Он любил сестру и знал, что она испытывает отвращение к сэру Роберту и боится его. Конечно, он был против ее тайного брака с домашним учителем Ренни. Эта любовь заранее была обречена на трагический финал. Но он любил Гарриет и решил помочь влюбленным, как мог.
— Я все рассчитал, но меня подвела случайность. Я хотел дать шанс Гарриет скрыться от погони. Я думал только о ее благе, но оказался виновником трагедии.
Лорд картинно закрыл лицо руками, якобы сдерживая рыдания.
— Я разворошил муравейник, не ведая, что творю. Солдаты явились слишком рано. Я не думал, что они будут так жестоки. Многих из них я знал в лицо… называл по имени. Наша семья подкармливала их, ведь их казармы были неподалеку. Никто не ждал, что они будут стрелять, убивать и жечь…
— О чем было ваше письмо? — спокойно задал вопрос Джулиан.
Лорд Керкланд долго молчал, разглядывая бренди в своем бокале, как будто оттуда могла бы всплыть истина.
— Я уже не помню всех деталей. Простое уведомление о том, что два отъявленных якобита прячутся в поместье Керкландов. Не более того…
— А Хьюго и сэр Роберт действительно скрывались в доме? — настаивал Джулиан.
— В лодочном сарае. Но я считал, что они уже успели отплыть. Проклятый туман! В-всегда туман, — граф вновь стал заикаться.
— И что же было дальше? — Джулиан был безжалостен.
— Дальше был кошмар. Я не ожидал, что все кончится так т-трагично. Я был безмозглым юнцом, боготворившим с-свою сестру и желающим помочь ей сочетаться б-браком с любимым человеком, даже если он ей неровня по рождению. С моей с-стороны это было своеобразное рыцарство. Как же я глуп был тогда! Я не подписал письмо, и в нем не упоминалось имя Ренни. Легенда о его авторстве возникла позже, с легкой руки сэра Уорда, в-взбесившегося от ревности. Мой брат Хьюго был под надзором уже давно, и визиты полиции и солдат к нам были обычным явлением. Я н-надеялся, что маленький п-переполох в доме только облегчит бегство сестре с ее возлюбленным. Но оказалось, что в казармах разместился новый г-гарнизон. Солдаты и офицеры нас не з-знали, а их капитан был злейшим врагом якобитов. В-ваши родители уже скрылись, когда явилось это в-войско. Сэр Роберт тоже успел удрать… и вся с-солдатская ярость обрушилась на моего брата и на меня. Хьюго бросился защищать нас. Лучше бы он оставил нас на р-расправу, чтоб я расплатился за свой г-грех… но он был настоящим рыцарем. В отличие от м-меня!
Лорд Керкланд поник головой.
Джулиан был поражен исповедью графа. Когда сэр Роберт беспощадно преследовал его отца, желая отомстить за донос, юный Джулиан размышлял, кто мог все-таки сочинить и послать это злополучное письмо. Мысль о том, что это сделал младший брат Хьюго — Джеймс, приходила ему в голову. А отец бесспорно догадывался об этом. Но он держал свое открытие при себе. Как был великодушен этот скромный учитель. Как ему уступали в благородстве знатные лорды.
— П-признаваться в моей ошибке было уже поздно. Я затаил в душе этот г-грех, — услышал Джулиан. — П-простите меня!
— Мне нечего вам прощать. Не вы загнали моего отца и свою сестру преждевременно в могилу. Это сделал сэр Роберт, а он уже мертв.
— Но я написал это п-письмо.
— Вам было двенадцать лет, и вы обожали свою сестру. Я не Господь Бог, чтобы вершить суд, а моя мать и ваша сестра постоянно твердила мне в детстве, что Бог справедлив и добр. ..
Джулиан сразу же понял, что эти его слова укололи лорда Керкланда болезненней, чем удар шпаги на поединке. Но он не мог их взять обратно.
