Зато спустя какое-то время осмысления… Не всегда, но довольно часто на него будто находило озарение, и он легко находил единственное верное решение. Как же ему сейчас не хватало хоть кого-то, с кем можно было бы обсудить события сегодняшнего дня, да и всего последнего года…
К Алексу подошли Гном и Адидас.
– Поздравляю. – Алекс постарался спрятать рвущиеся наружу злость и раздражение как можно глубже. – Вижу, вы так и не попались.
– Конечно, – хмыкнул Гном. – Ведь добрая треть команды синих гонялась за тобой. И, как я погляжу, догнали-таки.
В его голосе едва заметно проскользнули ехидные нотки – конечно, великого Алекса поймали, а они смогли уйти от всех преследователей, пусть их было и не так много.
– Бывает, – отмахнулся Алекс.
Они еще немного потоптались рядом но, поняв, что Алекс не расположен к разговорам, отошли к одной из весело галдящих компаний. Было еще несколько попыток со стороны знакомых завязать с ним беседу, но ничего путного из этого не вышло. Естественно, все логично предположили, что Алекс злится из-за поражения в Игре, хотя на самом деле это его сейчас волновало меньше всего.
– Слушай, а фингал тебе под глаз кто поставил? – спросил кто-то из команды синих. – Вроде бы драки в Игре запрещены. Или ты сам споткнулся?
Алекс смерил наглеца презрительным взглядом, и уголки его губ невольно поползли вверх.
Довольно подкачанный парень младшего студенческого возраста явно был очередным нубом, ведь иначе он не стал бы так шутить с Алексом – о его вспыльчивости ходили легенды, правда, как это обычно бывает, немного преувеличенные. Совсем чуть-чуть…
Удар открытой ладонью в лицо превратил нос парня, попавшего под горячую руку паркуриста, в некое подобие «оладушка». Ударь Алекс под другим углом, и хрящ запросто мог повредить мозг, но он ничего подобного делать, конечно же, не собирался. На самом деле это был даже не перелом, а легкое смещение перегородки, легко исправляющееся одним движением умелых рук.
Алекс неторопливо развернулся, засунул руки в карманы и двинулся в сторону лежащих на земле рюкзаков, брезгливо морщась от бьющего по ушам крика:
– Он мне нос сломал!
Как баба, честное слово, – раздраженно подумал Алекс. – Заплачь еще…
Конечно, он услышал приближающиеся шаги заранее, но даже не попытался увернуться от руки преследователя. Наверное, шестым, седьмым или сотым чувством почувствовал, что никто на него нападать не собирается.
Димон схватил Алекса за плечо и резким движением развернул лицом к себе.
– Ты что творишь?!
Алекс ответил ему жестким взглядом и после короткой паузы неохотно пояснил:
– Мне не нравится, когда надо мной шутят… такие уроды…
Теперь, когда он произнес это вслух, причина драки уже не казалась такой уж веской, и это раздражало еще сильнее.
– И все из-за проигрыша в Игре? Так ударил бы меня, что ж ты на других-то злость срываешь?! – неожиданно рявкнул Димон.
– Да плевать мне на Игру! – взорвался в ответ Алекс.
Схватив друга за рукав, он отвел его в сторону и яростно зашептал:
– Эти уроды в черных костюмах опустили нас, ты понимаешь?! – и дальше будто прорвало плотину: – Я не могу проиграть каким-то старикам!!! Столько лет потратить на каждодневные тренировки и быть так позорно побитым… Это же просто невозможно! А потом еще этот прыжок дурацкий…
Димон внимательно выслушал монолог Алекса а потом тихо сказал:
– Слушай, ты же раньше не был таким… Там, на крыше, ты ведь едва не убился! Если бы там не оказалось строительной люльки…
– Да ладно, – раздраженно отмахнулся Алекс. – У них же получилось, значит, и я должен был допрыгнуть… – Он сжал кулаки. – Должен…
Они недолго помолчали, каждый думая о своем, а потом Алекс глубоко вздохнул, подхватил с земли свой рюкзак и шагнул по направлению к выходу из сквера.
– У всех людей есть свой предел возможностей… – задумчиво протянул Димон, глядя в спину удаляющемуся другу.
Алекс резко развернулся, подскочил к акробату, схватил его за грудки и зло прошипел:
– Запомни, я – не все!
* * *
Рядом с выходом из скверика стоял небольшой фургончик с названием какого-то незнакомого телевизионного канала на борту. Стоило Алексу выйти на дорогу, как из машины выскочила миловидная дамочка и бородатый оператор с огромной видеокамерой наперевес.
Поджидали, – с ходу определил Алекс. – И как они нас все время находят? Наверняка ведь какой-нибудь придурок из мелких нубов болтает.
Лет дамочке было никак не меньше тридцати, хотя выглядела она на все двадцать пять. Ну да, макияжи, фитнессы, солярии-фигарии всякие…
– Здравствуйте! Канал ЖТВ, программа «Жизнь столицы», – с ходу выпалила она. – Мы хотим снять небольшой видеосюжет о… паркуристах.
