Но по цыганским законам мы уже женаты. А ведь оба мы в них верим, правда?— Нет… нет! — воскликнула Летиция. — Это… невозможно!— Почему невозможно?— Потому что я… мне никогда не позволят… выйти за вас, даже если вы… очень бы хотели этого.— Хотел бы?! — воскликнул король. — Но ты и без моих слов знаешь, Летиция, что мы принадлежим друг другу.— Это невозможно… просто вы не знаете!.. — в отчаянии прошептала Летиция.И с этими словами она отвернулась от короля. Тогда он взял ее двумя пальцами за подбородок и развернул к себе.— Посмотри на меня! — потребовал он.Она пыталась сопротивляться, но одного прикосновения его руки оказалось достаточно, чтобы все ее тело затрепетало и потянулось к нему. Она взглянула на него, и ей показалось — возможно, этот эффект был вызван мерцанием звезд над головой, — что от него исходит некое странное сияние.Летиция почувствовала, как сердце ее дрогнуло и устремилось к нему, как в нем зажегся тот же огонь, что и вчера. Она поняла, что и сам король тоже сгорает в этом огне.Только вторили двум сердцам на этот раз не цыганские скрипки, а чудесная торжественная мелодия, звучавшая у них в груди.Король долго всматривался в лицо девушки, затем тихо спросил:— А теперь скажи правду. Какие чувства ты ко мне испытываешь?— Я… люблю тебя! — шепнула Летиция. — Люблю, отчаянно люблю, но… мне все равно не позволят… стать твоей женой…— Откуда такая уверенность?От волнения девушка не могла вымолвить и слова.Ей хотелось лишь одного — чувствовать короля рядом, ощущать его руки на своем теле и губы на своих губах и знать, что ей ни о чем не надо думать. Ни о чем и ни о ком, только о нем.И она глядела на него зачарованно, и единственное, что слышала сейчас, — биение собственного сердца. И тут вдруг в саду послышался смех.Звук этот донесся откуда-то издали, однако тут же вернул девушку к реальности.— Ты… вы… не понимаете, — с горечью сказала она. — Но великая герцогиня… она ненавидит всех нас. И меня, и маму, и брата с сестрой… И она никогда не… позволит великому герцогу… дать разрешение на брак.— Но почему ты так в этом уверена? — снова спросил король.— А почему нас не пригласили ни на ленч, ни на обед, устроенный в твою честь? Нам также дали понять, что мы не будем… представлены королю на балу.Король нахмурился.— В это трудно поверить! Ведь твой отец пользовался таким уважением и приходился к тому же единственным кузеном великому герцогу.— Это так, — кивнула Летиция. — Но великая герцогиня родом из Пруссии… и всегда… умеет добиться своего.— Со мной этого у нее не получится! — решительно заметил король.— Возможно, ей так и не удастся уговорить тебя жениться на Стефани, но никогда… даже через тысячу лет она не позволит мне стать твоей женой.— Тогда мы должны придумать способ обвести ее вокруг пальца, — сказал король, — поскольку я уже дал свое слово цыганочке, что буду верен только ей. Да и в любом случае мне необходимо жениться!— Но почему? — спросила Летиция. — Из-за… римского цирка, что ли?Король рассмеялся:— Тонко подмечено! Но нет, конечно же, не потому. Куда важнее совсем другое. Я не только повстречал наконец женщину, на которой хотел бы жениться. Я хочу, чтобы в жилах моих детей тоже текла цыганская кровь.Улыбнувшись, он добавил мягко:— Надеюсь, и на их долю выпадет то же счастье — познать волшебство любви. Важнее этого нет ничего на свете!Летиция снова обернулась к нему.— Ты и вправду… так считаешь?— Неужели ты думаешь, я лгу? Что подсказывает тебе сердце?— Что ты… говоришь правду.— Тогда слушай меня внимательно, — сказал король. — Возможно, у нас ничего не получится, пока я здесь. Но завтра, когда мне вручат ключи от города, я уеду. А вернувшись домой, отыщу способ официально объявить тебя своей женой, каковой ты пока являешься тайно.Понизив голос, он добавил:— На это может потребоваться какое-то время, но ты должна мне довериться…Летиция затаила дыхание.— О, если это когда-нибудь случится, это будет счастливейший день в моей жизни!.. Но пока… пока мне все кажется лишь сном…— Тогда этот сон мы будем смотреть вместе, как вчера! Вчера вечером, когда происходили эти чудеса, все вокруг казалось нереальным, и, знаешь, когда ты исчезла, я на какой-то краткий миг подумал, что ты мне просто приснилась. Но, увидев тебя снова сегодня, понял — все это было наяву.Волнение, звучавшее в его голосе, напомнило Летиции любовную песню, которую пели цыгане, когда они с королем поднимались по ступенькам к замку.Король, склонив голову, снова поцеловал крошечный шрам на ее запястье.— Это доказательство, что ты принадлежишь мне, — сказал он. — И в будущем, Летиция, у нас не возникнет нужды оставлять метки или шрамы на теле, поскольку сердца наши слиты воедино. Целуя тебя, я чувствую, что ты даришь мне не только свои губы и сердце, но и саму душу.