Ч Как только у тебя на щеках появится намек на нормальный цвет, я позволю
тебе выпить еще бокал, Ч пообещал он. Ч А потом тебе лучше будет отправи
ться в постель и немного поспать. А уволиться ты сможешь и завтра, здесь мо
жно не спешить. Ч Сказав это, Каллен повернулся к пастору: Ч В прошлой во
йне он был контужен разрывом снаряда. А я всю эту неделю заставлял его раб
отать без передышки, и это не могло не сказаться на его нервной системе,
Ч пояснил он.
Ч Заставлять человека работать до изнеможения Ч это совсем не в духе в
ысшей христианской морали, Ч ответил на это пастор.
Ч Вот как? Тогда я Ч не христианин.
Ч Полноте, Каллен! Помните, я слышу вас.
Стальной король пошел на попятную:
Ч На этом-то вы и строите свой расчет! Мне нравится это в вас, Прюитт. Я ско
рее похож на лысого орла, чем на христианина, но если вы думаете, что это тр
евожит меня… Ну что, чувствуете себя получше, Бен?
Ч Гораздо лучше, Ч отозвался Килборн. Его щеки порозовели, в глазах поя
вился здоровый блеск. Ч Я знал, что приступ приближается. Можно мне еще г
лоток портвейна?
Каллен снова наполнил стакан и протянул его Килборну.
Ч Благодарю! Ч Килборн сделал несколько жадных глотков. Ч Нет, у вас, не
сомненно, есть какие-то рудименты порядочности, Ч сказал он затем.
Каллен никогда не смеялся. Но сейчас огонь его глаз стал мягче, а взгляд сд
елался менее сосредоточенным.
Ч Слагая с себя обязанности моего секретаря, вы даете мне рекомендацию,
да?
Килборн кивнул:
Ч Можете считать и так. Я со своей стороны не прошу никаких рекомендаций
. Я ни на что не гожусь.
Ч Вы вот что: идите и ложитесь спать. Можете отдыхать завтра весь день. С э
той работой мы покончили.
Если вы хотите…
Ч Покончили? Ч Секретарь стального короля издал высокий, похожий на пт
ичий крик горловой звук. Ч Вы хотели сказать, мы начали ее. Мы способство
вали тому, чтобы она началась. Я болен и знаю это. Я болен, иначе и быть не мо
жет. По своей натуре я совсем не мягкий человек, я такой же жесткий, как и вы
. Я полагаю, что это Ч последствия той проклятой контузии, но в любом случ
ае я болен и ни на что не гожусь. Может показаться смешным, но вплоть до сег
одняшнего вечера я не понимал, что мы натворили. Я не виню вас, не виню нико
го. Какого черта? Продолжайте печатать свои газеты, выпускать свои киноф
ильмы, раскручивайте радиопрограммы, убеждающие идиотов идти и подстав
лять свои головы под пули ради того, чтобы акции ваших сталелитейных зав
одов поднялись еще на три пункта. Это ваша игра. Я помогал вам ее вести, тол
ько вот сегодня мне стало тошно. Завтра будет голосование, и ничего переи
грать уже нельзя, я только сейчас понял это. Я имею в виду не ужасы войны, пр
осто хочу сказать, как все это глупо. А может, я имею в виду как раз ужасы вой
ны и, поскольку я болен, сам не знаю, что имею в виду…
Тут Килборн прервал свою речь, чтобы сделать глоток портвейна, рука, в кот
орой он сжимал бокал, заметно дрожала.
Ч Могу ли я попросить еще вина? Ч спросил он.
Наливая ему вина, стальной магнат с настоящей теплотой, которую не смогл
и победить его обычные грубость и черствость, отметил:
Ч Бен, единственное, что вам сейчас нужно, Ч это хорошо выспаться. Вот, вы
пейте, но больше вам нельзя, а то не сможете заснуть…
Со стороны письменного стола раздался басовитый гудок зуммера. Двигаяс
ь как автомат, Килборн стал подниматься с кресла, но Каллен усадил его обр
атно, а затем подошел к телефонам и поднял трубку белого аппарата.
