Ее сердце вдруг подпрыгнуло в груди, и она отбросила все свои сомнения и опасения. Правильно сделала, что приехала, в этом она была уверена.
Начался небольшой подъем, а за ним справа от дороги долина внезапно расширялась. Она еще не приехала на то место, где от ее экипажа отвалилось колесо в ту ночь по дороге в Монте-Карло, но, к своему удивлению, она увидела недалеко свет костра, живой и сверкающий на фоне мрака, — искры от языков пламени взметались в воздух, словно фейерверки.
Сабина натянула поводья. Если это были цыгане, которых она искала, значит, они перебрались ближе к Монте-Карло. А если не они, а другое племя, возможно, опасное, которому ни в коем случае нельзя доверять? И все же огонь был похож на тот, который она видела раньше, да и она не могла проехать мимо, так и не узнав, не расположились ли здесь те цыгане, которых она искала.
Она смутно различала крыши фургонов, то и дело возникала тень мужчины или женщины, четко вырисовывавшаяся на фоне ярких языков пламени. Она повернула голову лошади по направлению к огню, бесшумно двигаясь по жесткой траве, подъезжая все ближе и ближе к свету. Словно эхо того, что случилось раньше, она услышала музыку, веселую, неистовую мелодию гитары и скрипки, и теперь, подъехав еще ближе, почувствовала, словно вновь переживает старый сон. Снова был круг из фургонов, толпа цыган, сидящих у огня, и снова в центре — кружащаяся танцовщица. Ее черные волосы так же развевались от бурного движения, а золото ее украшений блестело и позвякивало.
Сабина подъехала еще ближе. На нее упал свет от костра, и лошадь нервно задергала головой; боязливо косясь на пламя. Как и раньше, танцовщица внезапно остановилась и уставилась на нее.
На этот раз Сабина заговорила первой.
— Добрый вечер, — сказала она по-французски. — Я хочу поговорить с вашим королем.
Мгновение стояла тишина, а затем танцовщица ответила. Хоть то, что она сказала, Сабина и не поняла, потому что та говорила на странном языке и ее слова не походили ни на один язык, который Сабина слышала раньше, она не могла ошибиться в смысле ее слов.
Она порицала ее, оскорбляла и призывала других цыган к насилию. Все это слишком очевидно выдавали ее жесты, горящие глаза и искривленные губы. Почему ее так оскорбляли и что она сделала плохого, чтобы заслужить подобную вспышку гнева, Сабина не имела представления, но было очевидно, что мужчины и женщины, сидящие у костра, были возбуждены яростью танцовщицы и, вскочив на ноги, приблизились к ней. Сабина вдруг обнаружила, что они почти что окружили ее. А цыганка-танцовщица продолжала кричать, тыча в нее своими длинными коричневыми пальцами. Все ее лицо и тело было искажено приступом ненависти, она хотела, чтобы Сабина ушла.
Музыка смолкла. Казалось, будто все слушали танцовщицу, и единственным звуком, кроме ее пронзительного голоса, было низкое, ворчливое одобрение толпы.
— Но я должна поговорить с ним, должна! — пыталась перекричать их Сабина.
— Уходи! Уходи!
Она не понимала слов, но знала, что именно это выкрикивала цыганка, а темноглазые мужчины еще ближе подступили к ней. Сабина увидела, как один из них протянул руку, чтобы схватить ее лошадь под уздцы, и с внезапно охватившим ее страхом она впервые подумала, что может ждать от них самого худшего.
Она окаменела от страха, кровь отхлынула от лица, и она почувствовала себя на грани обморока, но тут дверца одного из фургонов на дальнем конце поляны у костра отворилась и на маленький помост над ступенями ступил цыганский король.
Мгновение он смотрел по сторонам, должно быть потревоженный шумом, тщетно пытаясь понять причину. Тогда один из цыган на краю круга, увидев его, сказал что-то, и по толпе прокатилась рябь движения. Все повернулись к своему королю.
Только танцовщица, не заметив, что произошло, продолжала кричать. В ее высоком и пронзительном голосе звучала угроза. Но Сабина уже увидела его, и, прежде чем толпа опомнилась, она пришпорила лошадь и оказалась у ступеней фургона. Верхом на лошади она была почти на одном уровне с ним.
— Сабина, что вы здесь делаете?
Он говорил по-английски, и она ответила ему на своем языке:
— Я была вынуждена приехать. Мне нужна ваша помощь.
Он понял, что здесь происходило, и Сабина впервые увидела выражение гнева на его лице, когда он взглянул на своих людей. Он произнес только несколько коротких фраз, но тон его голоса и резкость, с которой он говорил, дали Сабине понять, что он упрекал их. Мужчины смутились, а женщины опустили головы — их длинные ресницы прикрыли пылающие глаза.
Только танцовщица стояла в той же воинственной позе. Она молчала, но глаза ее все так же пылали гневом, а руки с позвякивающими браслетами были скрещены на груди. Цыганский король заговорил с ней.
