Поль оставался в лодке, поднимал бочонки и мешки и взваливал их на плечи остальным.
Мэгги старалась не оказываться на берегу одновременно с Крюгером. Теперь она заметила, что за немцем наблюдает не только Лайт, но и Эли. Один раз, когда молодая женщина прошла мимо Отто, тот остановился и таращился на нее, пока она не дошла до лодки.
– Ф реке мноко фотяных смей, мисси, – пробормотал он. – Смотри, штопы они не укусили тепя за твой хорошенький ношку.
Крюгер предупредил ее вовремя. Тут же Мэгги увидела, как змея плывет по мутной воде, извиваясь своим узким и длинным телом. Мэгги подождала, пока она проплывет, и только потом спрыгнула с плоскодонки. Когда был выгружен весь товар, кроме прикрепленного к стенам и потолку надстройки инструмента, все влезли в лодку, мокрые и голодные. Но думать об обеде было некогда.
Эли снял рубашку и сапоги и нырнул под плоскодонку. Через некоторое время голова молодого человека показалась над водой. Он жадно глотал воздух.
– Я нащупал этот проклятый сук! Здоровущий, чтоб его… Дайте мне пилу.
Набрав в легкие побольше воздуха, Эли снова нырнул под лодку. Казалось, прошло неимоверно долгое время, прежде чем он снова вынырнул. Бедняга позеленел от усилий.
– Крюгер… иди поработай пилой.
– Фот ешо! Тфоя лотка – ты и пили! Поль выругался и начал раздеваться.
– Ты отказываешься выполнять приказ? – Эли говорил спокойно, но видно было, что он в ярости.
– Это тепе не корапль, сучий капитан. Што ты мошешь стелать? Састафишь траить палупу? Не смеши меня!
– Черт тебя подери! Если мы до темноты не снимем плоскодонку с коряги, мы ее вообще можем потерять!
– Слушай, Эли! Ты мне натоель! Если я тепе не нушен, я уйту! И мошешь сам шинить эту посутину. Лутше меня у тепя не полушится.
Лайт взял ружье, проверил заряд и протянул его Мэгги. Стянув с себя рубашку и мокасины, он снял пояс, скатал все в плотный сверток и положил на крышу надстройки.
– Ты знаешь, что делать, ch?rie. – Он подошел к борту. – Я могу оставаться под водой до счета тридцать, – сказал он Эли. И оба нырнули.
Прислонившись спиной к навесу, с ружьем в руках, Мэгги ждала. Молодая женщина переводила взгляд с того места, откуда должен был появиться Лайт, на мужчин.
– А у нас окасыфаеця интеец-то опрасофанный! – Крюгер гадко засмеялся. – Сопираешься меня пристрелить, если тфой муш не фсплыфет?
– Оставь ее в покое, – осек его Поль.
– Вотяные смеи сапираются мешту тосок на тне лотки. Интеец сарапотает себе укус.
– Заткнись, Крюгер.
– Никокта не фителя челофека, которофо укусил фодяная смея, а? – Крюгер шагнул к Мэгги. – Они распухают как шапы…
– Типун тебе на язык!
– Не обращай на него внимания, Поль, – негромко сказала Мэгги. – Ему просто нравится молоть языком. Меня он ничуть не испугал. Змеи боятся всего незнакомого, и не думаю, чтобы им раньше приходилось видеть под лодкой человека.
Эли вынырнул, несколько раз жадно глотнул воздух и снова ушел под воду. Тут же всплыл Лайт и, отдышавшись, снова исчез под водой.
– Мы тут ничем помочь не можем? – спросил Поль, когда Эли опять вынырнул.
– Если мы ее освободим, заткни дыру.
Следующие полчаса Эли и Лайт по очереди пилили сук. Корягу и на суше пила взяла бы с трудом, а уж под водой тем более.
А потом случилось нечто совершенно непредвиденное. Наполовину перепиленный сук прогнулся и вырвался из днища плоскодонки. Лодка оказалась на плаву, налившаяся в нее вода выровнялась и начала вытекать через проделанное корягой отверстие.
