— Эй, кто там? Отзовись! Как тебя зовут? Селина рассмеялась:— Глупый какой…Она даже не успела сообразить, настолько естественно все вышло. Джек тотчас поднял на нее глаза, ухмыльнулся и подмигнул.— Вот погоди, когда он топнет ножкой, тогда и поглядим, кто из нас глупее! Ты понимаешь, что сейчас произошло? Что вообще происходит? — вдруг спросил он.— Нет. Я же говорю: у меня все мысли в голове перемешались.— Ты католичка…— Да, и что? Ты опять про аборт? Я в любом случае стала бы рожать. Люди по-разному смотрят на это, но я — именно так.— Здорово. Скажи, а как ты относишься к брачным контрактам?Она свела брови.— Порой такое просто необходимо…— Ты лично оскорбилась бы, если бы тебе предложили подписать такой контракт?— Не знаю… — Селина задумалась. — Возможно, я решила бы, что будущий муж мне не доверяет, а это, конечно, сознавать невесело…— Я тоже так думал раньше. Но с тех пор ситуация изменилась.Селина бросила на него вопросительный взгляд.— Эррол никогда не предложил бы тебе подписать брачный договор, — проговорил Джек.— Может, лучше не будем сейчас об Эрроле? У меня уже щиплет глаза от слез…— Ладно, извини. Я просто, наверное, стал думать вслух. Но дело не в этом…— Не в этом?Селина вообще перестала понимать его.— Я думаю, ты уже поняла, к чему я клоню… и какой у меня подход. Полагаю, этот шаг будет единственно разумным вариантом. И если мы принципиально договоримся, то уже через неделю сможем пожениться. Я знаю, ты меня не любишь, но зато нуждаешься во мне, а я сделаю все от меня зависящее… понимаешь? Как думаешь, твой брат сможет нас обвенчать? Если для тебя это важно, скажи.— Обвенчать?! Нас?!— Может, это запрещено церковью? Я не знаю… Он все-таки родственник…Селина долго молчала. В голове у нее все смешалось. А Джек, чуть склонив голову набок, внимательно смотрел на нее. Затем он сжал ее ладони в своих.— Я еще утром решил. Вообрази, никто даже не станет задаваться вопросом относительно отца твоего ребенка. Все подумают, что это моя работа. Позже мы, конечно, обсудим…— Мы?! — Селина высвободила свои руки. — Ты сказал «мы»?!— Селина…— Замолчи! Все, больше ни слова, прошу! Он решил… Такие вещи не решаются одним человеком!— Повторяю, это единственно разумный выход.— Что?! Ну ты и наглец, Джек Шарбоннэ! Самодовольный болван! ГЛАВА 13 Маленькая лесенка от узкой двери в коридоре вела на чердак. Только сначала нужно было прокрасться мимо комнат Тилли. Половицы под ногами то и дело скрипели, но, слава Богу, негромко. Выбравшись на лестницу, Амелия сразу же наглоталась пыли и закашляла. Закрыв рот рукой, она тотчас осторожно затворила за собой дверь, чтобы никто не заметил отсвета ее фонарика.До сего дня она еще ни разу не попадала на чердак ночью. Папа страшно рассердится, если узнает, но он ушел провожать ту леди Селину и, возможно, вернется еще не скоро. Амелия нисколько не сомневалась, что папа ходит на свидания с Селиной, но пока еще не решила, как к этому относиться. Тилли все время говорила, что папе нужно еще раз жениться, потому что он, во-первых, слишком молод еще, чтобы жить одному, без жены, а во-вторых, потому что Амелии нужна мать. Насчет последнего Амелия была не согласна. Ей нравилось рассматривать фотографии ее настоящей мамы и жить вдвоем с папой. Но если папе так нужна жена, она не станет, наверное, возражать.