Все с рвением подметали дворы и полы. Стоял чудесный запах фимиама. Благовония очищали воздух большого дома, изгоняя насекомых и других непрошеных гостей.
– А где моя жена? – поинтересовался Пазаир.
– В амбаре, – ответил управляющий.
Нефрет, стоя на коленях, засовывала в угол дольки чеснока, сушеную рыбу и натрон.
– Кто там спрятался?
– Возможно, змея. От этого средства она задохнется.
– Для чего такая большая уборка?
– Боюсь, как бы убийца не оставил других следов своего посещения.
– Вы что-нибудь нашли?
– Пока нет. Мы осмотрели все подозрительные места. Что сказал фараон?
Пазаир помог супруге подняться и ответил:
– Мнения советников вызвали у него удивление. Он убедился в том, что болезнь, поразившая страну, очень серьезна. Боюсь, что не смогу быть столь же умелым целителем, как ты.
– И что он ответит своим верноподданным?
– Их недовольство придется гасить мне.
– Они требовали твоей отставки? – с беспокойством спросила Нефрет.
– Нет, скорее это было «дружеское» предложение.
– Бел-Тран продолжает злословить.
– У него есть свои слабости. Мы должны их обнаружить. – Пазаир чихнул.
– Кажется, мне понадобится лекарь.
Кости ломило, голова раскалывалась. Пазаир явно простудился. Он пил луковый сок, закапывал в нос сок пальмы, снимал заложенность ингаляциями и поглощал концентрированную настойку брионии, чтобы избежать легочных осложнений. Смельчак, счастливый от того, что хозяин остался дома, дремал возле его кровати.
Несмотря на жар, визирь изучал папирусы, которые приносил ему Кем, единственный, кто обеспечивал связь Пазаира с его подчиненными. Шли дни, и визирь все лучше вникал в тонкости своего дела. Во время болезни он с радостью убедился в том, что главные храмы от севера до юга не подвластны Бел-Трану. Они управляли своими огромными хозяйствами согласно учению древних и следили за распределением накопленных богатств. Благодаря Кани и другим великим жрецам, разделявшим взгляды верховного жреца Карнака, визирь сможет удержать на плаву государственный корабль, во всяком случае до того рокового дня, когда Рамсес вынужден будет отречься от трона.
Ингаляция сернистым мышьяком, который врачи называли: «то, что наполняет сердце радостью», принесла облегчение. Чтобы избавиться от кашля, Пазаир выпил отвар из корней алтеи и свежей горькой тыквы. Медная вода должна была окончательно победить инфекцию.
Когда нубиец появился в дверях, визирь понял, что тот хочет сообщить нечто важное.
– Прежде всего, тревожная новость: Монтумес, мой печально известный предшественник, бежал из Ливана, где он находился в изгнании.
– Он пошел на огромный риск... Когда вы его снова схватите, он будет приговорен к заключению.
– Монтумес знает об этом, поэтому его исчезновение не предвещает ничего хорошего.
– Бел-Тран помог?
– Наверняка.
– Обычное бегство?
– Хотелось бы в это верить. Но Монтумес вас ненавидит, равно как и Бел-Тран. Вы для них загадка, они не могут понять ни вашей прямолинейности, ни вашей приверженности справедливости. Пока вы были мелким судьей, какое это имело значение? Но, став визирем... Это для них недопустимо! Монтумес наверняка захочет мстить.
– Что нового об убийстве Беранира?
– Ничего определенного, но... Я полагаю, что человек, который неоднократно пытался вас убить, и тот, кто устранил Беранира, – одно и то же лицо. Он возникает из небытия и туда же возвращается.
– Не хотите ли вы заставить меня думать, что речь идет о привидении? – усмехнулся визирь.
– О привидении – нет... А вот о чудовище, влюбленном в смерть, вполне возможно.
– Не совершил ли он ошибку, которую вы так давно ждете?
– Он ошибся, когда натравил на моего павиана другую обезьяну. Это единственный случай, когда ему потребовался союзник, а значит, и связи. Я боялся, что эта ниточка оборвется, но один из моих лучших осведомителей по прозвищу Коротышка попал в затруднительное положение: судья увеличил размер отступных, которые он должен выплачивать бывшей жене, и он тут же «вновь обрел» память.
– Он что, знает убийцу?
– Если это так, Коротышка потребует огромное вознаграждение.
– Дадим. Когда вы с ним встречаетесь?
– Сегодня вечером, за доками.
– Я пойду с вами, – твердо заявил Пазаир.
– Вы для этого еще слишком слабы, – мягко произнес Кем.

