Здесь работать надо! Вы мужей меняете, детей рожаете, потом на принцев перекидываетесь! Несерьезно все это, Цветкова, несерьезно! Если вам некуда девать свою энергию, так приступайте к глажке. Перелопатите тонну белья – вся прыть сразу уйдет! Это я вам обещаю! Излечитесь от всех болезней!
«Все-таки это Агриппина Павловна», – ужаснулась Яна, запутываясь в мокрых дурно пахнущих простынях и невольно задумываясь, в чем их стирают, почему не проходит этот запах затхлости и плесени. Дама будто растворилась в воздухе, а вот грязного белья прибавилось еще больше, конвейер стал работать еще быстрее, закатывая Яну в грязные простыни.
У Яны закружилась голова, ее затошнило, затряслись руки, а где-то глубоко в подсознании зародилась спасительная мысль:
«Извините… какого рожна я должна учить физику и мучиться на практике, если я уже это делала в своей жизни? Да и с Ричардом я официально разведена. Я свободная женщина, что хочу, то и делаю! И все свои пятерки, четверки, тройки я уже давным-давно получила! Э… женщина, как вас там!? Я ничего никому не должна! Я даже не должна знать закон Ома!»
Но конвейер не останавливался, механизм грохотал все сильнее, а белье накрывало ее удушливой волной, запутывая и увлекая за собой по движущейся ленте под лязгающие зубцы работающих механизмов, словно в фильмах ужаса.
Яна вздрогнула и открыла глаза. Голова шла кругом, но самое главное, что она не могла понять, где сон, а где реальность. Потому что реальность или то, что предстало перед глазами Яны, когда она их открыла, была еще кошмарнее. Она лежала в гробу, а прямо над ней тянулась деревянная полка. Яна в ужасе повернула голову и увидела просвет до следующей стены. Пространство было ограничено, да что там говорить, это было четырехместное купе поезда, который явно куда-то мчался на всех парах. Она лежала на нижней левой полке, вытянувшись в струнку и сложив руки на груди, словно покойник в морге, без подушки, прямо на покрытии из искусственной кожи. А на ее тощей груди покоилась аккуратная стопка дорожного белья. Пахло оно совсем даже не «морозной свежестью», не «лугом и цветами Полесья», как обещает реклама стиральных порошков, а как в ее сне – сыростью и затхлостью. Яну удивило, что белье, а также сложенная вдвое подушка с разводами непонятно от чего и торчащими острыми перьями лежали на ней, а не наоборот.
«Вот я и попала, – заползла в голову Яны леденящая душу мысль, – кажется сбрендила… А интересно, бывает сон во сне?»
Она пошевелила бровями, а затем конечностями и присела на своем необустроенном ложе, аккуратно положив дурно пахнущие подушку и комплект белья рядом. Не было сомнения, что она находится в поезде и этот поезд действительно двигается. За мутным стеклом окна тянулся ничего не говорящий Яне пейзаж: бескрайние поля, деревни, растущие вдоль путей деревья, кустарники и линии электропередачи, режущие голубое небо на продольные полоски.
Голова у Яны болела и кружилась, а шея ныла от неудачного лежания на сиденье поезда. Она оглядела себя с неподдельным интересом, отметив колготки, зацепленные в нескольких местах, свою короткую, джинсовую юбку и явно чужой, мужской пиджак, а в придачу – нелепый, красный в белый горошек галстук, надетый прямо на голую шею. Других вещей и людей в купе не было. Яна ущипнула себя за худые коленки и поморщилась.
«Куда это я еду?! Ничего не помню… Господи, я – человек, потерявший память, много сейчас таких колесит по России, потерявших себя, семью, всех… Постой-ка, я знаю, что меня зовут Яна Цветкова, живу я в Москве, сын у меня Вовик… Вот только не помню, как я оказалась в поезде и куда еду? Предположить можно только, что я прибилась к группе бродячих цирковых артистов и еду с гастролями по бескрайней России».
Яна снова бросила тоскливый взгляд в окно, понимая, что местность за стеклом ей ни о чем не скажет. Поезд замедлил ход, Яна поднялась и на шатких ногах направилась к выходу из купе. На нее строго уставилась какая-то женщина, Яна даже испугалась и сразу же поздоровалась, боясь, что женщина поинтересуется, что она тут делает, а еще хуже – попросит у нее билеты. Яна пока не готова была ответить на этот, по сути, простой вопрос и предъявить билет. Женщина тоже испугалась, увидев Яну, и поздоровалась.
Яна некоторое время не хотела верить, что это она сама и есть, то бишь ее отражение в зеркале, но пришлось. Бледное лицо с размазанной тушью, лохматые, торчащие во все стороны волосы, припухшие веки и мятые щеки завершали образ неотразимой красотки. С трудом она открыла дверь из купе, так как не сразу вспомнила, что ее надо тянуть не на себя или от себя, а в сторону, и выглянула в коридор. Пара незнакомых людей в спортивных костюмах прошла мимо, Яна трусцой поспешила за ними. Уже в конце коридора она заметила хмурую женщину в форме проводницы и замешкалась.