Амелия почти не знала Селину и потому решила пока подождать с выводами. Она красивая, тут уж нельзя спорить. Тилли проговорилась уже, что Селина ей вроде бы понравилась. Другое дело — бабушка Саммерс. Она еще не видела папину знакомую, но ей она вряд ли понравится. Мама была единственным ребенком бабушки Саммерс, и бабушка часто говорила Амелии и папе, что они никогда не должны о ней забывать…Девочка поднялась по пыльной лестнице на чердак и переступила порог.На полу в углу стоял сундук. Спереди на нем была прибита металлическая табличка, на которой красивыми буквами было выведено «ЭЛИЗА САММЕРС». Это была мама Амелии. Девочка аккуратно подняла крышку, чтобы она не стукнулась об стенку. Внутри была длинная коробка с полиэтиленовым окошком сверху, перевязанная ленточкой. Амелия знала, что в коробке лежит мамино подвенечное платье. Она его видела на фотографиях, где мама была изображена вместе с папой в тот день, когда они поженились. А еще девочка знала, что однажды вынет платье из коробки и сама наденет его. Папа сказал, что это произойдет, когда она выйдет замуж. Правда, он же говорил ей, что с выбором жениха не следует торопиться и нужно выбрать именно такого, которого она будет любить всю жизнь, несмотря ни на что.А еще в сундуке лежала детская одежда. Амелия не сомневалась, что это ее одежда. Как-то она принесла на чердак свою куклу Фанни, и она теперь жила здесь. Амелия каждый раз одевала ее во все свое из маминого сундука.Интересно, а Селина тоже будет жить с ними? Что тогда изменится?Папа пошел провожать Селину и мог теперь вернуться с минуты на минуту.Переодев Фанни, Амелия закрыла сундук и взглянула вверх, на маленькое окошко, откуда открывался хороший вид на улицу. Девочка решила подняться по лестнице к окошку, дождаться возвращения папы и сразу же вернуться к себе в спальню.Снаружи было темно. Луна куда-то спряталась. Но это ничего. Она все равно увидит папу под светом уличного фонаря.Амелия много раз давала себе зарок не смотреть на дом напротив, но редко выполняла его. В том доме жила женщина, которая никогда не выходила гулять, а вместе с ней еще одна, которая ухаживала за первой. Об этом Амелии рассказала Тилли.Амелии не очень нравился тот дом и его хозяйка. Конечно, она никакое не привидение, это Амелия просто придумала. Но зато вполне может оказаться ведьмой. А что, запросто! Ведьмой, которая похищает маленьких девочек и заставляет их работать на себя.Вдруг Амелия увидела, как в доме напротив что-то сверкнуло. Красный маленький огонек. Он зажегся в комнате хозяйки.Амелия выключила свой фонарик и прислонила лицо к стеклу. Носу стало холодно. Но она не отрываясь смотрела на красный огонек, который то загорался, то гас.У хозяйки того дома на окнах висели кружевные занавески. Вот одна из них качнулась.Амелия вся задрожала. Наверное, хозяйка того дома любит шпионить за людьми, стоя у своего окна. Амелия была почти уверена в этом, так как занавеска на том окне иногда двигалась и днем.Вот она вновь качнулась в сторону! Появилось лицо!Амелия от страха закрыла глаза ручками, но потом осторожно посмотрела сквозь пальцы.В том окне показалось белое-белое лицо, а потом человек что-то к нему поднес. Черное, на уровень глаз.Зачем хозяйке дома понадобился бинокль? И почему она смотрит прямо на их с папой дом? Амелии казалось, что окуляры бинокля наведены точно на ее спальню… ГЛАВА 14 Антуану нужно было облегчиться. Он стал ерзать на жестком металлическом стуле и мычать. Это все, что он мог делать, учитывая, что его рот был заткнут какой-то грязной тряпкой.