https://wodolei.ru/brands/Simas/
Он поднял голову, и ее голубые глаза встретились с его взглядом. Они оба оплакивали жестокость предстоящей разлуки.Они могли лишь сказать друг другу молчаливое «прощай» и верить в то, что их любовь устоит перед временем до конца их жизни, а быть может, благодаря какой-то магической, неведомой им силе, преодолеет и смерть, и могилу.Впереди герцог увидел солдат фараона и его слуг, вышедших приветствовать новую невесту. Появились женщины с цветами и дети, несущие лепестки роз, чтобы усыпать ими путь принцессы.Он еще раз взглянул в эти голубые глаза, искавшие его лицо.«Прощай, моя любовь», — отозвалось в его сердце.Затем все снова погрузилось во тьму. Видение исчезло.Остался лишь свет на богине с головой львицы.
Спустя долгое время, хотя, может быть, прошло всего несколько минут, герцог обнаружил, что сидит возле священного озера.Рядом с ним была Ириза. Он смотрел на спокойную гладь воды, на которую когда-то священники с благоговением опускали царскую кедровую ладью с телом умершего фараона, и гадал, не сошел ли он с ума, а может, выпил наркотик, вызвавший эти странные галлюцинации.Не было еще в его жизни случая, чтобы он не контролировал бы своим разумом и телом, и он всегда считал, что никому не удастся загипнотизировать его.А может, сейчас это проделала с ним Ириза? Но герцог тут же отогнал эту абсурдную мысль.От прикосновений лучей солнца вода ослепительно сияла, и словно чужим голосом герцог спросил:— Вы видели то, что видел я?После небольшой паузы Ириза ответила:— Я… я видела это… раньше.— Вы видели, как мы расстались, быть может, в прошлой жизни?— Да, но могли быть и другие.— Другие жизни?— Возможно… я… не знаю. В Египте можно видеть только… те жизни, которые проходили… здесь.— Мне не совсем понятно, но вы в это верите.Герцог понял, что сам того не желая, принуждает ее к объяснению. Помолчав, она сказала:— Я знаю, что вы подозреваете меня в какой-то уловке, но это совершенно невозможно.— Куда мы входили?— В святилище богини Сахмет. Это единственное святилище во всем Карнаке, в котором еще сохранилась статуя божества.— И вы нашли его сами? Или кто-нибудь еще знает о нем?— Гиды никогда не водят туда посетителей. Они боятся.Но папа обнаружил его вскоре, как мы приехали в Луксор, и я думаю, что именно в этом святилище он узнал, что приведен сюда ради определенной цели.— Какой цели?— Я хотела бы, чтобы он сам рассказал вам об этом, когда поправится.Герцог помолчал немного, затем сказал:— Я все еще в большом смятении от всего увиденного, и вы должны понять, что я пытаюсь найти этому объяснения.Ириза рассмеялась, и ее серебристый смех будто пробежал легкой рябью по поверхности священного озера, развеяв устрашающе тягостное впечатление от великого храма позади них.— Чему вы смеетесь? — спросил герцог.— Тому, что вы такой англичанин! Точь-в-точь как мой папа, когда он впервые приехал сюда и подозревал шарлатанство во всем! «Всему можно найти разумное объяснение!» — говорил он мне, пока не уверился в полной разумности того, что мы уже жили когда-то в прошлом.Она ожидала, что герцог будет спорить с нею, но он молчал, и она продолжала:— Так же, как Нил никогда не высыхает, так и жизнь продолжается сезон за сезоном, год за годом, век за веком.Герцог внезапно заметил, как багрово-красное солнце опускается уже к горизонту, и поднялся на ноги.— Я должен проводить вас до дому, — сказал он. — Поскольку я пытаюсь доказать, что прозаичен и лишен воображения, то не хочу заблудиться в сумерках Карнака.— С вами ничего не произошло бы, — сказала Ириза, — но я согласна, что здесь было бы страшно.Они пошли назад сквозь ряды колонн, которые казались герцогу слишком близко расположенными друг к другу, может быть, для того, чтобы можно было физически ощутить мощь богов, против которой нет защиты.Они прошли через передний двор Амона, мимо храмов различных фараонов с геральдическими колоннами, пока не добрались до каменных ступеней, ведущих к реке.