– Хотите дальше, – хмыкнул Алекс, обходя женщину по широкой дуге. Впрочем, от цепких наманикюренных пальчиков его это не спасло. Журналистка схватила парня за руку и немного заискивающе посмотрела в глаза.
– Но мы хотим снять именно вас, Алекс, нам так много рассказывали о ваших достижениях…
И какая же зараза на меня указала? Узнаю – уши надеру! – раздраженно подумал Алекс и легко стряхнул руку журналистки.
Конечно, это было не слишком прилично, но ему сейчас было не до хороших манер. Встреча с грабителями сильно выбила Алекса из колеи, не говоря уже о полученном фингале. Неизвестно, как это родителям объяснить, да и в институте появляться с подбитым глазом не с руки…
– Простите, меня это не интересует, – немного резче, чем следовало, ответил он.
Женщина всплеснула руками, явно не ожидая подобной реакции. Конечно, в ее представлении Алекс должен быть встать на задние лапки и начать «служить», едва услышав о том, что его хотят показать по телевидению. Это же такая честь!
– Но как же, ведь это такая хорошая возможность рассказать о себе, о своих взглядах…
Ага, как же.
Алекс вымученно улыбнулся и поспешно свернул в ближайшую подворотню. Там он рванул с места и пробежал не менее двух кварталов, чтобы наверняка отвязаться от надоедливых телевизионщиков. И дело тут было не только в плохом настроении. Несколько раз он уже накалывался на подобных затеях. Хватит. Сперва наобещают с три короба, наснимают материала часа на два. Ты им прыгаешь, крутишь фишки, рассказываешь свое видение философии… А потом? В лучшем случае пара секунд прыжков, да две коротких ничего не значащих реплики – вот тебе и вся известность. А в худшем – перевернут все сказанное с ног на голову, и подгонят под свои интересы. Как ни крути, а время будет потрачено зря.
Алекс забрался по карнизам на крышу пятиэтажки и сел на краю, свесив ноги и подставив лицо вечернему ветерку.
А вопросы их дурацкие?
Думаете ли вы о своих близких, когда прыгаете? Не страшно ли вам? Что чувствуешь, когда срываешься или летишь и видишь, что не дотянешь до соседней крыши? Вы наркоман и зависите от адреналина?
И что им отвечать? Как ни крути, а паркуристы действительно постепенно превращаются в самовлюбленных эгоистов, адреналиновых наркоманов, да еще и явно шибанутых на голову. Даже нормальные парни не могут толком объяснить, почему они этим занимаются. Думать о близких? Экстремалы же сплошь молодые ребята, они вообще мало о чем думают. К тому же, ни один нормальный человек всерьез не примеривает на себя понятие смерти или серьезной травмы. Каждый думает, что это может случиться с кем угодно, но только не с ним. И это правильно, иначе жизнь превратилась бы в бесконечную фобию…
Алекс поднялся на ноги и окинул внимательным взглядом соседнюю крышу. Перехода по высоте нет, значит, спокойно можно прыгнуть максимум метров на пять. Поскольку дома, истинно по-русски, стоят наискось, то самое близкое место как раз составляет около четырех метров. С запасом даже.
– А как вы определяете, что вот через это можете прыгнуть, а через это – нет? – тихо передразнил он одну из давешних журналисток.
– Глазомер и математика, милочка, – с нравоучительными нотками, как иногда любил говорить Алексей Селин, сказал он. – А еще шестое чувство, третий глаз, и чувствительная к падениям пятая точка. Ох… – Он потер ушибленный зад. – Что-то слишком много падений для одного дня…
Где-то в глубине сознания мелькнула искорка страха – а вдруг и в этот раз не допрыгнешь, сорвешься? Математика уже один раз ошиблась…
– Я лучший… – тихо произнес Алекс себе под нос, затыкая внутренний голос. – Лучший или мертвый…
Он разбежался и прыгнул на соседнюю крышу. Полет в группировке – «дроп».[10] Секунды эйфории. Ощущение, будто ты действительно умеешь летать. Затем быстрый выход из группировки, касание всеми четырьмя конечностями теплой крыши, кувырок – «ролл»,[11] и запоздалый удар адреналина.
– Крылья, крылья, – весело процитировал Алекс известный мультик. – Главное, хвост!
* * *
Алексей Селин неторопливо поднимался на свой злосчастный четвертый этаж, и все мысли его носили исключительно ворчливый характер.