«Спросить ее, куда мы едем, или не стоит? Нет, пожалуй, это будет звучать подозрительно. Непонятно, как я сюда попала, есть ли у меня билет, и мне лучше помалкивать, а то мой вопрос привлечет ко мне внимание. Еще ссадят с поезда, и я окажусь опять же неизвестно где. Если честно, я не знаю, что лучше? Ходить по земле неизвестно где или ехать в поезде в неизвестном направлении», – здраво рассудила она, вовремя удержавшись от рокового вопроса. Ее взгляд и рассеянный вид проводница оценила по-своему.
– Стоянка пять минут, мы опаздываем…
– Куда? – схитрила Яна, радуясь, что не совсем потеряла сообразительность.
– Куда-куда? По расписанию! – ответила проводница, возясь с титаном.
Яна на слабых, дрожащих ногах спустилась на платформу и осмотрелась. Помятый, не выспавшийся народ в тапках-шлепках и спортивных костюмах высыпал на перрон. Пассажиров обступили местные жители, занимающиеся коммерцией с особым размахом. Они наперебой предлагали уставшим и оголодавшим пассажирам минеральную воду, пиво, пирожки сомнительного производства, помятую клубнику, мелкую черешню и вездесущий «Доширак».
Яну тошнило от предлагаемого ассортимента, и, зная свой организм, она предположила, что явно перебрала спиртного. Но один мужичонка вцепился в нее мертвой хваткой, буквально повис у нее на локте. В одной руке он держал пакет с вареными раками, другой схватил Яну.
– Купите раков!! – заорал он ей в ухо так отчаянно, словно вопрос шел о жизни и смерти.
– Не надо… – попыталась высвободиться Яна, заметив, что у мужика и лицо одного цвета с вареными раками.
– К пиву!! – продолжал настаивать мужик, и Яна в глубине души его поняла. В том виде, в каком она пребывала в данный момент, ей действительно надо было опохмелиться пивом, то есть он правильно вычленил ее из толпы пассажиров.
– Сам ловил все утро вот этими самыми руками, сам варил. Купите, девушка, не пожалеете! Свежие раки фактически даром! – Мужчина угрожающе потряс пакетом перед ее лицом.
– Да я не хочу, – сопротивление Яны было очень слабым, так как у нее не ворочались ни язык, ни руки с ногами.
– Спасите меня!! – еще громче закричал мужчина, понимая, что поймать другого желающего купить раков до отправления поезда он не успеет, а опохмелиться ему надо было срочно. – Я же даром отдаю – по десять рублей за штуку! Умоляю! Они протухнут до следующего поезда!
– Что это за место? – спросила Яна, которую интересовал только этот вопрос.
– Хорошее, чистое место, экологическое, тут и заводов-то никаких нет, один совхоз, так что раки свежие. На, понюхай!
– Да я не про раков! Как это место называется?! – с отчаянием воскликнула Яна.
– Место-то? – опешил краснолицый. – Да… деревня здесь и станция «Черногрязь». Черногрязцы мы… – ответил мужик.
Яна с ужасом поняла, что и это название ей ни о чем не говорит, и ее уже не заботило, что она роется в карманах чужого пиджака, висящего на ее плечах.
– А до Москвы далеко? – задала Яна красномордому вопрос как уже близкому человеку.
– До Москвы-то? – покосился на нее мужик. – Да часов пятнадцать поездом, а что?! Дочка, да ты ж из Москвы едешь-то!
– Да я знаю, – Яна приняла безмятежный вид, – просто заснула и потеряла счет времени…
Она вытащила из кармана горсть смятых купюр и отдала мужчине, взамен получив красных раков.
Люди с кульками закупленной продукции засуетились и стали заползать в поезд. Состав дал гудок, Яна замешкалась, пытаясь рассмотреть на соседнем вагоне табличку, указывающую направление следования. Табличку ей рассмотреть не удалось, а вот отстать от поезда оказалось вполне реально. Электровоз стремительно набирал обороты, лестницу проводница уже убрала, кроме Яны, желающих попасть в поезд не осталось. Яна с обезумевшим видом бежала по перрону, наталкиваясь на местных торговцев с их корзинками и лотками и слыша вслед себе проклятия.
– Сумасшедшая! Куда бежишь? Пьяная, что ли?!
Перед ее глазами все плыло, вагон тоже уплыл далеко вперед, а она все бежала и бежала за набиравшим ход поездом, словно он был последним связующим звеном ее с действительностью. Яна не сразу поняла, что произошло, но она, словно самолет, набравший высоту, вдруг оторвалась от земли и полетела по воздуху, болтая длинными руками и ногами.