Немец торжествующе заухал:
– Verdammt! Я ше кофориль, што лучше меня никто лотки не строит!
Вынырнул Лайт.
– Силы небесные! – Поль улыбался во весь рот. – Она не тонет! Да, Крюгер, хоть ты и подлец, а мастер хороший.
Он взял у Лайта пилу.
– Вода прибывает, – заметил Лайт, перелезая через борт. Его губы посинели от холода, голос охрип.
– А где Эли? – Встав на коленях, Поль перегнулся через низкий борт. – Где Эли?
Лайт повернулся, мгновение смотрел в воду, а потом просто перешагнул через борт и исчез под водой.
Мэгги, Поль и Крюгер ждали. Казалось, ожидание длилось целую вечность. Потом Лайт вынырнул, глотнул воздуха и снова нырнул. Поль перекинул ногу через борт.
– Подожди. – Мэгги положила руку ему на плечо. – Лайт его найдет.
Она говорила так уверенно, что Поль послушался.
Крюгер подошел к Мэгги. Красавица тут же передвинула дуло ружья так, что оно уперлось ему в живот.
– Отойди. Немец захохотал:
– Ты кокта-нипуть фителя утопленника? Он похош точь-ф-точь на тухлую рыпу!
– Ну и шуточки у тебя! Лучше бы ты молчал. – И Поль пнул Крюгера.
Отто замахнулся кулаком:
– Тумай, што телаешь!
И в эту секунду вынырнул Лайт. Он уцепился одной рукой за борт, второй обхватил Эли за шею.
– Держи… его! – с трудом выговорил он.
– Mon Dieu! Mon Dieu! – Перегнувшись через борт, Поль подхватил друга и с трудом втащил его в лодку. – Ну и тяжелый же ты, Эли, – наверное, полреки выпил.
Крюгер наклонился над Нильсеном, потряс его за плечо. Молодой человек лежал серый и безжизненный.
– Помер! – объявил Крюгер.
– Нет, врешь! Он не умер! – Лицо Мэгги потемнело. Она вызывающе вскинула голову и с ружьем наперевес двинулась на немца. – Если он умрет, ты отправишься следом!
– Но-но, тевошка, поаккуратней. Так и упить нетолько!
Поль с жалостью смотрел на своего друга.
Лайт быстро перевернул Эли на живот и начал его откачивать. Мэгги передала ружье Полю, опустилась на колени и повернула голову Эли набок.
– Напрасно стараетесь. Он уше помер. Крюгер стоял широко расставив ноги и уперев руки в бока.
Лайт не обращал на него внимания. И вдруг у Эли открылся рот и оттуда хлынула вода. Он застонал. Поль издал радостный клич. Следопыт помог Эли сесть. Тот закашлялся. Снова потекла вода. Эли вырвало.
Когда мучительные спазмы закончились, молодой человек повалился на спину. Над ним склонился ангел.
«Я умер?» – подумал Эли в первую секунду. И потом вспомнил, какой ужас охватил его, когда согнувшийся сук коряги зажал ему ногу. Как ему не хватало воздуха, как разрывалась у него грудь, как он не выдержал и вдохнул.
– Как ты себя чувствуешь, Эли? – спросил ангел.
Туман перед глазами рассеялся, и Нильсен узнал Мэгги.
– Вроде жив, – прохрипел он.
– Лайт тебя спас.
Эли с трудом поднялся, но тут же сел, схватившись за ногу. На лодыжке кожа была содрана, рана болела и кровоточила. Молодой человек взглянул на своего спасителя. По лицу Лайта все еще текла вода.
– Спасибо.
Лайт кивнул, взял свою рубашку и натянул ее прямо на мокрое тело.
– Mon Dieu, Эли, ты был на волоске от смерти! – воскликнул Поль.
– Ага. На волоске.
Эли опять попытался встать. Поль подхватил его, и, опираясь на друга, он заковылял под навес.
– Вода в реке поднялась из-за дождя, – сказал Дешанель. – Теперь мы можем подогнать лодку прямо к берегу.
– Если вода спадет так же быстро, как поднялась, мы сядем на мель. Лучше спустить посудину ниже по течению, а там уж подогнать ее к берегу шестами.
