— Мы свободные люди или подневольные? Почему он на нас орет, как плантатор на рубщиков тростника? Послать бы его куда подальше!
Она щелкнула зажигалкой, раскуривая длинную сигарету.
— Рома запретил курить, — строго произнесла Мио.
— Ой, девчонки, уехать бы домой… — мечтательно протянула Чара. — Выспаться всласть, наесться досыта… Задолбалась я уже с этой фигурой! Денег стало больше, зато мы света белого не видим. На кой черт мне красота, если я с парнем встретиться не имею права? Замуж выйти тоже не могу. А ведь лучшие годы проходят!
— У нас контракт…
— Что дома-то делать будем? Опять на дискотеках петь, где одна пьянь да рвань? Копейки считать? На косметике экономить? Рома хоть и сволочь, но свое дело знает. — Бэла выпустила из яркого рта облачко дыма. — Я уж привыкать стала к столичной жизни. Ладно, девахи, хватит лясы точить. Собираться надо. Где Лейка? Не дай бог задержится.
— В аптеке, видно, очередь длинная…
Чара многозначительно хмыкнула.
— Может, хахаль какой объявился у нашей солистки?
— Набери ее.
— Ха! Вон видишь, ее сотовый валяется? Не взяла телефон наша прима, забыла.
Все девушки были родом из провинции. Калганов подбирал их на региональных конкурсах, предлагал создать свой коллектив.
— Вы плохо поете и неуклюже двигаетесь, — без обиняков заявлял он. — Но у вас есть потенциал. Если договоримся, устрою вас в Москве.
Они с восторгом соглашались. Тогда предложение известного продюсера казалось неслыханной удачей. Никто и думать не смел ставить какие-то условия, оговаривать пункты контракта — подмахнули не глядя. В сущности, он не оставил им выбора. Сразу предупредил:
— Будет, как я скажу. Или распрощаемся прямо сейчас.
Надо ли говорить, что девушки ухватились за Калганова крепче, чем утопающий за спасательный круг. Будь контракт еще более кабальным, они бы и его подписали.
Подводные камни договора выявились позже, когда началась работа. Продюсер выжимал из своих подопечных все соки, а они и пикнуть не могли. Оказалось, все права у Ромы. А у них — одни обязанности. Даже название их маленькому коллективу придумал Калганов: «Русалки». Не советуясь, не ища одобрения.
Как бы там ни было, группа сложилась, спелась и стала набирать популярность.
Изюминкой проекта Калганов сделал «языческую составляющую» в репертуаре ансамбля.
— Что за хрень? — обсуждали нововведения девушки. — У нас — молодежная аудитория. Нас осмеют, освищут!
Однако их мрачные прогнозы не сбылись. Наоборот, необычные приемы заводили публику, наэлектризовывали атмосферу так, что впору было сверкать молниям и греметь грому. Более того, сами участницы группы неожиданно увлеклись «бесовским пением и многовертимым плясанием», как церковь много веков назад называла старинные обряды. Наверное, от предков вместе с генами наследуется и зов крови, отклик на древнейшую магию, — потому что новое оказалось хорошо забытым старым и проснулось как в участниках, так и в зрителях.
Калганов велел девушкам освоить и ввести в обиход свирели, простейшие гусли, бубны и трещотки. Наряду с обычными песнями непременно исполнялись одна-две композиции, уподобленные языческим игрищам, — с переодеванием, с характерными ритмами, с заклинаниями и действиями, порой непонятными самим исполнительницам. Это вызывало у слушателей недоумение, которое вскоре перешло в интерес и сблизило группу с аудиторией — молодежь вовсю подпевала, притоптывала, скакала и вертелась вместе с «Русалками».
Как любое неординарное явление, творчество девушек вызвало разные толки в среде шоу-бизнеса:
— Фольклор и попса — несовместимы! Это нонсенс. Дичайшая смесь…
— Почему же? И то и другое одинаково примитивно…
— Сравнили!
— Где вы видите фольклор? Грубая подмена народной культуры современными приемчиками…
— Безвкусица! Псевдославянщина!
— Полное отсутствие стиля…
— Нынче мода пошла на самоварную Русь…
— Опорочить древние обычаи! Какая наглость!
— Шабаш полуголых девиц с дудками и бубнами…
— Позор!
— Вы видели, как они входят в раж? Это же транс, который демонстрируют шаманы, напившись настойки из мухоморов!
— Откуда вы знаете, что они там употребляют перед выступлением? Возможно, какое-нибудь наркотическое средство…
— Тогда нечему удивляться!
Мнения разделились. Одни «Русалок» ругали и злобно высмеивали, другие хвалили, третьи — забавлялись. Нашлись и рьяные почитатели. Никто не отрицал, что если обычные песни можно исполнять под фонограмму, то «языческие» — только живьем. Это и стало коньком группы. У девушек появились поклонники, их начали приглашать на гламурные тусовки, чтобы внести свежую струю и взбодрить пресыщенную публику.