К тому времени от солнца осталась лишь огненно-малиновая полоска над горизонтом, а когда они приплыли к храму Луксора, река превратилась из золотой в пурпурную.Храм словно приветствовал их, и герцог вновь взял Иризу за руку, когда они проходили мимо прекрасных колонн и покинули храм с другой стороны, выйдя к глинобитным хижинам.В сумеречном свете они дошли до деревянного дома, защищенного множеством пальмовых деревьев, и, когда приблизились к окружавшим его кустам, Ириза остановилась.— Мы встретимся завтра? — спросил герцог.— Может быть, я… показала бы вам… что вы хотели… видеть?— Вы знаете сами, что я должен увидеть вас, и я коснулся лишь краешка того, о чем хочу знать и услышать.— После того что… произошло сегодня, вас может разочаровать… все остальное.— Позвольте мне самому судить об этом, — ответил он, — я лишь хочу увериться, что я найду вас в том же самом месте в то же самое время. Вы обещаете прийти?Она колебалась, и он внезапно испугался.— Пожалуйста, Ириза, вы, как и я, понимаете, что мне невозможно потерять вас после такого потрясения, которое я пережил, увидев столько невероятного. Вы должны помочь мне разобраться во всем этом.— Я не думаю, что вам действительно понадобится моя помощь.— Уверяю вас, что нуждаюсь в ней так, как никогда и ни в чем еще не нуждался. Я подобен утопающему, Ириза, и вы должны спасти меня!Она улыбнулась, как будто сама мысль о его беспомощности казалась ей смешной. Она подняла голову и, взглянув на него, сказала:— Сначала я боялась, что… ошиблась, но теперь я так рада, что мое предчувствие оказалось верным и вы… действительно тот, о ком я сразу… подумала.— Вы хотите сказать, что узнали меня, когда мы встретились впервые?Она кивнула.— Действительно, — сказал герцог после короткой паузы, — пожалуй, я узнал вас в тот момент, когда мне померещилось, будто ваше лицо высечено на колонне, возле которой вы стояли. Оно показалось мне знакомым, однако, когда о таком заговариваешь, все вдруг выглядит нелепым.— Конечно, — сказала она, — я уже говорила вам, что когда приезжаешь сюда впервые, то вначале трудно привыкнуть ко всему этому. Но со временем то, что… что происходит ежедневно, становится привычным.— В этом вы и должны убедить меня.С нотками нетерпения в голосе он продолжал:— Я не хочу, чтобы вы покинули меня сейчас, не хочу прекращать наш разговор. Невозможно объяснить вам, с каким отчаянным нетерпением мне придется ждать до завтрашнего вечера, когда я смогу снова увидеть вас, но я понимаю, что вам необходимо выспаться, чтобы ночью сидеть с вашим отцом.Герцог, казалось, убеждал в этом самого себя. Потом он сказал:— Я не успел сообщить вам, но сегодня я ездил в Долину Царей.— Да, я знаю.Он удивленно поднял брови.— Откуда вы знаете?Она улыбнулась.— В этом маленьком месте все знают обо всех. Али, один из наших слуг, который работает в саду, сказал мне, что вы наняли лошадей, и я подумала, что вы правильно поступили, поехав туда не один.— Я бы поехал один, — сказал герцог, — если бы не опасался потерять дорогу, но я велел моему гиду воздержаться от болтовни.— Это было разумно с вашей стороны. И что же вы делали, когда достигли места захоронения фараонов?— Я недолго там был, — сказал герцог, — поскольку хотел отправиться туда с вами.— Я думаю… что это будет, наверное… невозможно.— Почему?Она, очевидно, не хотела объяснять и лишь сказала:— Может быть, мы сможем поговорить об этом… в другой раз.— Но вы придете завтра?Она не успела ответить, поскольку внезапно раздался крик, эхом разнесшийся в ночи.Они повернулись и увидели мужчину в белом, стоявшего на террасе.Он отчаянно всматривался в цветы и кустарники, а увидев Иризу, закричал:— Мисс, быстрее! Идите сюда! — Ириза птицей взметнулась к лестнице и, взлетев на террасу, исчезла в доме.Герцог медленно и осторожно последовал за нею.