документы, обнародоваемые обыкновенно при начале нового царств
ования.
Родители императора не могли сопротивляться. Герцог Антон, не имевший св
язей в чужой стране, был, кроме того, труслив от природы и изнежен. Герцоги
ня Анна Леопольдовна, которой шел в то время двадцать второй год, была кро
тка и доверчива, но необразованна, нерешительна, что объясняется забитос
тью со стороны тирана отца и грубостью матери, напоминавшей свою сестру,
Анну Иоанновну. Она ни во что не вмешивалась и проводила целые дни в домаш
нем туалете с фрейлиной, смертельно скучая. Она не любила мужа, навязанно
го ей «проклятыми министрами», как она выражалась сама, и занималась лиш
ь тем, что жаловалась на свою судьбу ловкому и красивому графу Линару, сак
сонскому посланнику. Эрнста Бирона она боялась как огня.
Он действительно обращался с родителями императора свысока.
К тому же они были сравнительно обижены. Регенту, обладателю четырех мил
лионов дохода, назначено было пятьсот тысяч рублей пенсии, а родителям и
мператора Ц только двести.
Герцог Антон попытался было показать свое значение, но был за это, по расп
оряжению регента, подвергнут домашнему аресту с угрозой испробовать ру
к грозного тогда начальника Тайной канцелярии Ушакова.
Пошли доносы и пытки за каждое малейшее слово, неприятное регенту, спесь
и наглость которого достигли чудовищных размеров. Он громко, не стесняяс
ь, стал говорить о своем намерении выслать из России «Брауншвейгскую фам
илию».
Поведение регента стало нестерпимо. На улицах, несмотря на ужасы, творив
шиеся в застенках Тайной канцелярии, собирались мрачные толпы народа, в
которых слышался ропот. Любимец солдат, оттертый фаворитом от заслуженн
ого первого места, отважный Миних предложил Анне Леопольдовне освобожд
ение от ненавистного ей регента и получил согласие.
Вот как описывает исполнение этого плана в своих записках адъютант фель
дмаршала Миниха подполковник Манштейн:
«В последнее воскресенье, приходившееся на 9 ноября 1740 года, его превосход
ительство генерал-фельдмаршал граф Миних позвал меня к себе в три часа н
очи. Когда я явился к его превосходительству, мы пошли в Зимний дворец к ее
императорскому высочеству принцессе. Генерал-фельдмаршал сказал ей, чт
о явился, чтобы получить от нее последние повеления, и приказал мне созва
ть офицеров стражи. Они явились, и принцесса со слезами на глазах сказала
им, что они, конечно, знают, как герцог-регент обходится с императором, с не
ю и ее супругом; что регент выказывает относительно нее так много злой во
ли, что имеет, как должно думать, намерение захватить императорский трон.
«Чтобы предупредить это несчастье, Ц продолжала Анна Леопольдовна, Ц
я повелеваю вам исполнять распоряжения генерал-фельдмаршала и арестов
ать регента». Все, не задумываясь ни минуты, дали свое согласие. Растроган
ная Анна Леопольдовна не только допустила всех к своей руке, но обняла ка
ждого из присутствовавших».
Прямо из Зимнего дворца фельдмаршал Миних с сорока избранными людьми на
правился в Летний дворец, но, не доходя до него, послал Манштейна к караулу
дворца, заявить караульным офицерам, чтобы они вышли для получения изве
стий чрезвычайной важности. Офицеры охотно последовали за полковником
Манштейном, и когда генерал-фельдмаршал передал им приказание принцесс
ы, все они, как один человек, вызвались повиноваться.
Полковник Манштейн отправился с двенадцатью солдатами во внутрь Летне
го дворца и беспрепятственно достиг спальни герцога Бирона. Он вошел в н
ее, отдернул полог кровати и громко спросил: «Где регент?» Герцогиня, перв
ая увидевшая в спальне постороннего офицера, подняла крик. Герцог тоже в
скочил с постели и закричал: «Стража!» Манштейн бросился на герцога и дер
жал его, пока не вошли в комнату гренадеры. Они схватили его, а так как он, бы
вший в одном белье, вырываясь, бил их кулаками и кричал благим матом, то он
и принуждены были заткнуть ему рот носовым платком, а внеся в приемную, св
язать. Регента посадили в карету фельдмаршала Миниха с одним из караульн
ых офицеров, солдаты окружили карету, и таким образом пленник был достав
лен в Зимний дворец.