Положив руку на плечо Килборна, пастор стал вслушиваться в разговор вмес
те с ним.
Ч …Нет, это Каллен… Вормен? Продолжайте… Хорошо… Хорошо… Меня это не уди
вляет, за что же, по-вашему, мы платим вам деньги?.. Тилни? Он не сможет измени
ть ход событий…
Далее разговор продолжался в том же духе. Десять минут спустя стальной к
ороль повесил трубку, а когда он вновь повернулся к пастору и секретарю, о
гонь в его глазах свидетельствовал о страстях, снова переживаемых этим ч
еловеком.
Ч Боже, благослови Америку! Ч произнес Бен Килборн и залпом допил вино.

Волевой подбородок пастора подался вперед.
Ч Это война?
Каллен кивнул.
Ч Завтра, Ч сказал он, а затем посмотрел на часы и поправил себя: Ч То ес
ть сегодня.
Пастор глубоко вздохнул:
Ч В этом случае нам всем нужно обратиться к Богу. Ч Он откашлялся, прочи
щая горло. Ч Каллен, пришло время мне срочно заняться своим выступление
м.
Боюсь, оно не будет столь же эффективным, как публикация мистера Килборн
а. Ч Пастор, казалось, забыл придать своему голосу звучность, необходиму
ю оратору, и речь его стала порывистой.
Ч Прюитт, вам предстоит выступление? Ч спросил Каллен. Ч Может, сначал
а выпьете молока?
Ч Нет, спасибо. Или ладно, я выпью его. Я не могу должным образом настроить
ся на героический лад, попивая молоко. Каллен, я заглянул к вам этим вечеро
м, чтобы сказать вам кое-что, просто я не мог сделать это ранее. Ч Пастор о
тпил на треть молока из своего стакана. Ч Вы, конечно, знаете, все прошлые
пять воскресений я молился о том, чтобы не было войны. Вы знаете, как я стра
шусь войны.
Каллен кивнул:
Ч Такая уж у вас работа. Это обстоятельство может повлиять на сумму, кото
рую я проставлю в моем пасхальном чеке?
Ч Нет. На некоторые чеки это уже повлияло. Но не на ваш. С вами приятно имет
ь дело, и вы Ч неплохой человек. Я тоже. Вот именно это я и пришел сказать ва
м. Если завтра, то есть уже сегодня, будет объявлено о начале войны, я хорош
о представляю себе, чего будет ждать от меня моя конгрегация, включая вас.
Она ожидает, что в следующее воскресенье я скажу в своей проповеди, мол, мн
е стало известно, что Господь изменил свое мнение. Так вот, Он не менял сво
его мнения, равно как и я. Я всегда буду против войны и всегда буду говорит
ь об этом.
Ч Вот как? Ч отреагировал на это Каллен. Ч Но тогда мы вышвырнем вас отс
юда.
Ч Я скажу то, что сказал.
Ч Может быть. До воскресенья еще целых шесть дней. Да ерунда это, Прюитт, в
едь вы же совершите самоубийство.
Ч Разумеется. Но вот вам моя полная исповедь: трудность моего выбора нос
ит не духовный и не эмоциональный характер, это скорее проблема интеллек
туального плана. Ее точно определил мистер Килборн Ч все очень глупо. Мо
й выбор Ч не между жизнью и смертью; мой выбор между самоубийством Ч дух
овным или физическим. Я всегда буду противником войны. Именно это мне и хо
телось сказать вам, Каллен, а также предупредить, что я далеко не одинок. В
полне возможно, вас ожидают беды, о существовании которых вы сейчас и не п
одозреваете. Вам потребуется мужество. У меня оно есть.
Каллен пристально смотрел на пастора.
