КИ.АННА («Хозяйка Земли и Неба») указывает на шумерское происхождение ритуала. Читающий молитву связывал ее с планетой Венера, «которая ярко сияет среди звезд», и называл семь созвездий. После этих молитв, подчеркивавших календарно-астрономические аспекты события, певцы и музыканты исполняли традиционные гимны, и через два часа после восхода солнца Мардуку и Сарпаните подавали завтрак.
Ритуалы вавилонского нового года берут начало от шумерского праздника АКИТИ, корни которого уходят к государственному визиту Ану и его супруги Анту на Землю примерно в 3800 году до нашей эры, когда (как утверждают древние тексты) Зодиаком правил Небесный Бык, то есть в Эру Тельца. Можно предположить, что именно тогда начался отсчет времени, и человечеству был ниспослан календарь Ниппура. Это неизбежно потребовало наблюдений за небесными объектами и привело к возникновению касты искусных астрономов-жрецов.
Несколько текстов – одни дошли до нас полностью, а другие сохранились лишь во фрагментах – описывают подробности пышного визита Ану и Анту в Урук (библейский Эрех) и соответствующие церемонии, которые в следующем тысячелетии превратились в ритуал встречи нового года. Основой всех исследований по-прежнему считаются работы Ф. Тюро-Данжена и Э. Эбелинга. Переведенные и истолкованные ими тексты затем были блестяще использованы немецкими археологами при раскопках Урука. Ученые обнаружили, идентифицировали и реконструировали древнее святилище – его стены, ворота, внутренние дворики, алтари и хозяйственные постройки, а также три главных храма: зиккурат Е.АННА («Дом Ану»), Бит-Реш («Главный Храм»), который тоже представлял собой ступенчатую пирамиду, и Иригал, храм богини Инанны/Иштар. Из многочисленных томов археологических отчетов («Ausgrabungen der Deutschen Forschungsgemeinschsft») наибольший интерес с точки зрения удивительного совпадения древних текстов и современных раскопок представляют собой второй («Archaische Texte aus Uruk») и третий («Topographic von Uruk») тома Адама Фолькенштейна.
Удивительно, но тексты на глиняных табличках (имеющиеся на них надписи сообщают, что это копии более древних оригиналов) четко описывают два вида ритуалов – одни проводились в месяце Нисан (время весеннего равноденствия), а другие в месяце Тишрит (время осеннего равноденствия); первые стали новогодними праздниками в Вавилоне и Ассирии, а вторые остались в еврейском календаре после библейского указания праздновать наступление нового года в «седьмом месяце», Тишрее. Причина такого расхождения осталась неясной для ученых, однако Эбелинг отметил, что тексты, относящиеся к месяцу Нисан, сохранились гораздо лучше, тогда как от текстов, описывающих ритуалы месяца Тишрей, до нас дошли лишь фрагменты, причем по большей части более поздних храмовых копий. Фолькенштейн обратил внимание, что ритуалы месяцев Нисан и Тишрей не полностью идентичны: в первых подчеркиваются наблюдения за различными небесными телами, а вторые проходят преимущественно в святая святых и в передней части храма.
Из разнообразных текстов можно выделить два основных, посвященных отдельно ритуалам на закате и восходе солнца. Первый из них, длинный и хорошо сохранившийся, особенно понятен начиная с того момента, когда Ану и Анту, божественные гости с Нибиру, сидят вечером во дворике святилища, готовые приступить к роскошной трапезе. По мере того как солнце садилось на западе, астрономы-жрецы, расставленные на разных ступенях зиккурата, должны были наблюдать за появлением планет и объявлять о том, что видят небессмые тела, начиная с Нибиру.
Когда со ступеней зиккурата произносились ритуальные слова приветствия планете Божественного Ану, в золотых сосудах для возлияний подавалось вино. Затем жрецы последовательно объявляли о появлении Юпитера, Венеры, Меркурия, Сатурна, Марса и Луны. После этого следовала церемония омовения рук – воду лили из семи золотых кувшинов, обозначавших шесть ночных светил и одно дневное, то есть Солнце. Зажигали большой факел из сырой нефти с благовониями, и жрецы хором исполняли гимн Каккаб ану этелпу шаммам («Планета Ану взошла в небе»), что служило знаком к началу пиршества. После того как Ану и Анту удалялись на ночной отдых, до рассвета роль стражей исполняли главные боги. Затем, через сорок минут после восхода солнца, Ану и Анту будили, чтобы они могли «закончить свой ночной визит».