— Простите меня. Я был слишком резок. Прошлое осталось в прошлом. Но судьба Клайва Уорда и Серены меня волнует. Старая история отыгралась в настоящем времени мерзким спектаклем. И сейчас мне не двенадцать лет, как вам тогда, а гораздо больше. Я несу ответственность.
— Вы ни за ч-что не отвечаете.
— С Богом нельзя играть в азартные игры, твердо сказал Джулиан.
После долгого молчания лорд Керкланд произнес:
— С ними поступят по справедливости.
— Ой ли?
— Я не Бог, но и у меня есть с-совесть… и кое какое в-влияние в правительстве…
Они распрощались довольно холодно. Оставшись один, Джулиан отхлебнул еще бренди и подошел к окну. Тяжесть, накопившаяся в душе, не отпускала его. Он хотел быть мстителем, посланцем рока, но эта роль ему не удалась. Сможет ли когда-нибудь Серена понять и простить его? Хорошо, что Флинн и Клайв сейчас где-то рядом с нею, что они вместе. Он позаботился о том, чтобы Флинн дал ей снотворное. Ей надо выспаться перед тяжелым, очень тяжелым днем. К ним в дом явятся полицейские ищейки и будут разнюхивать все, что связано с жизнью ее только что погибшего старшего брата. Он не мог быть там, поддержать ее в трудный момент. В приступе внезапно нахлынувшей злобы на свое бессилие он швырнул пустой бокал о стену. Осколки посыпались на ковер. Может быть, Флинн выручит? Одна надежда на Флинна.
Лорд Керкланд наконец вздохнул с облегчением. Туман растаял, а он ненавидел английские туманы. Холодный прозрачный воздух проник в легкие и оживил совсем уже погрузившегося в меланхолию графа. Кучер подал ему карету, лакей подсадил его. Уютно устроившись среди обитых бархатом подушек, лорд Керкланд с удовольствием вспомнил, что уже наступила суббота. А он был человеком привычки и тут же приказал кучеру, как обычно по субботам, везти его на Королевскую площадь в храм Венеры.
Удаляясь от дома, где он только что провел не самые легкие минуты своей жизни, граф взглянул в окошко и стал вдруг вспоминать, зачем он оказался здесь и в такой ранний час. Но решил не утомлять свой мозг излишней работой. Предстоящее удовольствие, а потом государственные дела требовали от него полной концентрации сил.
Глава 30
В этот тягостный день лорд Чарльз взял на себя все заботы. Повинуясь его указаниям, слуги сновали туда-сюда сквозь распахнутые двери особняка Уордов и грузили сундуки в его карету. Клайва вместе с мистером Хэдли посадили на скамеечку рядом с кучером. Безутешная Летти, поддерживаемая юными племянниками, подождав, пока слуги закончат свою возню с багажом, спряталась за опущенными шторками в глубине экипажа.
Прошла неделя со дня похорон Джереми, и Уорды решили покинуть родовое гнездо и переехать в поместье лорда Чарльза неподалеку от Хэнли, чтобы там понемногу развеяться и прийти в себя.
В особняке Уордов остались только Кэтрин и Серена. Им хотелось проститься наедине, без посторонних.
— Может быть, ты передумаешь? — спросила Кэтрин. — Побудь вместе с нами. Мне страшно оставлять тебя одну в опустевшем доме.
— Я хочу побыть в одиночестве. Флинн будет рядом, на всякий случай. Если мне будет что-то угрожать, я извещу Хэдли, и он прискачет сюда за пару часов.
Кэтрин не стала с ней спорить. Это было бесполезно. Легкое подозрение, что Серена не хочет лицезреть счастливую пару — Летти и Хэдли, — шевельнулось в душе Кэтрин, но у нее не было сейчас сил на сочувствие. Слишком большое горе пришлось испытать ей самой.
Мистер Хэдли твердо заявил о том, какую из сестер Уорд он предпочитает взять себе в супруги. Как только слух о «несчастном случае» с Джереми дошел до его ушей, он тут же заявился в особняк Уордов, и Летти была первая, кто с рыданиями кинулась в его объятия.