Ч Дело не в мужестве, а в опасении промочить ноги, Ч сказал он. Ч Вы мне н
равитесь, Прюитт, но все же не следует сваливать все на нас. Выспитесь хоро
шенько, утро вечера мудренее. Приходите завтра. Я буду весь день занят, но
пообедаю дома. Моя жена позвонит вам. Ч Затем Каллен обратился к своему с
екретарю: Ч Бен, вы тоже нуждаетесь в хорошем отдыхе. Поднимайтесь к себе
и ныряйте в койку. Завтра я обойдусь без вас. А что касается вашего увольне
ния, вам лучше забыть о нем до окончания войны. Ч Он снова повернулся к па
стору: Ч Пойдемте, Прюитт, я провожу вас. Я тоже устал.
Ч Каллен, нет никакого смысла в том, чтобы я приходил к вам завтра. Мое реш
ение принято.
Ч Ладно, ладно, посмотрим. Заходите. Спокойной ночи, Бен.
Стальной магнат и пастор вышли из библиотеки, и Бен Килборн остался один.
Он сидел, глядя на бокал вина в своей руке и отмечая, что рука его уже не дро
жит. Ему подумалось, что это странно, и, уставившись на нее, Бен надолго зам
ер в ожидании. В конце концов рука и в самом деле начала дрожать. Бен не сво
дил с нее взгляда. Внезапно он вскочил, размахнулся и швырнул бокал в груп
повую фотографию совета директоров Федеральной стальной корпорации, в
исевшую на стене над письменным столом. Бокал плашмя ударился о фотограф
ию, и хрустальные брызги разлетелись по всей комнате.
Чтобы проверить, дрожит рука по-прежнему или нет, секретарь посмотрел на
нее и с горечью пробормотал себе под нос:
Ч Да, я болен.

Глава 7

Гараж на Мэриленд-авеню был одним из самых современных и доходных во все
м Вашингтоне. Он располагался на четырех этажах, был оснащен круто изгиб
ающимися бетонными пандусами, лифтами, ярко-красными передвижными авто
заправочными постами на колесах и имел опрятную, по-деловому уютную кон
тору.
Все четыре этажа были заполнены могучими и изящными в своих массивных оч
ертаниях механическими зверями на четырех колесах, которые, напившись б
ензина, ждали команды, чтобы взреветь мотором и помчаться туда, куда прик
ажет их повелитель. Здесь стояли двухместные купе-родстеры, а также лиму
зины и седаны.
Площадку первого этажа занимали более внушительные и менее грациозные
транспортные средства, обеспечивающие городскую розничную торговлю, с
реди них Ч три черных фургона для перевозки элегантных изделий компани
и «Причард и Тримен». Снобизм владельцев дошел до того, что имя компании, п
редставленное микроскопической надписью в нижнем углу, оказалось прак
тически невидимым. Здесь ночевали также дюжина «фордов» городской почт
овой службы, огромные грузовики с надписью «КЛЕЙНМАН», растянутой по все
му борту с каждой стороны, и пять других, темно-красных, среднего размера
крепеньких грузовичков с надписью «Каллахен. Высококачественная бакал
ея, гастрономия и мясные продукты». Последний вариант надписи представл
ял собой своеобразный компромисс между аристократической ненавязчиво
стью «Причард и Тримен» и вызывающей раздражение кичливостью Клейнман
а. В шесть часов вечера, после трудового дня, один из этих пяти грузовичков
был загнан на стоянку Вэлом Оркаттом.


Несмотря на полночь, жизнь в гараже била ключом.
Оглашая ревом мотора, мужчина в большом родстере с опущенным верхом прое
хал по пандусам до третьего этажа. Здесь он пожелал доброй ночи дежурном
у и, спустившись по лестнице, вышел на улицу. Одетый в униформу шофер ввел
через подъездные ворота темно-синий лимузин, на дверце которого был вид
ен герб Французской республики; поскольку это была машина посольства, он
а проехала вверх только на один этаж. Вслед за ним в гараж влетел черный се
дан ничем не примечательной наружности. Эта машина ехала по пандусам, по
ка не забралась на самый верхний этаж. Водитель седана не искал свободно
го места в рядах машин, он продолжал движение по центральному проезду, ве
дущему к передней части здания, пока не уперся в стену. Затем он вышел, зах
лопнул дверцу и шагнул навстречу приближавшемуся дежурному по этажу.