Утренние церемонии начинались вне храма, во внутреннем дворе Бит Акити («Дом праздника нового года» в переводе с аккадского). Энлиль и Энки ждали Ану у «золотой подставки», стоя рядом или держа в руках несколько предметов; их точное назначение неизвестно, но в дословном переводе с аккадского их названия звучат как «то, что раскрывает тайны», «солнечные диски» (во множественном числе!) и «прекрасные/ сияющие шесты». Затем Ану спускался во двор в сопровождении процессии богов. «Он всходил на ступени Великого трона во дворе Акиту и садился на него лицом к восходящему солнцу». К Ану присоединялись Энлиль, садившийся справа от него, и Энки, занимавший место по левую руку, а также Анту, Наннар/Син и Инанна/Иш-тар, становившиеся сзади.
Утверждение, что Ану садился лицом к восходящему солнцу, не оставляет сомнений, что церемония была связана с определением точки восхода солнца в определенный день – первый день месяца Нисан (весеннее равноденствие) или первый день месяца Тишрей (осеннее равноденствие). И только по завершении ритуала наблюдения за восходом солнца Ану в сопровождении одного из богов и верховного жреца направлялся в БА-РАГ.ГАЛ – «святая святых» внутри храма.
(БАРАГ означает «внутреннее святилище, отгороженное место», а ГАЛ переводится как «великий, первый». Этот термин лежит в основе аккадского слова Барагу/ Бараху/Параху, который означает «внутреннее святилище, святая святых», а также завесу, которая скрывает это место. В Библии мы встречаем древнееврейское слово Парохет, обозначающее одновременно святая святых храма и завесу отделяющую ее от передней части. Таким образом, шумерские обряды и ритуалы сохранились не только в религиозной практике, но и в языке.)
Другой текст из Урука, инструктирующий жрецов относительно ежедневных жертвоприношений, призывает пожертвовать «жирных чистых овнов» планетам Юпитеру, Венере, Меркурию, Сатурну и Марсу, а также Солнцу на его восходе и Луне при ее появлении. Затем в тексте объясняется, что такое «появление» семи небесных тел: момент, когда они останавливаются в инструменте, находящемся «в центре Бит Махаззат» («Доме Наблюдений»). Из дальнейших инструкций становится ясно, что это помещение располагалось «на верхней ступени храма-башни Ану».
Найденные рисунки изображают богов, стоящих у входя в храм и держащих в руках шесты, к которым прикреплены кольцеобразные предметы. На связь этой сцены с небесными явлениями указывают символы Солнца и Луны (рис. 56). В одном из случаев древний художник, возможно, иллюстрировал сцену, описанную в ритуальном тексте из Урука. Энлиль и Энки стоят по обе стороны ворот, через которые должен войти Ану. Боги держат шесты с прикрепленными устройствами для наблюдений (инструменты круглой формы с отверстием в центре) – в полном соответствии с текстом, в котором говорится о «солнечных дисках» во множественном числе. Над воротами помещены символы Солнца и Луны (рис. 57).

Другие рисунки с изображением шестов с кольцами, укрепленных по обе стороны входа в храм (рис. 58), дают основания предположить, что они являются предшественниками вертикальных конструкций, обрамлявших вход в храм в последующие тысячелетия, будь то колонны Храма Соломона или египетские обелиски. То, что изначально они были не просто символами, а выполняли конкретную функцию в астрономических наблюдениях, становится ясно из надписи ассирийского царя Тиглатпилезера I (1115–1077 год до нашей эры), в которой рассказывается о реставрации храма, построенного за 641 год до реконструкции и лежавшего в руинах на протяжении последних шестидесяти лет. Сначала пришлось очистить мусор, чтобы добраться до фундамента и воссоздать первоначальную планировку, а затем царь воздвиг две высокие башни, с которых можно было «различить двух великих богов». Внутри богато украшенного дворца была предусмотрена комната, в которую солнечные лучи проникали «прямо с небес», а в стенах имелись отверстия, позволявшие наблюдать за звездами.
Согласно этому свидетельству две высокие башни храма были не просто архитектурными сооружениями, но служили для астрономических наблюдений. Вальтер Андреа, возглавлявший несколько наиболее успешных археологических экспедиций в Ассирии, высказывал мнение, что зубчатые венцы башен, стоявших по обе стороны ворот ассирийской столицы Ашшура, тоже служили этой цели («Die Jungeren Ishtar-Tempel»). Он нашел подтверждения своей гипотезе в рисунках ассирийских цилиндрических печатей, связывавших эти башни с небесными символами (рис. 59а и 59б). Андреа предположил, что некоторые из изображенных на рисунках алтарей (обычно вместе с исполняющим ритуалы жрецом) тоже имели отношение к астрономии. Их зубчатая верхняя часть (рис. 59с), а также расположение над воротами храма, на открытых площадках внутренних двориков, заменяли ступени зиккуратов – по мере того как сами зиккураты уступали место более простым в конструктивном отношении храмам с плоской крышей.
