Картер Браун: «Смертельный блюз»

Картер Браун
Смертельный блюз


Дэнни Бойд – 06


OCR Денис
Оригинал: Carter Brown,
“Death of a Doll”
Картер БраунСмертельный блюз Глава 1 — Подумать только, кого мы держим в режиссерах! Вы не в состоянии снять фильм в срок! Убирайтесь! Вон! Куда? На телевидение или... к черту на рога! — рычал Гугенхеймер в трубку. — Каждая неделя съемок — тысячи долларов! Вы разорите меня!Он замолчал, слушая объяснения режиссера. Видимо, тот привел веские доводы, потому что Гугенхеймер сменил гнев на милость и закончил разговор вполне миролюбиво:— Я согласен, ее нужно снимать от шеи и — вниз. Зритель ходит смотреть на то, что ниже талии и чуть выше пупка.Наконец он положил трубку. Но мыслями мистер Гугенхеймер был еще на съемочной площадке.На меня, во всяком случае, он посмотрел, как на лисицу, забредшую в стаю волков.— Бойд? И что вам нужно?— Ничего.— Тогда что вы здесь делаете?— В данный момент пытаюсь понять, зачем и для чего мне пришлось преодолеть сотни километров. Кстати, за ваш счет. А это немалая сумма!— Что такое?! — взвился Гугенхеймер.— Хорошо, объясняю. Я — Дэнни Бойд из фирмы «Бойд Интерпрайз». Вы вызвали меня из Нью-Йорка в Голливуд по какому-то важному делу...Я уже почти втолковал одуревшему от дел и жары киномагнату, кто такой мистер Бойд, как открылась дверь и в кабинет продюсера вплыло очаровательное создание: белокурые локоны, белый лиф, расшитый серебристыми звездочками, белые брючки в обтяжку, надутые алые губки и грустный взгляд газели.Она простонала:— О, Гугги!..Глаза газели сделались влажными.— Что случилось, бэби? — Гугенхеймер встал и переминался с ноги на ногу, пожирая красотку взглядом.— Эта мразь хочет, чтобы я... — глаза газели мгновенно стали сухими и злобными, — ... чтобы я ... — актриса эффектно держала паузу, — ... вошла в клетку со львом!— Для тебя, дорогая, это пара пустяков, — улыбнулся продюсер. — Ты умеешь укрощать строптивцев. А лев... такой же, как и все мужчины, — Гугенхеймер осклабился. — Потреплешь гриву, погладишь, где надо, покормишь из своих рук...— О, Гугги, он откусит мне пальцы! Я лишусь обеих рук! Ты хочешь, чтобы по твоей студии разгуливала Венера Милосская?! Я боюсь львов и ни за что не пойду в эту проклятую клетку.— Ну, если ты боишься львов... — задумчиво сказал Гугенхеймер, — значит, мы подыщем другую актрису. Дорогая, ты ведь знаешь, что снимаешься в фильме о цирке. Цирк — это львы, тигры, пантеры, а не блохи и тараканы. Так что, если ты боишься, считай себя свободной. Ты уволена!Девица задохнулась от возмущения и обиды и пулей вылетела из кабинета. А Гугенхеймер сел, зажег сигару и снова уставился на меня непонимающим взглядом.— Итак, вы Дэнни Бойд...— ... вызванный вами из Нью-Йорка...— ... чтобы отыскать эту ван Равен! — вспомнил, наконец, продюсер.— Я должен отыскать Глорию ван Равен? Ту, для чьих пышных форм нужен только широкий экран? И что Глория? Умерла, уснула, уплыла, ускакала?..— Сбежала.Гугенхеймер выпустил клуб дыма.— Я потратил на нее много денег... И за это награда — головная боль!— Звезда закапризничала? Вы мало заплатили ей? Ах нет — вы загоняли ее в клетку со львом!— Ван Равен — высокооплачиваемая актриса. Что касается львов, то она сама прыгнула одному светскому льву на шею, — Гугенхеймер вздохнул и сбросил пепел мимо пепельницы. — У парня — карман денег и аристократическое происхождение. Глория вцепилась в него мертвой хваткой. Ну да ладно, все они такие: пока молоды и красивы, стараются не упустить свой шанс. Дело в другом: я теряю деньги. Миллионы!