Серене надо было остаться одной, чтобы поразмыслить. Семейный плач, воспоминания о Джереми вконец истерзали бы ее сердце. Она помнила все — свою отчаянную борьбу с братом, когда в них, казалось, не осталось ничего человеческого, а только звериная ненависть друг к другу, и, наконец, случайный роковой выстрел. Когда она видела перед собой Кэтрин — вдову Джереми и его двух сирот-сыновей, она ощущала себяубийцей.
Серена спустилась, чтобы проводить Кэтрин. Лакей укладывал последнюю поклажу. Дверцы кареты были раскрыты, и голоса мальчиков, восхищенных роскошью экипажа лорда Чарльза, едва не заставили Серену разрыдаться. Роберт и Фрэнсис впервые после похорон своего отца позволили себе заговорить. До этого они молчали, словно немота поразила их. Кэтрин не скрывала слез.
— Они так молоды. Они еще не понимают, кого они потеряли… Я не уверена, что правильно поступаю, согласившись на приглашение лорда Чарльза. Может быть, нам стоило собраться всем вместе в нашем поместье или остаться здесь?
— Не мучай себя сомнениями, Кэтрин. И там, в Ривервью, и здесь ты будешь слышать шаги Джереми и его голос… Будет лучше, если ты сменишь обстановку.
— Как ты разумна, Серена! Лорд Чарльз тоже говорит, что свежий воздух будет полезен мальчикам… и новые впечатления.
— И тебе тоже, милая Кэтрин. Кэтрин на прощание обняла ее.
— Я до сих пор не могу в это поверить… Ведь Джереми был всегда так осторожен с оружием. Это ведь не могло быть случайностью, как мне сказали.
Горячее дыхание Кэтрин, ее возбужденный шепот обожгли Серену огнем. Она пыталась выскользнуть из ее объятий. Это удалось ей с трудом. Кэтрин, утирая слезы, прикрыла лицо батистовым платком. Не видя глаз собеседницы, легче было произносить ложь.
— Мы никогда не узнаем, что произошло на самом деле. И лучше не думать об этом.
Лорд Чарльз вежливо, как всегда по-джентльменски, прервал затянувшееся прощание. Он подсадил Кэтрин в карету и осведомился:
— Вы по-прежнему отказываетесь присоединиться к нам?
— Да, — коротко ответила Серена. — Благодарю вас.
Она бросила последний взгляд на племянников, шепчущихся в углу кареты. Дай Бог, чтобы политика не коснулась их, и они не вмешаются в Великое Дело реставрации Стюартов.
Лорд Чарльз был так мягок, так грустен. Серена даже пожалела его.
— Прошу вас, ради Кэтрин, не питайте ко мне злого чувства, леди Серена. Я знаю, у меня есть свои слабости, и вы недолюбливаете меня… Но я верный друг…
— Могу я надеяться получить от вас откровенный ответ? — жестко спросила Серена.
— Спрашивайте все, что вам угодно.
— Сколько вам должна наша семья?
— Откуда в вас эта жесткость, Серена? — мягко упрекнул ее лорд Чарльз. — Все долги теперь покоятся в земле вместе с сэром Джереми. Вам не о чем беспокоиться!
Он был настолько оскорблен ее вопросом, что Серена растерялась. Как ей извиниться перед этим благороднейшим человеком?
Она протянула ему руку. Как она была раньше слепа, чтобы не отличить белого от черного, благородных рыцарей от нахрапистых ухажеров? Лорд Чарльз с охотой пожал ее руку в знак взаимопонимания. Как красива была эта любовь! Кэтрин любила Джереми и не изменяла ему, рожала ему прекрасных трогательных мальчишек, но какую-то часть ее женской души занимал постоянный бескорыстный поклонник.
