— Она будет последней, больше никто…
Он замолчал и уставился в землю.
— Что скажешь на это? — Конан толкнул бри-тунийца локтем. — Люди вспомнили, для чего живут, и теперь знают, за что будут погибать.
— Она не умрет! — громко сказал Риго. — Я пойду и заберу ее у Нуурлака.
— Я с тобой!
— И я!
— Я тоже! — послышались голоса, но бритуниец покачал головой.
— Все вы нужны здесь, — отрезал он. — Все до единого. Моему другу без вас не справиться. Вам придется сражаться уже через несколько часов. А я сражаться не буду. Проберусь как вор и похищу похищенное. Так что ваша доля более почтенна.
Теперь уже Конан поглядел на своего компаньона с удивлением и кивнул.

* * *
Семеро нукеров проскакали друг за другом по тропе между холмами. Риго притаился за толстым стволом карагача и хорошо их разглядел. В черных силуэтах было что-то неестественное, мертвящее, и бритунцу вспомнилась недавняя кобра. Он снова испытал страх.
Отряд действительно невеликий, но справится ли его компаньон с семерыми разом? На помощь воодушевленных землепашцев вряд ли стоит рассчитывать всерьез.
Бритуниец уже не боролся с дремотой — кровь стучала у него в висках, как если бы он перепил капы.
С холма стены Шахризабса были хорошо видны — на стенах горели костры, и в синеватом лунном отблеске город еще больше походил на призрак. Риго собрался с духом и пошел дальше.
Дорога была ему уже знакома. Меньше чем через час суглинок, поросший выгоревшей травой, сменился остывшим, тяжелым песком.
Часовой, сменивший убитого, был обеспокоен — тревога ощущалась в неподвижной, настороженной фигуре. Под вышкой, на стене костер освещал волнистый песок локтей на тридцать, а за чертой светового круга сразу начиналась мгла, и нукер ничего не разглядел бы там, даже обладая зрением совы. Риго прекрасно это понимал. Присев за барханом, бритунец сделал свои мысли ясными, заставил сердце стучать медленнее и даже улыбнулся. Потом он сложил кисти рук коробочкой, поднес их к губам и издал заунывный, протяжный звук.
Нукер на вышке даже подскочил. Риго укусил себя за рукав, чтобы не рассмеяться. Невозможно было представить себе, что черные воины без лиц, вернее — с одинаковыми лицами, замотанными куфией, нукеры-демоны, наводящие ужас на все живое, способны пугаться не хуже простых смертных.
— Повторим! — сказал себе бритуниец, и вновь тоскливое завывание разнеслось в ночном воздухе.
Нукер прислушался, затем велел кому-то внизу пойти и посмотреть, в чем там дело. Риго догадался об этом по интонации, не разобрав слов.
Из арки появился другой воин — с саблей наголо он двигался не прямо иа Риго, а чуть в сторону. Он был в сложной ситуации: на свету глаза его не могли привыкнуть к темноте, а заходить за освещенную территорию ему было жутко. Однако он все еще был опасен, очень опасен — даже в схватке один на один Риго оказался бы побежден.
— Что там? — крикнул часовой с вышки. — Видишь что-нибудь?
— Никого и ничего, — отвечал вышедший. Голоса у обоих напоминали крики птиц-трупоедов.
— Посмотри еще! — упорствовал первый. Второй издал змеиное шипенье, но ослушаться, повидимому, не смел. Ему ничего не оставалось делать, кроме как двигаться в темноте, вслушиваясь в скрип песка под своими ногами.
Бритуниец выжидал. Когда черная фигура оказалась перед ним, Риго бросил в сторону маленький камушек. Нукер молниеносно обернулся на звук падения, и тотчас бритуниец рубанул его под затылок. Воин в черном не издал ни звука — голова его упала к ногам Риго, а тело повалилось вперед.
Не мешкая, лорд-без-земли сорвал с обезглавленного тела черную накидку, испачканную кровью. Куфия, снятая с головы, тоже была в крови, но сейчас бритунец меньше всего боялся испачкаться. Он замотал куфией собственное лицо, одел накидку и вышел на свет, имитируя походку только что убитого им человека.
— Пусто! — крикнул он, подражая его же хрипло-визгливому голосу, и вошел под арку.
Под каменной лестницей, ведущей наверх, лежали подстилка, одеяло и медный чайник, полный холодной капы.
— Я хочу пить, принеси мне! — велел нукер сверху.
Риго звякнул чайником и понес его по лестнице. Четкого плана на этот случай у него не было, и лорд-без-земли полагался иа вдохновение. Оно его не подвело.
Нукер на вышке не повернулся ему навстречу, только протянул руку, чтобы принять напи-ток. Риго замешкался было, но увидел пиалу, стоящую на небольшой табуретке. Он плеснул в нее капу и вложил пиалу в подставленную ладонь. А когда часовой поднес чашу к губам, бритуниец выхватил саблю. Зингарский клинок зашуршал, освобождаясь от ножен. Часовой обернулся. Он проиграл долю мгновения — пиала в руке сковала его движения. Пока он отбросил ее, пока потянулся к своему оружию… Но пиала еще не успела разбиться, упав, а часовой был уже мертв.
«Интересно, долго ли мне будет сопутствовать удача?» — подумал Риго. Тут ему повезло еще раз — рядом с зарубленным лежал взведенный арбалет, а подле находился колчан, наполненный короткими толстыми стрелами с массивными наконечниками.
— Это знак, что прогулка выйдет славной, — сказал себе лорд-без-земли.

