все смотрели только на нее и обращались только к ней. Ну почему, почему Владу не попалась платиновая блондинка, тогда бы у меня сохранился крошечный шанс. Но против витальной, обладающей животным магнетизмом юной провокаторши шансов у меня не было.– Интересный запах, – сказала я, докурив первую сигарету до фильтра и слегка опьянев от ворвавшегося в мой дистиллированный организм никотина.– Что вы имеете в виду?– Ваши духи.– А-а… – Бэби прижала к губам кончик носа, а потом обнюхала банда ну на запястье. – Это «Ангел».– Вам идет.– Вы полагаете? Вообще-то я не очень люблю духи. Точнее, стараюсь ими не пользоваться. Духи – это такое лукавство… Это все равно что шубу летом таскать только потому, что у тебя хреновая фигура. Человек должен быть естественным, а в духах нет ни капли естественности. Сплошной обман. Сплошное надувательство.От столь продолжительной программной речи мне стало не по себе.– Тогда зачем вы ими пользуетесь?– Это подарок моего парня. «Ангел» на моей коже – его слабость. А к слабостям своих парней я отношусь с пониманием.– Ваш парень… Он приехал с вами? – осторожно подбирая слова, спросила я.– Влад? Нет. Стала бы я сидеть в этом гадюшнике, если бы он приехал со мной!.. Но он тоже здесь появится. Дня через три. В самый последний момент у него образовалась срочная командировка…– На Рождество?Он работает в журнале… Знаете, такие тупые глянцевые псалтири, которые учат тебя, как жить… Что слушать, что носить и как сделать твоему парню эротический, массаж, чтобы он отъехал до Владивостока. Мертвечина. Туфта. Срань господня. Вот он там и числится падальщиком. А сейчас полетел выклевывать что-то в Амстердаме. Вы были в Амстердаме?Я неопределенно покачала головой, предоставив самой бэби решать, была ли я в Амстердаме или нет. И пока бэби решала, я – уже сама – подкурила себе вторую сигарету. Вот и все. Никаких сомнений. Это она. He-шлюха, нелипучка, не-дешевка, не-дрянь. Не-девка.Бэби.– Амстердам – попсовый город, – сказала бэби. – И всегда такой, каким ты хочешь его видеть. Я не очень-то люблю его…– Как духи?– По-другому. Вот Париж, к примеру, – шлюха фригидная и расчетливая. А Амстердам – шлюха, дающая всем бесплатно. Только из любви к чистому искусству.– Шлюха со знанием приемов эротического массажа?– Именно. – Бэби откинулась на стуле, с шиком затянулась и выпустила сразу три кольца.– А вы и в Париже наследили?– J'ai passe une tres bonne soiree, – на вполне сносном французском произнесла она.«Было очень мило». Паршивка!..Sans aucun doute Несомненно (фр.).