Он произнес всего одно слово, но Сабина, хотя и не знала цыганского языка, безошибочно поняла его. Это был приказ уйти, и танцовщица тут же смирилась, ее черные волосы упали, закрыв лицо. Она вышла из круга света и скрылась в темноте у фургонов.
Цыганский король помог Сабине спуститься с лошади, и к животному тут же бросились двое мужчин.
— Мне надо с вами поговорить, — произнесла Сабина. Ее голос слегка дрожал.
— Не окажете ли вы мне честь зайти в мой фургон? — спросил он.
— Ну разумеется, — ответила она.
Он помог ей подняться по ступеням, и она вошла в причудливо окрашенную дверь. Фургон был не очень большой, но поражал своей роскошью. По обе его стороны горели факелы, на стульях лежали яркие подушки, а диван в дальнем углу был покрыт цветным пледом, вышитым золотой ниткой. Рядом стоял стол из полированного дерева с инкрустацией, за которым, как она увидела, цыган что-то писал, пол устилали мягкие ковры.
Сабина, пораженная обстановкой фургона, огляделась вокруг, а потом поняла, что цыганский король пристально наблюдает за ней, прислонившись к закрытой двери.
— Я и представить себе не мог, что увижу вас здесь, — тихо вымолвил он.
Она слегка покраснела.
— Прошу вас, не сочтите меня слишком дерзкой, — сказала она. — Я бы не пришла, если бы это не было крайне важно для меня.
— Простите, если мои люди напугали вас.
— Это… это все танцовщица, — сказала Сабина. Почему она меня ненавидит?
Наивность ее вопроса заставила его улыбнуться.
— А вы разве не женщина, чтобы самой ответить на этот вопрос? — спросил он.
Сабина вопросительно взглянула на него, и кровь прилила к ее щекам.
— Вы хотите сказать, что она… лю… — Ее голос осекся. — Я об этом не подумала, — прибавила она через минуту.
— Присядьте, — тихо сказал он. — И позвольте мне принести вам вина.
— Не уверена, что хочу пить, — возразила Сабина. Но он налил бокал из резного хрусталя и чеканного золота и поднес ей его.
— Выпейте немного, — приказал он. Оказалось, подчиняться ему было гораздо легче, чем сопротивляться. Сабина отпила маленький глоток, поставила бокал на стол, сняла свою шляпу и подняла руки к своим растрепанным волосам.
— Что бы вы обо мне ни подумали… — начала она, но он ее перебил:
— Я подумал, что вы выглядите так же прекрасно, как и в ту первую ночь. И тогда ветер тоже ласкал ваши волосы и целовал ваши щеки.
В ответ на его слова Сабина застенчиво улыбнулась, забыв все, кроме причины, по которой она приехала.
— Прошу вас, не будем говорить обо мне, — взмолилась она. — Мне надо вам кое-что рассказать.
— Я слушаю.
— Мне нужна ваша помощь. Нужна больше всего на свете. Прошу вас… пожалуйста, скажите, что поможете мне… если сможете.
— Вам действительно необходимо, чтобы я это сказал? — спросил он. — Разве вы не знаете, что я готов служить вам, что я ваш, абсолютно ваш — располагайте мной.
Его голос, казалось, вибрировал, отскакивая от стен фургона. Сабина взглянула ему в лицо и затаила дыхание. Она почувствовала, словно плыла через темноту к какому-то ослепительному свету. Словно огромные волны подняли ее и неумолимо понесли вперед на своем гребне. Наконец с усилием она заставила себя продолжить:
— Я приехала… мне нужна помощь… не для себя, пробормотала она. — Для моего брата, Гарри.
— Вашего брата? — переспросил цыган. — Я думал, вы всегда думаете только о своих сестрах. О Гарриет, Меллони, Ангелине и Клер. Они ведь, если мне не изменяет память, должны выиграть из-за вашего брака.
— Они все в Англии, — ответила Сабина. — Но Гарри здесь, в Монте-Карло. Его корабль зашел в порт вчера ночью, а сегодня он пришел повидать меня. — Она тихонько вздохнула. — О, прошу вас, попытайтесь меня понять. Он молод — ему всего лишь двадцать один год…
и он был в море очень долго. Он плавал к берегам Африки и не видел белой женщины и не развлекался целыми месяцами.
Сабина замолчала, словно ей вдруг стало трудно продолжать дальше, и через мгновение цыганский король тихо спросил:
— Говорите же, что произошло?
— Я пытаюсь, — ответила Сабина. — Но я хочу, чтобы вы поняли, хотя… кое-кто не понял, что Гарри на самом деле не так плох и глуп. Он просто молод и, поскольку у него всегда было мало денег — намного меньше, чем у других офицеров на его корабле, — он мало веселится и часто отказывает себе в удовольствиях.
— Я прекрасно это понимаю. Когда человек молод, для него естественно быть веселым и беспечным.
Сабина одарила его благодарной улыбкой:
— Я знала, что вы поймете.
— И что же сделал ваш брат, что причинило вам столько тревоги? — спросил цыганский король. — Не проиграл ли он деньги в казино?
— Как вы догадались?! — воскликнула Сабина.