«Спичка» — ночной клуб, где проводит время не только молодежь, но и люди старше тридцати, не отягощенные пуританской моралью и твердыми принципами. Заведение престижное, хотя и не из самых дорогих.
«Русалки» собрались, осталось спуститься во двор. Калганов позвонил, сказал, что послал за ними машину.
— Где же Лея? — нервничала Мио.
Выступать без солистки будет непривычно и сложно. Что скажет продюсер, когда увидит вместо пяти девушек — трех?
— Да расслабься ты… — буркнула Чара. — Придет она. Успеет!
В подтверждение ее слов в дверь позвонили.
— Фу-у… Лейка, напугала! Где тебя черти носят?
— Что случилось-то?
— Давай одевайся бегом, в «Спичку» едем. На всю ночь! Рома пригрозил, что не заплатит, если опоздаем.
— О боже! Мог бы заранее предупредить!

Глава 3

С той роковой ночи прошло три года, но она ничего не забыла. Ни глаз Велидара, ни его слов, ни мертвого тела в загустевшей крови…
Говорят, преступника неизменно тянет на место преступления. А что тянуло ее в Южное Бутово, к дому в Чечерском проезде?
Тогда, не помня себя, она схватила куртку и выбежала прочь из страшной квартиры. Ей не пришло в голову позвонить в милицию. Да и что бы она сказала? Кто бы ей поверил? Она долго пыталась понять, как убийца попал в квартиру. Похоже, Велидар сам впустил его. Но зачем он это сделал, если предчувствовал гибель?
Судя по тому, что кровь была только на балконе, его убили там, где она обнаружила тело. Значит, убийца и жертва вышли на балкон… Так не проще ли было бы столкнуть Велидара вниз? Не проще. Он высок, силен и оказал бы сопротивление. А он позволил себя убить.
Получается, все выглядело по-другому. Велидар вышел на балкон один — посмотреть на звезды или просто подышать перед сном. Убийца подстерегал его на соседнем балконе, за решеткой. В темноте его могло быть не видно. И как только парень оказался в пределах досягаемости, ударил его в шею чем-то острым и толкнул… Тот упал, а преступник спокойно перелез на чужой балкон и оказался в квартире. Он не знал, что этим вечером молодой человек привел девушку.
Зачем он ходил по комнатам? Что-то искал? Деньги, ценности? К счастью, гостья вовремя спряталась, и убийца ее не заметил. Он сделал свое дело и ушел через дверь.
Она пыталась вспомнить, что изменилось в квартире после его ухода — много ли вещей было разбросано, где и как они лежали. В ту ночь панический страх гнал ее прочь, хотелось одного: поскорее унести оттуда ноги.
Она долго бежала по пустынной улице, пока не выдохлась и не рухнула на скамейку в каком-то дворе: унять бешеный стук сердца, прийти в себя, опомниться. Где она? Как здесь очутилась? Что с ней произошло? Ей повезло, и она избежала смерти? Или в ее жизнь вторглось нечто враждебное, жуткое и совершенно необъяснимое?
Внутренний голос не прибавлял спокойствия, настаивая, что встреча с Велидаром не случайна и теперь именно она будет определять ее судьбу.
Она сидела в неухоженном дворе, в окружении темных домов, как в горячке, не замечая ледяного ветра… Постепенно холод проник под одежду, и ее начал сотрясать озноб. Зуб не попадал на зуб, руки окоченели. Куда ей идти? Опять на вокзал? Пешком, через весь ночной город? Все ее деньги остались в кошельке, в сумочке, которую украл подлый мальчишка. Не то что такси поймать — даже в метро не пустят. Она взглянула на часы — скоро пять утра, пока развиднеется, она превратится в ледышку, подхватит ангину или того хуже — воспаление легких. Этот город отторгал ее, а ведь на него — вся надежда! Она сделала непомерно высокую ставку, оказалась плохим игроком. Первый же решительный шаг окончился крахом. Хоть иди в подземный переход просить милостыню, как оборванцы, которые заученно гундосят: «Извините, что обращаемся к вам… Нас обокрали, нам не на что купить билеты и вернуться домой. Помогите, кто чем может!» Она видела таких в электричках, на вокзале и не верила им. Вот бог и окунул ее «мордой в грязь». Не гордись, мол, твоя беда рядом ходит. Самой придется петь ту же песню, а люди, проходя мимо, будут бросать в твою сторону оскорбительные реплики.
«Какой у меня выход? — затравленно думала она. — Идти в милицию? Может, там дозвонятся до ее родни или дадут телеграмму с просьбой выслать денег».
С самого начала надо было не слушать Велидара, но она взглянула на него и обомлела, растаяла от его красоты, приятного голоса. Расплата оказалась скорой!
Она подышала на руки. Перчатки и шарф в чемодане, а до него еще надо добраться. Мама говорила: «Не модничай, одевайся теплее. В чужом городе ты никому не нужна, дочка. Зря ты это затеяла!»
