– Один – гигант, другой – среднего роста, с вами павиан. Не начальник ли это стражи со своим знаменитым помощником Убийцей? А третий, может, это...
– Визирь Пазаир.
– Следовательно, дело государственной важности. Какие земли намеревались украсть? Впрочем, ничего не говорите! Мой вердикт должен быть абсолютно объективным. О каком участке идет речь?
– Богатые селения к северу, на границе с землями Коптоса.
– Торговцы часто жалуются на этот участок: черви портят урожаи, бегемоты вытаптывают поля, мыши, голуби и воробьи доедают все, что остается! Подлые лжецы. Их земли превосходны, и год был удачным.
– Кто специалист по этим землям?
– Я. Я там родился и вырос. Границы владений не менялись вот уже двадцать лет. Я не предлагаю вам ни фиников, ни пива: полагаю, вы спешите...
Слепой держал в руке посох, навершие которого было выполнено в форме головы зверя с острой мордой и длинными ушами Ритуальный посох, он же скипетр «уас», который, за исключением данного случая, мог принадлежать только богам, так как его навершие – это голова животного, олицетворявшего бога Сета. ( Прим. автора ).

. Рядом землемер по его указаниям натягивал шнур.
Слепой не выказал ни малейшего сомнения. Он с большой точностью указывал все четыре угла каждого поля. Находил межевые вехи и статуи богов, в частности кобры – хранительницы урожая, а также места установки стел, отмечающих земли, подаренные царем и ограничивающие владения Карнака. Писцы делали записи и зарисовки, вели учет.
По окончании освидетельствования никаких сомнений не оставалось: кадастр изменили ошибочно и приписали Коптосу богатые земли, принадлежавшие Карнаку.

* * *

– «Только визирь имеет полномочия определять границы каждой провинции, следить за пожертвованиями и призывать к своему суду всякого, кто в нарушение закона завладеет землей». Разве не такой приказ отдал фараон мне, своему визирю, во время возведения в должность?
Глава провинции, пятидесятилетний мужчина, выходец из богатой и знатной семьи, побледнел.
– Отвечайте! – приказал Пазаир. – Вы же присутствовали на этой церемонии.
– Да... царь произнес эти слова.
– Почему вы приняли богатства, которые вам не принадлежали?
– Кадастр был изменен...
– Фальшивый кадастр, – уточнил визирь, – без моей печати и печати великого жреца Карнака! Вам следовало поставить в известность меня. На что вы рассчитывали? Что месяцы быстро пролетят, Кани уйдет в отставку, я буду отстранен от должности, а мое место займет один из ваших сообщников?
– Я не позволю вам обвинять...
– Вы оказали пособничество заговорщикам и убийцам, – перебил его Пазаир. – Бел-Тран оказался достаточно изворотлив, чтобы между вами и Двойным Белым домом нельзя было установить непосредственную связь, поэтому я не смогу доказать, что вы действовали с ним заодно. Но мне достаточно совершенного вами должностного преступления. Вы недостойны управлять провинцией. Считайте вашу отставку от должности окончательной.

* * *

Визирь провел суд в Фивах перед главными воротами храма Карнака, где соорудили деревянную пристройку. Несмотря на советы Кема, руководствовавшегося интересами безопасности, Пазаир отказался слушать дело при закрытых дверях, о чем его просили и обвиняемые. Огромная толпа собралась вокруг суда.
Визирь, перечислив главные эпизоды дела, зачитывал обвинительные заключения. Один за другим выступали свидетели. Секретари записывали показания. Суд, в составе двух жрецов Карнака, главы города Фив, жены одного из вельмож, акушерки и старшего военачальника, вынес приговор, который Пазаир признал соответствующим духу и букве Закона.
Глава провинции, снятый с должности, был приговорен к пятнадцати годам тюрьмы и к выплате огромной суммы возмещения убытков храму. Трое старост деревень, обвиненных во лжи и в присвоении продуктов, превратились в батраков, а их собственность раздали беднякам. Начальника службы кадастра в Фивах приговорили в десяти годам каторжных работ.
Визирь не требовал ужесточения наказания. Никто из обвиненных не опротестовывал приговор.
Еще одна из сетей Бел-Трана была уничтожена.