* * *
Ни один из семерых не ушел.
Конан встретил их прямо посреди тропы. Нукеры сначала даже остановились от неожиданности, но вскоре трое из них отделились от основного отряда и с гиканьем пришпорили своих коней. Варвар спокойно сидел в седле и ждал. Обойти его с трех сторон противники не могли — мешала садовая ограда. Двое взяли чуть правее, а третий продолжал скакать прямо на киммерийца, неистово размахивая саблей. Камень, вылетевший из-за ограды, ударил его в висок, и нукер не успел даже понять, что его убило. Те, что съехали с тропы, сразу оказались в западне — их лошади остановились, потому что земля там шла под уклон и осыпалась под копытами. Пятеро декхан, вооруженных вилами и лопатами, выскочили из овражка и бросились на врагов. Один из нападавших сразу погиб, рассеченный саблей до пояса, но убивший его нукер был пронзен вилами. Второй взвизгнул, поднял коня на дыбы и успел даже перерубить черенок лопаты, пока другая не раскроила ему череп.
Испустив страшный рев, Конан направил коня с места в галоп на оставшихся четверых. Тот, что был ближе к варвару, принял вызов, и их клинки встретились, разбросав искры. Нукер приподнялся в стременах и обрушил на северянина град ударов. Если бы Конан парировал их, полагаясь на зрение и реакцию, он неминуемо бы погиб.
Но инстинкт воина, не раз выручавший его, помог и сейчас. Клинок его меча всегда оказывался на пути сабельного лезвия. Когда черный нукер сбился с дыхания, варвар перехватил инициативу и без особого труда достал врага колющим ударом в грудь.
Его снова попытались окружить, и снова съехавший с тропы всадник попал в западню. Он отсек руку одному из молодых декхаи, получил по спине тяжелым цепом, упал с коня и был пригвожден к земле зубцом бороны, насаженным на палку.
Последние двое пытались бежать, но двадцать человек уже встречали их сзади. Дождь камней полетел им в лицо. Воины Нуурлак-бека, непобедимые черные нукеры, свалились на землю и ползали по ней, потеряв оружие и крича от ужаса. В считанные мгновения от них осталось только месиво.
— Теперь мы пойдем в Шахризабс и перебьем остальных, — сказал Азамат, размахивая окровавленной лопатой.
— Не так быстро, храбрец, староста храбрецов, — усмехнулся Конан. — Сначала мы дождемся подмоги. Эта победа была легкой, но теперь враг будет настороже. Сейчас нужно переловить коней, иначе они вернутся в стойла без всадников, а нам лучше бы выиграть время.
Пока декхане пытались справиться с испуганными лошадьми, варвар рассмотрел убитых нукеров.
— Сколько близнецов может выродить женщина за один раз? — спросил он себя. — Ни за что не поверил бы, если бы сам не увидел…
Черные воины были пугающе похожи друг на друга, словно их лица лепили с одной и той же гипсовой маски. Варвар погрузился в раздумья. Краем уха он услышал разговор двух парней, тянущих под уздцы вороного скакуна.
— Мне надоело самому тянуть плуг, — рассуждал один. — Пусть теперь на нас потрудится этот красавец. Ишь, бока какие гладкие!
— Дурень, это же конь воина! Неужели ты собрался пахать на нем? — возражал другой. — Он быстро околеет. Лучше продать его, он дорого стоит. На выручку можно купить не одну, а несколько лошадок, не таких красивых, но куда более привычных к труду.
Конан поскреб затылок и тихо сказал:
— А ведь верно. Воином становится тот, кто не смог бы пахать.