— О, сдается мне, мальчик хочет нам что-то сказать! Это ты хорошо придумал, дорогой. Сам видишь, наше терпе-ние уже кончается, а ты еще не познакомился с одним нашим другом, у которого терпелка самая короткая. — Человек, лица которого Антуан не видел, потому что он стоял между ним и лампочкой, свисавшей с потолка и слепившей Антуану глаза, сильно ударил Антуана носком ботинка в голень и тут же второй раз в то же место. — Ты хочешь нам что-то рассказать, приятель? Ну-ка кивни своей тупой башкой, если я не ошибся.Боль сжала ногу тисками так, что Антуан едва не задохнулся, но все же нашел в себе силы кивнуть. Он понимал, с кем имеет дело, и догадывался, почему эти люди подкараулили его и запихнули в свою машину прямо на улице среди бела дня. Жаль, что у него ничего не получилось, когда он пытался поговорить с мисс Селиной второй раз. Когда ее гости ушли, он к ней вернулся, но у нее уже был мистер Шарбоннэ, а Антуан не знал, посвящать ли его в это дело. Он решил пока не торопиться и ушел с Ройал-стрит. но до дома так и не добрался. Теперь он жалел о том, что ушел.— Мальчик хочет нам что-то сказать! — крикнул человек, стоявший сзади. — Давай его послушаем, а?— Давай, — раздался другой, низкий и спокойный, голос. — Будем надеяться, старичок, что у тебя для нас интересные новости. В противном случае ты можешь отправиться на небо раньше, чем планировал.Лампочка резко качнулась. На кирпичных стенах заплясали дикие блики… Антуану завязали глаза прямо в машине. Поначалу он пытался запоминать повороты, но их было так много, что он скоро сбился со счета. Он потянул носом. Пахло рекой. А минут пять назад ему показалось, что он расслышал гудок парохода.Изо рта Антуана вынули кляп, и он закашлялся. К горлу подступила тошнота, и он стал давиться.Тогда на него обрушился еще один удар. На сей раз в коленную чашечку. Антуан охнул и наклонился вперед. Он был почти лишен возможности двигаться, так как его руки крепко привязали к спинке металлического стула, а ноги к ножкам…— Только попробуй, мальчик! Только попробуй! Я тебя заставлю жрать свою блевотину, ты понял? — предупредил тот, который его бил. — Я не люблю нюхать то, что другие ели на завтрак.— Ты полегче, — вновь раздался спокойный голос.— Для тебя же стараюсь, босс. Сам знаешь, что это за тупицы. Им все время приходится напоминать, кто тут главный и что они должны делать. В них кулаками приходится вбивать уважение к тем, кто выше их! А все потому, что их развратили другие тупицы, приучив их к мысли о равенстве между черным дерьмом и белыми людьми.— Антуан, — сказал второй, голос которого был более спокойным. — Что ты хотел сообщить нам? Мы тебя внимательно слушаем. Пойми, мы хотим поговорить с тобой, как старые добрые друзья.— Мне… мне нужно в уборную.В наступившей тишине Антуан отчетливо расслышал, как колотится его сердце.— Что?! Что ты сказал, урод?! — Над ним наклонился Злой, и Антуан различил тень от его лица. — Тебе захотелось сбегать по-маленькому? Или, может, по-большому? Или и то и другое?Антуану стало противно. Это были плохие, очень плохие люди. Кто их воспитывал? Неужели у них тоже были родители? Родители Антуана были тихими и работящими людьми. И сам Антуан был такой же. А когда у них с Розой пошли свои дети, они и их воспитывали так же.— Отвечай, мальчик! — На него обрушился удар тяжелого кулака, пришедшийся в угол глаза. По лицу Антуана, сбоку, поползла струйка крови. — На хрена тебе захотелось в сортир? Ты надумал сбежать от меня? Подставить меня, да? Ты хочешь, чтобы те люди, на которых я работаю, огорчились?— Мне нужно облегчиться, — тихо сказал Антуан. — Я не сбегу, обещаю. Я держу слово. Я честный человек.