А какой прекрасный свадебный пирог испекла она на свадьбу одного из их родственников! Отец обвенчал молодых в деревенской церкви. А какие вкусные пироги ежегодно пеклись на ее день рождения и на дни рождения Тони и Вэнди!Миссис Бэнкс была немолодой полной женщиной. Румянец играл на ее щеках, делая их похожими на спелые яблоки.Она приветливо улыбнулась, увидев входящих молодых людей.— Рада видеть вас, мисс Оливия! Мне недостовало вас с тех пор, как приехал новый хозяин. А мистер Джеральд у нас вообще редкий гость!Джеральд протянул руку.— Без вас, миссис Бэнкс, Чэд перестанет быть Чэдом! Я собираюсь на обед к мисс Оливии, а она говорит, что у нее дома нет никакой еды.Вместо того, чтобы удивиться, миссис Бэнкс сказала:— Слышала, слышала о ваших бедах, мисс Оливия! Искренне сочувствую вам, поверьте! Старый герцог, упокой господь его душу, был бы потрясен всем происходящим.Ее словно прорвало:— Нет! Все это неправильно, мистер Джеральд! Несправедливо! Если бы покойный знал, что сейчас творится в доме, он бы в гробу перевернулся!— А что творится? — спросил Джеральд.— Мне сказали, что двух поварих увольняют, на весь дом оставляют только трех горничных и двух лакеев из четырех!Оливия села на стоящий поблизости стул. Она знала всех этих слуг, а также то, что они работали в доме с тех пор, как им исполнилось двенадцать. А сейчас их вышвыривают вон только потому, что его сиятельство решил заняться экономией. Маловероятно, чтобы они сумели найти себе где-нибудь работу поблизости.— Я здесь уже более тридцати лет, — продолжала миссис Бэнкс, — и я знаю, что хорошо и что плохо! То, что происходит сейчас, — плохо! Тут двух мнений быть не может!— Согласен с вами, — кивнул головой Джеральд! — Если бы я только мог что-то сделать!— Да! Если бы мистер Уильям и мистер Джон остались живы, здесь все было бы иначе, — с горечью произнесла миссис Бэнкс. А потом, спохватившись, что они слишком далеко ушли от дня сегодняшнего, добавила:— Итак, вам нужно что-нибудь на обед! Сейчас все устрою! Бегите домой, мисс Оливия, и берите с собой мистера Тони. Эти новички из Лондона сами не знают, что наделали. Произошла досадная ошибка!— Мы сейчас идем… туда и постараемся… освободить его! — сказала девушка не очень уверенно.— И правильно! И пришлите ко мне Берта! Мальчуган принесет все, что нужно, прямо к вам домой.Кухарка посмотрела на Джеральда и улыбнулась ему:— Обещаю вам, вы не будете голодать, мистер Джеральд, во всяком случае, пока я здесь!— Благодарю вас, миссис Бэнкс! Никогда не забуду те имбирные пряники, которые вы мне давали с собой в школу.— Вы и теперь можете попробовать их!— Договорились! Пока не отведаю ваших дивных пряников, не уеду! — пообещал Джеральд.Он помог Оливии встать.— Поторопимся, Оливия! Иначе обед прибудет раньше нас.— Спасибо, миссис Бэнкс! Мне неловко просить вас, но действительно в доме почти ничего нет!— Какой позор, мисс Оливия! Какой позор! И это после того, что ваш батюшка и ваша матушка сделали для всех прихожан!Чувствуя, что она вот-вот расплачется, Оливия ничего не ответила. Она торопливо вышла вслед за Джеральдом в коридор. Они вышли во двор через черный ход и направились к конюшне. Кругом цвели кусты рододендронов. Не доходя до конюшни, Оливия, к своему удивлению, вдруг услышала смех и громкие хлопки.