— В голосе Келси зазвучали обличительные нотки.
— Я не знала, что тебе это может быть интересно, доченька, — благоразумно заметила Рут. — Ты всегда давала мне понять, что тебе нет до этого человека никакого дела, но он — старый друг твоего отца, и мы поддерживаем с ним отношения. Как-то я рассказывала ему о твоей квартирке — это было очень давно, еще когда ты только переезжала. Он, видимо, не забыл.
— Тогда понятно, — протянула Келси, смягчаясь. По крайней мере здесь, похоже, не было злого умысла. Хотя в начале разговора голос у мамы был такой виноватый! — Ты знала, что он хочет со мной повидаться?
— Кажется, последний раз он что-то такое обронил, — уклончиво ответила мать. — Мне пора, девочка, у меня куча дел.
— Ну, хорошо. — Келси нахмурилась; все это ее просто выводило из себя. — Завтра утром я к тебе заскочу.
— Келси!
Она уже было хотела положить трубку, но ее рука застыла на полпути:
— Да?
— Так ты пойдешь?
— Куда?
— Ты встретишься с Маршаллом? — Мать очень старалась казаться спокойной, но это ей удавалось чрезвычайно плохо.
— Сомневаюсь. Жди меня завтра, около одиннадцати. — Келси не хотела спорить с матерью, тем более сейчас, когда Рут так потрудилась, устраивая семейное торжество, на которое в воскресенье приглашено столько народу. Хорошо, что она оборвала разговор, иначе спора было бы не избежать.
— О'кей, дорогая. — Рут умела достойно проигрывать. — Жду тебя с нетерпением.
Мельком взглянув на часы, Келси поняла, что выбилась из графика, и, заскочив на минутку в душ, быстро оделась; на завтрак времени не осталось — опоздать на работу немыслимо. Этим утром у нее все просто валилось из рук. На блузке отлетела пуговица, и, поскольку пришивать ее было некогда, пришлось сменить весь костюм. Волосы, казалось, вышли из повиновения и никак не желали укладываться в прическу для работы — собранный на затылке свободный пучок. Закрывая квартиру, она сломала ноготь, а в довершение всего ее старенький потрепанный “мини” застрял в пробке за огромным грузовиком, который изрыгал прямо ей в лицо клубы зловонного черного дыма, пока она им вся не пропиталась.
Она влетела в офис буквально за минуту до начала работы и обнаружила, что на ее стуле сидит, развалясь и закинув длинные ноги на стол, Грег. “Только этого не хватало”, — покорившись судьбе, подумала про себя Келси и, заставив губы сложиться в холодную улыбку, двинулась навстречу его плотоядной ухмылке.
— Привет, ангелочек! Шикарно смотришься сегодня.
— Неужели? — Она бросила взгляд на изящные золотые часики — последний подарок отца. — Сейчас… — она сделала паузу, — ровно девять, так что, если ты удалишься, я смогу приступить к работе.
— Ладно, ладно. — Он неуклюже поднялся, разбросав при этом стопку документов. — Я вот чего зашел-то: как ты насчет пообедать вместе? О'кей?
— Нет, извини. — Она посмотрела ему прямо в глаза, ее прекрасное бледное лицо с огромными янтарными глазами и тонко очерченными дугами бровей — бесстрастная маска. — Завтра мой праздник, а мне еще осталось кое-что решить с фирмой по обслуживанию банкетов. На обед времени не остается. Придется где-нибудь перехватить сандвич — вот и все.
— Тысяча извинений. — Грег угрюмо сощурил светло-голубые глаза. — Ладно, завтра все равно увидимся, так ведь? Учти, все танцы мои. Вечером позвоню.
Когда он вразвалочку удалился, Келси опустилась на освободившийся стул и чуть заметно вздохнула. И что это он такой непонятливый? Когда владелец небольшой фирмы по дизайну интерьеров, куда она устроилась работать, познакомил ее со своим сыном, тот показался ей приятным малым, хотя ему не хватало зрелости. Грегу было двадцать четыре, и он был хорош собой, вот только красота его, пожалуй, была чересчур броской; поначалу Келси принимала его приглашения в рестораны и театры не без удовольствия. Было с кем провести время, тем более что после переезда в столицу круг ее друзей резко сузился.
Однако с каждой новой встречей его аппетиты росли, и однажды, проскучав с ним вечер в обществе его дружков-яппи, которые с каждой рюмкой все больше теряли человеческий облик, ей пришлось отбиваться от настойчивых приставаний на заднем сиденье его “порше”, и она дала себе зарок покончить с ним навсегда.
Грег, однако, не желал смириться с ее отказом и с тех пор не давал ей проходу, заваливая ее квартиру дорогими оранжерейными цветами, а во время своего последнего непрошеного визита он даже сделал ей предложение и вынул из кармана кольцо, такое же помпезное, каким был сам. Словом, ситуация становилась все более неловкой, а в последнее время даже опасной.