— Значит, вернув вам Глорию, я спасу ваши миллионы?— Как видите, все просто. Во вторник у нас съемки с ван Равен. Они должны состояться.— А сегодня среда, — задумчиво произнес я, — пять дней...— Секретарша Глории собралась навестить свою патронессу. Она прихватит вас с собой, — Гугенхеймер отбросил в сердцах потухшую сигару.— Где сейчас находится секретарша? — я вынул блокнот и ручку.Гугенхеймер устало махнул рукой:— Все! Теперь это ваши проблемы, мистер Бойд. Обратитесь к администраторам и прочей шушере, которой я плачу деньги непонятно за что. Пиявки!.. У них все узнаете. И с богом!— Хорошо, — я щелкнул замком кейса. — Но вы упустили важный пункт договора.— А... Две тысячи и ни цента больше!— Две тысячи — если я найду и ко вторнику доставлю вам Глорию ван Равен. А если по не зависящим от меня причинам я этого не сделаю, хотя потрачу целых пять дней?.. Что тогда?— Ноль.— Мое время, энергия, ум...— Ноль. Я оплачиваю только положительный результат.— Вы выражаетесь доходчиво и мысли излагаете популярно. Ваше место — на политической арене, в кулуарах... Промывать мозги, а не целлулоидные пленки — вот ваше призвание, господин Гугенхеймер.Киноакула стала багроветь прямо у меня на глазах.— Вы говорите, что я здесь промываю целлулоидные пленки?! Так вы называете художественные фильмы?! Лучше бы вы плюнули мне на ковер!— Отличная мысль! И что — можно?Прищурившись, Гугенхеймер испепелил меня взглядом. Затем стал яростно чесать свою голову, как будто я бросил в нее горсть вшей.— Пройдоха! — буркнул он в мой адрес. — Дэнни Бойд! Любите деньги? Меня предупреждали на ваш счет... Скажите спасибо, что я нуждаюсь в ваших услугах и потому не стану учить хорошим манерам. Идите ищите Глорию!— Вашу целлулоидную куколку? — широко улыбнулся я.— Выкатывайтесь из моего кабинета!Проходя по ковру, я все же задержался и сделал вид, что намерен плюнуть. За моей спиной раздалось тяжелое сопение... * * * Секретаршу Глории, как ни странно, звали шикарно — Эйприл Мауэр. Такое имя носят звезды, а не девочки на побегушках. Я уже привык к тому, что здесь настоящими именами оказываются только Смиты и Джонсы и что все остальные водят публику за нос с помощью фальшивых блесток, какими являются их «громкие» фамилии.Первым делом я нашел бюро проката и выбрал себе автомобиль.Как мне сказали на студии, Эйприл сейчас находилась на вилле Глории, поэтому я взял курс на бульвар Сэнсет.Я несся по бульвару, откинув верх машины. Мой профиль гордо реял и, очевидно, поражал воображение даже все повидавших лос-анджелесских обывателей.Солнце сияло, день был великолепный. Тот мрачный дождливый Манхэттен, который я покинул ранним утром, казалось, не имел ко мне никакого отношения, ибо остался в другом времени и в другом мире. Здесь, под этим лазурным небом, можно забыть и про Нью-Йорк, и про дождь, и про притягательно-отталкивающую мисс Джордан, секретаршу с глазами змеи и костром рыжих волос на голове. Сегодня утром Фрэн Джордан не сумела вызвать мне такси. Эта девушка не имеет талантов, но почему-то служит у меня. Я вспомнил, как о таких особах отозвался Гугенхеймер: «Пиявки!». Однако, говорят, они тоже полезны для здоровья в особых случаях!Из-за поворота показалась вилла Глории ван Равен, поразившая меня своим великолепием.У крыльца стоял «континенталь» цвета асфальтовых джунглей: машиной недавно пользовались и не успели как следует ее почистить.