Кустарник кончился, и они вошли через сводчатые ворота во двор. Там они увидели такую картину: конюхи собрались группой, наблюдая за выступлением Тони. Оливия называла это «цирковыми штучками». На каникулах брат не пропускал ни одного циркового представления поблизости и сейчас демонстрировал те трюки, которым научился в цирке. Лошадь неслась галопом по кругу, а он, стоя во весь рост на ее спине, резко вскочил в седло и в следующее мгновение, забросив ноги вверх, уперся головой в седло. На другом круге он свесился вниз и снова вскочил в седло, не сбавляя скорости. Потом он лег на спину, почти касаясь ногами кончиков ушей лошади. Каждый его трюк сопровождался веселыми возгласами и хлопками. Безусловно, мальчик демонстрировал незаурядное мастерство. Увидев сестру, он улыбнулся ей и направил лошадь навстречу.— Привет, Джерри! Хочешь присоединиться ко мне?— Не сейчас, старина! Мы пришли за тобой! Пора обедать!— А я и в самом деле проголодался. Надеюсь, в доме отыщется что-нибудь еще, помимо кроликов.— Думаю, что да! Но тебе лучше поторопиться. Иначе мы съедим все в подчистую до твоего прихода.Тони повернул лошадь и быстро поехал в конюшню. В этот момент к ним подошел старший конюх, который уже не один десяток лет отработал в Чэде.— Мне жаль, мисс Оливия, что все так произошло. Но мистера Тони забрали эти иностранцы из Лондона. Они доложили обо всем его сиятельству, прежде чем я узнал о случившемся.В его голосе звучала явная обида, и Оливия с трудом сдержала улыбку, когда услышала, как он назвал новых конюхов иностранцами. Но, с другой стороны, именно чужестранцами их и воспринимали местные жители.— Мне кажется, Грэйвз, — сказала девушка с улыбкой, — заключение Тони было не очень суровым.— Как можно! — с негодованием произнес Грэйвз. — Я лично распорядился не трогать мальчика и проследил за этим.— Мне понадобится после обеда лошадь, — вступил в разговор Джерри. — Может быть, вы пришлете двух в Грин Гэйблз для меня и для мистера Тони?— Слушаюсь, мистер Джеральд! Я пришлю вам двух лучших лошадей!— Спасибо! Вам я доверяю полностью, особенно в том, что касается лошадей!Конюх был явно польщен такой высокой оценкой. Оливия и Джеральд покинули двор и направились в сторону озера. Они задержались некоторое время на мосту, любуясь лебедями, которые грациозно скользили по зеркальной поверхности воды. В озере отражались кувшинки и желтые ирисы, обильно цветущие вокруг. Издалека доносилось журчание водопада. Струи воды мелодично падали вниз из искусственного грота.— Какая красота! — прошептала Оливия. — Как он… может жить здесь и быть… таким жестоким?Не требовалось дополнительных слов, чтобы понять, о ком идет речь.— Да, наша семья и понятия не имела, что он из себя представляет, — ответил Джеральд.— Ты думаешь, он откажется… помочь этим… несчастным? Ведь кузен Эдвард… всегда содержал их.— Можешь не сомневаться в этом! Хотел бы я знать, на что он копит деньги! А ведь у него их целая куча!— Он не может так поступить… с пенсионерами. Это жестоко и бесчеловечно!— Ценю твое великодушие, Оливия! И все же тебе лучше подумать о себе самой!— Теперь, наверное, у Тони нет никаких шансов попасть в Оксфорд.— Ни малейших, клянусь дьяволом!— Тогда… что ему… делать?— Этот вопрос задаю и я сам себе, — ответил молодой человек.Она взглянула на него, и их глаза на мгновение встретились. Без сомнения, они подумали об одном и том же. Джерри оперся руками о балюстраду и нагнулся вниз.— Мне уже двадцать три. И до сих пор мысль о женитьбе ни разу не приходила мне в голову. Думаю, и тебе тоже.— Да, наверное… когда-нибудь… я встречу человека и полюблю… его, как мама, когда она впервые встретила отца в Чэде.