. – Мой французский был не в пример лучше французского бэби. Мой французский был безупречен.– Ой! – Бэби дернула серьгу в ухе.– Ай! – Я почти зеркально повторила ее движение, с той лишь разницей, что в ухе у меня скромно приютился бриллиант по цене в полторы тысячи долларов.– Потрясающе. – Бэби в очередной раз ослепила меня ямочками на щеках. – Вы тонкая штучка.– Девушка на миллион баксов.– Именно.Бэби не покоробили ни «девушка», ни «миллион». У меня нет шансов. Никаких.– И вы здесь одна?– Одна!– Почему? – Простота вопросов бэби граничила с откровенным бесстыдством.– А почему я должна быть не одна?– Такие места не рассчитаны на одиночество. Разве что вы решили оторваться. Подснять себе кого-нибудь.– Я похожа на человека, который нуждается в том, чтобы кого-то подснять?Бэби принялась изучать меня: пытливо, сосредоточенно, закусив от напряжения нижнюю губу. С таким выражением лица изучают старинные манускрипты, годовые кольца на деревьях, анатомическое строение морского конька.– Нет, пожалуй, нет. Вы похожи на человека, который нуждается в том, чтобы кого-то любить. Без памяти.Разбитая музыкальная шкатулка в моей груди издала прощальный звон: последняя пружина ее механизма лопнула.– Я и любила… И люблю. Без памяти. Только это ему больше не нужно. Он встретил другую.– Ну и мудак! – Бэби так грохнула кулаком по столу, что рюмка с недопитой водкой подпрыгнула и опрокинулась.– Я тоже так думала…– А теперь?– Теперь нет. Он просто встретил другую. Полюбил заново. А новая любовь никогда не платит по старым векселям.Стоило мне только сказать это… Стоило мне только произнести, как случилось уж совершенно невероятное: бэби перегнулась через столик и поцеловала меня в щеку.– Если я скажу тебе «забей», – она перешла на «ты» совершенно естественно, – ты все равно меня не услышишь. Так?– Да.– Значит, должен быть еще какой-нибудь выход.– Какой?– Анаша! – Бэби снова качнулась на стуле и рассмеялась беззаботным бесстрашным смехом. – Я привезла с собой шикарную таджикскую дурь. Айда ко мне в номер курить!.. *** …Ее номер был полностью идентичен моему. Стой лишь разницей, что в окне не было никакой сосны. Одни лишь горы. На полу перед дверью валялся потертый кожаный рюкзак (бэби даже не удосужилась распаковать вещи), а на столе стоял ноутбук. Старенький ноутбук, напомнивший мне мой собственный – пятилетней, а то и семилетней давности. «Compaq» или что-то вроде того.– Садись, ложись, делай что хочешь, – жестом гостеприимной хозяйки бэби развела руками.Я нацелилась было на кровать, но неожиданно меня обдала арктическим холодом мысль: пройдет каких-нибудь вшивых три дня, приедет Влад и они начнут заниматься любовью. На этой самой кровати. И Влад будет запускать руки под майку бэби, и расстегивать пуговицы на ее мешковатых джинсах, и касаться ртом ее татуировок, и трогать языком крест в ее ухе, и покусывать зубами ее торчащие победительные соски, и… и… Подойти ближе к сплетенным телам Влада и бэби я не решилась. И как подкошенная рухнула на пол у кровати.Бэби посмотрела на меня с одобрением.– Вот и я обожаю сидеть на полу… Сейчас забьем косячок, и нам захорошеет.Она устроилась неподалеку от меня, вытащила из внешнего кармана рюкзака пачку «Беломора», а из внутреннего пакет с анашой и с поразительной ловкостью забила косяк, послюнив напоследок его кончик.– Не много у тебя вещей, – заметила я.– Я просто мобильный человек. К тому же вещи меня утомляют. У меня с ними сложные отношения. И вообще… Если честно, я бы хотела родиться во Французской Полинезии и всю жизнь проходить голой.– Завидная мечта. И легко выполнимая. – Ревность снова полоснула ножом мне по глазам. – С такой-то фигурой.– Ну, тебе тоже грех жаловаться. – «Беломорина» вспыхнула красным огоньком и затрещала: это бэби сделала первую затяжку. – Ты, кстати, откуда?