Ч Единение, Ч тихо произнес водитель седана.
Дежурный кивнул и ответил:
Ч Единение.
После этого водитель поспешил к машине, открыл заднюю дверцу и сказал:
Ч Все в порядке.
Из седана вышли еще четверо. Двое из них носили фетровые шляпы с опущенны
ми полями, еще двое были в кепках; у всех были подняты воротники пальто. Од
ин из них шел по центральному проезду на несколько шагов впереди, указыв
ая дорогу. Затем, повернув вправо, он протиснулся между двумя автомобиля
ми и продолжил движение сквозь лабиринт машин. Остальные шагали следом.
Наконец путь им преградила стена. Шедший впереди поднес к ней руку и в тус
клом свете фонаря стал ощупывать ее поверхность. Наконец ему удалось най
ти кнопку звонка.
Прямо перед ним приоткрылась дверь, и в просвете показалось лицо. Тот, кто
возглавлял пришедших, произнес:
Ч Единение.
Дверь распахнулась еще шире, и мужчины вошли.
Здесь было около тридцати человек. Все были молоды, некоторые казались с
овсем мальчишками. На крючках вдоль одной из стен висели головные уборы
и пальто собравшихся; воротнички серых рубашек были расстегнуты. Нескол
ько человек сидели за столом, расположенном в центре помещения, остальны
е стояли то тут, то там. разбившись на группы по несколько человек. Комната
освещалась лампой без абажура, свисавшей с потолка на длинном шнуре. Сво
им мрачным, темно-коричневым цветом стены комнаты были обязаны толстым
звукоизолирующим панелям из пробки; для того чтобы свет не просачивался
сквозь щели наружу, края двери были обтянуты резиновой лентой.
Пятерка вошедших была встречена прозвучавшим вразнобой коллективным п
риветствием: «Единение!» Ч и каждый из находившихся в комнате встал нав
ытяжку.
Тот, кто привел группу, мужчина плотного сложения, со светло-каштановыми
волосами и плотно сжатым кривым ртом, в один прием быстро оглядел собрав
шихся. Один из тех, что сидели за столом, поспешил к нему, а затем повернулс
я к собравшимся.
Ч Люди! Ч закричал он. Ч Тот, кого мы ждали, пришел!
По комнате пробежал негромкий шепот, но плотный мужчина проигнорировал
его. Отбросив стоявший на дороге стул, быстрыми шагами он подошел к столу
и постучал костяшками пальцев по телефонному аппарату.
Ч Для чего это здесь, Ч потребовал он ответа, Ч для украшения?
Ч Почему для украшения, Ч возразил некто стоявший поблизости, Ч на пр
ошлой неделе он был подключен.
Ч Уж не хотите ли вы сказать, что он подключен к телефонной сети?
Ч Несомненно! Ч Отвечавший произнес это с некоторой долей обиды.
Ч Несомненно что? Несомненно, что это ловушка?
Да, так оно и есть. Завтра же избавьтесь от него. Или нет. Не завтра. Оставьте
телефон здесь, но не пользуйтесь им. А будет звонить Ч не поднимайте труб
ку.
Однако оппонент мужчины плотного сложения не хотел уступать.
Ч Я не вижу, чем он может… Ч начал было он.
Ч Зато я вижу. Да и вам не мешало бы. Но давайте спросим у людей! Ч И с этими
словами мужчина плотного сложения повернулся к собравшимся. Ч Единени
е! Ч сказал он. Ч Соратники, давайте объясним нашему товарищу. Я считаю, ч
то телефон Ч вещь глупая и опасная. Те, кто согласен со мной, поднимите ру
ки.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6