В ту же самую злополучную для Биронов ночь к красивому дому Густава Биро
на, брата регента, на Миллионной улице, отличавшемуся от других изящным б
алконом на четырех колоннах серого и черного мрамора, явился прямо из Ле
тнего дворца Манштейн с командой.
Густав Бирон спал, ничего не опасаясь. Домовый караул, состоявший из изма
йловских гренадер при унтер-офицере, бдительно оберегал своего команди
ра, и часовые сначала не хотели пропускать Манштейна. Однако под угрозой
силы императорского указа и смерти за сопротивление они должны были уст
упить.
Манштейн, подойдя к дверям спальни Густава, окликнул его и заявил, что ему
необходимо переговорить с хозяином дома о чрезвычайно важном деле.
Густав Бирон поспешил выйти к ночному гостю. Они приблизились к окну, и ту
т Манштейн, схватив Бирона за руки, сказал:
Ц Именем его императорского величества государя императора Иоанна VI я
вас арестую.
Ц Что? Ц воскликнул Густав Бирон. Ц Меня, брата регента?
Ц Ваш брат более не регент, а такой же арестант, как и вы!
Ц Это сказки, подполковник, Ц рассмеялся Густав Бирон и начал вырывать
ся от Манштейна, но вошедшая в эту минуту команда, позванная Манштейном, к
инулась на Густава; ему связали руки ружейным ремнем, заткнули рот платк
ом, закутали в первую попавшуюся шубу, вынесли на улицу, впихнули в сани, п
риготовленные заранее, и повезли на гауптвахту Зимнего дворца.
Здесь Густав Бирон уже нашел своего брата-герцога арестованным со всем
семейством и там просидел под стражею до сумерек 9 ноября. В это время к дв
орцовой гауптвахте подъехали два шлафвагена, в одном из которых помести
лось все семейство герцога Курляндского, отправлявшегося на ночлег в Ал
ександро-Невский монастырь, с тем чтобы на другой день оттуда следовать
в Шлиссельбург, а в другой посадили Густава Бирона и увезли в Ивангород.

В ту же ночь был арестован и зять герцога Бирона, генерал Бисмарк.
Ввиду того что Густаву Бирону надлежит играть в нашем повествовании нек
оторую роль, мы несколько дольше остановимся на его личности, тем более ч
то он являлся исключением среди своих братьев Ц Эрнста-Иоганна, десять
лет терзавшего Россию, и генерал-аншефа Карла, страшно неистовствовавше
го в Малороссии.

V. ГУСТАВ БИРОН

Густав Бирон родился в 1700 году, в отцовском именьице Каленцеем, и рос в ту п
ору, когда его родина Курляндия была разорена войною, залегала пустырями
от Митавы до самого Мемеля, недосчитывалась семи восьмых своего обычног
о населения, зависела и от Польши, и от России, содержала на свой счет вдов
у умершего герцога Анну Иоанновну, жившую в Митаве, и заочно управлялась
герцогом Фердинандом, последнею отраслью Кеттлерова дома, не выезжавши
м из Данцига и не любимым своими подданными. Все это представляло упадок
страны, и, разумеется, препятствовало развитию в ней просвещения, которо
е, доставаясь с трудом местному благородному юношеству, не могло быть уд
елом детей капитана Бирона.
Таким образом, Густав, воспитываясь в доме родительском, оставался кругл
ым невеждою, что, при ограниченном от природы уме его, не могло, как казало
сь, обещать ему особенно блестящую карьеру.
Но начать какую-нибудь было необходимо, и Густав задумал вступить на вое
нное поприще, как более подходящее к его личным инстинктам и действитель
но скорее прочих выводившее «в люди».
По обычаю соотечественников, Густав намеревался искать счастья в Польш
е, с которой Курляндия состояла с 1551 года в отношениях ленного владения. К т
ому же в Польшу его манило то обстоятельство, что в ее армии уже давно служ
ил его родной дядя по отцу и туда же недавно определился брат Густава Ц К
арл, бывший до того русским офицером и бежавший из шведского плена в Поль
шу.