— Ты тупица, который лезет не в свое дело! Твоя уборная у тебя в штанах, так и знай. А если я и провожу тебя когда-нибудь до сортира, то только для того, чтобы утопить в очке, ты понял?!— Ладно, разбирайся с ним побыстрее, — сказал Спокойный. — Мне все это уже надоело. И не надо мне ничего доказывать. Делай свое дело, за которое тебе платят деньги. Я не знаю, будешь ли провожать его в сортир или принесешь ему горшок прямо сюда, но он должен заговорить. И сказать то, что нам нужно. Ты понял?— Понял. Итак, Антуан, ты слышал, что от нас с тобой требуется? Внимание, я повторяю свой вопрос: кого ты видел утром того дня, когда загнулся твой господин?— Мистер Петри не был моим господином. Времена рабства давно прошли.— О, прошу прощения, сэр! Я вижу, ты сейчас не можешь говорить о деле. Все твои мысли заняты тем, что тебе хочется отлить. Ну ладно, я тебе помогу!Холодная вода окатила Антуана с головы до ног. Он затряс головой, пытаясь стряхнуть брызги, но в этот момент Злой нанес сокрушающий удар кулаком прямо по его переполненному мочевому пузырю. Раз, другой, третий… Антуан дико вскрикнул и сдался. В следующее мгновение он почувствовал, как теплая моча стала заполнять его трусы и брюки.На глаза навернулись слезы. Антуан готов был сгореть со стыда.— Ну? Кого ты видел в то утро около дома?— Никого.— Сколько было времени?— Я никого не видел.— А вот мне кажется, ты позже кое-кому протрепался о том, что видел в то утро около дома человека. Человек пришел на рассвете и заглянул в дом.— Нет. Я никого не видел.Антуану приходилось лгать, потому что он не хотел навлекать опасность на Дуэйна. Он весь содрогался при мысли о том, что эти люди могли сделать с Дуэйном, если бы добрались до него.— Тогда зачем же ты трепал языком, мальчик? Но знаешь, сдается, ты все же кого-то видел. И думаю, ты скоро его вспомнишь. Что-то подсказывает мне, что ты его вспомнишь. У меня хорошая интуиция. Вспомни. После этого я верну тебя твоей милой женушке, которую ты так сильно любишь, и твоим детям.Антуан был мокрый с головы до ног. От него пахло мочой. Еще минуту назад он готов был обратиться в камень и ничего не говорить. Но они заикнулись о семье…— Это был тяжелый день… — глухо проговорил садовник. Он решил показать им, что на него нечего тратить время. — Мистера Петри обнаружили в ванной комнате. Об этом написано в газетах. Правда, те газеты уже все раскупили, но можно заказать их в библиотеке…— Заткни пасть!Но Антуан продолжил:— Вы можете обратиться в библиотеку, и вам дадут подшивку. Я видел мистера Петри своими собственными глазами. Он лежал на полу в ванной. Говорили, что у него случился сердечный приступ, но человек из полиции сказал, что мистер Петри утонул. Как это произошло, никто не знает. Может, он поскользнулся, ударился головой о край ванны и потерял сознание…— Ты сам сказал, что его нашли лежашим на полу, — проговорил Спокойный. — Я тебя правильно понял?— Да, я сам видел.— Тогда как ты мне объяснишь, мальчик… — заорал Злой, — каким образом утонувший мог оказаться на полу, а? Он что, сначала захлебнулся, а потом вылез подыхать на пол, да?Антуан не успел ничего ответить, потому что Злой вновь ударил его кулаком в висок. Голова загудела от боли. Антуан едва не прикусил язык, но не успел он перевести дух, как его ударили в то же место еще дважды. Левый глаз быстро наливался кровью, Антуан понял, что он скоро закроется.— Кого ты видел утром около дома, козел?!Антуан медленно покачал головой из стороны в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42