18

– Взгляни на небо пустыни, – обратился к Сути старый воин. – Именно там зарождаются драгоценные камни. Небо дарит миру звезды, а звезды рождают металлы. Если ты умеешь с ними разговаривать, если тебе удастся расслышать их голоса, ты познаешь тайну золота и серебра.
– А ты знаешь их язык?
– Я был пастухом, пока не вступил вместе с кланом на дорогу в никуда. Мои дети и жена умерли в год великой засухи. Поэтому я оставил деревню и направил свои стопы в будущее без лица. Зачем искать берег, с которого никто не возвращается?
– Потерянный город – это не сон?
– Наш бывший вождь ходил туда несколько раз и приносил золото. Такова правда.
– Мы идем правильным путем?
– Если ты воин, ты сам знаешь.
Старик твердым шагом шел впереди отряда. В этом жестоком и пустынном районе на протяжении многих часов не встретишь даже антилопу. Сути шагал рядом с Пантерой, возлежавшей на импровизированных носилках, которые несли шестеро нубийцев, преисполненные счастья от того, что на их руках шествовала золотая богиня.
– Опустите меня, я хочу пройтись, – заявила «богиня».
Воины подчинились и запели песню, обещавшую врагам, что их разорвут в мелкие клочья и поглотят их магическую силу.
Пантера выглядела недовольной.
– Что ты злишься? – поинтересовался Сути.
– Это глупая затея.
– Разве ты не желала стать богатой?
– Мы знаем, где наше золото, зачем идти за миражом, рискуя умереть от жажды?
– Нубиец не умрет от жажды, и я не бегу за миражом. Этих обещаний тебе достаточно?
– Клянись, что мы пойдем искать наше золото там, где мы его оставили.
– Отчего столько упрямства?
– Ты чуть не погиб из-за этого золота, я тебя спасла. Чтобы завладеть богатством, ты убил полководца-предателя. Хватит испытывать судьбу!
Египтянин улыбнулся. У Пантеры имелось свое представление о тех событиях. Сути не стремился завладеть золотом. Настигнув пустившегося в бегство лжесвидетеля и убийцу, пытавшегося уйти от суда визиря, он лишь применил закон пустыни. То, что богатство досталось ему, – лишь свидетельство справедливости его поступка.
– Представь себе, – мечтательно произнес Сути, – потерянный город полон золота, и мы...
– Мне плевать на твои безумные планы! – перебила его Пантера. – Поклянись, что мы вернемся в пещеру.
– Даю слово.
Белокурая богиня довольно улыбнулась и поднялась на носилки...
Тропинка обрывалась у подножия горы, склон которой был усыпан черными камнями. Ветер выметал пустыню: ни сокола, ни ястреба в удушающем небе.
Старый воин сел. Нубийцы последовали его примеру.
– Дальше мы не пойдем, – заявил Сути старый воин.
– Чего вы испугались?
– Наш вождь разговаривал со звездами, мы – нет. За этой горой нет ни одного источника воды. Тот, кто бросал вызов потерянному городу, погибал, поглощенный песками.
– Но не ваш вождь!
– Его вели звезды. Но его секрет утрачен. Мы дальше не пойдем.
– Разве ты не искал смерти?
– Не такой.
– Вождь не передал тебе никаких сведений?
– Вождь не болтает, он действует.
– Сколько времени он был в походе?
– Луна поднималась три раза.
– Меня защитит золотая богиня.
– Она останется с нами, – твердо сказал старый воин.
– Ты что, пойдешь против моей власти? – удивился Сути.
– Если ты хочешь сгинуть в пустыне – твоя воля. Мы останемся здесь до пятого восхода луны, потом мы вернемся в оазис.
Сути направился к ливийке, обворожительной, как никогда. Ветер и солнце сделали ее кожу янтарное, позолотили волосы, подчеркнув дикость и непокорность характера.
– Я ухожу, Пантера.
– Твой город не существует.
– Он полон золота. Я иду не к смерти, а к другой жизни, к той, о которой мечтал взаперти в школе писцов в Мемфисе. Этот город не только существует, он будет принадлежать нам.
– Мне хватит нашего золота, – ответила Пантера.
– Я вижу больше, гораздо больше! Представь себе, что душа нубийского вождя, которого я убил, вселилась в меня и что она ведет меня к сказочному богатству... Какой безумец смог бы отказаться от такого приключения?
– Какой безумец решился бы пуститься в этот путь? – парировала ливийка.
– Поцелуй меня, золотая богиня. Ты принесешь мне удачу!
Их губы были горячи, как ветер с юга.
– Раз уж ты осмелился меня покинуть, – удачи тебе!

