Когда она собралась уходить, чтобы успеть к обеду, миссис Доусон напомнила:
– Вы не забыли, что обещали присмотреть за малышами, когда придет время?
Дейрдре уверила ее, что не забыла.
– В таком случае будьте готовы завтра или, самое позднее, послезавтра.
Это было первым напоминанием Дейрдре о неизбежности встречи Веллингтона с Наполеоном.
Леди Фентон не особенно полагалась на сведения, полученные Дейрдре от миссис Доусон.
– Если бы это было так, моя дорогая, можешь не сомневаться, что герцогиня Ричмонд отменила бы бал; кроме того, лорд Аксбридж и его адъютанты сейчас здесь, в отеле, и, вполне возможно, готовятся к балу. Неужели ты полагаешь, что Веллингтон допустил бы это, если бы Наполеон стоял у порога?
Дейрдре пришлось согласиться, и она покорно отправилась принимать ванну, а потом вздремнуть до того, как за ними пришлют карету, чтобы ехать на бал.
В комнатах этажом выше было на удивление тихо, и Дейрдре гадала, вернется ли Рэтборн к балу. Она пыталась вызвать в себе раздражение против него, однако все, чего она могла желать, это положить голову ему на грудь и как следует выплакаться.
В это время Рэтборн находился в отеле, но не в своих апартаментах, а в номере напротив, который снял на ночь лорд Аксбридж. Ноги Рэтборна, обутые в сапоги, до колен были заляпаны грязью, а одежда покрыта толстым слоем дорожной пыли.
Он устало опустился на стул.
– Вот, выпей это, – сказал лорд Аксбридж заботливо и вложил большой стакан бренди адъютанту в руку.
Сделав пару больших глотков, Рэтборн удовлетворенно крякнул.
– Значит, ты виделся с герцогом? – спросил Аксбридж.
– Да, но я не уверен, убедил ли его в том, что Наполеон собирается напасть на нас из Шарлеруа. Этот коварный корсиканец, по слухам, направляется в Остенде. Понятно, что герцог хотел бы получить более точные сведения, чтобы не вертеться волчком и не сражаться с ветряными мельницами.
Он все еще полагает, что основной удар будет нанесен на дороге на Монс. Однако наш командир надеется, что я прав. Как вы, возможно, помните, территория к югу от леса Суан предпочтительна для защиты города. Но герцог не доверяет Наполеону, и, думаю, не без основания. Он полагает, что нападение со стороны Шарлеруа может быть только отвлекающим маневром, чтобы заставить нас выдвинуться в одном направлении, в то время как сам Наполеон намерен напасть с другой стороны.
– Возможно, французы хотят отрезать нам путь к отступлению через Халле.
– Именно этого герцог и опасается. Поэтому пятнадцать тысяч наших солдат остаются в гарнизоне, который, я уверен, так и не вступит в бой.
– Что ты думаешь о наших шансах?
Ни секунды не промедлив, Рэтборн решительно произнес:
– О, мы выиграем войну, если приложим все силы. Скоро у всех будет шанс убедиться, что я прав.
В доме номер девять по улице Сантр, резиденции герцога и герцогини Ричмонд, огромный бальный зал сверкал огнями тысяч свечей. На блестящем паркете под хорами, на которых расположились музыканты, молодые люди в ярких мундирах кружили партнерш в вальсе. Дейрдре танцевала с майором Торнхиллом. Она часто улыбалась и отвечала на его комплименты, как повелевал долг, но взгляд ее блуждал по залу в поисках широких прямых плеч и гордо посаженной головы, увенчанной копной густых медных локонов.
В одной из укромных ниш, которой не достигал свет, Дейрдре заметила миссис Дьюинтерс: она беседовала с каким-то высоким солдатом в красном с золотом мундире. Собеседник миссис Дьюинтерс обернулся, и Дейрдре отчетливо разглядела его профиль. Это был капитан Родерик Огилви.