* * *
Аль-Зафар медленно сходил с ума от злости.
Нуурлак выпивал второй кувшин вина, а вино было отравлено аль-Зафаром лично. Яд обладал ужасной силой и действовал мгновенно на всякое живое существо… кроме Нуурлака.
Нуурлак же пил, стараясь заглушить тревогу. может быть, яд сводил действие вина на нет — он не пьянел и продолжал задавать своему военачальнику неприятные вопросы.
— Как вышло, что лазутчики выбрались из города незамеченными? Сколько их было, если они смогли умертвить трех воинов? Что этим лазутчикам понадобилось в руинах Шахризабса?
— На последний вопрос ответить легко, — произнес аль-Зафар. — Скорее всего, это воры, которые надеялись поживиться твоей казной. Нукеры не ожидали нападения, потому и погибли. Слишком много было легких удач. Клянусь, что в ближайшие сроки я возмещу потери.
— Хорошо бы набрать побольше головорезов, — мечтательно сказал Нуурлак. — Будь у меня сотня воинов, я давно бы правил Тураном.
«Если бы я мог обеспечить себе сотню бойцов, то обошелся бы без тебя», — подумал аль-Зафар, а вслух отвечал:
— Нелегко заполучить стоящего воина. Его нужно обучить, добиться от него собачьей преданности, лишить личных амбиций. Мы не можем взять первого попавшегося добровольца. По миру гуляет слишком много «свободных мечей», но это подонки, не признающие дисциплины. Одни слишком алчны и способны на предательство, другие мнят себя рыцарями, с ними морока — обо всем имеют личное мнение. Нам нужны другие. Нужны серые, уязвленные собственной слабостью людишки. Нужны пустые и жалкие. Обучи такого десятку сабельных ударов, наполни его пустоту своей волей и подогрей в нем давнюю обиду на весь род людской — вот тогда выйдет черный нукер, непобедимый воин без уязвимого сердца и шаткого рассудка.
Нуурлак сам плеснул себе еще вина и осушил кубок.
— Меня мучает жажда, — пробурчал он. Аль-Зафар прикусил губу.
Нуурлак обладал ярлыком на княжение и некоторой суммой в банках Султанапура. Он был полезен аль-Зафару первое время — потому что превращал предводителя разбойников в княжеского воеводу.
Но аль-Зафар слишком поздно понял, что связался с больным на голову мясником, дуреющим от крови. Вместо того чтобы укрепить княжество, Нуурлак занимался бессмысленным обдиранием декхан и еженедельно услаждал свой взор зрелищем пыток и казней.
Аль-Зафару было тесно. Ему хотелось громкой славы, блестящих походов, завоеванных крепостей… В этом случае он, конечно, собрал бы большую армию, а нукеров оставил в качестве личной охраны. Но Нуурлак только рассуждал о своем желании править Тураном и ничего не предпринимал для этого.
Несколько дней назад князек сам пригласил свою судьбу, поведав аль-Зафару слова султана. И воевода решил убрать глупца с княжеского трона. После этого, при помощи некоторых поблажек, он заставит местных жителей признать его хакимом. А уж потом…
Но проклятый Нуурлак пьет и пьет отраву. Придется, скорее всего, зарезать его…

* * *
Увидев в дверном проеме фигуру, закутанную в черное, Зулия заплакала.
— Меня уже били по пяткам сегодня, теперь только послезавтра… — забормотала она, отползая в угол. Услышав это, нукер схватился за грудь, пошатнулся, а потом сделал то, чего никогда бы не сделал настоящий нукер, — раскрыл свое лицо. Зулия так изумилась, что перестала плакать.
Вошедший был светловолос, бледнокож и сероглаз. Глотнув воздуха, он заговорил с заметным акцентом:
— Я от твоего отца. Нам нужно бежать.
— Мне не встать на ноги, — сказала Зулия. — Все равно бежать некуда. Нас догонят или мы умрем в песках.
Светловолосый подошел к ней и сел рядом на пол.
— Я Риго, — назвался он. — Я из другой страны. Я помогу тебе, поверь. Все будет теперь по-другому.
— Разве Нуурлак больше не властен над нами? Разве ты — могучий воин, и у тебя есть свои нукеры? Уходи и оставь меня. Я уже привыкла ждать смерти.
Бритуниец нерешительным движением коснулся ее головы. Он хотел погладить ей волосы, но ему стало неловко.
— Я вовсе не могучий воин, — признался он. — И вообще, я пришел сюда за чужим сокровищем. Но уйти и оставить тебя я не могу. Мы выберемся. Ты совсем не можешь встать? Зулия покачала головой.
Риго поднялся и посмотрел в окно. Со двора доносились возбужденные голоса. Уловив несколько слов, он нахмурился, снял с плеча арбалет и снова приблизился к девушке, простертой на камышовой подстилке.
— Значит, мы встретим смерть вместе, — сказал он и добавил нечто, Зулие не понятное. В переводе на туранский это звучало бы так: «Скорее всего, Копан опоздает. До полудня далеко. Я считай что погиб, Но все равно умереть рядом с красивой девушкой лучше, чем в доме призрения».
С этим он сел на пол, взвел арбалет, нащупал руку Зулии своей рукой и нежно сжал ее.

* * *
Вышло так, что штурм руин начался задолго до полудня. Рассвет еще не вспыхнул над кромкой горизонта, когда подозрительное зарево поднялось в небе с другой стороны. Оно было тревожным, переливалось всеми оттенками красного, и еще к нему примешивались черные столбы дыма.
— Горит селение Кибрай, — сказал Азамат. — Там живет семья моего брата.
Декхане сидели кругом большого кострища. Полусъеденпая баранья туша на вертеле роняла в угли капли кипящего жира. Джизакцы поймали и зарезали трех баранов, и по небольшому куску жареного мяса досталось каждому жителю селения.
— Если б у нас был рис, — чернобородый выразительно чмокнул, — я приготовил бы пилав, да такой вкусный, какого вы не едали никогда. Меня зовут Тюрек. Когда-то моей единственной работой была резка моркови для пилава.
1 2 3 4 5 6 7 8