Глава 3


Кто-то очень сильный поднял ее за шкирку и втащил в тамбур уходящего поезда. Яна, почувствовав под ногами твердь, пусть и шатающуюся, с благодарностью посмотрела на спасшего ее человека. Им оказался молодой парень лет двадцати восьми с внушительной фигурой и очень своеобразным лицом. Яна никогда в жизни не видела более красивой линии подбородка и скул со слегка запавшими щеками. Очень темные, будто агат, глаза и черные волосы. В общем, это был типаж, который очень нравился Яне, как и большинству нормальных женщин. Но не со всеми мужчинами такого типа у Яны проскальзывала искра притяжения. Хотя в этот момент их притянула друг к другу не искра, а скорее мощнейший разряд молнии. Дело в том, что, когда молодой мужчина уже фактически втянул Яну в тамбур, кто-то дернул стоп-кран. По инерции парень что есть силы стукнулся плечом о стенку, так как не мог защитить себя от удара рукой, отдав ее Яне. Яна же, будучи очень легкой, взлетела, словно палочка проводника, указывающая на готовность или задержку отправления поезда. Состав со страшным скрежетом затормозил, Яну подхватило воздушной волной и кинуло прямо на ее спасителя, сбив его с ног и опрокинув на спину. В довершение всего она припечатала этого импозантного мужчину по голове пакетом с раками. Он и Яна затихли, боясь поверить, что все закончилось и они остались живы. А из вагонов раздавались людская брань, отборный мат, детский плач вперемешку с женскими стенаниями и повторялся интересующий всех вопрос: «Какая сволочь это сделала?!» Правда, этот вопрос перекрыл вопль отчаяния: «Клава! Какого черта ты вытащила бутылки водки из ящика?! Мать ети, они все разбились!»
Яна лежала лицом вниз, пытаясь сосредоточиться на своих ощущениях и проверяя способность шевелить руками и ногами. Ее длинные волосы накрывали их с мужчиной, словно покрывалом. Сердце красавца под Яниным телом стучало, как колеса поезда.
– Снимите пакет с моего лица, – хриплым голосом попросил он.
– Сами снимите, я боюсь пошевелиться, – ответила Яна.
– Я не могу. Одну руку я выбил, на другой вы лежите, – ответил он.
Яна и не подумала выполнять его просьбу. Неизвестно сколько бы продолжалась их идиллия, если бы в тамбур не ворвались двое изрядно подогретых спиртным мужиков. По мокрой и источающей спиртной запах одежде одного можно было сразу догадаться, что именно он стал невинной жертвой, потерявшей «белое золото», закупленное в дорогу. Его напарник в клетчатых шортах, больше походивших на семейные трусы, был абсолютно сухим, но от этого он не менее скорбел по преждевременной утрате горячительного напитка. Это просто-таки читалось в его маленьких, налитых кровью глазках. За двумя молодчиками маячило опухшее женское лицо с подбитым глазом. Видимо, это и была Клава, так необдуманно вынувшая дешевую водку из крепкой тары. Сине-зеленый фингал она, похоже, заработала уже давно, а вот разливающееся красное пятно под другим глазом схватила, видимо, совсем недавно за свою опрометчивость. Мужики долго думать не стали. Один из них грубо схватил Яну за волосы и оторвал от распластавшегося красавца.
– Вот эта зараза! Я сам видел, братан! Она бежала за поездом, из-за этой курвы рванули стоп-кран! Ты должна нам ящик водки или отдавай деньгами!
Пакет в руках Яны порвался, и раки посыпались на пол.
– Отпустите! Немедленно оставьте меня в покое! – завизжала Яна, явно не желавшая получить фингал, как Клава.
– Мочи ее, она и нажала стоп-кран! – вошли в раж мужики.
Молодой красавец в джинсах и некогда светлой футболке поднялся на ноги, правая рука его висела безжизненной плетью, а лицо было слишком бледным для здорового человека. По всей видимости, он получил приличный удар при остановке поезда и падении на него Яны.
– Отпустите ее, – приказал он алкоголикам, пытаясь перевести дух.
– Слышь, братан, – отвлекся один из них, – а ведь они… совокуплялись здесь, видел? Этот хмырь и дернул стоп-кран, чтобы его девка не опоздала! – Алкоголиков явно заклинило на выяснении того, кто виноват в их трагедии.
Внимание их рассеялось. Один продолжал трясти Яну, а другой грозно двинулся на молодого мужчину. Несмотря на то, что он был пьян, алконавт явно по молодости занимался борьбой, так как очень ловко махал руками и ногами. Но красавец сумел увернуться от него, сбить его с ног и добить уже на полу здоровой рукой. Клава закричала, склоняясь над вырубленным возлюбленным, а второй алкаш бросил почти не сопротивляющуюся Яну и кинулся на обидчика «братана».
Мужчины сразу же перешли в борьбу на полу, периодически то один, то второй оказывались в лидирующей верхней позиции.
1 2 3 4 5