— И я… чувствую… то же, — прошептала Летиция. — И еще, когда я думала о тебе… то поняла, что никогда… не буду любить так никого… и никогда не выйду замуж ни за кого… другого.— Ты моя! — пылко воскликнул король. — И я не позволю ни одному мужчине прикоснуться к тебе!Страсть влекла Летицию к королю с непреодолимой силой, и через секунду губы их слились в пылком поцелуе.Но поблизости кто-то прогуливался, и король, сделав над собой усилие, оторвался от губ Летиции и помог ей подняться.— Я должен проводить тебя обратно, в бальный зал, — сказал он. — Иначе начнутся сплетни.— И великая герцогиня рассердится… — пробормотала девушка.— Не бойся, — заметил король. — Некое шестое, наверняка цыганское чувство подсказывает мне, что никто и ничто не может помешать нам быть вместе. Так уж распорядились боги.Он усмехнулся и добавил:— И если не веришь мне, красавица моя, верь богам. Уж они-то, уверяю тебя, куда могущественнее какой-то злобной и вздорной прусской выскочки!Его слова прозвучали так весело и иронично, что Летиция не могла удержаться от смеха.А потом, идя рядом с ним к ярко освещенным окнам бального зала, она поняла, что отныне никто не сможет загасить пламя надежды, загоревшееся в ее груди. Глава 7 Летиция шла домой, и сердце ее пело. Ею овладело такое ощущение легкости и счастья, словно король, собрав все звезды с неба, осыпал ее с головы до ног. И думать ни о ком другом, кроме него, она не могла.Однако она понимала, заметив, как злобно сверкали глаза великой герцогини, что как только король уедет, ее, Летицию, ждет тяжкая расплата за сегодняшнее счастье. Но все грядущие неприятности казались далекими и нереальными.Дом их был совсем рядом, а потому принцесса Ольга с дочерьми пошли пешком через сад, хотя, как считала сама принцесса, было бы приличнее отъехать от дворца в карете.— Поскольку кареты у нас нет, мама, — со смехом заметила Мари-Генриетта, — прогуляемся после бала!Наступило молчание, и девушки подумали об одном и том же: если бы великая герцогиня хотела соблюсти приличия, она вполне могла бы послать за ними карету.Но спускаясь по лестнице парадного входа, по обе стороны которой стояли и кланялись слуги, Летиция, переполненная счастьем, даже не заметила, что они с сестрой и матерью единственные, кто уходит с бала пешком.Тут Мари-Генриетта взяла принцессу Ольгу за руку и сказала:— Итак, Золушка, а это относится к каждой из нас, мама, возвращается домой, на кухню, чистить грязные горшки и сковородки!Принцесса Ольга рассмеялась, но смех этот прозвучал невесело, и лишь войдя в свой маленький домик, она заметила Летиции:— Я могу понять, дорогая, что ты нашла короля Виктора весьма привлекательным, но боюсь, как бы всем нам не пришлось страдать из-за вашей довольно длительной прогулки по саду.Летиция усилием воли заставила себя вслушаться в слова матери.— Что ты имеешь в виду, мама?— Кузина Августина была просто в бешенстве и заявила мне: «Ваша дочь вела себя совершенно непристойным образом, Ольга! И совершила тем самым роковую ошибку. Я позабочусь о том, чтоб подобное больше никогда не повторилось».Настала пауза. Затем Мари-Генриетта спросила:— Как думаешь, что она замышляет? Переселить нас куда-нибудь подальше от дворца или же вовсе выгнать из Овенштадта?— Ну не думаю, чтобы она зашла так далеко, — ответила принцесса Ольга. — Но она вполне может отобрать у нас этот дом, и хотя я… не хотела бы говорить вам об этом, но мне… страшно.Это было совсем не похоже на мать, и Летиция порывисто обняла ее за шею.— О, мама! Прости меня! — воскликнула она. — Знаю, я поступила необдуманно, но у меня… не было сил отказать королю.— Понимаю тебя, дорогая, — заметила принцесса Ольга. — И однако же он вернется к себе, в Звотану, и позабудет о нас. Мы же остаемся здесь.Секунду Летиция колебалась — стоит ли рассказывать матери о том, что задумал король.Затем, решив, что тогда придется рассказывать все, пришла к выводу не посвящать принцессу Ольгу в свои планы.После паузы Летиция сказала:— Знаешь, мне все же как-то не верится, мама, что дела наши обстоят столь уж скверно. В последнее время у меня появилось ощущение, что папа видит все и оберегает нас. А кто, как не папа, может противостоять кузине Августине?И тут девушка поняла, что нашла верные слова.— Ты права, дорогая, — ответила мать. — Конечно, папа все видит и заботится о нас. И защитит, что бы ни случилось. И совершенно непростительно с моей стороны забыть об этом.