Совместно с этими-то близкими родичами начал Густав свою военную карьер
у и первоначально продолжал ее с горем пополам. Последнее происходило от
того, что Польша была вообще не благоустроеннее Курляндии, беспрерывно в
озмущалась сеймами, не уживалась со своими диссидентами, наконец, не вою
я ни с кем, что лишало Густава возможности отличиться, не наслаждалась и п
рочным миром. К тому же Густав, наряду со всею армиею, зачастую получал сво
е жалованье гораздо позже надлежащих сроков и в этом отношении должен бы
л зависеть от сбора поголовных, дымных, жидовских и других денег, определ
яемых сеймами.
Таково было житье-бытье Густава в Польше, пока в Курляндии одинаково неу
спешно тягались за герцогскую корону Мориц Саксонский и князь Меншиков,
а в России скончался Петр I, за которым сменились на его престоле Екатерин
а и другой Петр.
В 1730 году состоялось избрание на русский престол герцогини Курляндской А
нны Иоанновны, и судьба Густава Бирона, тогда капитана польских войск, из
менилась к несравненно лучшему. Его брат Эрнст стал властным временщико
м у русского престола. Получив его приглашение, братья в том же 1730 году приб
ыли в Россию, где старший, Карл, из польских подполковников, был переимено
ван в русские генерал-майоры, а младший, Густав, капитан панцирных войск П
ольской республики, сделан майором лейб-гвардии Измайловского полка, то
лько что учрежденного и вверенного командованию графа Левенвольда, кот
орый душой и телом был предан графу Эрнсту-Иоганну Бирону.
Густав усердно отдался делу, вдохновляемый своим всесильным братом и ос
ыпаемый милостями государыни. После смотра 27 января 1732 года императрица п
ожелала явить брату подданного ей обер-камергера особую высочайшую мил
ость, и 3 февраля, в день именин государыни, он был, по сказанию тогдашних «В
едомостей», «обручен при дворе с принцессой Меншиковою
Это была дочь светле
йшего князя Александра Даниловича Меншикова , всесильного временщ
ика в царствование Екатерины I, сосланного затем в Березов вместе с семье
й. Последняя была амнистирована Анной Иоанновной. (Примеч. авт.)
. Обоим обрученным показана при том от ее императорского величеств
а сия высокая милость, что ее императорское величество их перстни высоча
йшею особою сама разменять изволила».
Но вдумываться в такую судьбу княжны, конечно, не приходилось ее наречен
ному жениху, теперь, как и прежде, занятому преимущественно полком и служ
бой.
Так прошел пост.
9 апреля наступила Пасха, 27 апреля состоялся торжественный въезд в Петерб
ург китайского посольства. 28 апреля великолепно отпраздновали годовщин
у коронования Анны Иоанновны, а 4 мая Густав Бирон стал мужем княжны Менши
ковой, о чем современные «Ведомости» повествуют следующее:
«Заключенное в прошедшем феврале месяце сочетание законного брака меж
ду принцессою Меншиковою и господином майором лейб-гвардии Измайловск
ого полку фон Бироном в прошедший четверток с великою магнифиценциею со
вершилось. Сие чинилось при дворе, и ее императорское величество всемило
стивейшая наша монархиня обеим новобрачным персонам сию высокую милос
ть показать изволила, что учрежденный сего ради бал по высокому ее импер
аторского величества повелению до самой ночи продолжался».
По распоряжению Левенвольда, в дом новобрачного были приглашены только
те измайловские офицеры, у которых имелись карета или коляска с лошадьми
, а провожать Бирона из дома во дворец, в два часа дня, дозволялось без искл
ючения, «хотя бы пешками и верхами».
Эта женитьба Густава Бирона, назначенного 29 июня того же года генерал-адъ
ютантом императрицы, как нельзя лучше устроила его материальное благос
остояние. С помощью брата обер-камергера он успел получить из заграничн
ых банков почти все капиталы опального князя Меншикова, так что сыну пос
леднего, возвращенному из ссылки одновременно с сестрою, едва досталась
пятидесятая часть громадного отцовского состояния. К тому же он чрезвыч
айно любил свою жену, черноглазую красавицу, не уступавшую прелестями св
оей старшей сестре, Марии, некогда невесте императора Петра II.
1 2 3 4 5 6 7 8 9