Лицо Джона Симмонса меньше всего выражало радостное нетерпение.
- Чемпион Колумбуса среди любителей, - только проворчал он, и опять все стихло. Через какое-то время он встал, выключил свет и пошел наверх в кровать к жене. Ударив перед уходом по ящику, на котором сидел, он вновь громко сказал: - А Колумбус-то город немаленький.
На следующий день весь Холтвилль поднялся рано.
Ежегодный пикник Купеческой ассоциации был крупнейшим событием лета, даже более значительным, чем Республиканское ралли.
В роще Уеллмен, что в двух с небольшим милях от центра города, уже несколько лет подряд проводились фестивали. Вот туда в это свежее июльское утро и направлялись в фаэтонах и колясках, в автомобилях и пешком все жители Холтвилля и округа, предварительно заперев двери и окна и выпустив на волю кошек.
Семьи Джона Симмонса и Питера Болея, которые, впрочем, состояли только из них самих и их жен, так как обе пары были бездетными, прибыли вместе на пятиместной таратайке бакалейщика. С шести утра Болей уже несколько раз смотался туда и обратно с различными принадлежностями и приспособлениями для сегодняшних увеселений и игр.
Среди прочего там была бельевая веревка, снятая в его огороде. Ее натянули вокруг четырех столбов, огораживая площадку, "ринга" для главного события дня.
Джон Симмонс, сидя на переднем сиденье рядом с бакалейщиком, держал на коленях аккуратный пакет, в котором лежали тщательно упакованные две губки, четыре полотенца, комплект боксерских перчаток и его личный костюм для состязания.
Костюм привел в восторг двух-трех избранных друзей, которым было разрешено взглянуть на него. Сделаный из красного шелка и бело-голубого муслина прелестными ручками самой миссис Симмонс, он в точности повторял костюм Джесса Вилларда в его победном поединке с Джеком Джонсоном и был скопирован с фотографии, которую Слим Перл, цирюльник, нашел в старом номере "Полис газетт".
Взоры всех, кто находился этим утром в роще Уеллмен, были устремлены на Джона Симмонса. Фермеры со всего округа, многих из которых он вообще никогда не видел, останавливали его, чтобы поговорить.
Молоденькие хихикающие девушки со свежими щечками стайками проходили мимо, робко бросая на него заинтересованные взгляды, чем вызывали у Джона приятный трепет, который он не ощущал вот уже многие годы.
Когда солнце достигло зенита, а рощу заполонили сотни искателей удовольствия, к маленькой речушке, сверкающей между заросшими ивами берегами, стали отправляться экскурсии, и то тут, то там группы девушек и юношей затевали какую-нибудь популярную игру.
Джон страшно удивился, когда к нему подбежали из одной такой компании и предложили поиграть вместе с ними в игру, известную в округе под названием "урони платочек". Таким образом они выражали ему признательность за участие в предстоящем состязании.
Среди мужчин оно было единственной темой разговора: забыты политика и урожай, на языках лишь главное событие дня, дискуссии перерастали в перепалки. Слим Перл, цирюльник, когда-то побывавший на нескольких профессиональных матчах в Цинциннати, неожиданно стал важной фигурой, и его звали разрешать бесконечные споры о боксерских приемах. Что же касается предполагаемого результата, то все были почти единодушны: большинство стояло за Симмонса против этого выскочки из Колумбуса, об заклад почти не бились.
В первый раз Симмонс увидел своего противника где-то около полудня. Он подошел к группе увлеченных спором мужчин и в центре ее разглядел человека среднего роста и сложения, без головного убора, с топорщащимися усами и пронзительными серыми глазами.
Это был мистер Ноттер. С ленцой и в то же время достаточно оживленно он говорил с толпившимися вокруг фермерами.
- Однако он довольно-таки бодр, - пробормотал Симмонс себе под нос, быстро отворачиваясь, пока мистер Ноттер его не заметил.
Пора признать, что сам Симмонс был далек от того, чтобы чувствовать себя бодрячком. Сказать, что он испытывал страх, может, и нечестно, но неуютно ему было - это точно.
Он ушел на другой конец рощи. Медленно, но неуклонно в нем росло негодование. О чем, собственно, думал Питер Болей, втягивая его в эту историю?
Конечно, горестно размышлял Джон, Питеру, да и всем тем, кого привело сюда болезненное любопытство и желание увидеть, как потечет кровь, хоть бы хны. Им-то не придется самим стоять на ринге и позволять экс-чемпиону Колумбуса лупить себя по физиономии!
Он ненавидел их.
И вообще, какая дикость: двое взрослых людей должны изо всех сил колотить друг друга! Совершеннейшая чушь! Какой же он дурак, что позволил всему этому зайти так далеко! Теперь-то, если он выйдет из игры, ему не миновать позора и всеобщего осуждения.
Джон заскрипел зубами. Раньше надо было думать!
А какой наглый взгляд у этого парня Ноттера... В нем есть что-то животное. Может, он вообще был профессионалом!