Ассирийские рисунки также напоминают нам, что астрономы-жрецы наблюдали не только восход солнца и появление звезд и планет, но также вели наблюдение за ночным небом. Ярким примером таких двойных наблюдений может стать планета Венера – из-за более короткого периода обращения вокруг Солнца, чем у Земли, она в половине случаев видна как утренняя звезда, а в половине случаев как вечерняя. В шумерском гимне, посвященном Инанне/Иштар, небесным эквивалентом которой была планета Венера, богиня воспевается сначала как утренняя звезда, а затем как вечерняя.
Рассказав о том, как люди и звери уходят спать после появления «вечерней звезды», гимн затем прославляет Инанну/Венеру как «утреннюю звезду»: «Она возвещает приход утра и яркого солнечного света; сладкому сну в ночных покоях приходит конец».
Эти тексты проливают свет на роль зиккуратов и их поднимающихся вверх ступеней в наблюдении за ночным небом, однако в связи с этим возникает интересный вопрос: наблюдали ли астрономы-жрецы за ночным небом невооруженным глазом или использовали инструменты, позволяющие точно определить момент восхода небесного тела? Ответ могут дать рисунки зиккуратов, на верхних ступенях которых располагаются шесты с круглыми предметами на конце; на их небесную функцию указывают изображения Венеры (рис. 60а) или Луны (рис. 60б).
Загнутые устройства, видные на рис. 60б, напоминают египетские изображения инструментов для астрономических наблюдений, имевшихся в храмах. В Египте приборы для наблюдений состояли из круглой детали, помещенной между парой «рогов» на вершине высокого шеста (рис. 61а), и располагались перед храмами бога по имени Мин. Праздник в его честь проводился один раз в год во время летнего солнцестояния, и один из ритуалов состоял в том, что группа мужчин при помощи веревок ставила в вертикальное положение высокий шест – возможно, это был предшественник европейского майского дерева. На конце шеста поднималась эмблема Мина – храм с изображением лунного серпа (рис. 61б).

Происхождение самого бога Мина не совсем ясно. Существуют свидетельства, что ему поклонялись еще в додинастическую эпоху, и даже в глубокой древности, отделенной от правления фараонов многими столетиями. Подобно первым египетским богам Нетеру («хранителям»), он пришел в Египет из других мест. Дж. А. Уэйнрайт («Some Celestial Associations of Min», журнал «Journal of the Egyptian Archaeology», том XXI) и другие ученые были уверены в его азиатском происхождении.
Другая точка зрения (например, Мартина Ислера, «Journal of the American Research Center in Egypt», том XXVII) состояла в том, что Мин попал в Египет морем. Мин также был известен как Амсу или Кем, что, по мнению Э. А. Уоллиса Баджа («The Gods of the Egyptians»), указывало на Луну и означало «возрождение», то есть лингвистически было связано с календарем.
На некоторых древнеегипетских рисунках рядом с Мином изображалась богиня луны. Еще больше информации дает символ Мина (рис. 61с), который одни ученые называют «обоюдоострым боевым топором», а другие считают гномоном. Мы убеждены, что это был ручной инструмент для наблюдений в форме лунного серпа.
Может быть, Мин был очередным воплощением бога Тота, имя которого неотделимо от египетского лунного календаря? Не подлежит сомнению, что Мин связывался с Небесным Быком, то есть с созвездием Тельца, зодиакальная эра которого длилась с 4400 до 2200 года до нашей эры. Таким образом, приборы для наблюдений, которые мы видим на рисунках из Месопотамии и на изображениях, связанных с египетским богом Мином, являются древнейшими астрономическими инструментами на Земле.
Согласно ритуальным текстам из Урука инструмент под названием Иц Пашшури применялся для наблюдений за планетами. Тюро-Данжен переводит его название просто как «инструмент», однако дословно этот термин означает устройство «которое раскрывает тайны». Имелись ли в виду круглые предметы, закрепленные на верхушках шестов, или это общий термин для всех астрономических приборов? Однозначного ответа на этот вопрос дать нельзя, поскольку и тексты, и рисунки указывают на существование различных инструментов такого рода.
Простейшим астрономическим инструментом был гномон (от греческого «тот, кто знает»), который по отбрасываемой вертикальным шестом тени позволял следить за движением Солнца. Длина тени (она уменьшалась к полудню по мере подъема Солнца) указывала на время дня, а направление (первых и последних лучей Солнца на восходе и заходе) позволяло определить время года. Археологи обнаружили подобные устройства (рис. 62а) в Египте, причем они были размечены с целью определения времени (рис. 62б). Поскольку в периоды солнцестояний тень становилась слишком длинной, плоские устройства были усовершенствованы, и шкала приобрела наклон, что способствовало уменьшению длины тени (рис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42