Человек посторонний, какой бы важной персоной он ни был, не может принудить кого-то жениться, и ни один мужчина, если он не совсем дурак, не позволит себя заставить сделать это.
Леона была отнюдь не первой женщиной, пытавшейся заставить его сделать предложение, и, тем не менее, он оказался настолько глуп, что позволил ей поставить его в положение, которого всегда старался избегать. Он прекрасно знал, что она полна решимости его поймать, поэтому он намеренно уклонялся от встреч с нею, чтобы не оказаться в компрометирующей его ситуации. Но вчера он позволил себе расслабиться, и теперь она ждет его. На туповатом лице лорда Тэтфорда появилась довольная ухмылка, когда, зайдя в салон, он застал их вдвоем.
Судя по слухам, Тэтфорд шел ко дну: понятно, что перспектива заполучить богатого шурина заставила его повеселеть. Кредиторы, преследующие его, согласятся дать ему отсрочку, когда станет известно, что его сестра выходит замуж за одного из самых богатых аристократов Англии. Если даже его шурин не раскошелится, Тэтфорд позаботится о том, чтобы это сделала сестренка — в ней маркиз был уверен.
Леона несомненно прекрасна. Судя по разговорам, вся семья сделала ставку на ее красоту.
— И почему я был таким дураком? — вслух спросил себя маркиз.
Уэстхем, стоявший наготове за его стулом, осведомился:
— Вы что-то сказали, милорд?
— Только сам себе, — неприветливо ответил маркиз.
Старый дворецкий вздохнул. Он слишком давно знал своего хозяина, чтобы не понять, что приступ мрачного настроения, который не прошел за ночь, должен иметь какую-то серьезную причину. Меланхолия не в характере мистера Юстина (так он по-прежнему мысленно называл своего господина). Временами он может вспылить, но гнев его всегда быстро проходил. Мальчишкой он был неизменно весел. Возмужав, он стал человеком с нелегким характером, иногда даже деспотичным. Но одно свойство никогда не изменяло ему — чувство справедливости. Старый Уэстхем знал, что маркизу несвойственно быть беспричинно неприветливым даже с прислугой. Значит, случилась какая-то неприятность. Старик был достаточно умен, чтобы больше не пытаться завести разговор с господином, и молча подал на стол еду, от которой маркиз досадливо отмахнулся. Дворецкий с тревогой отметил, что, прежде чем выйти через застекленные двери на террасы, маркиз опрокинул в себя большую рюмку бренди. Не в характере его светлости было выпивать за завтраком. «Что-то произошло — какая-то крупная неприятность», — сказал себе старый Уэстхем.
Глава 2
С непокрытой головой маркиз брел по залитому солнцем розарию, не видя цветочных клумб, которые с таким вкусом распланировала его мать за несколько лет до своей смерти, не замечая ни широких цветочных бордюров, где масса бутонов обещала будущее многоцветье, ни пламенеющих азалий на фоне лиловой, фиолетовой и белой сирени.
Сады Алтон-Парка по праву считались знаменитыми, но маркиз шел через них, глядя перед собой невидящими глазами, погруженный в свои мысли, полный смятения и дурных предчувствий; такого уныния он не испытывал с тех времен, когда ему предстояло возвращение в Итон после очередных школьных каникул.
— Проклятье! Проклятье! Проклятье! — бормотал он.
Он твердил эти слова в такт шагам, но облегчения это ему не приносило.
Так он шел и шел, погруженный в свои мысли, не замечая, куда направляется, пока внезапно не услышал отчаянный крик. Он остановился, прислушиваясь. Крик донесся снова. Он понял, что зашел далеко от дома и находится в лесу — и тут из-за деревьев выбежала девушка.
— Помогите! Помогите! — кричала она. Заметив стоящего на дорожке маркиза, она бросилась к нему.
Удивленный ее неожиданным стремительным появлением, он успел только заметить заостренное личико и слезы, струящиеся из огромных, полных страха глаз.
— Помогите мне… ax, помогите мне! — задыхаясь, умоляла она. — Мой песик… он попал в капкан… Я не могу его освободить… пожалуйста… пожалуйста, пойдемте!
— Конечно, — сразу же согласился маркиз. Он почувствовал в своей руке крошечную ладошку. Девушка побежала сквозь деревья, заставляя спешить и его. Он не бегал так уже давно — с тех пор, как окончил школу.
— Он… здесь, — с трудом выговорила она, когда они очутились на вырубке. В дальнейших объяснениях не было нужды.
Маленький черно-белый спаниель лапой попал в ржавый ловчий капкан. Песик совершенно обезумел от страха, тявкал и подвывал, пытаясь вытянуть лапу, из которой обильно сочилась кровь.
Девушка бросилась было к собаке, но маркиз удержал ее за руку.
— Не трогайте его, — повелительно сказал он. — Он испуган и может вас укусить. Сейчас он испуган и не понимает, кто ему друг, а кто — враг.
Умело взяв собаку и крепко удерживая ее на месте, маркиз ногой надавил на капкан, так что проржавевшие железные зубья раздвинулись.