На мой звонок вышла красотка в купальнике, поверх которого она надела суперкороткую юбочку. Этот лоскутик позволял вволю любоваться ее загорелыми ножками. От ног я поднял глаза повыше и обнаружил смазливую голубоглазую мордашку, обрамленную пшеничными кудряшками.Девушка была воспитана и поэтому вежливо поинтересовалась, по какому поводу я тревожу ее.— Мое имя — Дэнни Бойд, — я повернул свою голову к левому плечу, чтобы она могла оценить безукоризненный классический профиль, который сейчас можно встретить только в музее, в зале греческой скульптуры. — Ваш адрес я узнал на студии.— Вы актер? У вас такой профессиональный жест, — она мило передразнила меня, повернув голову набок. — Должна вас разочаровать: я не набираю труппу.— Я знаю, кто вы: Эйприл Мауэр, секретарь Глории ван Равен, — сказал я и не удержался, чтобы не добавить ехидно: — А как вас звали до Голливуда? Шмельц?— Откуда на студии берутся такие выскочки? — девица тоже с интересом оглядела меня с головы до ног.— Вы ошибаетесь. Во-первых, я не актеришко и, во-вторых, не работаю на вашей студии. Гугенхеймер нанял меня, чтобы я доставил ему ко вторнику Глорию ван Равен — живую и невредимую. Кстати, где она?Эйприл вздохнула, поняв, что наше знакомство — надолго, и пригласила в дом.— Входите, если приехали.Мой наметанный глаз сразу оценил обстановку. Глория не обустраивалась здесь надолго. Это было не гнездышко, а очередное место пересадки, не более. Вариант отеля. Патио, бассейн, бар... Голубое с белым. Стандартный набор преуспевающего человека.— Выпьем! — Эйприл указала на бар. — Соорудите мне что-нибудь на свой вкус, только некрепкое. Повторите, как вас зовут. Я забыла...— Что бы такое налить, что укрепило бы вашу память?.. Меня зовут Дэнни.— Спасибо, Дэнни.— Скажите, Эйприл, а, собственно говоря, что вы делаете при ван Равен? Подаете ей газеты со статеечками про «несравненную Глорию»? Пишете неприличные слова в тех местах, где проходят ее конкурентки по объему бюста?— Сижу и слушаю болтовню таких, как вы, — отрезала секретарша.Она потягивала бурбон, сидя на высоком табурете. Ее юбка-лоскутик обнажила незагорелую полоску кожи и краешек купальных розовых трусиков. Это было так непосредственно и приятно, что дождливый Нью-Йорк вообще уплыл на другой конец галактики.Поглядывая на розовое бикини, я рассеянно потирал переносицу, отпивал из стакана мелкими глотками и лениво вел поиски, на которые так рассчитывал Гугенхеймер.— Где же сейчас ... э ... ван Равен?— Ну где же ей быть ... На побережье, конечно.— Восточном? Западном?Эйприл сфокусировала на мне свой взгляд и рассмеялась.— Западном? Нет, мистер Дэнни Бойд, Глория забралась подальше.— Может, она подалась от такой жарищи на северное побережье? На Аляску? Поедем, Эйприл, на Аляску.Эйприл выставила указательный пальчик и сделала им вправо-влево: ни-ни. Я заметил, что ноготки девочка покрывает оранжево-золотистым лаком. Рука Эйприл была красива. Но придет ли эта рука мне на помощь в нужный момент?— И что же делает Глория на побережье? — продолжил я. — Ловит рыбу? Катается на дельфинах?— Нет, она на судне.— Это уже кое-что. Итак, катамаран? Нет? Каноэ? Нет? Яхта?— Вы угадали. Яхта Эдди. Глория там.— Эдди?— Эдвард Вулрих, — ответила Мауэр. — Вообще, у него есть титул: Вулрих Второй. Вы его не знаете? Глория «влетела» в Эдди без разбега. Пока это только увлечение, интрижка, но, кажется, скоро из искры разгорится пожар.— Чем знаменит этот Вулрих Второй, кроме того, что у него есть яхта, а на яхте — Глория, а на Глории — ...Я вовремя прикусил язык.