Тишину в зале разорвал резкий звук быстро отодвинутого стула. Вадим вскочил на ноги.
— Это ложь! — крикнул он, наклонив по-бычьи голову и выставив перед грудью кулаки. Можно было подумать, что он готовится к драке.
— Нет, это правда! — отрезал Андрей.
— Откуда вы можете знать? Эль-Хан не хотел идти в село…
— Слушайте, — с угрозой проговорил Андрей, — вы бросьте это! Вы лучше всех знаете, что это клевета. Вы распустили слух, будто Эль-Хан перешел границу!
Марлена, которая пыталась усадить Вадима на стул, теперь поднялась и встала рядом с ним.
— Нельзя же так! — крикнула она звенящим голосом, который, казалось, вот-вот оборвется. — Такие обвинения надо доказывать!
Андрей с сожалением посмотрел на нее.
— Несколько часов назад, — сказал он, обращаясь ко всему залу, — я верил, что этот человек не виновен или, во всяком случае, не очень виновен, так же, как верит в него сейчас эта девушка. Теперь у меня есть доказательства… Да! — с ненавистью бросил он в лицо Вадиму. — Это вы распустили пакостный слух… Вам надо было спасти не только свою драгоценную жизнь, но и обелить свое имя. Раз вы, струсив, бросили товарища, значит, уж не стоит посылать людей ему на выручку. Пусть гибнет! Зато никто не узнает, что вы трус. Да еще оклеветать товарища!.. Вы надеялись, что мертвец не сможет оправдаться, сколько бы на него ни наговорить!
За спиной Андрея прозвучал суровый голос:
— Вы нашли Эль-Хана?
Вопрос задал профессор Малунц. Он сидел — суровый, прямой и странно спокойный — за своим столиком.
— Да, я нашел мертвеца с поврежденной ногой… нашел далеко от границы замерзшего в горах человека… Укрывшись в расселине, он ожидал помощи… — Андрей снова обернулся к Вадиму и увидел, что тот жадно ловит каждое его слово. — У Вадима Борисова могло бы быть лишь одно оправдание: он мог думать, что Эль-Хан идет вслед за ним…
— Я так и думал! — с вызовом крикнул Вадим и поднял голову. — Я был уверен, что он идет за мной.
— Но прошло десять минут, двадцать минут, час, два часа — он не пришел. Вы должны были поднять тревогу. Ведь вы знали, что у него повреждена нога.
— Я этого не знал! Я считал, что он может так же прийти в село, как пришел я.
— Довольно! — с презрением сказал Андрей. — Вы всё знали! Вы бросили Эль-Хана не вблизи селения Урулик, а возле пика Димац. Потом вы стали выкручиваться, клеветать, врать. — Андрей снова обратился к залу: — Зато, видите ли, он плакал по ночам! Вот какой он чувствительный!
Вадим, спотыкаясь, вышел вперед. Он отбросил руку Марлены, которая его удерживала. Губы у него дрожали.
— Вы же знаете, в каком состоянии я добрался до села… — Он подошел вплотную к председательскому столику и уперся в него руками. — А если бы Эль-Хан шел один? Ведь я случайно оказался с ним… Кто бы его спасал? Чего вы от меня хотите?
— Долой его! Довольно! — загремели голоса из зала.
Вадим съежился.
— Вы должны понять, — закричал он, — я пришел в село и свалился без сознания! Провалы памяти… Я забыл обо всем!
— Кроме себя, — холодно произнес профессор Малунц. — Как вы смели забыть о человеке, который погибал в горах?
Андрей увидел возбужденные лица в зале, услышал, как с грохотом отодвигаются стулья и как вразнобой кричат люди, заметил выражение ужаса на лице Марлены — и быстро пошел к выходу.
— Благодарю за службу, лейтенант Витюгин! — Капитан Миансаров перегнулся через стол и пожал Андрею руку. — На днях получишь звание старшего лейтенанта, — пообещал он.
Этот разговор происходил в маленьком служебном кабинетике капитана Миансарова. Капитан угощал Андрея своим табаком особой высадки.
— А ведь исключительный случай для нашего времени! Человек бросает своего товарища в горах… Помирай, черт с тобой! Лишь бы мне еще раз не подставить свои щечки под снежок, под ветерок… Откуда столько гнили в молодом человеке?
— Да, я тоже сначала не понял этого Вадима, товарищ капитан. С виду он не хуже других — ученый, спортсмен… А когда прислал ко мне свою девушку, чтоб о его страданиях рассказала, — нет, думаю, внутри-то ты червяк! Главное дело — непомерное себялюбие. Он — в центре мира, все хуже его. Из той породы, что для него, скажем, тайфун в Японии имеет только один интерес — касается он его лично или нет. Эгоизм, одним словом.
— Эгоизм уголовно не наказуем, — вздохнул капитан Миансаров. — Нет у нас такой статьи…
— Статьи нет. А какое наказание может быть хуже презрения товарищей!
Они помолчали.
— Значит, не послушал тебя Карай, когда погнался за лисой?
— Нет. — Андрей нахмурился. — Зову, зову, а он будто не слышит.
