Ее жалованья сержанта полиции было вполне достаточно для одного человека, но не давало никаких надежд на то, чтобы помочь семье выплатить ссуду в семьдесят тысяч долларов. Как ни тяжело было с этим смириться, но ситуация складывалась такая, когда все, что ей осталось, это обдумать, какие подарки послать им ко дню рождения или на Рождество. «На большее я оказалась неспособна», — с горечью подумала она.
Лаура сунула смену белья и пакет с косметикой в сумку и, прихватив небольшой рюкзак, вышла в гостиную. Она усилием воли заставила себя прислушаться к оживленной болтовне Кристи, когда они спускались вниз. К своему облегчению Лаура могла улыбаться почти естественно, когда Бен подъехал к тротуару и велел им обеим забираться в машину. Лаура устроилась на заднем сиденье, предоставив Кристи занять место возле отца. В этот момент она была не вполне уверена, сможет ли она держать себя в руках и не омрачать своим видом их возбужденного радостного настроения.
Неприглядный пригородный район вскоре остался позади, когда Бен свернул на 70-е шоссе с его захватывающими дух видами Скалистых гор. Лаура увидела, как блестит солнце на какой-то дальней, покрытой снегом вершине, и ее настроение стало улучшаться.
— Вот это да! — воскликнула Кристи, восторженно глядя на зеленые склоны предгорий. — Я уж и забыла, как потрясающе красивы горы. Мы уже подъезжаем?
Они ехали всего лишь двадцать минут; Бен улыбнулся, наблюдая за нетерпением дочери.
— Боюсь, что нет, моя радость. Нам еще ехать часа два.
Кристи недовольно заерзала.
— Два часа! Неужели еще так долго?
— Нам придется проехать больше сотни миль по горной дороге, и у меня совершенно нет охоты превышать дозволенную скорость, когда в салоне у меня сидит полицейский. Так что можешь пока полюбоваться красивыми окрестностями. Видишь вон те три дерева на холме? Это голубые ели, символ штата Колорадо, а очень скоро мы увидим старый горняцкий город Айдахо-Спрингс.
— А что тут добывали? — полюбопытствовала Кристи.
— В основном золото, — ответила Лаура. — Там до Сентрал-Сити проходит тоннель длиной в пять миль. Это самый протяженный горнопроходческий тоннель в мире.
— А сейчас там можно найти золото? — с азартом спросила девочка.
— Крошечные крупицы. Не разбогатеешь.
— Сорок тысяч золотоискателей прошли по этим дорогам за три года, между 1859 и 1861 годами, — заметил Бен, удивив Лауру своими познаниями в истории края. — До этого же индейцы были тут полными хозяевами, если не считать немногочисленных торговцев пушниной. Ну, и еще редкие испанские колонии к югу в предгорьях.
— А где же теперь живут индейцы? — поинтересовалась Кристи. — В резервациях?
— Некоторые да. Но большая часть ютов была вытеснена из Колорадо, а большинство арапахо и команчей были истреблены солдатами-завоевателями, которым были не по душе их свирепые обычаи.
— Не говоря уж об их скверной привычке снимать скальпы у поселенцев, — сухо заметила Лаура.
Бен усмехнулся.
— И это тоже. Хотя даже если бы индейцы и не оказывали сопротивления, белые все равно убеждали бы себя, что располагают достаточными моральными основаниями для их истребления, особенно если речь идет о возможности обогащения.
Кристи нахмурилась.
— Ты хочешь сказать, что золотоискателям на самом деле было наплевать, что индейцы язычники? А просто они хотели забрать все золото себе?
— Что-то в этом роде, хотя, разумеется, всегда находилось несколько белых, которые искренне хотели делать то, что правильно и полезно для индейцев.
— Как ты много знаешь, папа, и так интересно рассказываешь, — заметила Кристи, вытягивая шею и пытаясь разглядеть громадное деревянное водяное колесо, которое когда-то направляло воду в промывочные желоба в Айдахо-Спрингс. — Мне нравится история и география, но на уроке так скучно и учителя такие зануды, только и знают, что спрашивать даты.
— Даже учителя иногда ухитряются делать уроки истории интересными, — улыбнулся Бен. — Уверен, что тебе повезет с учителем истории в новой школе, куда мы запишем тебя завтра.
— Завтра! Ох, папочка, мне совершенно не хочется ходить тут в школу! До летних каникул осталось совсем немного, и просто нет необходимости возиться со всеми этими скучными бумагами.
— Ну, никаких особых хлопот это не доставит, — спокойно сказал Бен. — Когда в последний раз ты была в школе, Кристи?
Прежде чем ответить, девочка долго смотрела в окно.
— Я ходила в школу до Рождества, — призналась Кристи с легким вызовом в голосе. — Ты ведь знаешь, я рассказывала тебе. В Англии.
Бен молчал, и ее прорвало.