– У нас их осталось всего два. – И Поль взял один из них.
Лайт схватил второй. Мэгги отвязала веревку. Мужчины налегли на шесты и в конце концов подвели суденышко к берегу. Поль забросил причальный конец на пень и быстро выскочил из лодки. На берегу он закрепил веревку.
– Жаль, рулевое весло сломано, а то бы мы в два раза быстрее управились, – вздохнул Поль.
Теперь плоскодонка качалась на воде у трехфутового обрыва.
Стали сгущаться сумерки. С реки налетали порывы холодного ветра. Путешественники замерзли. Мэгги помогла Эли натянуть рубаху. Несмотря на то что ей самой было холодно, она накинула свое одеяло на плечи больному. Тем не менее у того зуб на зуб не попадал.
– Идем, ch?rie, – окликнул жену Лайт.
Он перепрыгнул на берег, протянул Мэгги руку и помог ей выбраться из плоскодонки.
– Жди здесь, – сказал он, а сам вскочил обратно в лодку.
Через несколько минут Лайт и Поль перенесли на берег Эли.
– Ладно, Лайт, не надо. Я сам как-нибудь… – проговорил Нильсен.
Следопыт отпустил его, и молодой человек, опираясь на Поля, кое-как добрался до стоявших неподалеку кедров.
Лайт внимательно осмотрел окрестности:
– Хорошее место. Я достану Мэгги сухую одежду, а потом разожгу костер.
Пока его не было, Мэгги начала собирать хворост. Вокруг валялось много сухих веток кедра. Вскоре вернулись Поль и Лайт. Они притащили еду и вещи. Лагерь решили устраивать здесь. Сбросив свою ношу, Лайт взял свой вьюк, и супруги направились в глубину леса.
Промокшие брюки прилипли к ногам Мэгги. Она попыталась их снять – не получилось, так что Лайту пришлось ей помогать. Он вытер жену сухой рубашкой и, пока она переодевалась, тоже снял с себя мокрую одежду и вытерся. Потом протянул рубашку Мэгги:
– Вытри голову, ch?rie. Заболеешь.
– Я никогда не болею.
Она выжала косу и стала тереть голову. Вскоре ее лицо окружил ореол кудряшек. На ней была теплая рубашка и длинная полушерстяная юбка. Собрав мокрую одежду, они вернулись туда, где на поваленном дереве сидел Эли. Молодой человек подбрасывал в огонь сухие веточки. Он был босиком, но уже успел надеть сухие брюки.
– Поль пошел за бочонком виски, – произнес Эли простуженным голосом.
– От этого немца никакой пользы, одни неприятности, – сказал Лайт.
Эли кивнул:
– Последнее время он ведет себя совсем отвратительно.
Мэгги осмотрела ногу Эли. Лодыжка сильно распухла.
– Очень больно? – Голос молодой женщины был полон сочувствия.
Нильсен засмотрелся на красавицу и даже забыл о боли. Наконец он опомнился:
– Немного.
– Завтра я найду траву гоншей и сделаю припарку. Станет лучше. – Мэгги почему-то разговаривала с этим мужчиной как с ребенком.
Эли покосился на Лайта: вдруг следопыту не нравится, что он разговаривает с его женой? Лицо Лайта ничего не выражало, но глаза… Глаза превратились в щелки, и в них светилась ярость. Эли стало не по себе. Если Лайт вздумает сейчас напасть на него, он не сможет ответить. И все из-за этой чертовой ноги.
«Все-таки Лайтбоди не такой уж цивилизованный, – подумал Эли. – Как дикарь, готов сию минуту броситься на меня и задушить голыми руками. Ну конечно, а вдруг я отниму его собственность…»
Пришли Поль и Крюгер. Оба несли по бочонку виски, а у Поля в руке был еще котелок. Когда они опустили бочонки на землю, Крюгер быстро взглянул на Лайта, а потом пошел туда, где они оставили весь груз.
Поль пожал плечами:
– Я сказал ему, что остальное мы принесем утром.