Вот какие мысли крутились в голове Симмонса. Скоро звон ковбойских колокольчиков возвестил о начале праздника. Симмонс не мог есть и ненавидел всех, кто ел. Какие они бессердечные - смеются, болтают, уминают пирожки и маринованные огурчики! Они что, не понимают, какое серьезное дело поединок между двумя тренированными боксерами? Они что, не знают, что полный свинг в челюсть, проведенный по всем правилам, может оказаться роковым?
После пира начались развлечения. Тут были и соревнование по катанию картошки, и бег в мешках, и другие любимые в округе игры. Симмонс, надеясь остаться незамеченным, прислонился в стороне к дереву. Он был близок к обмороку и, если бы не ствол, наверняка бы упал.
Он настойчиво повторял себе, что он не трус. Не в этом дело. Просто какая это глупость - от него ждут, что он победит экс-чемпиона. А ведь вполне возможно, что мистер Ноттер знает, как нанести удар, чтобы полностью отключить противника.
Вдруг до него донеслось, как Питер Болей зычно выкрикивает:
- Сюда! Сюда на конкурс откормленных свиней!
Пожалуйте на конкурс откормленных свиней!
Симмонсу перехватило горло. Конкурс откормленных свиней! По программе - дальше бокс. Час настал!
Кто-то окликнул его, он обернулся и увидел Гарри Ваутера, аптекаря.
- Пошли, Джонас, тебе лучше подготовиться, пока они свиней выводят. Вот твои вещи. Питер сказал, чтобы я помог тебе. На ринге все готово: ведра, полотенца, губки и все прочее. Слим Перл сейчас разбрасывает по нему опилки.
Симмонс с трудом отлепил себя от де? Ближе к опушке рощи виднелся ринг на высоком помосте, окруженном толпой любопытных, которых не могло увести отсюда даже такое интересное зрелище, как конкурс откормленных свиней. Все тут ж", уставились на Симмонса.
- Где мистер Ноттер? - спросил он хрипло.
- Пошел в раздевалку, - ответил Ваутер. - Идем, вот твои вещи. Ты можешь переодеться под навесом.
- Хорошо, я только схожу к речке.
- Поторопись.
- Вернусь через минуту. Ступай к навесу и жди меня. Я буду там через минуту.
Симмонса охватила паника. Неужели это безобразие все-таки должно свершиться? Ему нужна хоть минута на размышление.
Он пошел к речушке. На тропе почти никого не было, конкурс свиней проходил на другой стороне рощи. Симмонс подошел к берегу и постоял, глядя на чистую журчащую воду. Ваутер сказал, что ему нужно поторопиться. Час пробил - и через двадцать, а может, и пятнадцать минут он окажется на огороженном веревками ринге перед этим грубияном Ноттером, который только и ждет момента, чтобы нанести фатальный удар...
Джон осмотрелся. Никого не видно. Он медленно двинулся вдоль берега подальше от рощи, потом прибавил шагу, то и дело оглядываясь через плечо. Вокруг по-прежнему никого не было.
Он пустился наутек.
Симмонс бежал на цыпочках, короткими шажками, все быстрее и быстрее. Оставаться на берегу было опасно: кто-то из участников Пикника мог кататься на лодках и увидеть его, и Джон свернул налево в лес. Там, забыв об осторожности, он, как преследуемый кролик, рванул огромными прыжками вперед. Симмонс спотыкался, по его лицу хлестали нижние ветки деревьев, но он, не обращая ни на что внимания, вслепую продирался прочь от ужасного ринга.
Наконец, сообразив, что роща осталась по крайней мере в миле позади, Джон остановился посреди маленькой поляны, чтобы отдышаться. Устало оглядевшись вокруг, он замер, напряженно прислушиваясь.
Пели черные дрозды. В полном изнеможении Джон повалился на траву и растянулся на ней, чтобы отдохнуть и подумать.
Он убежал. "Ну и что?" - сердито сказал он самому себе. Кто-нибудь что-нибудь имеет против? Да, он убежал. А кто бы этого не сделал? И уж если кому-то очень захотелось посмотреть боксерский матч, то почему бы этому кому-то самому не принять в нем участие? Но ведь будут смеяться над ним! Ну будут, но не без конца же. Он уедет из Холтвилля, да, да, так он и сделает. Этот город ему вообще никогда особенно и не нравился.
И хотел бы он послушать, как кто-нибудь скажет, что он струсил, - да, он не прочь это услышать. Он этому человеку просто врежет. Именно так! А если бы он вернулся туда прямо сейчас, то подошел бы к мистеру Ноттеру и как следует дал по физиономии. Вот что ему следовало сделать сразу же, а не позволять загонять себя за веревки ринга!
Да, прямо в тот день, когда Питер Болей явился и сказал Джону, что новый приказчик Билла Огивли хвастается, будто побьет скобянщика на ринге на Ежегодном пикнике, надо было тут же пойти в магазин Билла, подойти к мистеру Ноттеру, спросить: "Это ты хотел со мной драться?" - и дать ему по...
Ход мыслей Симмонса был внезапно прерван. Какой-то звук послышался справа, нет, слева... Кто-то тут был.
