Роберт Лоуренс Стайн: «Смертельный урок музыки»

Роберт Лоуренс Стайн
Смертельный урок музыки


Ужастики –




«Р.Л. Стайн «Смертельный урок музыки»»: ООО «Росмэн-Издат»; М.; 1999
Аннотация Джерри нашел на чердаке старое пианино. Оказалось, что оно вполне исправное. И даже очень хорошее. Родители предложили Джерри научиться на нем играть. И Джерри решил, что это будет классно. Вот только учитель музыки, доктор Визк, был каким-то странным. Действительно, очень странным. Иногда Джерри просто не понимал, что тот пытается ему втолковать. А потом Джерри кое-что рассказали. Про музыкальную школу доктора Визка. Про учеников, которые приходили в школу… и не возвращались назад. Роберт Лоуренс СтайнСмертельный урок музыки 1 На самом деле я не хотел переезжать. Я думал, что сразу возненавижу наш новый дом. Но все получилось очень даже весело.Я замечательно прикололся над родичами.Может быть, это была не совсем удачная шутка, но мне понравилось.Впрочем, все по порядку.Мама с папой застряли в холле с грузчиками. Распоряжались, куда нести мебель и все коробки. И пока они там возились, я отправился на разведку И нашел очень даже симпатичную комнату рядом со столовой.Это был здоровенный зал в два окна. Окна выходили на задний двор. Солнечный свет озарял зал, и поэтому здесь было гораздо светлее и веселее, чем в других комнатах старого дома. Там, надо сказать, было слегка мрачновато.Я сразу подумал, что здесь надо будет устроить семейную комнату отдыха. Ну, знаете, с телевизором, стереопроигрывателем и, может быть, даже со столом для пинг-понга и прочими интересными штуками. Я уже представлял себе, как все это будет. Но пока в комнате было пусто.Только в углу одиноко катались два серых шарика пыли.Они-то и подали мне идею.Посмеиваясь про себя, я присел на корточки и слепил шарики пыли в два тугих комочка. Потом я вскочил и принялся орать дурным голосом:– Мыши! Мыши! Спасите! Там мыши!Родичи ворвались в комнату с таким видом, как будто меня тут резали. У них челюсти поотвисали, когда они заметили в углу двух серых мышек из пыли. Я продолжал вопить:– Мыши! Мыши!Я изо всех сил старался изобразить панический страх. Якобы жутко боюсь мышей.Мама остановилась в дверях. Она так и стояла с открытым ртом. Я даже испугался, как бы у нее зубы не выпали!Вообще-то мама у нас – само спокойствие. А вот папа вечно паникует и напрягается. Он схватил прислоненную к стене швабру и принялся бешено колотить ею по бедным, ни в чем не повинным пылевым мышкам.Я больше уже не мог сдерживаться.Я ржал, как взбесившийся бегемот.Папа ошалело уставился на шарик пыли, прилипший к швабре. И тут наконец до него дошло, что это был просто прикол. Он аж побагровел. А я испугался, что у него глаза выскочат из-под очков.– Очень смешно, Джером, – спокойно проговорила мама, страдальчески закатив глаза. (Вообще-то все меня называют Джерри. Но когда мама сердится, она называет меня Джеромом). – Мы с папой ценим твою заботу о нас. Конечно, с твоей стороны очень мило напугать нас до полусмерти, когда мы оба устали и все на нервах из-за этого переезда. Мы очень рады, что ты развлекаешься, пока мы стараемся тут все устроить.Мама всегда так язвит. Наверняка свое чувство юмора я унаследовал от нее.Папа задумчиво почесал лысину на затылке.– Они были в точности как мыши, – пробормотал он.Я понял, что он не сердится. Он уже привык к моим шуточкам. Они оба привыкли. Мама покачала головой:– Ты ведешь себя как ребенок!– А я и есть ребенок, – гордо заявил я. – Ведь мне двенадцать. По-моему, самый что ни на есть подходящий возраст для того, чтобы куролесить, прикалываться над родичами и выдумывать всякие штуки.– Не умничай, – насупился папа. – И вообще… Знаешь, Джерри, тут работы непочатый край. Мы с мамой уже умотались. Мог бы помочь, между прочим.Он попытался всучить мне швабру. Но я отскочил, выставив руки перед собой, как будто защищался от страшной опасности.– Папа, ну ты же знаешь! У меня аллергия!– Аллергия на пыль? – язвительно уточнил он.– Нет. На работу!Я думал, что родичи рассмеются, но они вместо этого пулей вылетели из комнаты, чертыхаясь себе под нос.– Хотя бы за Плюшкой присмотри! – крикнула мне мама из коридора. – Чтобы она не вертелась у грузчиков под ногами.– Ага, присмотрю! – крикнул я в ответ.Плюшка – это наша кошка. Вот уж точно приплюснутое животное. Абсолютно рехнувшийся зверь. За ней присматривать – себе дороже. Все равно, если ей что-то втемяшится в голову, ее ничто не остановит.Я хочу сразу сказать, что у нас с Плюшкой не самые теплые отношения. На самом деле я стараюсь держаться подальше от этой придурочной кошки.