Деревянные ступеньки заскрипели под его ногами, он пересек террасу и через раскрытую дверь вошел в дом.В слабом свете, проникавшем из другой комнаты, он увидел, что вошел, очевидно, в гостиную с окнами в обоих ее концах.Уже совсем стемнело, и можно было различить только очертания мебели. Герцог пошел по направлению к свету и очутился в дверях маленькой квадратной спальни с другой стороны дома.На деревянной кровати, покрытой лишь белой простыней, лежал человек, рядом он увидел опустившуюся на колени Иризу.Герцогу достаточно было одного взгляда на лежащего мужчину, чтобы понять, что он мертв.Он стоял в дверях, не зная, как быть дальше, отметив про себя, что отец Иризы был, как и следовало ожидать, чрезвычайно красивым мужчиной.У него было типичное английское лицо с четкими чертами. Седина тронула волосы на висках, а сам он выглядел крайне изможденным.Его высокий лоб был отмечен печатью большого ума, и герцог сожалел, что теперь не сможет поговорить с человеком, который мог бы столько поведать.Ириза склонилась подле отца, нащупывая его пульс, а другую руку приложила к его сердцу. Она была спокойна и сдержанна, что восхитило герцога.Наконец, поняв, что отец мертв, она сложила его руки на груди и, поднявшись на ноги, осторожно натянула на него простыню.Она сказала что-то по-арабски слуге, стоявшему у края кровати. Он кивнул, и герцог посторонился, чтобы позволить ему пройти через дверь, пересечь гостиную и выйти из дома.Он подождал, пока Ириза не глянет на него, и сказал:— Я сожалею. Мне так хотелось встретиться с вашим отцом.— И я хотела… чтобы он… познакомился с вами.Она стояла, глядя на тело, лежавшее на кровати, затем взяла одну из свечей со стола и перенесла ее в гостиную.Толстая белая свеча в деревянном подсвечнике осветила комнату, которая показалась герцогу бедно обставленной, но со вкусом.Ему понравились простые плетеные кресла, непритязательные, но практичные в стране, где всегда жарко.На полках и столиках, расставленных в комнате, он увидел глиняные изделия, резьбу и статуэтки, видимо, найденные в гробницах.Будто отвечая на его молчаливый вопрос, Ириза сказала:— Все это подарки папе от тех, кого он лечил.— Я уверен, что некоторые из этих вещей очень ценны.— Я не хотела бы… продавать их, — отвечала Ириза, — Но боюсь, что мне… придется это сделать.Она опустилась в плетеное кресло, видно, не в силах больше стоять.— Теперь, когда ваш отец умер, — сказал он мягко, — что вы намерены предпринять? Вы же не можете оставаться здесь одна.Со сдерживаемым рыданием в голосе она сказала:— Я думаю, нет… но я… хотела бы… остаться.— Если у вас нет друзей, которые могли бы поддерживать вас, то это невозможно.Наступило молчание, и он понял, что она отчаянно пытается найти какой-либо способ сохранить этот дом.— Кому он принадлежит? — спросил герцог, и она поняла, что их мысли следуют в одном русле.— Миссионерскому обществу, — отвечала она, — наверное, когда они узнают о смерти папы, то пришлют другого работника на его место.— Он будет старательно обращать египтян в новую веру, — заметил герцог, — пока магия Египта не зачарует его, как и вашего отца.Ему удалось вызвать у нее слабую улыбку.— Может быть, ему… понадобится… ассистентка.Герцог покачал головой.— Скорее всего у него будет жена и полдюжины детишек.— Значит… мне придется… отправиться… домой.Он с трудом мог расслышать ее слова.— Вы хотите сказать: в Англию?Она кивнула, как будто ей трудно было говорить, и он спросил ее после паузы:— У вас есть родственники, которые помогли бы вам?— Наверное, надо будет ехать к моему деду, но я… не видела его с детства.— Не думаю, что он откажется принять вас, когда вы остались одна.Герцог имел в виду, что дед Иризы или другие ее родственники будут покорены ее красотой и умом. Он поражался ее мужественным поведением в таких обстоятельствах.Хотя Ириза и не говорила ему об этом, но он понимал, что отец значил для нее все и теперь она потеряла былую уверенность и безопасность. Она была одинока в чужой стране, где не смогла бы жить самостоятельно.