В этот момент музыка закончилась и возле дверей возникло легкое движение. Пары расступились перед единственным человеком, отказывавшимся носить обязательные для танцев белые перчатки, перед герцогом Веллингтоном. Рядом с ним стоял лорд Аксбридж, а за его спиной Рэтборн и другие адъютанты. Они, одетые в алые и синие мундиры с золотым шитьем, представляли собой впечатляющее зрелище. С плеча каждого свисал плащ с меховой оторочкой. Гости мужского пола раскланивались с герцогом, а дамы приседали в реверансе, будто перед самим королем Англии. Выражение лица у Веллингтона было умиротворенным. Он и его свита улыбались, опровергая своим видом слухи о том, что армии дан приказ выступить маршем.
Танцующие освободили центр зала, и туда ступило подразделение шотландских горцев в килтах. Раздалась оглушительная музыка волынок.
Дейрдре отыскала глазами Рэтборна. Он смотрел на нее через комнату. Будто получив тайный сигнал, он двинулся к ней, удерживая ее взглядом своих золотистых глаз. Он обхватил ее за талию властным жестом и повлек мимо молчаливых зрителей, часовых, замерших у входа, в помещения, отведенные для ужина. Где-то далеко пробили часы.
– Полночь, – сказала Дейрдре, задыхаясь.
– Пятница, шестнадцатое июня! Ты знала, что в воскресенье мой день рождения?
– И сколько тебе исполнится?
– Тридцать один год. Не смотри так, Ди. Уверяю, что буду рядом с тобой еще много-много лет и надоем хуже чумы. А пока...
– А пока ты отправляешься на войну. Когда вы выступаете?
– На рассвете. Я не должен был говорить об этом, но если ты оглянешься вокруг, то заметишь, что многие офицеры уже покинули бал, чтобы присоединиться к своим подразделениям.
– Куда? Или тебе это неизвестно?
– Еще нет, но скоро я все узнаю.
Аксбридж отделился от толпы, подошел к Рэтборну и мимоходом обронил:
– Они захватили Шарлеруа. На рассвете увидимся в Катр-Бра.
С этими словами он вышел.
Дейрдре почувствовала, что не может больше ни минуты оставаться за столом, и как раз в этот момент Рэтборн, поднявшись и отодвинув стул, сказал ей на ухо:
– Нам пора.
Через минуту закрытая коляска с О'Тулом на козлах подкатила к парадному, освещенному факелами.
– Куда ты меня везешь? – спросила Дейрдре, впрочем, ничуть не беспокоясь и даже не особенно желая услышать ответ.
– На твою свадьбу.
На одно мгновение она потеряла контроль над собой, и сердце ее взмыло вверх от радости, но тотчас же пришли другие мысли, не столь утешительные и приятные, и ее первый инстинктивный порыв угас.
– Ты слышала меня? – спросил Рэтборн тихо из глубины полутемной коляски.
Дейрдре повернула голову на его голос и, протянув руку, провела ею по его лицу. Ей даже не пришло в голову спросить, как ему удалось устроить их свадьбу, если его не было в Брюсселе три дня. Но он был Рэтборном. Если он принимал решение, ничто не могло ему помешать. И все же ей предстояло воспрепятствовать этому решению.
– Гарет, – начала она, тщательно подбирая слова, – я не хочу быть твоей женой, но я была бы очень, очень счастлива, если бы ты стал моим любовником и оставался им так долго, как пожелаешь.
На несколько минут воцарилось молчание. Дейрдре чувствовала, как эту тишину заполняет его раздражение, и в конце концов выкрикнула:
– Что я такого сказала?
– Твоим любовником? – переспросил Рэтборн, кипя от злости. – Господи! Я был прав. Ты не думаешь, что я гожусь тебе в мужья и в отцы твоим детям. Ты видишь во мне только объект наслаждения. Ты понимаешь, что предложила мне?