– Я? Из Питера.– Круто! Бывает же такое!.. Я тоже из Питера. Нет, ну надо же! Земеля земелю всегда поддержит, а? Права я?– В каком смысле поддержит?– Ну… Вот ты на лыжах катаешься?– Катаюсь.– А я нет.– Правда, что ли? – изумилась я.– Истинная. – Для убедительности бэби прикусила ноготь большого пальца. – Я на них даже не стою. Научишь меня?– Не знаю… Лучше бы тебе обратиться к инструкторам. Их здесь как грязи.– Держи! – «Беломорина» перекочевала в мои руки. – Я не хочу, чтобы инструкторы. Я хочу, чтобы ты. Не переживай, я способная. С парашютом уже прыгала, с аквалангом спускалась, теперь остались горные лыжи.– Ну, много чего осталось… Гонки на собачьих упряжках, например. Полет на воздушном шаре… Вокруг света за восемьдесят дней.– Все впереди.Бэби придвинулась ко мне близко, слишком близко. Ее глаза плыли надо мной грозовым облаком, ее губы покачивались надо мной, как лодки, ее подбородок опрокинулся, как чаша, полная молока.– Все впереди, слышишь? У нас вся жизнь впереди. Целая огромная жизнь. *** …Я проснулась от глухого стука в окно.Стекло было залеплено точками снега, и пока я соображала, что бы это могло быть, в него ударил очередной снежок. После чего последовал пронзительный короткий свист.Бэби.Бэби сидела на сосне прямо напротив окна моего номера, оседлав толстую ветку. Высота была приличная, сосновый ствол – абсолютно гладким, как ей удалось забраться сюда, оставалось загадкой. Она могла бы постучать в двери номера, но предпочла разбудить меня таким экстравагантным способом. Она была бэби, и это все объясняло.– Сума сошла! – крикнула я, открывая окно. – Зачем ты залезла туда, сумасшедшая?– Чтобы сказать, что день сегодня будет офигительным! И еще, что ты обещала научить меня кататься на лыжах.– Разве?– Стопудово. Жду тебя в холле через двадцать минут.– Через сорок.– Через полчаса, – отрезала бэби и, совершив головокружительный кульбит, спрыгнула на землю.Я даже не успела испугаться за нее.Пока я мылась в душе, натиралась кремом от солнца и натягивала на себя комбинезон, меня не оставляли мысли о прошедшей ночи.Ночи с бэби.Я провела ночь с девушкой, которая отбила у меня Влада, и теперь могла с уверенностью сказать: такой ночи у меня еще не было. Никогда в жизни.И анаша здесь ни при чем.Рот у бэби не закрывался, но это не напрягало меня. Погружение в ее двадцатилетний мир прошло легко и безболезненно, – и он оказался фантастическим, похожим на латиноамериканский роман, китайскую притчу и триллер одновременно. Бэби жонглировала самыми разными городами (Нью-Йорк, Лондон и Барселона в их число не попали, за что я была несказанно благодарна ей), вытаскивала из заднего кармана джинсов самые удивительные пейзажи, вынимала из-за щеки самые потрясающие человеческие типы. Ее Амстердам был совсем не похож на мой собственный Амстердам, то же случилось и с Парижем, и с Салониками, мы пили разную на вкус граппу и ракию, в моих венецианских каналах не было ничего, кроме тины и отходов, в ее же – цвели папоротники и плыли завернутые в папиросную бумагу локоны влюбленных. От бэби я впервые услышала о кошках с девятью хвостами и о гангстерах, которые играют в го. Я была почти уверена, что большинство рассказов бэби – плод ее фантазии, не больше. Но плод этот был прекрасен, он благоухал.– Слушай, тебе нужно книги писать, – сказала наконец я, полностью обессиленная ее историями.– Уже.– Что уже?– Уже пишу. – Бэби кивнула в сторону ноутбука. – Она там.– Книга?– Роман.– Дашь почитать?– Дам. Когда-нибудь.– О'кей. – «О'кей» – неужели мои губы произнесли это?