* * *

Сути захватил два бурдюка солоноватой воды, сушеной рыбы, лук, стрелы и кинжал. Он не лгал Пантере: душа Поверженного врага будто указывала ему путь. С вершины горы он созерцал величественный пейзаж. Ущелье с красноватой почвой, извиваясь между двумя отвесными скалами, вело к другой пустыне, широкой, как горизонт. Сути устремился туда, подобно пловцу, бросающемуся в волну. Он чувствовал зов неизвестной страны, сверкающими нитями притягивавшей «го к себе.
Сути без труда преодолел ущелье. Ни птиц, ни животных, ни рептилий – будто любое проявление жизни отсутствовало здесь. Утоляя жажду маленькими глотками, он остался отдохнуть в тени скалы до наступления ночи.
Как только появились звезды, Сути поднял глаза к небу, пытаясь расшифровать послание и мысленно проводя между ними линии. Вдруг падающая звезда прочертила небо и указала путь, который Сути запечатлел в памяти. Видимо, в этом направлении и следовало идти.
Даже будучи породненным с пустыней на уровне инстинктов, Сути ощущал, с какой тяжестью наваливалась на него жара; каждый шаг приносил страдания, но он продолжал идти за невидимой звездой. Жажда вынудила его осушить бурдюки. Сути упал на колени. Далеко, вне досягаемости, – красная гора. У него не было сил разведать скалы в поисках источника воды. Однако он не ошибался. Сути пожалел, что не рожден ориксом, способным скакать к солнцу, не чувствуя усталости.
Он поднялся, доказывая пустыне, что питался ее силой. Ноги сами шли вперед. Время тянулось мучительно медленно.
Снова упав, Сути вдруг почувствовал, что раздавил коленом глиняный черепок. Он недоверчиво поднял осколок глиняного сосуда.
Здесь жили люди. Возможно, лагерь кочевников. Сути пошел вперед, чувствуя под ногами хруст: повсюду валялись черепки горшков. Несмотря на усиливавшуюся тяжесть во всем теле, он вскарабкался на скалу, закрывавшую ему обзор, и увидел... потерянный город.
Наполовину разрушенный кирпичный сторожевой пост, дома с зияющими глазницами окон и дверей, готовый обрушиться храм без кровли... И красная гора, пронизанная галереями, цистерны для сбора дождевой воды, наклонные каменные столы для мытья золота, каменные хижины, где горняки хранили свои инструменты! И всюду красноватый песок.
Сути подбежал к цистерне, требуя от своих подгибающихся ног последнего усилия. Он взобрался на каменный борт цистерны и упал в нее. Вода была теплая, божественная, каждая пора кожи пропитывалась ею, пока не напилась досыта.
Утолив жажду и испытывая будоражащее опьянение, Сути исследовал поселение. Никаких останков костей – ни человеческих, ни животных. Все вдруг покинули городок, бросив огромную горную разработку. В каждом жилище – украшения, кубки, вазы, амулеты из литого золота и серебра. Одни лишь эти предметы уже составляли колоссальное богатство!
Сути решил все досконально обследовать. Он спустился в глубокую галерею, уходившую к центру горы. И на глаз, и на ощупь Сути определил множество золотоносных жил, которые можно было без особого труда разработать. Количество металла превосходило самые безумные ожидания. Он научит нубийцев добывать несметные богатства. Немного дисциплины – и из них получатся превосходные горняки.
В то утро, когда нубийское солнце окутывало красную гору волшебными лучами, Сути становился властелином мира. Доверенный пустыни, богатый, как царь, он обходил переулки золотого города, его города, пока не заметил стража.
У входа в город сидел огромный лев и наблюдал за человеком. Одним ударом лапы он мог вспороть ему и грудь, и живот. В легендах утверждалось, что этот хищник никогда не смыкал глаз и никогда не спал. Если это правда, то как усыпить его бдительность?
Сути натянул лук. Лев поднялся. Не спеша, величественно он вошел в разрушенный дом. Сути следовало бы уносить ноги, но любопытство взяло верх. Готовый выпустить стрелу он последовал за львом.
Животное исчезло. В полумраке сверкали слитки золота. Брошенный запас, богатство, подаренное ему духом этого места, появившимся в виде льва и вновь ставшим невидимым.

* * *

Пантера была поражена. Сколько чудесных вещей, какое богатство... Сути победил. Золотой город принадлежал ему. Пока она разбирала сокровища, ее возлюбленный руководил командой нубийцев, ловко извлекавших металлы из породы. Они рубили кварц молотками и кирками, крошили скалу, затем мыли породу, отделяя от нее металл: ярко-желтый, темно-желтый, красноватый. Нубийское золото облачалось в восхитительные цвета. В нескольких галереях добывали белое золото. Оно по праву заслужило имя светящегося камня, способного дать свет во мраке, и ценилось не менее обычного золота. Согласно обычаю, нубийцы хранили его в виде самородков или колец.
Сути зашел к Пантере в старый храм, стены которого могли в любой момент рухнуть. Впрочем, это нисколько не беспокоило ливийку, примерявшую ожерелья, серьги и браслеты.
– Мы останемся здесь, – уверенно заявил он. – Ты можешь вообразить себе золотые ворота, серебряный пол, статуи из драгоценных камней?
– Я здесь не останусь. Это место проклято, Сути. Оно изгнало своих жителей.
– Меня не пугает проклятие.
– Не испытывай судьбу.
– Что ты предлагаешь?
– Заберем столько, сколько сможем, найдем наше золото и устроимся в тихом местечке.
– Тебе там быстро наскучит.
Пантера обиженно надула губки. Сути понял, что задел ее за живое, и продолжил:
– Ты мечтаешь о царстве, а не о деревенской жизни. Разве ты не хотела стать знатной дамой, правящей армией служанок?
Она отвернулась.
– Где носить такие ожерелья, если не во дворце перед толпой восхищенных и завистливых придворных?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38