Вообще-то считается, что кошки – это милые домашние звери. Вот только Плюшка об этом не знает. Ей никто этого не объяснил. Наоборот. Она ощущает себя маленьким, но кровожадным тигром. Или летучей мышью-вампиром.Ее любимое развлечение – забраться повыше, к примеру на спинку кресла или на книжную полку, и сигануть оттуда тебе на плечо. Обязательно выпустив когти. Без когтей – это уже не развлечение. Я давно перестал считать, сколько футболок она мне изодрала. Между прочим, хороших футболок. И сколько крови я потерял.Это не кошка, а просто стихийное бедствие.Она вся-вся черная. Только на лбу одно белое пятнышко и второе – вокруг правого глаза. Родичи обожают ее до беспамятства. Вечно сюсюкаются: «Хорошая киса, славная киса…» Постоянно берут ее на руки, чешут за ушком и говорят, какая она вся из себя замечательная. Обычно Плюшка кусает их и царапается до крови. Но они почему-то ничему не учатся на своих ошибках.Когда мы переезжали сюда, я очень надеялся, что Плюшка потеряется где-нибудь по дороге. Не тут-то было. Мама лично проследила за тем, чтобы Плюшка села в машину первой. На заднем сиденье, рядом со мной.И конечно же, эту притыренную кошатину стошнило.Вы когда-нибудь встречали кошку, которую укачивает в машине?! Она сделала это нарочно. Просто из вредности.В общем, как вы понимаете, мамину просьбу насчет присмотреть за Плюшкой я с чистой совестью пропустил мимо ушей. Вместо этого я пошел на кухню и открыл заднюю дверь в надежде, что Плюшка убежит на улицу и все-таки потеряется.Потом я снова пошел на разведку.Наш прежний дом был совсем-совсем маленьким. Зато новым. А этот дом был ужасно старым. Древним, можно сказать. Здесь все скрипело и трещало. Половицы, оконные рамы, двери… Как будто это сам дом вздыхал и кряхтел от старости.Но в то же время он был огромным. Я обнаружил множество разных комнат, кладовых и чуланов. Один чулан на втором этаже был размером с мою старую комнату.Моя новая комната располагалась в самом дальнем конце коридора на втором этаже. Здесь было еще три комнаты и ванная. Интересно, а что мама с папой собирались делать с тремя остальными комнатами?Я хотел предложить, чтобы одну из них оборудовали под домашний зал видеоигр. Здесь можно будет поставить большой телевизор и подключить к нему игровую приставку. Я обожаю видеоигры. Могу часами играть. И как было бы круто заиметь собственный игровой зал! Надо будет уговорить родичей. Обязательно.Настроение у меня понемногу улучшалось. Не то чтобы оно было совсем уж плохим… Но мне все-таки было как-то грустно. Переезжать всегда грустно. И особенно в другой город, где ты никого не знаешь.Я вообще-то никогда не реву. Но честно сказать, когда узнал, что мы навсегда уезжаем из Седарвилля, то едва не расплакался. Мне действительно было грустно, когда я прощался с друзьями.И особенно с Шоном. Шон – классный парень. Родичам он не очень нравится. Потому что он шумный и громко рыгает за столом. Но все равно Шон – мой лучший друг.То есть он был моим лучшим другом.Здесь, в Нью-Гошене, у меня пока не было никаких друзей.Мама сказала, что Шон может приехать к нам летом и погостить пару недель. С ее стороны это был настоящий подвиг. Особенно если учесть, как ее бесит, когда Шон рыгает за столом.Но настроение у меня все равно было кислым.Однако сейчас я немного приободрился. Мне ужасно понравился новый дом. Я решил, что в соседней с моей комнате можно будет устроить спортивный зал. Я буду не я, если не уговорю папу с мамой купить несколько тренажеров – из тех, что всегда рекламируют по телевизору.Я не мог пойти к себе в комнату, потому что там были грузчики. Они как раз заносили мебель. Поэтому направился в самый дальний конец коридора. Там была еще одна дверь. Наверное, в очередную кладовку. Однако за дверью я обнаружил узкую деревянную лестницу. Возможно, на чердак.Подумать только, чердак!Раньше у нас никогда не было чердака. Видимо, там полно всяких старых вещей… А среди старого хлама иногда попадаются очень классные штуки. А вдруг те люди, которые жили тут прежде, оставили на чердаке свою коллекцию старых комиксов?!Я устремился наверх, подпрыгивая от восторга.Когда я был уже на середине лестницы, снизу раздался папин голос:– Джерри, куда ты идешь?– Наверх, – отозвался я.Хотя и так было ясно, куда я иду.– Не стоит тебе подниматься туда одному, – сказал папа.– Почему? Там что, привидения водятся?Я был уже наверху. Папа поднялся следом. Деревянные ступеньки натужно скрипели под его ногами.– Ну и жара здесь! – Папа поправил очки на носу. – Духота.Он потянул за цепочку, свисающую с потолка. Зажегся свет.Лампочка явно была не из самых мощных, но все равно стало хоть что-то видно.