— Так делают многие, когда приезжают в Монте-Карло.
— И Гарри не исключение, — вздохнула Сабина. Он проиграл, вы ужаснетесь… около сотни фунтов!
— Вы просите меня дать ему денег? — спросил цыганский король.
Сабина гордо выпрямилась на своем стуле:
— Нет-нет, разумеется, нет. У меня и в мыслях не было просить вас даже одолжить Гарри, которого вы не знаете, такую огромную сумму. О, пожалуйста, не подумайте, что я приехала с этой целью. Кроме того, я знала, что у вас нет столько денег.
— Не все цыгане бедны.
Но сотня фунтов — целое состояние! Нет, я приехала не поэтому. Когда Гарри сказал мне, что проиграл деньги и дал поддельный чек, по которому не смогут выплатить в банке, я пошла к… моему fiance — лорду Тетфорду.
— Это, конечно, было очень разумно с вашей стороны. И он дал вашему брату деньги?
— Да… он… дал Гарри… деньги, — сказала Сабина, не осознавая, что заминка, с которой она произнесла эти слова, и внезапное хмурое выражение на лице выдали, чего стоила ей милость жениха.
— Значит, у вашего брата есть деньги, — сказал цыган. — Я не могу понять, чем же я могу вам помочь.
— Мой fiance дал Гарри денег — франками, разумеется, — и он положил их в карман. Гарри намеревался немедленно пойти в казино, заплатить свой долг и попросить их вернуть чек, который он дал им прошлым вечером. Но по дороге он встретил своих друзей, и они пошли в место развлечений у порта. Там они встретили двух женщин и пригласили их на ужин. Только когда ужин закончился и женщины ушли, Гарри заметил, что потерял деньги, которые лежали у него в кармане. Они исчезли. Все франки, которые Артур — я хочу сказать, мой fiance — дал ему.
— Исчезли? Вы хотите сказать, что эти женщины украли их?
— Должно быть — да. Они отправились в дамскую комнату и не вернулись.
— Понимаю!
— И тут я подумала, что, быть может, вы сможете нам помочь, — продолжала Сабина. — Гарри сказал, что одна из девушек была светлая, а другая темная, почти как цыганка, сказал он, и ее звали Катиша. Я подумала… я подумала, что, возможно, вы ее знаете и что вы можете… заставить ее, если она действительно цыганка, вернуть… деньги, которые… она украла.
— Понимаю. За этим вы и пришли ко мне?
Ну разумеется. Неужели вы не понимаете, что вы, скорее всего, единственный человек в мире, который может нам помочь? Если вам не удастся вернуть деньги, вы даже не представляете себе, как это будет ужасно и что тогда случится.
— А что случится? — спросил цыган.
— Гарри придется написать папе и рассказать ему, что он натворил. Но так как он знает, что не может просить маму и папу найти такую огромную сумму денег — их действительно у них нет, — он намеревается уйти в отставку.
Сабина говорила без надрыва, и все же сомневаться в том, что произошедшее несчастье для нее было трагедией, не приходилось. Стоило только взглянуть в ее глаза.
— Вы хотите сказать, что нет никого больше, кто бы мог дать или одолжить вам сотню фунтов?
— Нет никого, кого мы могли бы попросить об этом, — ответила Сабина. — А что касается дачи в долг — что ж, это тоже невозможно. Понимаете ли, Гарри пообещал вернуть сотню фунтов, которые он уже взял у моего fiance, в течение года. Это значит, что он не сможет абсолютно ничего себе купить, на выплаты Артуру будет уходить почти все его жалованье.
— Я думал, вы сказали, что лорд Тетфорд дал ему денег.
— Он дал ему наличные франки, — ответила Сабина. — Но конечно, Гарри придется вернуть их.
— Несмотря на то что ваш брат тогда окажется в весьма стесненных обстоятельствах?
— Артур был очень рассержен на Гарри, — тихо проговорила Сабина. — Он… он не хотел бы делать… многое для моей семьи.
— И вы пришли ко мне.
Вы думаете, вы сможете нам помочь? — спросила Сабина, сжав руки. — Пожалуйста, пожалуйста, скажите, что можете. Я не знаю, что сделают мама и папа, если узнают, что Гарри попал в беду. Они так гордятся им. Он — их единственный сын, и до сих пор все у него шло так хорошо. Он получил продвижение по службе, когда был намного моложе, чем многие его сверстники. Если ему придется уйти из флота с позором, это разобьет им сердце. Прошу вас, помогите нам.
Цыганский король наклонился и сжал руки Сабины в своих.
— Послушайте, Сабина, — сказал он. — Вам не нужно умолять меня. Я хочу помочь вам, и я вам помогу.
— Поможете? О, спасибо, спасибо! — воскликнула Сабина. — Если бы вы только знали, что это для меня значит. Я всегда чувствовала, что каким-то образом вы меня не подведете, и как же я была права!
— Почему вы это чувствуете? — спросил цыганский король.
— Я не знаю, — ответила Сабина. — В вас есть что-то такое… всегда было… что заставляет меня доверять вам, чувствовать, что вы все поймете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32