– Но я люблю тебя.
Рэтборн надолго замолчал. Дейрдре подумала, что он ей не поверил, и поспешила добавить:
– Никогда никому я не говорила этого прежде.
– Тогда выходи за меня замуж.
– Я не могу!
– И все-таки выйдешь!
– Не знаю, как ты сможешь меня заставить.
– О, это просто – с помощью шантажа.
– Шантажа!
– Да, это новое слово для очень старого понятия. Я хочу сказать, принуждения.
И Рэтборн добавил совсем другим тоном:
– Где твой брат, Дейрдре?
– Арман? – спросила она и вся напряглась.
– Не пытайся выиграть время, это ни к чему не приведет. Конечно, я говорю об Армане. Разве у тебя есть еще один брат? А теперь скажи мне, где он.
Дейрдре собралась с силами и заставила себя ответить игривым тоном:
– Мой дорогой Рэтборн, откуда мне знать? Ведь я ему всего лишь сестра!
– В таком случае я сам скажу тебе. Он взят под стражу. Через пару минут ты сама это увидишь.
Дейрдре широко раскрыла глаза и быстро заморгала, пытаясь разглядеть в полумраке выражение лица Рэтборна.
– Что с ним будет?
– А что может с ним быть? Я не стану о нем докладывать. Ведь скоро он станет моим шурином. А когда все кончится, он с нами вернется в Англию. Это тебя удовлетворяет?
– Да.
Они сочетались браком в тускло освещенном свечами нефе маленькой каменной церкви. Их обвенчал валлонский протестантский священник.
Свадебное торжество решили отложить до прибытия сэра Томаса и леди Фентон. Скоро Дейрдре поняла, что ее судьба была уже давно предрешена Рэтборном, и это чувство неизбежности произошедшего принесло ей некоторое облегчение.
Увидев Армана, стоящего в тени, она испытала сильное волнение. Ее сердце испуганно затрепетало. Брат посмотрел на нее ободряюще и... улыбнулся. Затем он перевел взгляд на человека, стоявшего рядом, и Дейрдре вздрогнула, узнав в нем Гая Лэндрона, которого не видела с тех пор, как уехала из Лондона. Прошла еще минута, и она осознала, что светловолосый джентльмен рядом с Арманом – Тони Кавано, кузен графа.
Дейрдре сделала шаг навстречу брату, но Рэтборн крепко сдавил ее локоть.
– Священник ждет, – сказал он кратко. – А время дорого.
Через несколько минут церемония была завершена. Кольцо с рубином, подаренное Рэтборном, оказалось у Дейрдре на пальце рядом с тонким обручальным кольцом. Дейрдре сумела перемолвиться с Арманом всего лишь несколькими словами, и когда он желал ей счастья, она не заметила никаких признаков раскаяния на его лице.
Возвращение в отель происходило в полном молчании, и это очень нервировало Дейрдре: казалось, граф уже раскаивается в том, что женился на ней. Только переступив порог его комнат на третьем этаже отеля «Англетер», она осмелилась задать давно мучивший ее вопрос:
– Почему для тебя было так важно жениться на мне? Лицо Рэтборна оставалось непроницаемым.
– Думаю, ты догадываешься, почему я хотел сделать тебя своей женой. Через час я уезжаю, и для меня важно, чтобы наш брак получил завершение. Видишь ли, я не хочу оставлять незаконченных дел, как даю тебе шанс аннулировать наш брак позже, если бы тебе пришло это в голову. А теперь раздевайся. – В его голосе прозвучало нетерпение. – И погаси свет.
– Не думаю, что в этом есть необходимость, – процедила сквозь зубы Дейрдре. – Я, как тебе известно, не так невинна, как прежде, и напугать меня нелегко. Я решила выйти за тебя еще раньше, и только дело с Арманом объясняет мое упорство. Как ты мог позволить себе оказаться связанным с парой предателей? Я думала, ты меня возненавидишь, как только узнаешь.