— Эдди ворочает делами на Уолл-стрит.— О!— "Крупный зверь" — так он сам о себе говорит.— Ну что же, посмотрим, какова ваша Глория в роли охотницы-амазонки!Я легонько потряс опустевший стакан, и кубики льда зазвенели, как колокольцы.— Кто с ними на яхте? Или это уик-энд вдвоем? — профессиональная выучка брала верх над блаженством этого прекрасного дня.— Там еще два человека. Музыкант, джазмен Москат Муллинс...— Знаю! Трубач! Мне нравятся его композиции.— И Элен Фицрой.— А эта зачем? Массажистка? Маникюрша? Телохрани-тельница?— Нет, сейчас вы не угадали. Фицрой — давняя подруга Глории. Еще со школьных времен или с более поздних...— Что она делает?— Поет. Фицрой — певица из Чикаго, поет в Голливуде блюзы.Голос Эйприл действовал на меня расслабляюще. Я еле сдержался, чтобы собственноручно не померить длину ее юбочки.— Значит, на яхте только четверо?— Ну, может, где-нибудь они нашли и пятого, и шестого... Никто не обращает внимания, когда в пьяной компании всплывают новые лица...— А! Это компания пьянчужек?— За всех не поручусь, но Глория не такая, мистер Бойд.— Осталось узнать одно: на какой волне и под каким ветром качается эта замечательная яхта, где есть все — финансисты, музыканты и актеры — и не хватает только нас с вами.— Понятия не имею.От неожиданности я встрепенулся, как медведь, ужаленный осой.— Что-о?— Я не знаю, где яхта. Где-то на побережье.Мне снова захотелось выпить. Но Эйприл упорно не замечала позвякивания льда в моем пустом стакане. Пришлось раскручивать клубок дальше.— Когда уехала четверка?— Да вот уже дня два... В понедельник под утро кончился запас спиртного, они сели в авто и отбыли в неизвестном направлении.— Может, вы слышали что-нибудь, ну, из того, что они тут болтали?— Мололи чепуху... Этот Муллинс пытался приставать ко мне. У него такой подвижный рот...— Рот профессионала, — сказал я, и у Эйприл порозовели ушки.Я расстегнул пиджак и потянулся всем телом. Потом спросил:— Ну и что вы будете делать в ближайшее время? Блондинка расценила эти слова и жест по-своему и насмешливо прикрыла глаза густыми ресницами:— Вы хотите, чтобы я вписала вас в свой распорядок дня? Люблю, когда говорят об этом прямо, без выкрутасов.Она решила, что я уже втрескался в нее по уши.— Я знаю, что вы должны встретиться с Глорией. Я бы тоже с ней встретился. Помогите мне, Эйприл.Она взглянула искоса.— Вы говорили, что Гугенхеймер дал вам на поиски пять дней... Пять дней с вами? Мой внутренний женский голос подсказывает, что это чревато ...Она не договорила, потому что где-то в глубине дома резко зазвонил телефон. Эйприл вопреки моим ожиданиям не сорвалась с места, а грациозно сползла с табурета и пошла в противоположном направлении, а именно: к бару, где, как я догадался, был еще один аппарат. Она щелкнула кнопкой и сняла трубку.Я воспользовался ситуацией и наполнил стакан долгожданной влагой.Разговор по телефону затянулся. Я уже выпил и выкурил сигарету, а секретарша все прижимала трубку к уху и время от времени бросала в нее маловразумительные реплики.Но вот она перестала тащить кота за хвост, положила трубку и подошла ко мне.— Знаете, кто звонил? — насмешливо сказала эта куколка. — Глория!Я вскочил и рявкнул:— Ну и где же она? Вы спросили об этом? Или вам даже не пришло это в голову?— Перестаньте булькать и шипеть. Глория звонила из форта Лоудердейл.— Каким же ветром ее занесло во Флориду?— Тем же, что и Эдди Вулриха. Они воспользовались самолетом.— Значит, Глория во Флориде.
1 2 3