Они умеют вовремя записаться на бесплатную консультацию и получить направление на горящую путевку.
Причем вовсе не обязательно такие люди уже на пенсии. Напротив, самые успешные индивидуумы ведут такую жизнь с молодости. Знавала Надежда Николаевна таких женщин: то они на больничном, то в санатории, то отпрашиваются с работы на какую-то особенную медицинскую комиссию или на процедуры, годам к пятидесяти оформляют инвалидность, и мужья, выдрессированные за долгие годы, сдувают с них пылинки, а дети ходят по струнке.
Причем, что характерно, живут такие вечно больные особы очень долго и переживают всех своих близких.
Надежда же никогда не любила ходить по врачам. Она считала, что для такого времяпрепровождения нужно железное здоровье. Один вид грозной женщины в белом халате, выглядывающей из окошка регистратуры, с юности вызывал у нее дрожь в коленках. Она была твердо уверена, что таких суровых теток специально выращивают где-то в питомниках и обучают, как сделать так, чтобы в поликлинику не пролез ни один больной. Надежде, во всяком случае, удавалось такое крайне редко – или вместе с толпой сотрудников на профосмотр, или если заранее записаться к специалисту.
В данном случае Надежда Николаевна понимала, конечно: с ней творится что-то не то, и кашель какой-то слишком уж сильный, однако представляла себе удивленно-презрительное лицо суровой тетки в окошке, на котором было написано крупными буквами: «Ну и народ! Температуры у нее нету, больничный не нужен – так она все равно к врачу прется, у занятых людей драгоценное время отнимает!»
После командировки муж спокойно проспал всю ночь, поскольку Надежда заранее удалилась на кухню и кашляла там в подушку. Следующим вечером кот Бейсик, который вообще-то говорить не умел, нашел-таки способ наябедничать Сан Санычу на возмутительное поведение Надежды.
По его мнению, ночами хозяйка вела себя отвратительно. Она ворочалась в кровати, пила воду, кашляла так, что несчастный кот вздрагивал во сне и в конце концов вынужден был уйти спать на кресло. Нервы его совершенно истрепались, аппетит пропал, пушистость заметно понизилась.
Надо отдать должное Сан Санычу. Выслушав обидчивое мурлыканье, он больше обеспокоился здоровьем жены, чем внешним видом любимого кота.
После очередной бессонной ночи муж рано утром растолкал прикорнувшую Надежду и потащил ее к платному врачу, не слушая никаких возражений и пугая пневмонией. Надежда безуспешно пыталась предъявить ему градусник, который теперь показывал тридцать шесть и девять десятых (очевидно, температура повысилась от радости, что муж вернулся).
Врач послушала кашель и нахмурила брови. Тут же проволокли Надежду Николаевну по всем анализам и рентгенам, а когда снова втащили в кабинет врача, то оказалось, что у нее затянувшийся инфекционный бронхит, запущенный гайморит, острый синусит и вазомоторный ринит, увеличены лимфатические узлы и вдобавок ко всему этому букету воспален тройничный нерв.
Муж схватился за сердце и за кошелек, Надежда же только растерянно хлопала глазами. Ей тут же всадили три болезненных укола и пихнули под капельницу. Покоя и там не было, потому что врач стояла над ней и грозила всевозможными осложнениями, а потом велела радоваться, поскольку нет пневмонии. Затем врач выписала лошадиную дозу антибиотиков и выдала Надежду мужу, велев через три дня явиться к отоларингологу на предмет гайморита.
За три дня Надежде малость полегчало, кашель не так мучил, и к отоларингологу она отправилась самостоятельно.
Доктор, симпатичный старичок с седыми кудряшками вокруг розовой лысины, увидев Надеждины анализы, пришел в неистовство и закричал что-то о немедленной операции, а то он ни за что не отвечает. Надежда твердо ответила: нет. Доктор вцепился в нее, запустил какую-то блестящую штуку в нос, долго крутил и щупал, наконец глубоко задумался, насупив седые брови.
И вот, когда Надежда уже прикидывала, чем бы стукнуть его по розовой лысине, чтобы сбежать из кабинета, доктор очнулся и сказал, что в самом крайнем случае можно попробовать обойтись без операции. Надежда Николаевна бурно обрадовалась, а доктор выписал еще антибиотиков, на этот раз доза была слоновьей.
Очевидно, антибиотики, кроме вредоносных бактерий, убили в организме Надежды и все полезные, а также уничтожили некоторые важные черты ее характера, как то: жизнелюбие, чувство юмора, целеустремленность, философское отношение к жизни, а также качество, которым Надежда особенно гордилась, – умение посмотреть на себя со стороны. Еще к положительным качествам Надежда причисляла неистребимое любопытство и интерес ко всяким криминальным загадкам, однако муж отчего-то качества эти считал вредными и старался их в Надежде истребить.
