Они исчезли полностью, и она никогда больше о них не вспоминала. Она вдруг поняла, что уже несколько недель, если не больше, не вспоминает о принце.
Ей казалось, ненависть и ужас будут преследовать ее всю жизнь, но они были теперь совершенно вытеснены новыми переживаниями и впечатлениями, которыми она была полна благодаря Индии и… Рексу. Она думала о нем не только тогда, когда видела, но и когда засыпала вечером и просыпалась утром.
Неожиданно у нее возникло непреодолимое желание немедленно увидеть его, услышать его голос, оказаться вместе с ним.
Это чувство было таким острым, что она не стала ему противиться и, не дойдя до обвала, места, куда она, собственно, и направлялась, повернула назад, к дому.
Она не стала возвращаться по тропе, а пошла напрямик, через лес, и, еще не дойдя до сада, обнаружила, что попала в лабиринт из рододендронов.
В сочетании с белыми храмовыми цветами они представляли собой зрелище, которое в другое время привело бы ее в восторг.
Но сейчас ей хотелось как можно скорее увидеть Рекса, и вдруг она поняла, что заблудилась в диком кустарнике, который шел кольцом вокруг возделанного сада.
Она подумала было, не вернуться ли ей назад, чтобы найти тропинку с орхидеями, но нетерпение ее было слишком велико, и она продолжала пробираться сквозь густые заросли.
И вдруг до нее донеслись голоса.
Она непроизвольно замерла и услышала, как мужчина сказал на урду:
— Можно напасть в любой момент.
Квинеллу заставило застыть не только слово «напасть», но и то, как это было сказано — тихо, полушепотом-полусвистом, причем каждый звук плавно переходил в следующий.
— А как туда попасть?
— Амар будет ждать в погребе.
— Стража может его увидеть.
— Нет, он поможет Садхину притащить дрова, часовые — дураки: не поймут, что там не один лесник, а двое.
— Вот это умно!
— Те, кто заказывал, — умные!
— Да… и платят хорошо.
Они замолчали, и Квинелла перевела дыхание. Тут снова заговорил первый:
— А как Амар проберется к господину?
— Он будет уже там. Все очень просто. Господин придет к себе в кабинет. Когда гости уйдут, камин еще не разожгут — Амар переберется из погреба в камин.
— Это умно придумано, очень умно!
— Ход проделали уже два дня назад.
— Умный план, очень умный план! Говорившие довольно захихикали, и до Квинеллы неожиданно дошел весь ужас того, что она только что услышала.
Это наверняка очередной ход в Большой Игре, и Рекса должны убить! Но на этот раз русские — кто же это может быть, кроме русских — подкупили двоих людей из обслуги Дома правительства.
Тихо-тихо, чтобы не выдать своего присутствия, стараясь ступать так, чтобы не хрустнула ни одна веточка под ногой, она медленно и с великой осторожностью стала выбираться из зарослей рододендронов.
Она думала, двигаясь, как ей казалось, вдоль зарослей, выйти в конце концов на тропинку, заросшую орхидеями.
И только когда она решила, что уже достаточно удалилась от тех двоих и что можно идти быстрее, с ужасом поняла, что заблудилась.
Нигде не было ни малейшего знакомого знака или ориентира, и она совершенно не представляла себе, в какую сторону идти, чтобы выйти к дому.
Она видела огромные деревья — увитые белыми клематисами, они казались совершенно одинаковыми. Кругом были рододендроны — их заросли, казалось, растянулись на многие мили и были совершенно непроходимы.
Она ожесточенно продиралась сквозь плотный кустарник, петляя то в одну, то в другую сторону, а в душе нарастало паническое чувство отчаяния и беспомощности. Неужели она не успеет?
Этим людям, кто бы они ни были, было так же, как и ей, известно, что Рекс отправится в свой кабинет сразу же после трех.
Позже уже зажгут камин, и Амару тогда не удастся спрятаться в большом широком камине и наброситься на Рекса, когда тот будет один.
Она представляла себе, хотя никогда не была в кабинете Рекса, что его письменный стол стоит у окна, а значит, камин располагается справа, слева или позади него.
Как просто можно ударить его в спину ножом или выстрелить!
Но она была уверена: раз они находятся в горах, противник воспользуется ножом, длинным и острым, с помощью которого было убито так много британских солдат и которого они боялись не меньше, чем пуль.
— Рекс! Рекс! Она знала, что должна попасть в его кабинет раньше, чем туда проберется Амар, но она заблудилась — заблудилась в этом цветочном кошмаре, в этих скорее адских, чем райских кущах!
И вдруг, когда она уже была готова кричать, звать на помощь, чтобы ее хоть кто-нибудь услышал, она увидела знакомую дорожку, поросшую орхидеями, а впереди, между деревьями, проглядывали башенки Дома правительства!
Выйдя на дорожку, Квинелла с ужасом увидела, что солнце уже довольно низко, , тени от деревьев вытянуты, и ей стало ясно, что теперь уже минуты решают, успеет ли она спасти Рекса.