* * *

Нефрет собрала основных поставщиков редких и дорогих препаратов, которые использовались в лечебницах. Несмотря на то, что запасы еще оставались, она считала более осмотрительным как можно быстрее восстановить их, учитывая трудности с урожаем и поставками.
– Начнем с мирры; когда направляется следующая экспедиция в страну Пунт?
– Не знаю, – после некоторой заминки произнес поставщик.
– Что означает ваш ответ?
– Не было установлено никакой даты.
– Мне кажется, это решать вам.
– У меня нет судов.
– Почему?
– Я жду, когда придут суда из чужих стран.
– Вам следовало предупредить меня об этой задержке.
– Но ведь не было никакой спешки... – заметил поставщик.
– А сейчас – дело срочное.
– Хотелось бы иметь письменное распоряжение.
– Вы его получите сегодня же. – Нефрет повернулась к другому торговцу. – Вы заказали зеленую смолу гальбана Считалось, что смолы, гальбан и ладан, собранные с деревьев или кустарников и до сих пор используемые в парфюмерии, обладали целебными свойствами. ( Прим. автора ).

?
– Заказать-то заказали, но она прибудет не так скоро.
– Почему?
– Ее привозят из Азии по усмотрению сборщиков и торговцев. Нам настойчиво советовали не беспокоить их. Наши отношения настолько натянутые, по причинам, которых я не знаю. При первой же возможности...
– А темная смола ладана? – спросила Нефрет у третьего поставщика. – Я знаю, что ее привозят из Греции и с Крита. Эти страны никогда не отказывались торговать.
– Увы! Урожай был небогатый, и они решили ничего не продавать.
Нефрет даже не стала расспрашивать других торговцев. Их замешательство означало, что и они дадут отрицательный ответ.
– Кто получает эти редкие продукты на египетской земле? – спросила она у поставщика мирры.
– Таможенники.
– Кому они подчиняются?
– Двойному... Двойному Белому дому, – пробормотал торговец.
Взгляд молодой женщины, обычно мягкий, стал гневным и возмущенным.
– Становясь слепыми исполнителями воли Бел-Трана, – заявила она твердо, – вы предаете Египет. Как главная целительница царства я потребую предать вас суду за попустительство!
– Да мы совсем не хотели этого. Обстоятельства... Вы должны признать, что мир меняется и Египет должен приспосабливаться к этим новшествам. Меняются и наши способы торговли. Ключи от нашего будущего в руках Бел-Трана. Если бы вы согласились увеличить нашу прибыль и пересмотреть торговые наценки, возможно, поставки возобновились бы быстрее.
– Это вымогательство... Вы затрудняете работу лечебниц и целителей! – воскликнула Нефрет.
– Вы преувеличиваете. При успешном обсуждении условий...
– Учитывая, что дело не терпит отлагательства, я попрошу визиря издать приказ об отстранении вас от должности и сама буду договариваться с иноземными торговцами.
– Вы не осмелитесь!
– Скупость – неизлечимая болезнь, – презрительно произнесла Нефрет. – Я не смогу вам помочь. Просите у Бел-Трана другие должности. Вы больше не имеете отношения к службе целительства.