— Лорд Чарльз, я была ранее к вам несправедлива. Теперь прошу вас считать меня своим другом. Еще были прощальные выкрики племянников, слезы Кэтрин, какие-то ободряющие воеклицания лорда Чарльза. Серена ушла в дом, проводив взглядом отъезжающий экипаж. Карета едва успела выбраться из путаницы Э лондонских предместий, когда Кэтрин, осушив слезы, задала Лорду Чарльзу вопрос:
— Покойный Джереми рассказал мне о твоей постоянной любовнице. У нас с ним не было тайн, в отличие от тебя.
— Ты говоришь о миссис Денвере? — лорд Чарльз беспомощно развел руками. Этот разговор был ему до крайности неприятен.
— Мы не навязываемся тебе в поселенцы и не нуждаемся в благотворительности. — Переглянувшись с Летти, Кэтрин обрела еще большую уверенность в себе. Раз Летти одобряет выбранную ею наступательную тактику, почему бы еще не потерзать безответного лорда Чарльза? — Мы не хотим стать для тебя обузой, докучать тебе постоянно своим обществом. Если тебе понадобится навестить кое-кого в Лондоне или в другом месте, наши чувства не будут ни в коем случае ущемлены.
— Ничто не заставит меня покинуть вас — тебя, Кэтрин, и детишек, — пробормотал лорд Чарльз, но, желая быть честным до конца, добавил едва слышно: — По крайней мере… в ближайшее время…
В сумрачной прихожей Серена не сразу разглядела Флинна. Он замер в углу как статуя. В черной траурной ливрее, прошитой серебряной нитью, он был похож на привидение и в то же время пугающе красив. Бледность его лица контрастировала с чернотой его одежды. Внушительность его позы и тон заставили Серену в ее скромном трауре почувствовать себя жалкой вороной.
— Я хочу сообщить вам кое-что.
— Если это касается Джулиана Рэйнора, то сейчас не время говорить о нем. Прошу тебя, Флинн…
— Это не имеет отношения к майору… и не то у вас на уме сейчас, леди!
Серена попробовала отшутиться:
— Может быть, тебе надо сначала отдышаться? Ты еле говоришь. Я тебя почти не слышу.
— Это серьезный разговор. — Он не принял шутку и по-прежнему был неподвижен.
Она жестом пригласила его последовать за ней в комнату, где оставшиеся в доме слуги накрыли стол для завтрака.
— Кофе поможет тебе прийти в себя? — спросила Серена.
— Может быть.
Она наполнила дымящимся горячим напитком две большие чашки. Руки ее дрожали. Она ждала плохих новостей.
— Майор Рэйнор предложил мне разумный выход из положения. Я был бы дураком, если бы отказался.
— Что же предложил тебе майор Рэйнор? — Серена пыталась сохранять внешнее спокойствие. — Выгодную службу у себя?
— Нет, Серена. Он не вор и не намерен красть у тебя слугу.
Флинн наконец обрел прежнюю манеру поведения — не ливрейного лакея, а друга.
Серена вспыхнула от негодования:
— А кто я тебе? Госпожа или друг? Шестнадцать лет мы не проводили ни одного дня порознь, я исповедовалась тебе во всем, как священнику.
— Майор Рэйнор предложил мне работу в своем игорном доме. В конце месяца он отплывает в Америку… Свои дела он доверяет Блэки, ты знаешь его. Но Блэки нуждается в помощи. Он обучит меня, и я смогу потом управлять делом. Такой шанс выпадает раз в жизни… Не молчи, Серена, ответь мне… Жизнь так коротка, а мои возможности так малы, что я не имею права упустить такую удачу. Разве я этим предаю тебя?
Серена безмолвно покачала головой. Она была согласна.
Удар по ее прошлому, который нанес Флинн, был слишком тяжек. Если б он понял, какую рану он нанес ей, то упал бы на колени и целовал ее руки, моля о прощении. Но что она могла сказать в ответ другу детства и лакею с серебряным шитьем на траурной ливрее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43