Джон моментально напрягся. Он осторожно встал на четвереньки, пополз по траве, тихонько раздвинул кусты...
И оказался нос к носу с мистером Ноттером!
Припав к земле на локтях и коленях, Симмонс замер и уставился в глаза мистеру Ноттеру. Последний тоже, казалось, онемел от изумления. Он уже почти проложил себе дорогу сквозь кусты, когда перед ним вдруг возник Симмонс. Мистер Ноттер стоял среди листьев и веток и его обычно жесткий взгляд сейчас выражал удивленное недоумение, как у молодого вола, сбитого с ног топором.
Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга, потом в глазах обоих блеснуло взаимное понимание.
- Привет, - тихо произнес Джон Симмонс.
Мистер Ноттер оглянулся как бы в поисках путей отступления, но, похоже, передумал, с треском вылез из кустов совсем и остановился. Симмонс же попятился и встал на ноги.
- Привет, - сказал мистер Ноттер, как бы вспомнив, что он не ответил на приветствие.
Симмонс кивнул. Оба молчали. Мистер Ноттер неожиданно усмехнулся. Он огляделся, отыскивая на траве местечко посимпатичнее, и, найдя таковое на краю поляны, не спеша уселся, вытянув ноги и прислонившись к поваленному дереву.
- Здесь очень славно, - проговорил он любезно.
Симмонсу не хотелось садиться. Он будет себя глупо чувствовать, если тоже усядется. Но ведь надо что-то делать дальше, не стоять же здесь в позе человека, готового удрать.
Поэтому он быстро сел в сторонке и попытался решить, надо ли что-то ответить на замечание мистера Ноттера, - в конце концов, почему бы и нет?
- Славно, тенек, - сказал он, сорвав травинку и зажав ее зубами.
И вдруг мистер Ноттер взорвался хохотом. Он ревел от смеха, колотил пятками, катался по земле, упиваясь своим весельем и переполошив весь лес.
- Над чем вы смеетесь? - потребовал объяснения Симмонс.
- О, да над всеми этими... людьми, - умудрился выговорить Ноттер между приступами хохота.
- Какими людьми?
- Бог мой, да над теми, которые ждут нас там! Нос расквашенный им увидеть захотелось. А мы вот сидим здесь и смеемся над ними.
- Ну, если вы и дальше так будете шуметь, они нас скоро засекут, пробурчал Симмонс и неожиданно для себя тоже усмехнулся. Правда забавно. Он представил, как Питер Болей, Слим Перл и все остальные бегают вокруг ринга, как цыплята с отрезанными головами.
- Удивительно, что мы очутились в одном месте, - подытожил мистер Ноттер. - Случайность, какие бывают в жизни.
Симмонс понял, что тот имеет в виду "совпадение", и согласно кивнул.
Но его занимало другое. Через какое-то время он высказал свою мысль вслух.
- Знаете, - резко заявил он. - Я не совсем уверен, что пошел бы на это состязание, если бы был экс-чемпионом.
- Я тоже, - хихикнул мистер Ноттер.
- Но ведь вы-то экс-чемпион, - удивился Симмонс.
- Ну да, так я старику Болею и сказал, - усмехнулся Ноттер. - Так я ему заливал. Когда-то я просто был членом спортивного клуба. Там, в Колумбусе.
- Так вы не боксер?
- Нет, как видите.
Тишина. Симмонс проклинал себя. Вот от кого он убежал! Врун и хвастун! Трепач! И он, Джон Симмонс, человек, читавший научные книжки по боксу, непревзойденный мастер по ударам по боксерской груше, убежал от этого маленького, ничтожного, бледного, тщедушного галантерейного приказчика?
- Ну тогда ясно, - бросил он презрительно, - что вы побоялись драться.
- Я не говорил, что побоялся, - возразил мистер Ноттер. - Я просто не захотел.
- Нетрудно догадаться почему.
- Не уверен.
- А я вот уверен.
- А я нет.
Симмонс открыл было рот, чтобы сказать "а я да", но понял, что повторяться глупо, и сказал совсем другое:
- Вы ведь убежали.
- Ну да, а вы нет, - саркастически откликнулся мистер Ноттер.
- Это уж мое дело.
- А мое - тоже мое.
- Я говорю вам, что если я ушел, то не потому, что вас испугался.
Мистер Ноттер презрительно засмеялся:
- Да нет. Наверное, вы испугались откормленной свиньи.
Симмонс, ощущая легкую дрожь, приподнялся на колени:
- На неприятности нарываетесь?
- А хоть бы и так, - дерзко ответил Ноттер.
- Предупреждаю: на неприятности нарываетесь.
- Ты у меня дождешься, трус.
Лицо Симмонса внезапно покраснело.
- Это я трус, я? - Голос его стал хриплым. - Это ложь.
Тишина. Напряженная тишина. Уставившись друг другу в глаза, спорщики тяжело дышали. Вдруг, неожиданно для самого себя, Джон Симмонс подался вперед и нанес удар в челюсть мистеру Ноттеру - ужасный удар, чуть не опрокинувший того на землю.
- Ах, ты так!
1 2 3