— Долго звал?
— Порядочно.
— Так… — Капитан принялся раскуривать трубку. — Все же много еще времени пройдет, пока из тебя получится хороший проводник служебной собаки…
Андрей кивнул. Он был с этим согласен.
— Разрешите считать себя свободным?
— Иди, пожалуйста.
Приложив руку к козырьку, Андрей вышел из кабинета. Он торопился к вольеру. В кармане у него была сахарная косточка из супа, которую Ева велела передать Караю…
ПОСЛЕДНИЙ ПОИСК
Чепрачная сука Дианка принесла шестерых щенят. Все они были пузатые, большелобые, коротконогие и очень пискливые. Хотя заведующий отделением молодняка Сисак Телалян уверял, что щенки похожи на Карая, Андрей не мог с этим согласиться.
— Только то сходство, что у каждого по четыре лапы, — посмеивался он.
Больше всего Андрея возмущало, что у щенков висят уши, словно лопушки. И при таких ушах они смеют претендовать на сходство с Караем!
Но Сисак уверял, что все образуется. Вырастут настоящие служебные собаки.
— Ты для них вроде как бы крестного отца, — шутил Сисак.
Он регулярно извещал Андрея обо всех событиях в жизни собачьего семейства. На третий день щенков стали выносить на свежий воздух; на десятый день их начали подкармливать; еще через двое суток они прозрели; к исходу третьей недели у них отросли острые коготки на передних лапах.
Андрей держал меня в курсе событий:
— Вот, Костя, наш Карай уже потомство заимел.
Одного щенка Андрей хотел отправить в деревню, в дар Карлосу. Подарок был обещан уже давно — с того времени, когда Карлос помогал Андрею в поимке преступников, пользовавшихся ходулями. Капитан Миансаров разрешил: «Дай мальчику щенка!»
Андрей велел мне купить толстую книгу «Служебная собака», в которой рассказывалось, как надо кормить, растить, воспитывать и обучать щенят. Он подобрал красивый ошейник и ременный коричневый поводок. Все это мы решили отвезти Карлосу. Я как раз собирался съездить в это село, в кратковременную командировку.
— Приходи и приводи с собой Карая, — сказал Сисак Андрею на сорок пятый день, когда все потомство было отнято у Дианки и переведено на жительство в щенятник. — Пусть посмотрит на своих деток.
Щенятник — чистенький, низенький, словно игрушечный домик, и при нем выгульная площадка, огороженная забором, — находился на краю питомника. Мы пришли сюда в полдень. Андрей вел Карая на поводке.
Мохнатые бурые комочки, неуклюже ковыляя на своих шатких лапках, крутились возле забора. Все щенки были похожи друг на друга. Однако Сисак без труда различал их, указывал, какой лучше, какой хуже.
— Вот этот для твоего Карлоса, — объявил он, извлекая из кучи мохнатых тел существо, похожее на игрушечного плюшевого медвежонка.
Щенок лежал тугим брюшком на ладони Сисака, задние лапки беспомощно барахтались в воздухе. Но он не пищал, не жаловался, а мужественно переносил неудобства своего положения.
— Хороший будет? — придирчиво спросил Андрей.
— Не беспокойся. Может, не самый лучший, но очень хороший.
Мы уложили щенка в специально приготовленную плетеную корзинку. В этой корзинке песику предстояло совершить первое в своей жизни путешествие.
Теперь Сисак взял на руки самого толстого из щенят.
— А вот это — будущий чемпион. Предсказываю тебе — медали и слава обеспечены. При рождении вытянул шестьсот двадцать граммов. Смотри, какие лапы! Он побольше Карая будет, когда вырастет.
Это заявление вызвало недоверчивую усмешку на лице Андрея. Как бы не так! Карай стоял рядом — огромный, могучий — и брезгливо посматривал на щенка.
— Вот, Карай, ты уже папашей стал. Веди себя солидно. Поздоровайся с сынком, ну-ка!
Щенок с растопыренными лапами, толстым хвостиком, висячими ушками и мутно-зелеными глазами, которые не могли уловить даже неторопливого движения пальца в воздухе, явно не понравился Караю. У щенка еще не было шерсти, один подшерсток, мягкий, как козий пух. Карай осторожно понюхал этот подшерсток и, сморщив нос, с отвращением чихнул.
— Не хочет видеть сыночка, — сказал Сисак. — Как бы не задрал. У них это бывает.
Но Андрей видел, что Карай, который никого и ничего на свете не боялся, просто-напросто боится этого беспомощного щенка. Пушистый комочек, попискивая, надвигался на него, подняв кверху толстый хвостик, а Карай, опасливо кося глазом сверху вниз, все отступал и пятился. Он попробовал зарычать, но это была всего только самооборона. Щенок подкатился к его передним лапам. Карай, взвизгнув, пустился наутек.

Сисак поднял щенка с земли. В этом маленьком существе все было еще неопределенно. Вот он вырастет, а какой будет масти — неизвестно. Подшерсток должен выпасть, и лишь после этого определится цвет его шкуры. Молочно-мутные глаза только через полтора — два месяца смогут приобрести ясное выражение. Все в будущем!