— Ненавижу эту Августину! — пылко воскликнула вдруг Мари-Генриетта. — Она превратила нашу жизнь в сплошное несчастье и вечно все портит! Я видела, как она вся так и перекосилась от злости, когда заметила, что молодой симпатичный принц Ивор из Саксонии пригласил меня на танец в третий раз!Ее слова отвлекли внимание принцессы от Летиции.— Рада, что тебе понравился Ивор, — сказала она. — Когда ваш отец был жив, мы часто виделись с его родителями. Совершенно очаровательные люди!— Кажется, он собрался… навестить меня на следующей неделе, — застеснявшись, сказала Мари-Генриетта.Девушка сильно покраснела, и чтобы скрыть смущение, торопливо поцеловала мать и сестру и выбежала из комнаты.— Прошу тебя, не волнуйся так, мама! — взмолилась Летиция. — Чутье подсказывает мне, а оно меня никогда еще не подводило, ведь я цыганка, что всех нас впереди ожидает счастье… совсем рядом, где-то за углом…Мать улыбнулась.— Ну вот ты меня и развеселила, дорогая! Отныне буду думать только о самых приятных вещах, о том, что произошло на балу, и забуду кузину Августину, обещаю.Они вместе поднялись наверх. Однако, войдя к себе в комнату, Летиция вдруг подумала: а не слишком ли оптимистично рассуждала она о будущем и не вселила ли несбыточные надежды в сердца своих близких?..Но тут она вспомнила слова короля, ту сладостную дрожь, охватившую ее, когда он коснулся губами маленького шрама на запястье, и снова ощутила себя влюбленной, и любовью этой был полон весь мир.Она опасалась, что, проснувшись, снова почувствует себя несчастной, но этого не случилось. Она открыла глаза, увидела золотистые лучи солнца, пробивавшиеся в щелку между шторами, и радость наполнила ее.Летиция снова стала думать о короле и разглядывать крохотный шрам на руке, но тут дверь распахнулась, и в спальню ворвалась Мари-Генриетта.— Вставай, Летиция! — крикнула она. — И поживее! Тут такое происходит!— Что случилось? — спросила Летиция, садясь в постели.— Поскольку король не сделал предложение Стефани, она не поедет с ним в ратушу в одной карете. Поедет в другой, с нашей мамой, и мы едем с ними!Сердце у Летиции так и замерло от радостного предвкушения.Король не сделал предложения Стефани и сегодня уезжает. Но она увидит его еще раз!Кроме того, событие само по себе неслыханное — впервые со дня смерти отца им разрешено присутствовать на официальной церемонии в честь высокого гостя.Летиция знала, как счастлива будет мать после долгих лет унижения и забвения слышать приветственные крики людей, стоящих по обе стороны дороги.— Скорее, поторапливайся! — говорила Мари-Генриетта. И с этими словами умчалась к себе в спальню.Летиция умылась и начала судорожно соображать, что же надеть.Выбор был более чем скромен. Впрочем, не важно. Главное — король увидит ее!..Наконец она остановилась на белом платье, хоть и не новом, но дорогом и некогда очень модном и красивом. Принцесса Ольга купила его дочери несколько лет назад.За это время девушка переделала его, удлинила кружевной оборкой, отрезанной от другого платья, и украсила поясом, сделанным из шифонового шарфика матери.Пояс был темно-розовый, и она надеялась, что он напомнит королю ее цыганский наряд — ярко-красную юбку и платок, что были на ней во время свадебной церемонии.Торопливо она приколола к шляпке, украшенной лентами, несколько белых роз, чтоб оживить ее.Спустившись по лестнице, Летиция увидела внизу Гертруду. В одной руке служанка держала чашку кофе, в другой — теплую булочку.— Вы не позавтракали, ваше высочество. Надо поесть! — не допускающим возражений тоном заявила она.— О, я вчера просто объелась! — воскликнула Летиция. — Ну ладно, так и быть, кофе выпью.Она отпила глоток кофе и увидела, что по лестнице спускается мать.На принцессе было лиловое платье, сшитое в свое время на смену черному траурному наряду, который она носила год после смерти мужа. До этого дня у нее так и не было случая обновить его. Ее, как и дочь, волновала мысль о том, что предстоит проехать в королевской процессии. И от этого щеки принцессы раскраснелись, глаза блестели, и выглядела она так прелестно, что Летиция порывисто воскликнула:— Ну наконец-то, мама, ты займешь достойное место при дворе! Знаешь, мне почему-то кажется, что именно кузен Луи настоял, чтоб Стефани ехала с тобой.— Просто уверена в этом, — ответила мать. А потом, тихонько вздохнув, добавила:— Милый наш Луи! Знаешь, вчера он говорил, как страшно рад видеть всех нас во дворце.— Ему не мешало бы быть построже с кузиной Августиной, тогда он радовался бы чаще! — не преминула вставить Мари-Генриетта.Летиции не хотелось, чтоб сестра и дальше распространялась на эту уже набившую всем оскомину тему, а потому торопливо заметила:— Идемте же во дворец. Лучше приедем раньше и подождем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19