Я огляделся. Это была здоровенная комната с низким скошенным потолком. Я вообще-то не очень высокий, но, встав на цыпочки, даже я сумел дотянуться до потолка.Здесь были и окна – по одному крошечному круглому окошку на передней и задней стене. Но они были такие пыльные, что совершенно не пропускали света.– Здесь пусто, – пробормотал я, ужасно разочарованный.А вот папа, наоборот, воодушевился:– Вот сюда-то мы и отнесем весь ненужный хлам, который жалко выбрасывать.– Эй, посмотри… что это там?У дальней стены я разглядел что-то большое и темное. Я пошел туда. Старые половицы отчаянно скрипели.Что там такое? Действительно, что-то большое, накрытое серым мятым покрывалом. Может, что-нибудь наподобие сундука с сокровищами?Воображение у меня богатое. Сам иногда удивляюсь.Я попытался стянуть покрывало. Тяжелое, черт… Пришлось взяться за него обеими руками.Я даже зажмурился в предвкушении того, что я сейчас увижу.Но чего я действительно не ожидал найти, так это черное сияющее пианино.А это было именно пианино.– Ничего себе! – Папа даже присвистнул от удивления.Он подошел ко мне и встал рядом, почесывая лысину на затылке. Это у него такая привычка. Когда папа чем-нибудь недоволен или удивлен, он всегда чешет лысину.– Ничего себе! Почему, интересно, его здесь оставили?Я пожал плечами.– С виду оно совсем новое. – Я на пробу постукал по клавишам указательным пальцем. – И звучит хорошо.Папа тоже потюкал по клавишам.– Вполне нормальное пианино, – заметил он. – Очень хорошее пианино. Даже странно. Зачем его затащили сюда на чердак?…– Здесь какая-то страшная тайна, – объявил я замогильным голосом.Тогда я еще не знал, что это действительно страшная тайна.В ту ночь я не мог заснуть. Не то чтобы мне не хотелось спать – просто что-то все время мешало.Я лежал на своей старой кровати из бывшего дома. Но кровать стояла головой не в том направлении. И не у той стены. И свет от фонаря на заднем крыльце у соседей падал прямо в окно. Окно дребезжало на ветру. А по потолку пробегали тени. Туда-сюда. Туда-сюда.Я долго ворочался и наконец понял, что никогда не смогу заснуть в этой новой комнате.Здесь было все по-другому.Она была слишком большой.И даже немножечко жутковатой…Очевидно, спать я не буду уже никогда в своей жизни.Я лежал, глядя на тени, пляшущие на потолке.И наконец расслабился и даже, кажется, задремал… Но тут я услышал музыку.Кто-то играл на пианино.Сначала я решил, что музыка доносится с улицы. Но потом до меня дошло, что звук идет сверху. С чердака!Я сел на постели и прислушался. Да, кто-то там наверху играл на пианино. Какую-то классическую музыку.Я отшвырнул одеяло и опустил ноги на пол. Интересно, кому взбрело в голову подняться на чердак и играть на пианино посреди ночи?! Это точно не папа. Папа и ноты-то правильно не сыграет. А мама умеет играть только «Собачий вальс», да и то с пятого на десятое.Может быть, это Плюшка?Я встал с кровати и замер, прислушиваясь. Кто-то там наверху продолжал играть. Очень тихо. Но я все равно различал мелодию. Каждую ноту.Я направился к двери и в темноте налетел на коробку с вещами, которую еще не успели распаковать. И больно ударился большим пальцем.– У-я!Я схватился руками за ушибленную ногу и держал ее так, пока боль не прошла.Я знал, что родичи меня не услышат. Их спальня была на первом этаже.Я снова прислушался, затаив дыхание. Музыка наверху продолжала звучать.Я вышел из комнаты в коридор. Теперь я старался идти осторожно, чтобы во что-нибудь не врезаться опять. У меня под ногами тихонько поскрипывали половицы. Пол был холодным как лед. А я был босиком. Но я не стал возвращаться за тапками.Я осторожно приоткрыл дверь на чердак и заглянул в темноту.Музыка доносилась сверху.Такая печальная музыка. Очень тихая. Очень грустная.– Кто… кто там? – выдавил я. 2 Музыка продолжала играть. Казалось, она плывет сквозь кромешную тьму вниз по лестнице – плывет прямо ко мне.– Кто там? – повторил я уже смелее, хотя у меня все равно дрожал голос.Но мне снова никто не ответил. Я встал на нижнюю ступеньку лестницы и задрал голову, вглядываясь в темноту.– Мама, это ты? Папа?В ответ ни слова… Только музыка плыла в темноте, тихая и печальная.Я и сам толком не понял, как так получилось, что я стал подниматься по лестнице. Я понял это, лишь услышав гулкий скрип ступеней у себя под ногами.Наконец я поднялся наверх.Здесь было жарко и очень душно.Теперь музыка окружала меня со всех сторон. Казалось, что она доносилась отовсюду.– Кто здесь?Я очень старался, чтобы мой голос звучал спокойно, но у меня не очень-то получилось. Я и сам не узнал свой голос – таким он был жалким и тоненьким. Наверное, мне было немножечко страшно. Самую малость.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2