— Благодарю… благодарю вас, — выдохнула девушка, протягивая руки к собачонке.
Но маркиз не сразу отдал ей пса, а сначала внимательно осмотрел его израненную и кровоточащую лапу. Собака как будто поняла, кто ее спаситель: повернув голову, она пыталась лизать руки, державшие ее.
— У него сломана лапка? — спросила незнакомка.
— Не знаю, — ответил маркиз. — Нам следует сейчас же отнести его кому-нибудь, у кого есть опыт обращения с животными. Рану надо промыть, потому что, как видите, капкан старый и ржавый.
— Как могут люди быть такими злыми… такими жестокими и ставить эти штуки в лесу? Никакое животное не заслуживает таких страданий.
— Не думаю, чтобы в этих лесах было много капканов, — ответил маркиз: он прекрасно помнил, что пять лет назад отдал приказ, чтобы на его землях не ставили капканы.
— Надеюсь, — отозвалась девушка. — Нам с Колумбом было так хорошо, пока… пока это не случилось.
— Колумб? — переспросил маркиз, глядя на песика, которого держал на руках.
— Я назвала его так за любопытство, — пояснила его хозяйка. — И вот смотрите, до чего это любопытство его довело!
При этих словах она тихонько всхлипнула и, вытащив носовой платок из-за пояса своего бледно-зеленого платья, начала утирать слезы.
— Вы читаете по-гречески? — спросил маркиз, невольно улыбаясь. — Или кто-то сказал вам, что «колумбус» по-гречески значит «любопытный»?
— Я немного знаю греческий, — просто ответила она. — Как мне благодарить вас, сэр, за то, что вы спасли Колумба?
— Пока еще рано так говорить, — ответил маркиз. — Я уже сказал, что его надо отнести к кому-то, кто знает собак и сможет обработать его рану.
— О Боже! — беспомощно воскликнула девушка. — Может, в деревне есть кто-нибудь? Я могу спросить.
— У меня есть идея получше, — отозвался маркиз. — Я знаю одного человека, очень опытного, неподалеку отсюда. Может, мы отнесем Колумба к нему?
— Мне совестно затруднять вас, сэр. Вы и так уже были слишком добры.
— Меня это не затруднит.
Глядя на незнакомку, маркиз вдруг понял, что она очень красива — какой-то необычной волшебной красотой эльфа. На ее маленьком заостренном личике сияли огромные глаза (зеленые, почему-то с удивлением отметил он), а вокруг головки вились, в полном пренебрежении к моде, очень светлые волосы. На ней была шляпка, которую она, по-видимому, сбросила, пытаясь освободить своего песика. Теперь она подняла ее и сказала:
— Можно, я понесу Колумба?
— Мне кажется, у меня ему будет удобнее, — ответил маркиз. — Видите, он уже почти не боится, кроме того, я ведь сильнее вас.
— Вы так добры! Если бы не вы, не знаю, что бы я делала. Я и не надеялась, что в лесу окажется кто-то, кто мне поможет.
— Вы могли бы встретить лесника-смотрителя. Но, несомненно, он обвинил бы вас в нарушении границ частного владения.
Ее глаза широко раскрылись.
— Нарушении границ частного владения? Я совсем об этом не подумала. Видите ли, раньше я с отцом гуляла по венскому лесу, который был открыт для всех. Я забыла, что в Англии леса принадлежат частным, жадным владельцам.
— Ну, не всегда «жадным», — возразил маркиз, — но в Англии для каждого его дом — это его крепость, и собственность — это часть его мира.
— Если человеку повезло и у него есть собственность, — заметила незнакомка.
— Так вы были счастливы, гуляя в лесу до этого происшествия? — спросил маркиз.
— Да, очень, очень счастлива, — ответила она с легким вздохом. — Вы не представляете себе, что значит для меня снова оказаться среди деревьев, забыть… — Она замолчала и, вместо того чтобы закончить, сказала:
— Вспомнить то, что рассказывала мне мама, когда я была маленькой. Тогда леса для меня были населены нимфами, драконами и странствующими рыцарями.
Во время этого разговора они шли по лесной тропинке. Вдруг незнакомка остановилась.
— Конечно, вот вы кто! — воскликнула она. — Вы странствующий рыцарь, явившийся спасти меня — вернее, Колумба. Как чудесно, совсем как в книжке!
— Для меня большая честь, что вы так считаете, — с улыбкой отозвался маркиз, — Разве вы не понимаете? Все и вправду происходит словно в одном из рассказов моей матери, которые она читала мне на ночь. Последнее время я часто их вспоминаю. Я отчаянно испугалась за Колумба, и вдруг появились вы! Рыцарь, явившийся на помощь. Только вам следовало быть верхом.
— Извините за промах, — ответил маркиз. — Мой конь… э-э… занемог.
— А так как вы ищете славы и счастья, у вас нет денег купить нового! — Тут она вздохну ла. — Но вы поспешили на помощь — в латах это было бы трудно!
— И, несомненно, шумно! — сухо заметил маркиз.
Тут оба рассмеялись. Алтон заметил на щеках у нее очаровательные ямочки, в ее глазах загорелись проказливые искорки.
