Стоило ему закрыть глаза, и перед мысленным взором вставало дуло револьвера, которое своими размерами сильно напоминало пушечное жерло. Это раздражало. Не выдержав, Пьер сел в кровати и потянулся за сигаретой.
Закурив, он сказал вслух: "Абсурд. Я так нервничаю, будто мне предстоит сделать это самому".
В половине пятого утра он вскочил, оделся и, отыскав на пустынной улице экипаж, назвал полусонному кучеру место назначения. Вскоре он уже подъезжал к мосту Сюрэсн.
Задворки "Башни из слоновой кости", которую Пьер выбрал своим пристанищем на время дуэли, выходили на набережную Сены, в сотне ярдов вверх по течению от моста. Это был захудалый ресторанчик, обшарпанный и грязный; респектабельная публика старалась держаться от него подальше, что вполне устраивало Пьера. Назначить встречу с месье Филлипсом в собственных апартаментах он не осмелился - словоохотливый консьерж и не в меру любопытные соседи могли поставить под угрозу все мероприятие; к тому же, помимо вышеперечисленных достоинств, "Башня из слоновой кости" обладала еще одним, самым важным - из огромного окна с погнутой рамой и треснувшим стеклом открывался великолепный вид на мост Сюрэсн, и площадка, выбранная местом дуэли, была как на ладони.
Ровно в пять Пьер вошел в ресторанчик и остановился у низенькой деревянной конторки, за которой дремал хозяин. Тот вздрогнул, продрал глаза и, хмуро уставившись на посетителя, проворчал:
- Чего надо?
- Я бы хотел заказать столик в отдельном кабинете, - сказал Пьер.
Угрюмый старик насупился еще сильнее и рявкнул:
- Ну и зря! Нету у нас никаких кабинетов. - Он поерзал на стуле, откинулся на спинку и мгновенно заснул.
Пьер пожал плечами, огляделся и, заметив в дальнем углу дверь, прошел в соседнее помещение.
Это был грязный выстуженный зал с застоявшимся, спертым воздухом, отравленным табачным дымом и алкогольными парами. В одном углу - сдвинутые в беспорядке столики и стулья, у дальней стены выстроился ряд столиков, единственный источник освещения - окно с пыльным треснувшим стеклом, выходившее на мост Сюрэсн. Несколько мужчин спали, обмякнув на деревянных стульях и свесив головы под разными углами, один сидел за столиком, читая газету; перед ним стояла бутылка спиртного. Вялый неряшливый официант клевал носом за стойкой, но при виде Пьера вытянулся и замер в ожидании, тупо моргая.
Усаживаясь и заказывая вино, Пьер перехватил пристальный взгляд человека с газетой. Взгляд был долгий и настойчивый до неприличия, отчего Пьеру сразу стало не по себе. Неужели его узнали? По внешнему виду человек не походил на завсегдатаев таких заведений, как "Башня из слоновой кости", и, хотя ни лицо, ни фигура не показались Пьеру знакомыми, с каждой секундой в его душе множились подозрения и опасения. Наконец он решился заговорить с ним и, бросив взгляд в окно, сквозь разбитое стекло которого просачивался сырой речной воздух, произнес как можно небрежнее:
- Прохладно сегодня.
Незнакомец вздрогнул и быстро огляделся:
- Вы со мной говорите, месье?
- Имею честь, - подтвердил Пьер.
- И вы сказали...
- Что сегодня прохладно.
- Да. Пожалуй, даже морозно. - Мужчина поежился и поднял воротник накинутого на плечи плаща. - Вы играете в карты? - вдруг спросил он.
- Балуюсь иногда, - кивнул Пьер, немного успокоенный этим пустым разговором, и, когда официант принес колоду и еще одну бутылку вина, пересел за столик незнакомца.
Около получаса игра продолжалась почти в полном молчании. Пьер поглядывал то на часы, то в окно, в котором со своего места видел только кусок темного мрачного неба и верхнюю часть перекрытий моста Сюрэсн. По мере того как официант заменял пустые бутылки полными, внимание незнакомца все больше рассеивалось, а язык развязывался.
- А вам везет, - заметил он, посмотрев на кучку монет и несколько купюр, сложенных у локтя Пьера.
Тот опять взглянул на часы, пробормотав:
- Будем надеяться.