— Это не моя вина! Мать никогда не хотела, чтобы я училась в Калифорнии. Она собиралась переехать с Эриком в Нью-Йорк и сказала, что мне нет смысла начинать учебу в Гринакре, потому что после всех хлопот по зачислению мне удастся проучиться там всего лишь несколько недель.
Что бы там Бен ни думал о поступках своей бывшей жены, он не пытался критиковать ее поведение или упрекать в чем-то Кристи. Он явно понимал, что мало кто из тринадцатилетних подростков обладает самодисциплиной и желанием ходить в школу, если мать закрывает глаза на прогулы.
— Теперь это дело прошлого, Кристи, — ровным голосом сказал Бен. — Нам нужно обсудить и распланировать твое будущее. К счастью, ты очень способная девочка, и если как следует поработаешь летом, тебя могут осенью записать в девятый класс. Если нет, то и это не конец света. Ты рано начала учиться, так что не будет ничего страшного, если тебе придется еще год посидеть в последнем классе средней ступени.
Кристи недовольно надула губы.
— Я не хочу учиться еще раз в восьмом классе. Такая участь ожидает только самых тупых.
Бен не стал обращать внимания на ее намеренную провокацию.
— Ты пропустила так много, что учеба едва ли покажется тебе повторением пройденного, верно? Но не беспокойся, милая. Я уверен, что не успеет закончиться лето, как ты сумеешь убедить администрацию школы, что ты не тупица — хоть и прогуляла целых пять месяцев учебы.
Щеки Кристи вспыхнули пунцовым жаром, и Лауре жаль было смотреть на явное смущение девочки, хотя она полностью одобряла настойчивость Бена и его желание, чтобы дочь ходила в летнюю школу.
— Глядите! — воскликнула она. — Вон там у дороги пять оленей. Видите их? Обычно они не отваживаются подходить так близко к шоссе.
Внимание всех переключилось на животных, неприятная тема была забыта, и остаток пути даже Кристи была под таким впечатлением от величия Скалистых гор, что забыла про свои протесты и жалобы на скуку школьной жизни.
Они добрались до Вейля и свернули с шоссе в заповедник Уайт-Ривер. Выполнив серию головокружительных спусков и подъемов по грунтовой дороге, что вела в Нотч-Маунтин-Крик, они оставили машину и направились пешком по туристской тропе, поднимавшейся вверх к Лунному перевалу.
Неровная вершина горы Святого Креста, названной так из-за двух гигантских, забитых снегом трещин на ее северо-восточном склоне, красовалась на фоне безоблачного голубого неба и выглядела безупречно, словно на почтовой открытке. Хотя был всего лишь май, солнце жарко припекало им спины, и Лаура ощутила знакомый прилив нетерпения, когда подняла глаза на гранитный пик и представила, как они взберутся на верхний уступ, возвышавшийся на четырнадцать тысяч футов над уровнем моря.
Вскоре она поняла, что до наступления темноты им скорей всего не удастся добраться до вершины. Бен был в превосходной физической форме и явно обладал немалым альпинистским опытом. Но вот Кристи, привыкшая жить на берегу моря, задыхалась в разреженном воздухе, и ей никак не удавалось идти в ногу со всеми, несмотря на то, что Беннет и Лаура сдерживали шаг.
Через полтора часа ходьбы они все еще находились в полосе леса, но тропа расширилась, образовав удобное для привала место. Бен с сочувствием взглянул на дочь, которая упрямо пыхтела и с усилием делала каждый следующий шаг.
— Давайте передохнем несколько минут? — предложил он, стаскивая с плеч рюкзак и изображая усталость, которой, по мнению Лауры, вовсе не испытывал.
Кристи с готовностью поддержала его.
— Конечно, давайте! Господи, мне казалось, что вы оба собираетесь идти целую вечность! — Не дожидаясь дальнейшего приглашения, Кристи опустилась на ближайший валун, громко застонав, и с наслаждением вытягивая натруженные ноги. — Я умираю, — громогласно объявила она. — Умираю от усталости.
— Ты лучше намажь нос солнцезащитным кремом, — посоветовала Лаура, протягивая ей тюбик, который достала из рюкзака. — По-моему, тебе еще жить и жить, но не с обгоревшим же носом.
Кристи открыла один глаз.
— Солнце мне не кажется слишком горячим.
— На такой высоте легко обгореть, даже если тебе холодно.
Кристи послушно нанесла на лицо крем. Бен тем временем достал две пластиковые бутылки.
— Кто из вас хочет пить, милые леди? — спросил он.
— Предложение заманчивое. — Лаура заметила плоский валун в нескольких метрах от Кристи и вздохнула от удовольствия, усевшись на нагретый солнцем камень, она закрыла глаза, подняв лицо к небу и откинув с шеи влажные кудри. Сквозь шелест листвы она слышала пофыркивание кроликов, а где-то в отдалении различила хлопанье крыльев какой-то крупной птицы.
Кристи громко зевнула.
Ну, и на какую высоту мы уже поднялись?
— Мы находимся на высоте почти двенадцати тысяч футов над уровнем моря. Еще сотня футов, и мы окажемся выше линии лесов.