Одно дело, думал герцог, быть дочерью миссионера и находиться под защитой святой миссии своего отца, и совсем иное — быть очень красивой молодой девушкой, едва достигшей зрелости, и пытаться жить самостоятельно, без, посторонней помощи.Он содрогнулся при мысли о том, что может случиться с нею, и, задумавшись на секунду, сказал:— Поскольку вам приходится возвращаться в Англию, я доставлю вас туда.По ее изумленному взгляду было понято, что такая мысль не приходила даже ей в голову, и он подумал, что в отличие от Иризы никакая другая женщина, повстречавшись с ним, не позволила бы ему вот так просто уйти из ее жизни, не бросив даже прощального взгляда.— Но… я не могу… просить вас… об этом, — сказала она.— Почему же? — удивился герцог. — На моей яхте много места, и я готов подождать, пока вы упакуетесь и уладите ваши дела, и, конечно, похороните вашего отца.Ириза сжала руки в замешательстве и сказала:— Но я тем самым… навязываюсь вам, и я уверена, что вашим… друзьям… не понравится это… Но в создавшейся ситуации… мне трудно представить для себя иной выход.— Тогда я предлагаю предоставить все это мне, — спокойно сказал герцог.Впоследствии он понял, что его авторитетный тон облегчил все решения для Иризы как теперь, так и в дальнейшем.Она послала слугу за бальзамирователями, а пока они работали, из соседних хижин пришли землекопы и гробовщик, ждущие указаний.Он узнал, что в Луксоре в настоящий момент нет христианского священника, а если необходимо было провести службу, то обращались к отцу Иризы, возведенному в священнический сан перед тем, как стать миссионером.Там было маленькое кладбище, которое выделил сам преподобный Патрик Гэррон для захоронения тех немногих христиан, которые приняли его веру.Их насчитывалось очень мало, и герцог подозревал, что местные жители посещали его службы лишь из любви к этому человеку, а не потому, что он мог отвратить их от богов, которым они поклонялись с самого рождения.Согласно восточным обычаям, герцог организовал похороны на следующий день рано утром, заплатив землекопам за работу ночью при лунном свете.Затем он возвратился к Иризе и увидел, что бальзамирование покойного уже завершилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Спустя долгое время, хотя, может быть, прошло всего несколько минут, герцог обнаружил, что сидит возле священного озера.Рядом с ним была Ириза. Он смотрел на спокойную гладь воды, на которую когда-то священники с благоговением опускали царскую кедровую ладью с телом умершего фараона, и гадал, не сошел ли он с ума, а может, выпил наркотик, вызвавший эти странные галлюцинации.Не было еще в его жизни случая, чтобы он не контролировал бы своим разумом и телом, и он всегда считал, что никому не удастся загипнотизировать его.А может, сейчас это проделала с ним Ириза? Но герцог тут же отогнал эту абсурдную мысль.От прикосновений лучей солнца вода ослепительно сияла, и словно чужим голосом герцог спросил:— Вы видели то, что видел я?После небольшой паузы Ириза ответила:— Я… я видела это… раньше.— Вы видели, как мы расстались, быть может, в прошлой жизни?— Да, но могли быть и другие.— Другие жизни?— Возможно… я… не знаю. В Египте можно видеть только… те жизни, которые проходили… здесь.— Мне не совсем понятно, но вы в это верите.Герцог понял, что сам того не желая, принуждает ее к объяснению. Помолчав, она сказала:— Я знаю, что вы подозреваете меня в какой-то уловке, но это совершенно невозможно.— Куда мы входили?— В святилище богини Сахмет. Это единственное святилище во всем Карнаке, в котором еще сохранилась статуя божества.— И вы нашли его сами? Или кто-нибудь еще знает о нем?— Гиды никогда не водят туда посетителей. Они боятся.Но папа обнаружил его вскоре, как мы приехали в Луксор, и я думаю, что именно в этом святилище он узнал, что приведен сюда ради определенной цели.