Но в данном случае он сильно обеспокоился, потому что по дому вместо его ласковой, домовитой и всем довольной жены бродило теперь непонятного вида существо с пустыми глазами и землистыми впалыми щеками.
Надежда Николаевна не спорила, не возражала и не сопротивлялась. На все увещевания мужа она молча кивала головой, послушно пила положенные витамины и ела с видимым усилием фрукты и всяческие деликатесы, что приносил расстроенный Сан Саныч. Все время пока муж работал, она проводила, бездумно щелкая пультом телевизора, либо же уныло пялилась в окно, где лил попеременно то дождь, то снег, от чего пейзаж, и так-то не слишком привлекательный, становился и вовсе паскудным.
Такое поведение было для Надежды совершенно нехарактерным, и Сан Саныч впал бы в настоящую панику, если бы не был таким энергичным и деятельным человеком. Он расстарался, поднял на ноги всех родных и знакомых, выслушал кучу полезных и не слишком полезных советов и наконец нашел нужного человека, который обещал достать ему удивительное швейцарское лекарство, которое может поднять человека на ноги за неделю.
Надежда про это знала, но забыла, она вообще в последнее время стала чрезвычайно рассеянна и невнимательна. Побродив по квартире, она бросила взгляд на часы и решила, что нужно попробовать поесть. Есть совершенно не хотелось, но еще больше не хотелось слушать увещевания и уговоры мужа.
Надежда разогрела на маленькой сковородочке две котлеты и порцию картофельного пюре и выложила их на тарелку. Понюхав котлеты, она поняла, что съесть их не в состоянии.
Кот подкрался, ступая мягко, но с достоинством. Достоинство весило без малого восемь килограммов, так что Надежда Николаевна услышала кота заранее, но сделала вид, что ничего не замечает.
Бейсик тяжело вспрыгнул на стул.
– Котлету будешь? – спросила Надежда.
«Ну, не знаю, я с чесноком не очень люблю…» – ответил кот выразительным взглядом.
– Заелся, – буркнула Надежда.
Кот устыдился и съел из ее рук полкотлеты. Надежда притворилась, будто с интересом рассматривает потолок, тогда зверь изловчился и схватил с тарелки вторую половину. Котяра был сытый и наглый, откормленный Сан Санычем до неприличных размеров.
Картофельное пюре по вкусу напоминало вату из старого матраца. Надежда с тоской поглядела на тарелку и спустила оставшуюся еду в унитаз. Кот отправился в комнату умываться. В последнее время он Надежду не слишком жаловал.
Надежда не стала мыть тарелку, чтобы представить мужу доказательство.
Прошло минут сорок, за окнами совсем стемнело. Явился муж – веселый и довольный, глаза его радостно блестели.
– Надя, я достал лекарство! – заговорил он с порога. – По части восстановления организма после антибиотиков оно творит настоящие чудеса! Нужно только пить его регулярно, три раза в день по столовой ложке!
По внешнему виду содержимое большой бутыли напоминало концентрированное удобрение для комнатных цветов – там еще на флаконе крупными буквами написано: «Беречь от детей и домашних животных».
– Надежда, не капризничай! – тут же рассердился муж, заметив ее гримасу. – Дело даже не в том, сколько оно стоит! Просто это действительно очень хорошее швейцарское лекарство! Пей! – Он сбегал на кухню за ложкой.
Надежда с тоской глядела на бурую жидкость в ложке и уже зажмурила глаза, подчиняясь, но тут у мужа очень своевременно зазвонил мобильный, и он побежал его искать в прихожую. Надежда перевела дух и открыла глаза. Противное лекарство никуда не делось и не стало менее противным. Надежда поднесла ложку ко рту, помотала головой, после чего, решительно и осторожно ступая, приблизилась к окну и вылила ложку в горшок с фикусом.
Фикус был нехорош. За долгую и темную зиму он потерял половину листьев и теперь уныло торчал из сухой земли, ни на что не надеясь и не ожидая от жизни ничего хорошего. Возможно, он заразился меланхолией от Надежды Николаевны, все живое в квартире, от кота до последнего цветочка, страдало от ее вопиющего равнодушия. Кот-то, понятное дело, черпал утешение в объятиях Сан Саныча, а на фикус у того сил уже не оставалось.
Надежда решила, что с фикусом покончено навсегда, и, глядя на мужа честными глазами, гордо предъявила ему пустую ложку. Ее похвалили и назвали умницей. Кот со шкафа все видел, но решил на этот раз промолчать.
Лена вошла в свою комнату, швырнула куртку на стол, тряхнула волосами и крикнула за перегородку:
– Александра, сделай мне бо-ольшую чашку кофе! С двойным сахаром!