— Еще сто футов! — мрачно воскликнула Кристи. — Какой ужас, папа! Не забывай, что я уже ходячий труп. Не могу себе представить, откуда такие немолодые люди, как вы, берут свою энергию.
— Мы специально тренируемся, чтобы быть в форме, — сказал Бен, заговорщицки подмигнув Лауре. — В нашем возрасте это просто необходимо. Верно, Лаура?
— Верно. — Она улыбнулась ему с пониманием. — И вообще, вы лучше поскорей принесите обещанную воду, Бен, пока ваши дряхлые кости не отказались служить.
Она смотрела, как он спускается к скользким камням, окружающим узкий ручей. Пот блестел на его загорелом лбу, и Бен нетерпеливо вытерся рукавом свитера, затем поставил бутылки на землю и плеснул на себя ледяной, кристально чистой водой. Вчера вечером он поцеловал ее. Мысль эта сверкнула в сознании Лауры, появившись, казалось бы, из ниоткуда. Если бы он поцеловал ее снова, прямо сейчас, его кожа была бы холодной по сравнению с ее горячей щекой, а у губ был бы вкус свежести горной воды. Волна желания поднялась откуда-то из глубины ее существа, заставив учащенно забиться сердце, и она крепко обхватила руками плечи, в очередной раз смущенная реакцией собственного тела.
Вчера вечером, когда она впервые встретилась с Беном, еще можно было бы найти извинение ее волнению, как у девчонки-школьницы, на его сексуальный магнетизм. В конце концов он был хорошим актером, и образ его телевизионного героя Гаррисона Бранда был тщательно разработан и предназначен для возбуждения женских фантазий. Ему ничего не стоило время от времени входить в роль, и очередная жертва тут же оказывалась у его ног. А ведь, черт побери, Лаура была все-таки женщиной, несмотря на стремление ее коллег обращаться с ней как со своим парнем. Но сегодня, проведя в обществе Бена несколько часов, ей уже пора было бы научиться различать экранного Гаррисона Бранда и Бена Логана, отца беглого подростка с весьма спорным правом опекунства. Как бы Лаура ни наслаждалась его обществом, нельзя все же забывать, что она сотрудник полиции, находящийся при исполнении своего служебного долга.
Он вернулся с двумя бутылками воды, налитыми до краев, и подал одну Кристи вместе с плиткой шоколада. Потом подошел к Лауре и протянул ей другую бутылку.
— Вы позволите присесть рядом с вами? — спросил Бен с улыбкой. — Кристи так распласталась на своем камне, что там уже нет места.
— Будьте моим гостем. — Лаура сделала большой глоток ледяной воды и подвинулась к краю валуна, уступая ему место рядом.
Бен пошарил в рюкзаке и вытащил еще две плитки шоколада, протянув одну из них Лауре. Они сидели бок о бок, жевали шоколад, разморенные теплом полуденного солнца и овеваемые по-весеннему свежим ветерком.
— Как тут сейчас красиво, — заметил Бен, откинувшись назад. — Я действительно рад, что мы пришли сюда.
— Горы нравятся мне в это время года больше, чем зимой, — согласилась Лаура.
—Даже несмотря на вашу любовь к лыжам?
— В общем, да. Когда поднимаешься в гору по тропе, ощущаешь более тесную связь с ней, чем тогда, когда быстро скользишь по снежной поверхности. Я поднималась в конце августа на восточный склон Лонг-Пйк, и когда добралась до вершины, поистине сроднилась с горой.
— Восточный склон совсем нелегкий для восхождения, — отозвался Бен, и Лаура почувствовала странное удовольствие, услышав в его голосе восхищение. — А вы когда-нибудь пытались забраться на Зуб Акулы? Мои друзья-скалолазы утверждают, что он покоряется только опытным альпинистам.
— Нет, но он у меня намечен на конец лета, когда мне удастся обрести более хорошую форму.
— Я бы сказал, что у вас и сейчас достаточно симпатичная форма, — лениво заметил Бен. Сквозь прищуренные глаза он наблюдал за одиноким облаком, плывущим по небу, а его плечо уютно касалось ее плеча. — Иногда, забираясь высоко в горы, я удивляюсь, зачем вообще нужно возвращаться назад, вниз.
— Не думаю, что вы сумели бы достаточно убедительно сыграть роль отшельника, — сухо заметила Лаура. — К тому же вашему таланту требуется аудитория. Через некоторое время вам покажется скучным лицедействовать перед белками и бурундуками.
Он одарил ее очередной улыбкой, выпрямился и взял из ее рук бутылку. Утолив жажду, Беннет задумчиво произнес:
— Аудиторию для моего таланта, да? Точно подмечено. Иногда меня посещают мысли, что на самом деле я зря растрачиваю талант перед домохозяйками, которые, поглядывая на экран, жарят котлеты или гладят белье.
Лаура пожала плечами, не понимая, иронизирует он или говорит серьезно.
— Может, это и так, но что в этом плохого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23