— Сэр, я запрещаю вам портить мой рассказ! — решительно сказала она.
— Обещаю не делать этого, — ответил маркиз. — Но скажите, почему вы так любите леса?
Она склонила голову набок, как будто обдумывала его вопрос.
— Думаю, потому, что у каждого есть на свете место, где ему хорошо. Одни наслаждаются близостью моря, других тянет в горы: это дает им что-то, что они не могут объяснить. Это что-то, наверное, духовного свойства. Она промолчала, потом продолжила:
— Но я всегда чувствую себя спокойной и счастливой, когда я в лесу. Среди деревьев я чувствую себя дома. А этот лес просто волшебный!
Маркиз огляделся. Вокруг росли в основном серебристые березы. Светлая зелень молодой листвы смыкалась над их головами; солнечный свет проникал сквозь нее лишь местами, ложась яркими золотыми пятнами на поросшую мхом дорожку.
— Вы и сами напоминаете лесную нимфу, — сказал маркиз. — В этом зеленом платье и без шляпки вы похожи на лесное существо.
Она улыбнулась. Алтон увидел, что улыбка осветила ее лицо, сделав его таким прекрасным, что захватывало дух.
— Наверное, мои родители это знали, когда выбирали мне имя.
— И что же это за имя?
— Меня зовут Сильвина. Вы знаете, что это значит?
Маркиз наморщил лоб:
— Это не по-гречески?
— Нет.
— По-латыни? Она кивнула.
— Вы отгадали правильно. А дальше можете догадаться?
— Это нетрудно, — улыбнулся он. — Лесная девушка?
Она по-детски весело рассмеялась.
— А, вы знали заранее! — обвиняющим тоном сказала она. — Или вы слишком хорошо отгадываете?
— А как ваше полное имя? — осведомился Алтон.
К его глубокому удивлению, она отвернулась и ответила не сразу. Потом чуть неуверенно проговорила:
— Вы не могли бы не спрашивать меня об этом? Пожалуйста? Хотя бы на сегодня я хочу забыть обо всем, кроме окружающего. Я не хочу вспоминать, почему я здесь, откуда я. Я хочу быть просто Сильвиной.
— Конечно, так оно и должно быть, — согласился маркиз. — Здесь, в волшебном лесу, мы не связаны с внешним миром. А если вас это интересует, то меня зовут Юстином.
Она снова повернулась к нему — глаза ее так и сияли.
— Это просто великолепно! — воскликнула она. — Только странствующего рыцаря могут звать Юстином! И я могу еще раз сказать теперь: благодарю вас, сэр Юстин, за то, что вы спасли Колумба.
Они уже прошли некоторое расстояние, деревья стали редеть, и наконец тропинка оборвалась, выведя их на опушку леса. Перед ними в небольшой низине лежал Алтон-Парк.
Утреннее солнце сверкало на стеклах с частыми переплетами. Окруженный озерами, перепоясанными выгнутыми мостами, он представлял собой зрелище почти неземной красоты. Серый камень огромного здания гармонировал с садами, полными цветов, и темной зеленью лесов, охранявших его подобно кольцу рук.
С любовью глядя на свой дом, маркиз услышал тихий испуганный голосок:
— Но… ведь это же Алтон-Парк…
— Да, конечно, — ответил он. — Он прекрасен, правда?
— Это здесь… живет… маркиз Алтон.
— Да, — подтвердил маркиз. Немного помолчав, Сильвина сказала:
— Я не могу туда идти… Вы не понимаете… Я не могу… идти в Алтон-Парк.
— Я только веду вас к человеку, живущему рядом с дворцом, — сухо сказал маркиз. А потом спросил:
— Но почему вам так претит побывать в столь красивом месте?
— Я знаю, что маркиза… нет дома, — ответила Сильвина. — Да и вообще, насколько я знаю, он редко… бывает здесь… Но мне не хочется… О, я не могу объяснить вам… Но, пожалуйста, отдайте мне Колумба и покажите дорогу к деревне!..
Алтон был заинтригован.
— Послушайте, Сильвина, — сказал он, — в Алтон-Парке с вами не случится ничего плохого, я вас уверяю. А что касается маркиза, то почему вы его так не любите? Вы его знаете?
— Нет, конечно, я не знакома с его светлостью, — чопорно отозвалась Сильвина.
— Так значит, вы что-то о нем слышали, — настаивал маркиз. С горьковатой иронией он подумал: о каком из его похождений знает эта изящная крошка, которая, судя по всему, никак не соприкасается с высшим светом?
На ней было славное, но дешевенькое платье. В ее прическе не заметно было влияния моды, совсем немодной была и соломенная шляпка, которую она несла за ленты.
— Что же вы слышали о маркизе? — повторил Алтон свой вопрос.
Несколько секунд она не отвечала, потом проговорила чуть слышно, как бы про себя:
— Я… слышала, что он… упорный… сверхъестественно проницательный и… беспощадный.
Маркиз был изумлен.
— Кто мог вам это сказать?
— Ах, мне не следовало так говорить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26