— Твой отец был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видел! Так что ничего удивительного, что твоя мама влюбилась в него с первого взгляда!— Мамины родители были в ярости. Они мечтали о более выгодной партии для своей дочери. Думали, что ее избранником может быть кто-нибудь поважнее и познатнее. Но мама как-то призналась мне, что с того мгновения, как она увидела папу, для нее перестали существовать все остальные мужчины на свете.— Наверное, и ты мечтаешь о такой любви, Оливия!— Я тебя очень люблю, Джерри! Ты знаешь это. Но ты для меня как брат! Я всегда думала о тебе, как об Уильяме или о Джоне, а теперь, как о Тони.— И я люблю тебя как сестру, — признался Джеральд. — Хотя, если меня будут заставлять незамедлительно жениться, я предпочту скорее тебя, чем кого бы то еще. Но ведь это неправильно, Оливия. Так не должно быть!— Конечно, — согласилась девушка. — Это неправильно. Но что делать? Обречь Тони и Вэнди на голодную смерть? А тебе… сесть в тюрьму?— Если бы мы только знали, каким подонком он окажется! — яростно воскликнул Джеральд. — Хотя чего удивляться? Из того, что я слышал о его матери, можно было составить представление и о сыне!— Он был военным, поэтому вряд ли его можно назвать маменькиным сынком!— Она умерла три или четыре года тому назад. Но яд, которым она его отравила, проник слишком глубоко в его душу!— Не представляю, чтобы человек мог быть так… жесток и несправедлив!— Мне жаль, Оливия, что все так получилось. Наверное, если бы я не свалился ему на голову со своими долгами, он был бы щедрее по отношению к тебе: дал немного денег, подыскал какое-нибудь жилье в деревне.Оливия отрицательно покачала головой.— Ты не должен себя винить за это. Ведь он уже сказал «нет».Помолчав немного, она добавила:— Знаешь, он предложил… чтобы Тони работал с лошадьми в качестве… грума, а Вэнди… он сказал, что ее… надо отдать в приют!Джерри изумленно уставился на девушку: — Он так сказал? Да будь он проклят! Он нестерпим! Как смел он предложить тебе подобное!Оливия отвернула лицо в сторону.— Пойдем лучше домой! Что толку ругать его? Он сильнее нас, и мы должны смириться и принять его условия, если хотим, чтобы он помог нам!— Но его условия невыносимы, Оливия! Как ты не понимаешь? Если бы твой отец был жив, он бы сказал, что бог, в конце концов, все равно карает зло!— Тогда нам остается… только молиться! — ответила девушка.— Да уж, пожалуй, это единственное, что нам осталось, — с кривой усмешкой сказал Джерри.Перейдя мост, молодые люди углубились в парк. Они шли между вековыми дубами, и Оливия еще раз подумала о том, какая красота ее окружает. Великолепие старинного сада подействовало на ее душу умиротворяюще и смягчило боль. Вдруг издалека до них донеслись голоса. Очевидно, кто-то с кем-то ругался, потому что говорили громко, почти кричали.Оливия остановилась и тронула Джерри за руку:— Послушай! Что это?— Не имею представления, — ответил тот.В этот момент Оливия услышала, что кто-то бежит по гравийной дорожке, а затем по мосту. Она повернулась и увидела Тони.— А вот и я! — воскликнул он. — Вы не слишком-то далеко ушли!— Мы как раз стоим и гадаем, что бы это все значило, — ответила Оливия, кивнув головой в сторону раздающихся голосов.Тони тоже остановился и прислушался. Гул нарастал.— Какой-то скандал, по всей видимости — сказал он, помолчав. — Но не могу разобрать голосов.— Давайте подойдем поближе! — предложил Джерри.— Да, конечно! — поддержала его Оливия.Они пошли дальше. По пути Тони рассказал им, что случилось с ним после того, как его словили и арестовали конюхи.