Я почти не помнила, как вернулась к себе, а вернувшись, упала на колени посередине номера и разрыдалась. Боль, на время отступившая, ударила по мне с новой силой. У меня нет никаких шансов. Никаких. Влад больше никогда не будет со мной. От таких, как бэби, не уходят. За такими, как бэби, следуют всю жизнь. Непонятно только, что она нашла во Владе. Конечно, бэби бросит его, не пройдет и трех месяцев. Но вернется ли он ко мне? А если и вернется, то все равно будет искать ее в каждом дне. Чтобы ловить с ней рыбу, болтать ногами в прохладной воде, есть виноград, пить текилу, глазеть на прохожих, мокнуть под дождем, стрелять сигареты, кататься на колесе обозрения, читать правила поведения пассажиров в метро, стричься, пускать мыльные пузыри, собирать марки, кормить пингвинов пломбиром. И мечтать быть с ней, пока смерть не разлучит души.Бэби ждала меня в холле, сидя в кресле со сложенными по-турецки ногами. Тут же крутилось несколько молодых людей, которые сразу отпали, как только она помахала мне рукой.– Потрясно выглядишь, – сказала бэби. – А прикид у тебя просто чумовой. Костюмчик на все сто.– Обыкновенный костюмчик.– Да ладно тебе… ну что, двинули?– План такой, – я подтянула молнию на плохоньком комбинезоне бэби, – сначала мы подберем тебе лыжи.– А потом ты научишь меня кататься?– Если ты будешь хорошо себя вести.– Я буду хорошо себя вести. Я буду паинькой. Обещаю.…Она оказалась потрясающей ученицей. Я предполагала что-то подобное, недействительность превзошла все мои ожидания. А может, все дело было в бесстрашии бэби? Она бесстрашно смеялась, запрокинув голову, бесстрашно рассказывала о гангстерах, играющих в го, и вот теперь бесстрашно соскользнула с пологого склона для приготовишек. Трудно было поверить в то, что бэби делает это в первый раз.– Корпус вперед! – крикнула я ей.– Я помню, помню!..После нескольких десятков удачных спусков бэби подъехала ко мне: глаза ее нестерпимо сверкали, рот то и дело растягивался в блаженной улыбке, а на щеках играл румянец.– Ну как? – спросила она.– Неплохо, совсем неплохо. Тебе нравится?– Я просто в ауте. Даст ист фантастише!– Даст ист абер прима! – расхохоталась я.– Ты и немецкий знаешь?– Этвас. Немного.– Слушай… А может, мы поищем какое-нибудь другое место? – Бэби оперлась на палки и умоляюще посмотрела на меня.– А это тебе чем не нравится?– Народу много. Флажков. Детей каких-то дурацких…– Ты сама ребенок. Дурацкий, – мне внезапно захотелось погладить бэби по голове.– Давай двинем туда, где посерьезнее, а?– Не стоит. Пока не стоит. Не думай, что все будет так легко и просто. Кое-какие навыки должны закрепиться до автоматизма, к тому же повороты у тебя хромают.– Здесь они не закрепятся. – Бэби снова потеребила крест у себя в ухе. – Здесь мне уже скучно. Так я могла бы и где-нибудь в Парголово покататься.– Не говори глупостей, – тоном учительницы младших классов изрекла я.– Ну, пожалуйста…– Не канючь. И марш наверх!..В конце дня я сдалась, и мы отправились на трассу для мастеров. Я хорошо знала ее по своему прошлому приезду, бэби же видела ее в первый раз. Для начала я устроила пару показательных спусков, потом наступила ее очередь.– Все помнишь? – Я нагнулась и проверила крепления.– Все. Группироваться, не выбрасывать палки… Да все будет в порядке. Не переживай.Губы бэби были плотно сжаты, а в глазах появился сосредоточенный потусторонний блеск, свойственный лишь лыжным экстремалам.– Тогда с Богом. Давай!..Бэби родилась горнолыжницей. Впрочем, с тем же успехом она могла родиться парашютисткой, альпинисткой, байкером, ловцом жемчуга. Она родилась бэби, и это все объясняло.Это объясняло ее полет, маленький ангел был создан для снегов, ущелий, почти вертикальных, отвесных склонов. Я даже залюбовалась ею. Влад никогда ко мне не вернется. Никогда. Ни-ко-гда. Оттолкнувшись палками, я следом за ангелом сорвалась вниз.– Черт возьми, – сказала она, когда я остановилась, обдав ее ледяными брызгами с ног до головы. – Ты чертовски хорошо смотришься. Ты вообще чертовски хороша.– Ты тоже.– Как насчет вечера?
1 2 3 4 5 6 7