— Какой цели?— Я хотела бы, чтобы он сам рассказал вам об этом, когда поправится.Герцог помолчал немного, затем сказал:— Я все еще в большом смятении от всего увиденного, и вы должны понять, что я пытаюсь найти этому объяснения.Ириза рассмеялась, и ее серебристый смех будто пробежал легкой рябью по поверхности священного озера, развеяв устрашающе тягостное впечатление от великого храма позади них.— Чему вы смеетесь? — спросил герцог.— Тому, что вы такой англичанин! Точь-в-точь как мой папа, когда он впервые приехал сюда и подозревал шарлатанство во всем! «Всему можно найти разумное объяснение!» — говорил он мне, пока не уверился в полной разумности того, что мы уже жили когда-то в прошлом.Она ожидала, что герцог будет спорить с нею, но он молчал, и она продолжала:— Так же, как Нил никогда не высыхает, так и жизнь продолжается сезон за сезоном, год за годом, век за веком.Герцог внезапно заметил, как багрово-красное солнце опускается уже к горизонту, и поднялся на ноги.— Я должен проводить вас до дому, — сказал он. — Поскольку я пытаюсь доказать, что прозаичен и лишен воображения, то не хочу заблудиться в сумерках Карнака.— С вами ничего не произошло бы, — сказала Ириза, — но я согласна, что здесь было бы страшно.Они пошли назад сквозь ряды колонн, которые казались герцогу слишком близко расположенными друг к другу, может быть, для того, чтобы можно было физически ощутить мощь богов, против которой нет защиты.Они прошли через передний двор Амона, мимо храмов различных фараонов с геральдическими колоннами, пока не добрались до каменных ступеней, ведущих к реке.К тому времени от солнца осталась лишь огненно-малиновая полоска над горизонтом, а когда они приплыли к храму Луксора, река превратилась из золотой в пурпурную.Храм словно приветствовал их, и герцог вновь взял Иризу за руку, когда они проходили мимо прекрасных колонн и покинули храм с другой стороны, выйдя к глинобитным хижинам.В сумеречном свете они дошли до деревянного дома, защищенного множеством пальмовых деревьев, и, когда приблизились к окружавшим его кустам, Ириза остановилась.— Мы встретимся завтра? — спросил герцог.— Может быть, я… показала бы вам… что вы хотели… видеть?— Вы знаете сами, что я должен увидеть вас, и я коснулся лишь краешка того, о чем хочу знать и услышать.— После того что… произошло сегодня, вас может разочаровать… все остальное.— Позвольте мне самому судить об этом, — ответил он, — я лишь хочу увериться, что я найду вас в том же самом месте в то же самое время. Вы обещаете прийти?Она колебалась, и он внезапно испугался.— Пожалуйста, Ириза, вы, как и я, понимаете, что мне невозможно потерять вас после такого потрясения, которое я пережил, увидев столько невероятного. Вы должны помочь мне разобраться во всем этом.— Я не думаю, что вам действительно понадобится моя помощь.— Уверяю вас, что нуждаюсь в ней так, как никогда и ни в чем еще не нуждался. Я подобен утопающему, Ириза, и вы должны спасти меня!Она улыбнулась, как будто сама мысль о его беспомощности казалась ей смешной. Она подняла голову и, взглянув на него, сказала:— Сначала я боялась, что… ошиблась, но теперь я так рада, что мое предчувствие оказалось верным и вы… действительно тот, о ком я сразу… подумала.— Вы хотите сказать, что узнали меня, когда мы встретились впервые?Она кивнула.— Действительно, — сказал герцог после короткой паузы, — пожалуй, я узнал вас в тот момент, когда мне померещилось, будто ваше лицо высечено на колонне, возле которой вы стояли. Оно показалось мне знакомым, однако, когда о таком заговариваешь, все вдруг выглядит нелепым.— Конечно, — сказала она, — я уже говорила вам, что когда приезжаешь сюда впервые, то вначале трудно привыкнуть ко всему этому. Но со временем то, что… что происходит ежедневно, становится привычным.— В этом вы и должны убедить меня.