Она отбросила свой зонтик и, подхватив обеими руками подол платья, побежала что было сил к дому. Никогда в жизни не приходилось ей так бегать — она должна была успеть добежать до кабинета, где Рекс сидел, склонившись над своими бумагами, не подозревая, что его караулит смерть.
Вдоль всего первого этажа проходил длинный коридор, а кабинет Рекса находился в самом его конце с западной стороны.
Как и в Лакхнау, гостиная, столовая и зал были в другом конце дома.
Чувствуя, что у нее нет времени ни звать на помощь, ни объяснять часовым у главного входа, что случилось, Квинелла ворвалась в холл и, не обращая внимания на изумленных слуг, бросилась дальше.
Она прекрасно знала, как трудно объяснить им причину такой спешки, а кроме того, они бы и не поняли ее, если бы она, запыхавшись, стала изъясняться на урду, и это только отняло бы у нее драгоценные секунды.
Повернув из холла направо, Квинелла из последних сил понеслась по коридору к кабинету Рекса. Она распахнула дверь — комната была пуста!
Рекса не было! Она почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, но тут же усилием воли быстро закрыла дверь и осталась в коридоре.
Если Рекс жив, то нужно поймать человека, который прячется в камине, чтобы они не могли сделать повторной попытки.
Сердце ее стучало так, будто хотело вырваться из груди, губы пересохли: ведь она бежала что было мочи от самого парка. Квинелла лихорадочно думала — кто же были эти двое в саду, кроме Амара и того, кто помог ему пробраться в погреб.
Она стояла, дрожа и тяжело дыша открытым ртом, и вдруг услышала шаги: Рекс как ни в чем не бывало шел ей навстречу вдоль по коридору.
Она рванулась к нему, не думая ни о чем и не рассуждая, как ей себя вести, а только радуясь, что он жив и невредим и она может предупредить его о грозящей опасности.
Он удивленно посмотрел на нее, а она бросилась прямо ему в объятия и прижалась к нему всем телом и щекой — к его щеке.
Она быстро и едва слышно зашептала ему в ухо — он с трудом мог разобрать, что она говорит:
— Они… хотят… убить вас! О-о, Рекс… вас подстерегает… человек, чтобы… убить!
Рекс с недоумением слушал, руки его обвили ее дрожащее тело, а она продолжала торопливым шепотом:
— Он спрятался… в камине… ждет, когда вы… останетесь один… ему… заплатили.
Рекс крепко прижал ее к себе и спокойно сказал:
— Все хорошо. Не надо дрожать — расскажите мне по порядку, что случилось.
Слезы подступили к глазам Квинеллы и побежали по щекам; она плакала от пережитого ужаса и оттого, что в его руках ей было так хорошо, так спокойно, — а еще оттого, что она не могла понять своих чувств.
— Не волнуйтесь, — мягко сказал Рекс, — расскажите медленно и как можно спокойнее, что вам известно.
— Я… заблудилась… в саду, — начала она, — и услышала, как… разговаривали двое мужчин.
— На урду?
— На урду… но я все… поняла.
— Продолжайте!
— Они сказали: кто-то заплатил человеку по имени Амар, и он должен проникнуть в дом с Садхином, когда тот понесет дрова для камина. Он должен… спрятаться в подвале и пробраться в… ваш кабинет через… камин — ход… проделали два дня назад!
Она замолчала — ей было очень трудно дышать, и Рекс тихо сказал ей на ухо:
— Продолжайте! Не спешите.
— Мне кажется… он хочет… убить вас… ножом — вы ведь будете… за столом… Я так боялась… не успеть.
— Но вы ведь успели, — сказал он ей спокойно. — А теперь слушайте: сейчас вы пойдете в комнату адъютантов и скажете, что я приказал срочно послать двух солдат для охраны выхода из погреба.
Он замолчал, а Квинелла подняла голову и посмотрела на него.
— И послать еще солдат… сюда?
— Это позже, — согласился Рекс, — когда я попрошу.
Она широко открыла гдаза и вскрикнула:
— Но ведь вы же… не пойдете туда… один?
— Со мной все будет в порядке.
— Нет! Нет! Она обхватила руками его шею.
— Я не вынесу этого… он убьет вас! Рекс… пожалуйста… пусть пойдут… солдаты… а не вы!
— Я смогу сделать больше, чем солдаты.
— Я могу… ошибиться… у него может быть… револьвер.
— Я буду очень осторожен.
— Это так… опасно… они хотят… убить вас, и если… это случится, я… не вынесу!
Она почувствовала, что он еще крепче прижал ее к себе. И услышала его слова:
— Верьте мне.
— Пожалуйста… пожалуйста, будьте… осторожнее.
— Я постараюсь, раз вы просите меня, — ответил он.
И когда она подняла на него глаза, полные слез, умоляя его не только словами, но и каждой клеточкой своего пробудившегося тела, он встретился с ней взглядом.