Андрей осторожно погладил щенка, потрепал двумя пальцами его тупую мордочку. Щенок зубками-булавочками захватил его палец и прикусил. Это было не больно, а приятно.
— Как назовешь? — спросил Андрей, легонько тыкая пальцем в тучное брюшко зверька.
— Видишь ли, — Сисак хитро прищурился, — надо, чтобы в имени были буквы и отца и матери. От Дианки возьмем «Ди», от Карая — «Кар» или «К». Кличка получится «Дик» или «Дикарь».
— Дикарь — это подойдет, — сказал Андрей, уже любуясь милым зверьком, который весело терзал его палец. — Правда, ты хороший песик, хороший песик…
С такими словами Андрей не раз обращался к Караю. Теперь, услышав знакомое обращение, Карай, сидевший под деревом, ревниво завыл.
Хотя Андрей воспитывал Карая со щенячьего возраста, он плохо помнил его детство. Ему казалось, что теперешний могучий Карай и тот кругленький и мягонький, как подушка на тахте, зверек, которого ему три с лишним года назад вручили во владение, — это две разные собаки. Помнилось только, что, передавая щенка, ему сказали: «Вот это будет твой Джульбарс. Расти и учи!» «Джульбарсами» капитан Миансаров называл всех щенков подвластного ему питомника до тех пор, пока они не совершали первых своих подвигов. Кличка была ироническая — так котят называют тиграми…
Карай перестал быть «Джульбарсом» в восьмимесячном возрасте. В питомнике производились тогда испытания молодых собак «на выстрел». Инструктор, одетый для безопасности в просмоленный брезентовый комбинезон, вызывал на площадку поочередно проводников с молодыми собаками. Он замахивался на проводника или толкал его — и после этого убегал в кустарниковые заросли. Собака рвалась на поводке, грозя отомстить за хозяина. Ух, какие все они были страшные в ту минуту! Но капитан Миансаров хорошо их знал: «На поводке да при хозяине они смелые. Посмотрим, что будет на деле». Когда инструктор отбегал шагов на тридцать, щенка пускали в погоню. В несколько прыжков щенок догонял врага. Инструктор приостанавливался и стрелял из пистолета в воздух или в землю. Это и было «испытание на выстрел» — одно из самых серьезных испытаний для будущей служебной собаки. Далеко не каждая из них его выдерживала. Были такие собаки, что всем хороши, а вот до зрелого возраста не могли отделаться от ужаса перед дулом пистолета, перед звуком выстрела. Таких беспощадно браковали.
Чего же требовать от щенков? Трое из них в тот день с визгом повернули обратно, растеряв весь свой боевой пыл. Проводники этих собак получили от капитана Миансарова крепкую нахлобучку — надо уметь вырабатывать мужество у щенка! Две другие молодые собаки, когда пришла их очередь, помедлили и все-таки вцепились в оскорбителя, но робко, с оглядкой, без того сокрушающего азарта, которым должен обладать серьезный боевой пес. Карай при выстреле только ушами прянул и с разлета, грозно рыча, прыгнул инструктору на плечи. Он свалил человека на землю, разодрал брезентовую куртку.
«Да уберите вы этого черта!» — кричал инструктор. А когда поднялся и стер кровь с лица, то сказал: «Это не собака, а золото!» — «Так зато мы и дали ее золотому парню!» — объявил капитан Миансаров и пожал Андрею руку.
Теперь, вспоминая об этом, Андрей с гордостью смотрел на Карая. Вон какой пес вырос! Лучший в питомнике. Даже Маузера обошел, а уж тот рекордсмен, медалист. Может, этот щенок Дикарь обойдет в будущем и Маузера и Карая. Лучшему конца нет…
На дорожке, ведущей к щенятнику, показался дежурный и с ходу закричал:
— Лейтенанта Витюгина к начальнику!
— Что там еще? — заворчал Андрей.
— Торопитесь! Капитан ждет!
Взяв Карая на поводок, Андрей пошел из щенятника. Я нес рядом плетеную корзинку, в которой спал сын Карая, предназначенный для Карлоса. Неподалеку от учебной площадки нас встретил другой посыльный:
— Скорее к начальнику!
— Да вот только собаку в вольер поставлю, — недовольно сказал Андрей.
— Приказано явиться вместе с собакой.
Это означало, что предстоит работа. Андрей ускорил шаги.
— Видишь, Костя, что получается, — сказал он. — А как хотелось поскорее доставить мальчишке щенка…
— Хочешь, я отвезу? Мне все равно надо туда ехать. К вечеру вернусь обратно и все тебе расскажу.
— Это уж будет не то. Мне самому охота… Да и мальчик будет разочарован… — Он сдвинул брови. — Но все-таки поезжай! И скажи Карлосу, что при первом случае я заеду и проинструктирую его, как надо со щенком обращаться. Пусть не перекармливает, не балует!
И он быстро пошел по дорожке.
Капитан Миансаров ждал Андрея в своем кабинете.
— Оружие при тебе? — коротко спросил он.
— Так точно! — Андрей сразу же подтянулся в ожидании предстоящего ему дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22