21

Простуда не помешала Пазаиру подписать приказ об отстранении от должности поставщиков, позволявший главному лекарю царства обеспечивать свободную торговлю использовавшимися в медицинских целях смолами. С этим документом Нефрет тут же отправилась в ведомство иноземной торговли, чтобы лично проследить за подготовкой распоряжений об отправке торговых экспедиций.
Состояние здоровья ее любимого больного не внушало никаких опасений. Но Пазаиру следовало еще полежать в постели два-три дня во избежание новой вспышки заболевания.
Визирь совсем не хотел отдыхать. Обложившись папирусами и деревянными дощечками, переданными писцами из разных ведомств, он старался обнаружить слабые места, которые непременно использовал бы Бел-Тран. Он представлял себе, как бы тот стал действовать, и принимал меры для отражения возможных ударов, не строя при этом никаких иллюзий. Глава Двойного Белого дома и его союзники могли найти другие направления атаки.
Когда управляющий сообщил имя человека, просившего его принять, Пазаир не поверил своим ушам, но, несмотря на удивление, согласился.
Уверенный в себе, одетый по последней моде, в дорогом льняном платье, немного узковатом в талии, Бел-Тран тепло поприветствовал визиря:
– Я принес вам сосуд белого вина второго года правления Сети, отца нашего славного правителя. Вам, несомненно, понравится! – Не дожидаясь приглашения, Бел-Тран взял стул и сел напротив Пазаира. – Я узнал, что вы больны. Надеюсь, ничего страшного?
– Совсем скоро я буду на ногах.
– Ну разумеется, ведь вас лечит лучшая целительница царства! И все же этот приступ усталости представляется мне весьма показательным. Груз ваших обязанностей невыносим.
– Но не для таких широких плеч, как ваши.
– При дворе ходит много слухов. Всем известно, что вам очень тяжело правильно исполнять обязанности визиря.
– Да, это так, – согласился Пазаир и, заметив, что Бел-Тран улыбнулся, добавил: – Я даже уверен, что не смогу этого сделать никогда.
– Мой друг, эта болезнь, явно пошла вам на пользу, – сладко пропел Бел-Тран.
– Просветите меня, раз уж у вас в руках главное оружие и вы уверены, что достигнете высшей власти, каким образом мои действия могут вам помешать?
– Они для меня не более чем комариные укусы, то есть просто неприятны. Если вы согласитесь подчиниться мне, останетесь визирем. С вашей популярностью нельзя не считаться. Все вокруг восхваляют вашу работоспособность, прямоту и проницательность... Вы были бы мне полезны, действуя на моей стороне.
– Кани, верховный жрец Карнака, осудит меня.
– Обманите его. Так как вы сорвали мою попытку захватить большую часть земель храма, вы – мой должник. Эти храмовые хозяйства устарели, Пазаир; следует не сдерживать производство продуктов и благ, а напротив, способствовать его постоянному росту.
– А обеспечит ли такой подход счастье людей и справедливое правление?
– Не важно. Он принесет могущество тому, кто находится у руля.
– Я не перестаю думать о моем учителе Беранире.
– Это человек из прошлого.
– Согласно нашим устоям, ни одно преступление не должно остаться безнаказанным.
– Забудьте эту жалкую историю и подумайте о будущем, – посоветовал Бел-Трак.
– Кем не прекращает расследование. Он надеется найти преступника.
Бел-Тран сохранял, хладнокровие, но во взгляде промелькнула тревога.
– Моя версия отличается от версии Кема, – продолжал Пазаир. – Я неоднократно выражал сомнение по поводу виновности вашей супруги.
– Силкет? Но...
– Именно она – та женщина, которая появилась перед старшим стражником у сфинкса, чтобы отвлечь его внимание. С самого начала заговора она подчиняется вам. Силкет – превосходная ткачиха и владеет иглами лучше, чем кто-либо. Мне кажется, она вполне могла убить Беранира, вонзив ему в шею перламутровую иглу.
– Ваша болезнь опасна.
– Силкет нужно ваше состояние, а вы – раб ее прихотей больше, чем можете себе вообразить. Вас объединяет зло.
– Довольно с меня ваших жалких бредней! – воскликнул Бел-Тран. – Вы будете, наконец, подчиняться?
– Подобная мысль свидетельствует о том, что вы недостаточно трезво оцениваете положение дел, – усмехнулся Пазаир.
– Не предпринимайте никаких действий ни против Силкет, ни против меня, – угрожающе произнес Бел-Тран. – И вам, и вашему царю конец. Вы навсегда утратили Завещание богов.
С этими словами он покинул дом визиря.

* * *

Дул вечерний ветерок, предвещавший скорое наступление весны; теплый, ароматный, он нес издалека дыхание пустыни. Спать ложились позже, вели неторопливые вечерние беседы с соседями, обмениваясь новостями.
Кем дождался, когда погаснут последние огни, и отправился переулками к докам. Его неизменный спутник, павиан, шел медленно, вертя головой по сторонам. Иногда, нервничая, он возвращался назад или вдруг резко ускорял шаг. Нубиец был внимателен к малейшим изменениям в поведении обезьяны; она, чувствуя опасность, вела его в темноте.
В районе доков царила тишина, у складов несли службу стражники. Коротышка назначил встречу позади заброшенной, ожидавшей ремонта постройки. Обычно осведомитель проворачивал здесь кое-какие незаконные делишки. Нубиец закрывал на них глаза в обмен на сведения, которые нельзя было получить, сидя в конторе.
Коротышка сошел с праведного пути, едва появившись на свет. Для него, прирожденного жулика, единственным удовольствием было обокрасть своего ближнего. Он знал простой люд Мемфиса и его укромные уголки как свои пять пальцев. С начала расследования Кем рассчитывал, что Коротышка – единственный, кто сможет дать ему нить, ведущую к убийце, но понимал, что слишком сильное давление может привести к его полному молчанию.
Вдруг Убийца, насторожившись, замер. Его слух был гораздо тоньше человеческого, а ремесло Кема еще больше способствовало развитию его органов чувств. Облако закрыло луну; темнота окутала заброшенный склад. Убийца вновь медленно двинулся вперед.
Сговорчивость Коротышки объяснялась его бедами. Бывшая супруга обирала его, лишая небольшого состояния, которое ему удалось нажить. И вот незадачливый жулик решился на продажу самого ценного имущества – имени поглотителя теней. «Что бы он мог потребовать взамен? – думал Кем. – Золото; молчание о более крупном, чем обычно, мошенничестве; запас сосудов с вином... Там видно будет».
Павиан издал звук, похожий на громкий стон. Кем решил, что он поранился, но быстрый осмотр показал, что это не так. Убийца двинулся дальше. На месте встречи никого не было.
Кем присел на ящик. Неужели Коротышка передумал? Нубиец не мог в это поверить. Осведомителю срочно требовались средства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38