Может быть, учитывая происходящее, все-таки целесообразно встретиться с Маршаллом? Она захватила его карточку на работу, решив позвонить по телефону, написанному размашистым почерком на уголке, и отказаться от встречи, но теперь, по зрелом размышлении, заколебалась. Может быть, то, что она проведет вечер с другим мужчиной, убедит наконец Грега в том, что ему не на что рассчитывать, а другого подходящего для этой цели мужчины не было. Об этом успел позаботиться Грег. В какую ярость пришла она, когда вчера узнала от одной девушки на работе, что он предупредил Майка и Дэйва, единственных, кроме него, свободных сотрудников фирмы, что она — его девушка.
Приняв решение, она сунула карточку обратно в сумку. Без сомнения, Маршаллу просто хочется повидаться с дочерью покойного друга и у него нет никаких задних мыслей. Что ж, это ей подойдет. С одной стороны, ее коробило при мысли о том, что она подчиняется его планам, но, с другой, он ведь и понятия не имеет, что побуждает ее это сделать, а это уже кое-что. Сам он частенько пользовался женщинами, когда это было ему нужно. Теперь ее черед отплатить ему той же монетой. Неважно, что он об этом никогда не узнает. И Келси удовлетворенно кивнула головой.
Одеваясь вечером, она ни с того ни с сего не на шутку разнервничалась. Чуть раньше у нее был телефонный разговор с Гретом: он хотел за ней заехать и услышал в ответ, что она уже приглашена. Это не прибавило ей душевного равновесия, и теперь у нее на кровати выросла гора платьев, а на крохотном прикроватном коврике валялись как попало туфли и сумочки. В конечном итоге она остановилась на том, что выбрала с самого начала: простой костюм из черного шелка на подкладке, а к нему светло-золотистая блузка из того же материала. Свои волнистые каштановые с золотистым отливом волосы она распустила по плечам, чтобы смягчить строгий покрой пиджака, а из украшений надела золотые сережки и гладкий золотой браслет.
— Ничего не поделаешь, — строго заявила она своему отражению в зеркале. — Перестань смотреть так, будто тебя только что приговорили к смерти, девочка. Выше голову!
Но уговоры не действовали, она дрожала мелкой дрожью, и, когда у входной двери важно заверещал маленький домофон, она глубоко вздохнула. Господи, это испытание выше ее сил.
— Да? — Келси перекинула рычажок, чтобы услышать ответ.
— Добрый вечер, Келси. — Даже шорохи на линии не могли приглушить какой-то гипнотической силы, которая исходила от этого низкого, сильного, глубокого голоса, и душа девушки тотчас ушла в пятки. Зачем, ну зачем только она уговорила себя принять приглашение этого человека, к которому не чувствует ничего, кроме антипатии и презрения? Внезапно Грег показался ей совершенно незначительным.
«Прекрати панику, Келси, — поспешно приказала она себе шепотом. — Может быть, он растолстел или, того хуже, стал занудой…»
— Могу я подняться? — все тем же ровным голосом спросил он.
Она перевела дух и деланно бодрым голосом ответила в миниатюрный микрофончик:
— Да, конечно, поднимайся, пожалуйста. Четвертый этаж, квартира четырнадцать. — Это только на один вечер, один вечер — и все, твердила она про себя.
Когда лифт с шумом остановился у нее на этаже, она закрыла глаза; после секундной тишины послышалось то, чего она напряженно ждала, — громкий стук в дверь. Келси глубоко вздохнула.
— Здравствуй. — Когда Келси открыла дверь, ей пришлось задрать голову, чтобы встретиться с темно-карими глазами, в которых играли чертики. Она забыла о его высоком росте, но в остальном он ничуть не изменился, пожалуй, даже стал еще интересней. Высокий, худощавый, манера держаться непринужденная и уверенная, властные черты красивого лица выражают непреклонную волю. Ее внутренности сделали сальто-мортале. — А ты, Келси, все такая же красавица и.., очень выросла. — В этих загадочных словах был намек, но она решила пропустить его мимо ушей. Он действительно ни чуточки не изменился.
— Надеюсь. — Она улыбнулась, но не решилась двинуться с места. Ноги стали будто из ваты. — Я теперь, знаешь ли, деловая женщина. — Взмахом дрожащей руки она пригласила его войти.
— Ах, да. — Он неторопливо прошел в комнату, и, прежде чем повернуться к нему снова лицом, она закрыла дверь. — Насколько мне известно, дизайн интерьеров? Так, значит, колледж все-таки пригодился?
— Да, пригодился. — Несмотря на ее четырехдюймовые каблуки, он возвышался над нею на целую голову, и от этого в ней почему-то шевельнулась легкая досада. — А ты что, сомневался? — Все-таки он задел ее за живое.
— Ничуть не сомневался, — небрежным тоном ответил он. — Я отлично знаю, ты очень смышленая.