Рэтборн заключил ее в кольцо своих рук и крепко сжал.
– Такты наконец признаешь, что любишь меня? – спросил Рэтборн, касаясь губами ее уха.
– Разве я не сказала об этом еще в коляске? Дейрдре слегка отстранилась и положила обе ладони графу на грудь. Дыхание его стало глубоким и прерывистым.
– Когда ты сказала это в первый раз, я не слушал. Повтори, – произнес он охрипшим голосом и, обхватив Дейрдре руками за бедра, притянул к себе так, что она оказалась прижатой к нему вплотную.
– Я люблю тебя.
– Неужели так трудно это сказать?
– Должно быть, – пробормотала Дейрдре и острыми зубками прикусила кожу на плече Рэтборна, – потому что нынче вечером я еще не слышала, чтобы ты сказал эти слова мне.
Он произнес их и крепко поцеловал ее. Потом повторил признание снова и, подхватив Дейрдре, медленно закружил ее под музыку, которую слышал только он. Затем Рэтборн потянул ее на кровать и принялся снимать с нее сорочку.
– Осторожнее, – предупредила Дейрдре. Он потянул ее руку вниз к своему паху.
– Итак?
И он получил желанный ответ.
– Не хочу ехать в Антверпен, – сказала Дейрдре раздраженно часом позже, когда Рэтборн уже одевался. – Хочу остаться здесь, поближе к тебе.
– И все-таки ты сделаешь, как я говорю. Тебя будет сопровождать мой кузен Тони. По крайней мере я буду уверен, что он выполнит мои пожелания.
– Почему это?
– Одна причина в том, что я глава семьи.
– А другая?
– У меня застежки от семейного кошелька. – Граф заключил Дейрдре в объятия и прижался щекой к ее волосам. – Надеюсь, ты уже забеременела.
Дейрдре с отсутствующим видом принялась разглаживать золотистый позумент.
– Тебе это будет приятно?
– Только если ты пообещаешь, что родишь мне младенцев с рыжими волосами.
Дейрдре изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать, но вопреки всему слезы потекли у нее из глаз.
Рэтборн быстро поцеловал ее и неохотно оторвал ее руки от своей груди.
– Дейрдре, я хочу, чтобы ты знала: что бы я ни сделал, это только из любви к тебе. Нет, не перебивай. Попытайся понять и... будь благородна и прости меня.
Граф резко повернулся и вышел.
Дейрдре бросилась к окнам спальни и широко их распахнула. Улица Мадлен была полна людей, раздавался ритмичный звук барабанов и рожка; солдаты в мундирах и телеги, до отказа нагруженные припасами, двигались по мощенным булыжником улицам к Гран-Пляс.
Рэтборн вышел из отеля, и Дейрдре увидела, как откуда-то из темноты появился О'Тул. Он вел под уздцы серого жеребца. На заднем плане маячил еще один всадник. Дейрдре почувствовала ком в горле. Рэтборн взлетел в седло, поднял глаза на окна и, заметив ее, послал воздушный поцелуй. Затем он с силой пришпорил коня и вместе с О'Тулом скрылся в ночи.
Дейрдре посмотрела на часы на туалетном столике. Они показывали четыре утра. Она была замужем уже два часа.
Глава 21
Дейрдре проснулась от звука, который сначала приняла за отдаленный гром. Солнце струило яркие лучи в окна ее спальни. Она посмотрела на часы возле кровати и вдруг вздрогнула, поняв, что это гремят пушечные выстрелы.
Выпрыгнув из постели, Дейрдре дрожащими руками принялась торопливо одеваться, затем быстро сбежала вниз по лестнице.
Коридоры отеля были запружены английскими дворянами и их слугами, проведшими ночь за упаковкой вещей и полными желания оказаться подальше от города на случай, если он перейдет к французам. Гул голосов нарастал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39