- И тем не менее вы нервничаете и суетитесь. Напрасно. Вспомните, друг мой, мудрость древних философов, вспомните стоиков! - Незнакомец воздел руку к потолку и глупо осклабился. - Учитесь властвовать над своей судьбой. Что бы ни случилось сегодня или завтра, вы должны оставаться человеком.
Все подозрения Пьера разом вернулись.
- Вы пьяны, - спокойно сказал он. - Что вы несете?
Собеседник ткнул трясущимся пальцем ему в плечо:
- А вот что. Вы дергаетесь, рыскаете взглядом по углам, вы напуганы. И вероятно, не без оснований. Но посмотрите на это! - Он сунул Пьеру под нос свои руки, которые дрожали как листья на ветру. - Вы только посмотрите, как я хладнокровен, как невозмутим! А ведь через каких-то полчаса решится моя судьба!
- Слушайте, дружище, - перебил Пьер, - по-моему, вы слишком много болтаете.
- Вы ошибаетесь, - произнес незнакомец с пьяным достоинством. - Я не слишком много болтаю. Я никогда не болтал слишком много. - Он бросил карты на стол, схватил бокал и допил содержимое одним глотком. - Месье, вы мне нравитесь. Пожалуй, открою вам страшную тайну.
- Советую вам держать свои тайны при себе, - буркнул Пьер, которого все это уже начинало раздражать. Он снова глянул на часы. Было без четверти шесть.
- Правильно. Как это верно! - восхитился незнакомец. - Величайшая из всех добродетелей - осторожность! - Он развел руки, словно готовясь принять немного Божьей благодати прямо из смрадного сырого воздуха. - В настоящий момент я являю собой олицетворение этой добродетели. Это sine qua non Без чего нет (лат.) успеха.
Мое жизненное кредо - "В словах горяч, в делах благоразумен". Осторожность! Благоразумие! Благодарю вас, друг мой!
Провозглашенное незнакомцем кредо шло вразрез с жизненной позицией Пьера, который мгновенно забыл, где находится и по какому делу.
- Но нельзя же быть таким трусом! - возмутился он.
- Eh bien... Что ж... (фр.) - Собеседник презрительно вскинул брови, словно поражаясь глупости этого замечания. - Нужно быть человеком. А что вы хотите? Бывают моменты, когда ваша безопасность - превыше всего. Самосохранение - главный закон существования, и отныне я в силу определенных причин,- он подался вперед и понизил голос до конфиденциального шепота, - никогда не позволю себе осуждать других за то, что они нанимают кого-то для участия вместо них в дуэли. Они делают это из элементарной осторожности. Согласны?
Пьер чуть не подавился - в его горле встал ком, - а когда попытался заговорить, почувствовал, что не в состоянии открыть рот. Все известно! Он погиб! Этот пьяный человек, который, быть может, вовсе даже не пьян, - кто он такой? Сомнений больше нет: Филлипс выдал его. Парализованный этими ужасными мыслями, Пьер сидел неподвижно, а незнакомец продолжал:
- По правде говоря, я и сам так поступил. Вот видите, я вам доверяю и хочу услышать ваше мнение. Дуэль назначена на шесть. Этот идиот Дюмиан предложил надеть маски, что и натолкнуло меня на мысль...
В этот момент Пьера осенило. Догадка фейерверком полыхнула в голове, и он не смог сдержать восклицания:
- А! Ламон!
Собеседник уставился на него с подозрением и спросил внезапно охрипшим голосом:
- Откуда вы знаете мое имя?
Но Пьер уже успел взять себя в руки и разыграл удивление:
- Кто же не знает Ламона? Вы такой известный человек!
Тревожное выражение на лице Ламона уступило место бессмысленной ухмылке.
- В общем, да, - кивнул он.
Мозг Пьера, всегда шустро реагировавший на критические ситуации, заработал еще быстрее. Он посмотрел на часы: оставалось десять минут до прибытия Филлипса на место дуэли. Что до надравшегося Ламона, он не представляет никакой угрозы. Но тут Пьер снова похолодел от страха:
- А что, если вашего... заместителя ранят?
Ламон, до сих пор старательно сжимавший губы в пьяном усилии сохранять над собой контроль, расплылся в хитрой улыбке:
- Невозможно. - Он порылся в карманах сюртука, выудил оттуда визитную карточку и бросил ее на стол перед Пьером. - Видите? Он профессионал.
Пьер перевернул кусочек картона. Достаточно было одного взгляда:
"ALBERT PHILLIPS
Professeur d'Escrime
Methode Americaine".

1 2