И почему в пятиэтажках лифты не предусмотрены? Как было бы приятно сейчас зайти в кабину, испещренную наскальной живописью двадцать первого века, и нажать на заветную расплавленную кнопочку. А тут топать приходится…
Все тело болело так, будто его избивали несколько часов к ряду. В тишине раздавался одинокий хруст выбитого сустава голеностопа правой ноги и глухая ругань:
– Не мог поаккуратнее прыгать, – бурчал он себе под нос. – Великий паркурист, блин…
Звонок разразился приглушенной трелью, и вскоре с той стороны двери защелкали замки. На пороге появился отец – темноволосый, грузный мужчина в спортивном костюме, с длиннющими усами, коим мог позавидовать любой кубанский казак. Скептически посмотрев на вроде бы путевого, но все равно немного странноватого сына, он спокойно поинтересовался:
– Чего хромаешь, опять упал?
Взгляд отца на секунду задержался на синяке под глазом, и тут же скользнул в сторону. Селин-старший никогда и ни в чем не попрекал своих детей, предпочитая проводить с ними неторопливые разъяснительные беседы. Что делать, профессия психолога накладывала определенный отпечаток. Иногда Алексею даже хотелось, чтобы отец наорал на него, или хотя бы всерьез разозлился. Но в глазах Селина-старшего всегда светилось спокойное профессиональное понимание и терпеливая уверенность, отчего Алексею часто во время разговоров казалось, будто он находится на приеме у отца в медицинском центре.
– Ага, – грустно подтвердил Алексей, осторожно прикрывая рукой свежий фингал. – Ты же знаешь, акробатика очень травматичный вид спорта.
Зайдя в коридор, он быстро скинул обувь и поспешил в свою комнату.
Провожавший Алексея оценивающий взгляд отца предполагал любую возможность получения травмы: от драки с хулиганами, до пьяного дебоша в местной пивнушке, но только не случайное падение на акробатике. Конечно же, он никогда не стал бы давить на сына или выведывать подробности его злоключений. Тут важно дать понять, что ты всегда готов выслушать и дать совет…
Прикрыв за собой дверь комнаты, Алексей кинул на пол рюкзак и рухнул в кресло.
Блаженство!
Мама как обычно задерживалась на работе, поэтому ахов и вздохов по поводу синяка сегодня не предвиделось, а вот…
Дверь приоткрылась, и в проеме возникла довольная мордочка старшей сестры.
– О! Явился, мелкий. Опять глаз подбили?
– Изыди, – вяло ответил Алексей. – Без тебя тошно.
– Без меня действительно тошно, – кивнула Аня. – Зато со мной все просто отлично. А ты жди очередную отцовскую лекцию на тему бесконфликтности и любви к ближнему.
Что верно, то верно, – вынужденно признал Алексей. – Ну что ж, придется запастись терпением и придумать абсолютно идиотскую отмазку о новой жутко неуклюжей партнерше. Надо же было умудриться локтем в глаз заехать… Что интересно, отец отлично знает, что я вру. И я знаю, что он знает… Но мы все равно будем и дальше играть свои роли.
Алексей едва успел переодеться, как послышался тихий стук в дверь.
– Можно?
– Конечно, – ответил Алексей, садясь обратно в кресло и принимая самый что ни наесть невинный вид.
Отец зашел в комнату и аккуратно прикрыл за собой дверь.
– Сын.
Алексей скромно потупился.
– Да, пап.
– Я хочу с тобой серьезно поговорить.
Ну, сейчас начнется, мысленно простонал Алексей.
– Послушай, конечно, обычно говорят, что насилие это не выход… – Отец смущенно кашлянул. – Но если тебя избивают в институте, то иногда стоит дать сдачи.
Алексей на секунду замер, переваривая услышанное, и с трудом сдержал улыбку: – Так вот о чем он подумал! Что ж, довольно логично, ведь не станет же такой тихоня как Алексей сам устраивать драки.
– Мы же ведь в детстве отдавали тебя школу единоборств, – напомнил отец. – Неужели ты ничему там не научился?
– За месяц? – грустно усмехнулся Алексей. – Ее же потом закрыли, а я пошел на акробатику. И ни о чем, кстати, не жалею. Ты же знаешь, я не люблю насилие.
Отец задумчиво и немного оценивающе посмотрел на сына.
– Да. Между прочим, акробатика очень неплохо повлияла на твое телосложение и физическую форму. Мне кажется, если ты будешь более уверен в себе… – Он просветлел. – Да! Думаю, пара уроков в какой-нибудь секции рукопашного боя могут сильно помочь. Тебе нужно обрести уверенность в собственных силах.
Алексей вновь едва сдержал смех. Офигеть. Ярый пацифист, не признающий насилия в принципе, гонит его в секцию единоборств. Куда катится мир?
– Ну, я не знаю…
– Ты просто пообещай как следует подумать над этим.
– Обещаю. – Алексей позволил себе улыбнуться. – Обязательно подумаю.
Отец собрался уходить, но у двери обернулся.
– Да, и лучше не будем рассказывать об этом маме, она сейчас вся в работе… чего ее зря расстраивать?
Алексей выразительно потрогал уже начавший синеть фингал.
– Ты просто веди себя как обычно и старайся не светить подбитым глазом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10