— Вот именно, — холодно согласилась она, постаравшись придать лицу бесстрастное выражение, но в душе у нее все так и кипело против этого лениво-снисходительного тона. Увидев ее вызывающе запрокинутую голову, он прищурился, и она могла бы поклясться: на мгновение его твердые губы тронула легкая усмешка. До чего же неприятен был ей этот человек!
— Ты снимаешь эту квартиру? — Он окинул крохотную комнатку проницательным взглядом, чуть задержавшись на заваленной платьями кровати, видной через полуоткрытую дверь спальни.
Черт! Ей следовало закрыть дверь.
— Да! Не у всех денег куры не клюют. — От ее едкого тона брови у него едва заметно дрогнули, но он не отреагировал, а она, выпалив эту резкость, почувствовала себя неловко. Теперь он подумает, что она настоящая мегера! Впрочем, какая разница, что он подумает? Какое право он имел иронизировать насчет ее скромного жилья?
— Ты отлично устроилась. Я поначалу жил в одной комнате с общей ванной.
От его великодушия кошки у нее на душе заскребли еще сильнее, и впервые за многие годы она почувствовала себя совершенно не в своей тарелке. И зачем только он снова на нее свалился? До сих пор все шло так хорошо, а теперь вдруг покатилось кувырком и наперекосяк.
— Поехали?
Она внезапно вспомнила, что ей следовало бы чем-нибудь его угостить, но было уже поздно. Она отрывисто кивнула и потянулась за сумочкой. Все получается значительно хуже, чем она предполагала. И зачем только она решилась принять это приглашение?
Автомобиль Маршалла оказался длинным, темным, мощным — точная копия хозяина, мелькнула у Келси ехидная мысль, когда она грациозно впорхнула в шикарный салон, обитый плюшем. Ноги уже вполне ее слушались, хотя каждый раз, когда она ловила на себе взгляд этих прищуренных карих глаз, внутри у нее что-то переворачивалось.
Он сел в машину вслед за ней и устроился поудобнее на сиденье, но и не подумал завести мотор.
— Знаешь, ты меня просто ошеломила. Потрясенная, она вытаращила на него глаза, решив, что ослышалась, — ведь он говорил вполголоса.
— Извини, не расслышала.
Положив обе руки на оплетенный кожей руль, он повернулся к ней лицом:
— Я сказал, что ты меня ошеломила, а я, если хочешь знать, не из тех, кто попусту расточает комплименты.
— Да? — Уже во второй раз за последние несколько минут она почувствовала себя в полной растерянности и не нашла, что ответить. — Спасибо.
— Ты и четыре года назад была красавица, но теперь… — Он медленно покачал головой. — Я не ожидал увидеть тебя настолько повзрослевшей. Ты сегодня просто чудо как хороша, Келси. — Он буквально впился в нее глазами, и она чалилась краской.
— Это, наверно, все одежда… — “Дурацкая фраза! Глупая, глупая, глупая! Но он весь такой дьявольски невозмутимый и самоуверенный!"
Внезапно он издал резкий, отрывистый смешок, который она не забыла за все эти годы.
— Я тебя, видимо, смутил? Извини, я не нарочно. Ты, вероятно, помнишь: я страдаю одним недостатком — всегда говорю, что думаю.
— Да, еще бы не помнить, — съязвила Келси, сохраняя бесстрастное выражение лица.
Какое-то мгновение, показавшееся ей бесконечно долгим, он молча глядел на нее, а затем медленно покачал головой:
— Да, я так и думал. — Его взгляд обжигал ее, она не выдержала и отвела глаза. — Все такое же червонное золото. — Он приподнял с ее плеча прядь тяжелых волос и обмотал их вокруг пальца. — Я никогда не встречал волос такого оттенка.
— Это, видно, у меня от бабушки. — Она ответила машинально, усилием воли заставляя себя не дрожать, а он между тем осторожно и нежно приподнял рукой тяжелую волну волос и смотрел, как она, мерцая, медленно падает вниз. При этом у него было такое загадочное выражение лица, что она почувствовала, как ее бросило в жар. Его обаяние фатально, это прирожденный соблазнитель, но ее он не одурачит! Кто-кто, а она знает, что на самом деле представляет собой этот Маршалл. В ее памяти слишком отчетливо запечатлелся образ Анны. Он опасен, как заряженный пистолет, и играть с ним так же рискованно.
— От каких мыслей поджимаются эти губки? — спросил он довольным голосом, заводя мотор и оборачиваясь, чтобы проверить, нет ли сзади машин, прежде чем выехать на оживленную улицу. При этом на нее пахнуло его восхитительным запахом, и воспоминания нахлынули волной, будто все произошло только вчера, но на сей раз очередной женщиной в его жизни была она — хотя и на один вечер. С ней этот номер не пройдет!
Отвечая на его вопрос, она заставила себя говорить ровным и сдержанным тоном, хотя руки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки, а сердце готово было выскочить из груди:
— Я тут подумала: встречаешься ли ты еще с Анной?
— С Анной? — Его лицо, повернутое к ней в профиль, выражало недоумение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22