С нотками нетерпения в голосе он продолжал:— Я не хочу, чтобы вы покинули меня сейчас, не хочу прекращать наш разговор. Невозможно объяснить вам, с каким отчаянным нетерпением мне придется ждать до завтрашнего вечера, когда я смогу снова увидеть вас, но я понимаю, что вам необходимо выспаться, чтобы ночью сидеть с вашим отцом.Герцог, казалось, убеждал в этом самого себя. Потом он сказал:— Я не успел сообщить вам, но сегодня я ездил в Долину Царей.— Да, я знаю.Он удивленно поднял брови.— Откуда вы знаете?Она улыбнулась.— В этом маленьком месте все знают обо всех. Али, один из наших слуг, который работает в саду, сказал мне, что вы наняли лошадей, и я подумала, что вы правильно поступили, поехав туда не один.— Я бы поехал один, — сказал герцог, — если бы не опасался потерять дорогу, но я велел моему гиду воздержаться от болтовни.— Это было разумно с вашей стороны. И что же вы делали, когда достигли места захоронения фараонов?— Я недолго там был, — сказал герцог, — поскольку хотел отправиться туда с вами.— Я думаю… что это будет, наверное… невозможно.— Почему?Она, очевидно, не хотела объяснять и лишь сказала:— Может быть, мы сможем поговорить об этом… в другой раз.— Но вы придете завтра?Она не успела ответить, поскольку внезапно раздался крик, эхом разнесшийся в ночи.Они повернулись и увидели мужчину в белом, стоявшего на террасе.Он отчаянно всматривался в цветы и кустарники, а увидев Иризу, закричал:— Мисс, быстрее! Идите сюда! — Ириза птицей взметнулась к лестнице и, взлетев на террасу, исчезла в доме.Герцог медленно и осторожно последовал за нею.Деревянные ступеньки заскрипели под его ногами, он пересек террасу и через раскрытую дверь вошел в дом.В слабом свете, проникавшем из другой комнаты, он увидел, что вошел, очевидно, в гостиную с окнами в обоих ее концах.Уже совсем стемнело, и можно было различить только очертания мебели. Герцог пошел по направлению к свету и очутился в дверях маленькой квадратной спальни с другой стороны дома.На деревянной кровати, покрытой лишь белой простыней, лежал человек, рядом он увидел опустившуюся на колени Иризу.Герцогу достаточно было одного взгляда на лежащего мужчину, чтобы понять, что он мертв.Он стоял в дверях, не зная, как быть дальше, отметив про себя, что отец Иризы был, как и следовало ожидать, чрезвычайно красивым мужчиной.У него было типичное английское лицо с четкими чертами. Седина тронула волосы на висках, а сам он выглядел крайне изможденным.Его высокий лоб был отмечен печатью большого ума, и герцог сожалел, что теперь не сможет поговорить с человеком, который мог бы столько поведать.Ириза склонилась подле отца, нащупывая его пульс, а другую руку приложила к его сердцу. Она была спокойна и сдержанна, что восхитило герцога.Наконец, поняв, что отец мертв, она сложила его руки на груди и, поднявшись на ноги, осторожно натянула на него простыню.Она сказала что-то по-арабски слуге, стоявшему у края кровати. Он кивнул, и герцог посторонился, чтобы позволить ему пройти через дверь, пересечь гостиную и выйти из дома.Он подождал, пока Ириза не глянет на него, и сказал:— Я сожалею. Мне так хотелось встретиться с вашим отцом.— И я хотела… чтобы он… познакомился с вами.Она стояла, глядя на тело, лежавшее на кровати, затем взяла одну из свечей со стола и перенесла ее в гостиную.Толстая белая свеча в деревянном подсвечнике осветила комнату, которая показалась герцогу бедно обставленной, но со вкусом.Ему понравились простые плетеные кресла, непритязательные, но практичные в стране, где всегда жарко.На полках и столиках, расставленных в комнате, он увидел глиняные изделия, резьбу и статуэтки, видимо, найденные в гробницах.Будто отвечая на его молчаливый вопрос, Ириза сказала:— Все это подарки папе от тех, кого он лечил.— Я уверен, что некоторые из этих вещей очень ценны.— Я не хотела бы… продавать их, — отвечала Ириза, — Но боюсь, что мне… придется это сделать.Она опустилась в плетеное кресло, видно, не в силах больше стоять.