Пальцы скрючились от холода, дыханием их не согреть. Она сунула руки в карманы — там что-то хрустнуло. Деньги! Откуда? Целых пять тысяч! Она бредит, тронулась умом от пережитого ужаса. Но тысячные купюры были вполне реальными — на вид и на ощупь…
Догадка обожгла ее. Велидар! Только он мог положить деньги в карман ее куртки. Выходит, он не собирался ее убивать? Конечно, не собирался! И в мыслях не держал. Она все придумала, неблагодарная, трусливая дуреха. Заподозрила его черт знает в чем и сама лишнего страху натерпелась.
Она вспомнила про паспорт и полезла во внутренний карман. Все в порядке. Фф-у-у-у… не хватало еще без документов остаться… А это что? Она вытащила сложенную вдвое записку. От кого?
Глаза торопливо побежали по строчкам, наливаясь слезами. Странные, непостижимые слова… чушь какая-то… И подпись: Велидар. Кто же еще мог написать эту записку и сунуть в карман, где лежал ее паспорт?
— Значит, между нами ничего не кончено, — прошептала она. — Ты продолжаешь говорить со мной… даже с того света. Разве мы уже где-нибудь встречались? Разве нескольких часов знакомства достаточно… для любви?
Она встала со скамейки и побрела, не разбирая дороги. Ноги сами несли ее. Ветер стих, края неба посветлели, над крышами висел тусклый месяц в молочном ореоле. Редкие прохожие зябко кутались в шарфы и воротники, шагали, не глядя по сторонам, — сонные, недовольные. Парень в спортивном костюме и шапочке резво бежал по тротуару. Дворники шаркали метлами, убирая нападавшую за ночь листву.
Осень, серый асфальт, дома со слепыми окнами, бледные фонари, листва под ногами, прохожие — все это казалось ей призрачным миром, по которому скользили тени. И она была в их числе — такая же бесплотная, без чувств, без желаний. Куда она шла? Бог знает… Что-то заставляло ее двигаться — наверное, холод. Она спустилась в метро, дождалась поезда и поехала — ей было все равно куда. Вышла. Наверху рассветало — уже появились маршрутки, троллейбусы, серые в унылых сумерках легковушки. Москва просыпалась, просыпалось и сознание приезжей провинциалки.
Она купила телефонную карту. С трудом удалось вспомнить домашний номер одного человека — пришлось набирать наугад, методом «тыка», пару цифр поменять местами. В конце концов ей ответил именно тот, кого она искала. Повезло.
В какой-то момент мелькнула мысль — Велидар подсказал. Разумеется, она ее отбросила. Наступал рассвет новой жизни…
Те первые сутки, которые она провела в Москве, оставили неизгладимый след в ее памяти, глубокую зарубку в сердце. Что бы она ни делала, о чем ни размышляла, мысли ее возвращались к встрече с Велидаром, к записке, к его нелепой и страшной смерти. Она провела те кошмарные часы в таком отчаянии, что была поражена, когда ее потянуло в Южное Бутово. Недоумевала, обвиняла себя в безумии, долго сопротивлялась… и все же поехала.
Просто удивительно, как она по прошествии нескольких месяцев сумела найти тот дом. Поднялась на пятый этаж, увидела коричневую дверь, — и дыхание сбилось, по телу побежали мурашки. Рука потянулась к звонку… Она ее отдернула. Кто ей откроет? Та семейная пара, которая была в отпуске? Новые жильцы? Никто? За дверью стояла враждебная тишина…
Задребезжал лифт, из его недр на площадку выплыла дородная матрона лет шестидесяти, с крашеными волосами, в полупальто из искусственного каракуля, она окинула девушку недобрым взглядом.
— Ты кто будешь?
Зычный голос матроны эхом прокатился по всем этажам.
— Я… квартиру ищу…
— Туда не иди, — пухлый палец тетки показал в сторону коричневой двери. — Там человека убили. Жильца! С тех пор никто не идет. С убиенным еще молодая пара комнату снимала, так они сразу съехали.
— Уби-и-или? Ужас! — девушке пришлось изображать изумление и страх. Впрочем, она не очень-то и старалась: все вышло естественно. — А кто?
— Не нашли злодея. Скрылся и орудие убийства с собой прихватил. Милиционер по всем квартирам ходил, расспрашивал. Да все без толку! Разве в наше время преступников ищут? Так, пошебуршат для проформы и закроют дело-то. Им лишнее беспокойство ни к чему. Это в кино складно показывают — анализы там всякие, эспе… экс… экспертизы, собаки обученные, которые по следу убийц находят. А в нынешней жизни, дочка, порядка нету!
— Что же, никто из соседей ничего не видел, не слышал?
— На этой площадке все квартиры сдаются, — почему-то понизила голос матрона. — И я свою сдаю. Жильцы меняются, друг друга в лицо не знают.
1 2 3 4 5 6 7