Вскипятив над костром воду, Поль приготовил для Эли горячего чая с виски. Он предложил его и Лайту, но тот отказался. Крюгер принес еще один бочонок, взял у Поля кружку и, отойдя от костра, сел на корточки.
Все устали и проголодались. Поужинали холодной рыбой, оставшейся от завтрака, и горячей болтушкой, заправленной салом. Мэгги и Лайт пили чай, а остальные предпочли суитчел – напиток, приготовленный из горячей воды с патокой. После ужина Крюгер забрал свое одеяло и ушел к лодке.
Поль промыл ногу Эли теплой водой, а потом плеснул на нее виски. Друзья устроились спать у костра.
Лайт и Мэгги ушли подальше. Следопыт расстелил одеяла, и влюбленные легли. Мэгги крепко прижалась к мужу, положив голову ему на плечо: ей было тепло и уютно в доме, который он устроил для них на эту ночь.
– Завтра я поищу гоншея для Эли. По-моему, Крюгеру хотелось, чтобы он утонул. Эли ему совсем не нравится. Он убежит и будет делать подлости.
Лайт перестал спрашивать, откуда она знает, что случится. Его Мэгги иногда говорила удивительные вещи. Кто знает, может быть, она действительно ведьма?
– А тебе Эли нравится? – Молодая женщина подняла голову и прижалась носом к носу любимого. – Я хочу, чтобы он тебе нравился.
Некоторое время Лайт молчал, а потом сказал:
– Нильсен? Какая разница, нравится он мне или нет?
– Было бы славно, если бы нравился.
Лайт понимал, что ревновать глупо, и все-таки ревновал. Вопросы не давали ему покоя. Может быть, Мэгги влечет к этому человеку, потому что он белый? Может, скоро она пожалеет, что выбрала себе в мужья полукровку?
– Спи, ch?rie. – В голосе Лайта прозвучали чуть заметные нотки нетерпения.
Мэгги зевнула.
– Ты не хочешь любить меня сегодня, а? Она сунула руку ему под рубашку и стала гладить его по животу.
– Я всегда хочу… этого, крошка. Но не когда ты так устала, что у тебя глаза слипаются.
– Я не устала! – прошептала она… и зевнула.
Рассмеявшись, он поцеловал ее в лоб, потом в губы. Он подавит сегодня свою страсть, чтобы его ласточка как следует отдохнула.
– День был тяжелый для нас обоих. Надо поспать.
– Угу. – И Мэгги заснула.
К Лайту сон пришел не так легко и быстро. Он держал жену в объятиях – его сокровище, его радость, его любовь – и думал о ее неожиданной симпатии к Эли Нильсену.
Глава 8
Эли проснулся и застонал от боли. Нога ныла. Стопа посинела и распухла. К счастью, кости были целы. Голова раскалывалась. Горло саднило. Во рту пересохло. Дышать было трудно.
Мэгги и Лайт нашли гоншей, приготовили питье с виски и патокой. Мэгги протянула Нильсену кружку:
– От этого станет легче горлу, Эли.
Он медленно пил горячий напиток, пока Мэгги толкла гоншей. Смешанная с небольшим количеством воды, трава превратилась в густую кашицу, из которой юная целительница приготовила припарку. Как только рану перевязали, боль в ноге немного утихла.
Все время, пока Мэгги возилась с его ногой, Эли глаз не сводил со своей странной спутницы. Кожа у нее была молочно-белая и гладкая, как шелк, на щеках румянец. Когда она говорила, между алыми губами поблескивали ровные белые зубы. Ресницы были длинные и густые. Про такую хочется сказать: взмахнула ресницами, – мелькнуло у Эли. Но больше всего завораживали ее необычайные изумрудные глаза. Выражение их было наивным и мудрым одновременно.
Эли судорожно вздохнул.
– Ой! Тебе больно?
– Нет, мэм, – пробормотал он и опустил глаза.
Лайт сидел на пне и снимал кору с тонкого ствола гикори, чтобы сделать из него новый шест для плоскодонки. У него было ощущение, будто за ним кто-то наблюдает. Следопыт несколько раз переставал работать, внимательно осматривался и прислушивался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30