— Вначале я решил, что они шутят, но потом, увидев, что это незнакомцы, которых я до этого никогда не встречал на конюшне, попытался объяснить им, кто я!— И что они сказали на это? — спросил Джерри.— Не стали даже слушать. Обозвали вором и потащили на конюшню. Там бросили в пустое стойло и заперли дверь.Оливия, слыша, с каким негодованием ее брат рассказывает о своих злоключениях, не смогла сдержать улыбку.— Да, это все было довольно унизительно, — проговорила она с сочувствием, — но, слава богу, ты уже свободен.— Меня освободили, как только Грэйвз узнал обо всем! Ну и задал он этим лондонским выскочкам жару! Посмотрели бы вы только на их физиономии в этот момент! Умора!— Я попросил Грэйвза, чтобы он прислал нам лошадей после обеда в Грин Гэйблз, — сказал Джерри. — Если повезет, покатаемся на славу, прежде чем его сиятельство узнает об этом!— Его сиятельство? Значит, ты уже его видела, Оливия? Ну и как он?— Я ходила в Чэд, чтобы вызволить тебя!Она уже приготовилась рассказать Тони, каким ужасным человеком оказался герцог, но в это время деревья кончились, и они вышли на просторную поляну. Какой-то человек стоял к ним спиной, собрав вокруг себя толпу деревенской молодежи. Парни о чем-то кричали, размахивая руками. Одна фраза донеслась до Оливии вполне отчетливо:— Голодны! Мы умрем с голоду!Подойдя ближе, девушка узнала в стоящем к ним спиной незнакомце герцога. Он что-то говорил парням. Последняя его фраза, которую Оливия не расслышала, вызвала новую бурю возмущения в толпе. Опять раздались громкие крики. Оливия заметила, что на земле у его ног что-то лежит. Приблизившись, Оливия содрогнулась, — это был взрослый пятнистый олень. Должно быть, молодые ребята только что убили его. Она уже и раньше обращала внимание, что олени начали как-то странно исчезать из парка. Наверное, местные охотились за ними по ночам, а в данный момент, как говорится, были пойманы с поличным на месте преступления.Было очевидно, что герцог взбешен. Джерри и Тони стояли молча, не комментируя происходящее. Вдруг один из парней согнулся, схватил ком земли и швырнул его в герцога. Тот выругался и занес над головой трость, которую держал в руке. В него посыпались новые комья. Внезапно что-то блеснуло в воздухе, герцог пошатнулся и в тот же миг рухнул на землю. Увидев подбегавших Джерри и Тони, парни, а их было не меньше дюжины, бросились врассыпную. Герцог остался лежать рядом с убитым оленем. В его груди торчал нож. Оливия попыталась догнать убегавших парней, но тщетно. Когда она вернулась назад, Джерри доставал длинный и острый нож из груди раненого. Как только он извлек его наружу, кровь хлынула потоком.Оливия невольно вскрикнула. Опустившись на колени, она положила руки на лоб герцога. Глаза его были закрыты, но он был жив и тяжело дышал. Оливия думала лихорадочно.— В Чэд его нести далеко, — сказала она, — лучше к нам домой, это гораздо ближе.К счастью, калитка была от них не более чем в тридцати метрах. Молодые люди сняли ее с петель, осторожно переложили на нее герцога и, стараясь лишний раз не потревожить, медленно понесли раненого в дом.Оливия побежала впереди, указывая путь. Она открыла дверь в дом и закричала: «Бесси, Бесси!» Она знала, что та должна быть здесь. Если кто и смог бы помочь им, так это Бесси!Она единственная в деревне знает, что делать в таких случаях. Бесси не только умела ухаживать за больными. Она была искусной акушеркой, а также обряжала покойников, готовила их в последний путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15