— Теперь, когда ваш отец умер, — сказал он мягко, — что вы намерены предпринять? Вы же не можете оставаться здесь одна.Со сдерживаемым рыданием в голосе она сказала:— Я думаю, нет… но я… хотела бы… остаться.— Если у вас нет друзей, которые могли бы поддерживать вас, то это невозможно.Наступило молчание, и он понял, что она отчаянно пытается найти какой-либо способ сохранить этот дом.— Кому он принадлежит? — спросил герцог, и она поняла, что их мысли следуют в одном русле.— Миссионерскому обществу, — отвечала она, — наверное, когда они узнают о смерти папы, то пришлют другого работника на его место.— Он будет старательно обращать египтян в новую веру, — заметил герцог, — пока магия Египта не зачарует его, как и вашего отца.Ему удалось вызвать у нее слабую улыбку.— Может быть, ему… понадобится… ассистентка.Герцог покачал головой.— Скорее всего у него будет жена и полдюжины детишек.— Значит… мне придется… отправиться… домой.Он с трудом мог расслышать ее слова.— Вы хотите сказать: в Англию?Она кивнула, как будто ей трудно было говорить, и он спросил ее после паузы:— У вас есть родственники, которые помогли бы вам?— Наверное, надо будет ехать к моему деду, но я… не видела его с детства.— Не думаю, что он откажется принять вас, когда вы остались одна.Герцог имел в виду, что дед Иризы или другие ее родственники будут покорены ее красотой и умом. Он поражался ее мужественным поведением в таких обстоятельствах.Хотя Ириза и не говорила ему об этом, но он понимал, что отец значил для нее все и теперь она потеряла былую уверенность и безопасность. Она была одинока в чужой стране, где не смогла бы жить самостоятельно.Одно дело, думал герцог, быть дочерью миссионера и находиться под защитой святой миссии своего отца, и совсем иное — быть очень красивой молодой девушкой, едва достигшей зрелости, и пытаться жить самостоятельно, без, посторонней помощи.Он содрогнулся при мысли о том, что может случиться с нею, и, задумавшись на секунду, сказал:— Поскольку вам приходится возвращаться в Англию, я доставлю вас туда.По ее изумленному взгляду было понято, что такая мысль не приходила даже ей в голову, и он подумал, что в отличие от Иризы никакая другая женщина, повстречавшись с ним, не позволила бы ему вот так просто уйти из ее жизни, не бросив даже прощального взгляда.— Но… я не могу… просить вас… об этом, — сказала она.— Почему же? — удивился герцог. — На моей яхте много места, и я готов подождать, пока вы упакуетесь и уладите ваши дела, и, конечно, похороните вашего отца.Ириза сжала руки в замешательстве и сказала:— Но я тем самым… навязываюсь вам, и я уверена, что вашим… друзьям… не понравится это… Но в создавшейся ситуации… мне трудно представить для себя иной выход.— Тогда я предлагаю предоставить все это мне, — спокойно сказал герцог.Впоследствии он понял, что его авторитетный тон облегчил все решения для Иризы как теперь, так и в дальнейшем.Она послала слугу за бальзамирователями, а пока они работали, из соседних хижин пришли землекопы и гробовщик, ждущие указаний.Он узнал, что в Луксоре в настоящий момент нет христианского священника, а если необходимо было провести службу, то обращались к отцу Иризы, возведенному в священнический сан перед тем, как стать миссионером.Там было маленькое кладбище, которое выделил сам преподобный Патрик Гэррон для захоронения тех немногих христиан, которые приняли его веру.Их насчитывалось очень мало, и герцог подозревал, что местные жители посещали его службы лишь из любви к этому человеку, а не потому, что он мог отвратить их от богов, которым они поклонялись с самого рождения.Согласно восточным обычаям, герцог организовал похороны на следующий день рано утром, заплатив землекопам за работу ночью при лунном свете.Затем он возвратился к Иризе и увидел, что бальзамирование покойного уже завершилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16