Шурочка, тихая, как мышка, девушка, выполнявшая в редакции функции секретарши, официантки, стенографистки, сестры-хозяйки, а по совместительству – мальчика для битья и внештатного психоаналитика (то есть жилетки, в которую плакались после скандалов с начальством все сотрудники, независимо от пола и возраста), высунула нос из-за перегородки и испуганно пискнула:
– Лена, тебя Михалыч срочно требует к себе!
– Что у него – мобильного моего нет? – машинально огрызнулась Лена.
Огрызнулась зря, потому что главный редактор программы Игорь Михайлович, для всех сотрудников – Михалыч, жил так, как будто на дворе все еще стоит каменный век и не существует ни мобильной связи, ни компьютеров, ни Интернета. Все записи он вел от руки в одинаковых записных книжках – с разлинованными страницами, в черных переплетах из кожзаменителя, а для связи с сотрудниками, начальством и прочими нужными людьми он пользовался четырьмя допотопными настольными телефонами светло-бежевого цвета. Соединяла его с ними боевая секретарша предпенсионного возраста Галина Филаретовна. Это было дико для современного человека и вдвойне дико для руководителя телевизионной программы.
– Кипит и булькает! – добавила Шурочка страшным шепотом и подала Лене огромную чашку кофе. Крепкого, как дружеское рукопожатие, и сладкого, как утренний сон.
Лена благодарно кивнула, в два глотка осушила чашку и почувствовала себя способной к боям и свершениям.
Бросив мимолетный взгляд в зеркало, поправила волосы и помчалась на расправу.
Галина Филаретовна, увидев ее, неприязненно поджала губы. Плохой знак.
– Серебровская, – сообщила она в переговорное устройство и тут же глазами показала Лене на дверь кабинета.
Михалыч сидел за своим огромным столом, сжав кулаки и опустив голову к бумагам. Блестящая выпуклая лысина отражала свет ярких потолочных ламп. Лена остановилась в дверях и кашлянула, деликатно извещая начальника о своем присутствии.
– Кашляешь? – Михалыч поднял на нее взгляд. – Простудилась, что ли? Ты бы, Серебровская, больничный взяла!
Заботливая нота в голосе шефа не обманула Лену. Она знала его не первый год и прекрасно изучила. Такими мягкими оборотами он подготавливал почву для последующего наезда.
– Лучше бы ты, правда, больничный взяла, – пророкотал Михалыч, постепенно набирая обороты, – а то от твоего присутствия на работе ничего нет, кроме вреда!
– В чем дело, Игорь Михайлович? – осведомилась Лена, приблизившись к столу. – Чем конкретно вы недовольны?
– Я недоволен тем, что по твоей милости мы все можем остаться безработными! – загремел шеф хорошо поставленным басом. – Ты, может, на панель пойдешь, а мне чем прикажешь заниматься? Бутылки пустые по помойкам собирать?
– Выбирайте выражения! – попыталась Лена приструнить этого хама. – Вы не на вещевом рынке!
– Выбирать выражения? – ухватился он за ее слова. – А ты – ты выбирала выражения, когда брала интервью у Поздняковой?
«Вот откуда ветер дует! – сообразила Лена. – Вот из-за чего Михалыч так разбушевался!»
– Я репортер! – выпалила она. – Острый материал – это мой хлеб! У передачи будет отличный рейтинг…
– Рейтинг? – как эхо повторил Михалыч. – О каком рейтинге ты говоришь? Да нас вообще закроют! От программы не оставят камня на камне! Ты же знаешь, чья она жена!
Лена прекрасно знала, чья она жена.
Ольга Позднякова, железная женщина отечественного бизнеса, одна из богатейших женщин нашего города, была не только владелицей процветающей строительной компании, но еще и женой влиятельного чиновника федерального уровня. Фамилии у супругов были разные – из деловых соображений, даже жили они в разных городах: Позднякова – в Петербурге, ее могущественный муж – в Москве. Но в случае необходимости можно было ни секунды не сомневаться в высокой поддержке.
А потому Лена знала, на что идет, задавая Поздняковой острые вопросы о способе получения «пятна» под застройку в парковой зоне. Но она и не сомневалась, что руководство программы и канала поддержит ее…
Выходит, зря она так думала.
Михалыч замолчал, тяжело дыша, и снова опустил голову, наставив на Лену блестящую лысину. Потом достал из ящика стола пластиковый тюбик, вытряхнул на ладонь таблетку, положил под язык, поморщился и продолжил значительно тише:
– Мне звонил пресс-секретарь Поздняковой. Она собирается подавать на нас в суд. Ты понимаешь, что это значит?
Лена прекрасно понимала. Пока ее хлесткие репортажи обеспечивали программе высокий рейтинг, Михалыч помалкивал, приписывая лично себе все заслуги.
1 2 3 4 5