Словно не в силах противиться внезапному порыву, он коснулся губами ее губ.
Это длилось всего одну секунду. Потом она почувствовала, что объятия его разжались, и услышала его голос. Это был уже совершенно другой голос:
— Идите в комнату адъютантов, как я вам сказал. Это был приказ. Она видела, что Рекс уже направился в свой кабинет.
Ей хотелось повиснуть на нем и на коленях умолять не делать этой глупости — ну зачем подвергать себя такой опасности?
Но она понимала, что он не будет даже слушать ее, и в отчаянии и тоске пошла выполнять его приказ. Теперь она знала, что любит его и что, если он сейчас погибнет, жизнь для нее потеряет всякий смысл.
Глава 7
Покинув Квинеллу, Рекс медленно, без всякой спешки направился в свой кабинет.
Он открыл дверь, вошел в комнату и замер на мгновение. Потом громко, с раздражением в голосе произнес:
— Черт возьми!
Затем возвратился к двери, громко хлопнул ею, но остался в комнате.
Несколько секунд он не двигался, оценивая обстановку.
Квинелла была права в своих догадках — стол стоял напротив окна, и камин был слева от него.
Рекс предположил: кто бы ни подстерегал его здесь, в кабинете, он должен находиться в левой части комнаты, так как оттуда можно наблюдать за тем, кто сидит за столом.
Комната была довольно большая, и после короткого раздумья Рекс стал бесшумно передвигаться вдоль стены, которую невозможно было видеть из того угла, где был камин.
Первое, чему учили участников Большой Игры, — умению двигаться бесшумно.
Это было очень легко усвоить индусам, постоянно ходившим босиком, но намного труднее англичанам, носившим туфли или ботинки.
К счастью, Рекс овладел искусством двигаться без малейшего шума в любой обуви, и через несколько секунд он уже достиг выступающего края мраморной каминной доски.
Не торопясь, он вынул из кармана маленькую монетку и бросил ее так, что она со звоном покатилась в дальний конец комнаты.
Это был старый прием, но он сработал.
Человек, притаившийся в камине, выглянул, чтобы увидеть, откуда идет этот шум, и в следующее мгновение цепкая, как клешня, рука схватила его мертвой хваткой за шею, а нестерпимая боль в запястье правой руки заставила выпустить отточенный узкий нож, который он сжимал.
Когда Квинелла, задыхаясь от бега, ворвалась в комнату адъютантов, она застала там только капитана Андерсена, бывшего однополчанина Рекса.
Он спокойно читал, и если бы Квинелла не была так взволнована, то наверняка с интересом заметила бы, что книга была о Тибете.
Она стояла в дверях, с трудом переводя дыхание, и щеки ее еще были мокры от слез. Капитан Андерсен застыл от неожиданности, но тут же вскочил с места.
— Ваше превосходительство!.. — начал он.
— Вы должны немедленно послать… двух солдат к выходу из… погреба, чтобы… никто не убежал, — торопливо проговорила Квинелла. — Торопитесь! Торопитесь! Нельзя терять… ни секунды!
Капитан Андерсен, не задавая никаких вопросов, быстро отдал необходимые распоряжения — он знал, что это приказ губернатора.
Рекс подобрал себе прекрасных адъютантов.
Капитан Андерсен быстро прошел мимо Квинеллы, и она прислонилась к дверному косяку, чувствуя неимоверную слабость, и все же каждый нерв ее тела был как натянутая струна, потому что Рекс был в опасности.
Могла ли она предполагать, что любовь заставит ее пережить терзания и муки, совершенно не похожие на все ее прежние страдания?
Она была в страхе за жизнь любимого, и ей хотелось позвать стражу, стоявшую у главного входа, крикнуть слуг на помощь.
Но, подобно капитану Андерсену, она знала, что должна делать только то, что приказано, и единственное, чего нельзя делать, — это ослушаться приказа.
Медленно, чувствуя, что ноги не желают ей повиноваться, она пошла обратно по длинному коридору.
Подойдя к двери кабинета, Квинелла прислушалась, чувствуя, как каждый звук в доме мешает ей услышать самый теперь желанный для нее голос.
Она боялась, что за дверью будет тишина — ведь мертвые не говорят.
И вот, когда ей уже показалось, что в комнате — ни звука и она представила себе Рекса, распростертого на полу и истекающего кровью, вдруг послышался его голос.
Она не могла понять слов, расслышала только, что он говорит с кем-то холодным суровым тоном, и один только звук его голоса снова вызвал у нее поток слез.
Рекс продолжал что-то говорить, и неожиданно к его голосу присоединился другой — плачущий, умоляющий о пощаде.
«Почему он не убил его?» — со злобой подумала Квинелла и тут же сама удивилась своей кровожадности.
Но ведь речь шла о жизни Рекса, и вопрос о выборе для нее не стоял.
И будь то один или тысяча — все должны умереть, лишь бы Рекс остался жив!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19