Еще до того, как подпрыгнувший от изумления редактор успел опуститься в свое кресло, Петер вернулся под теплое крылышко Мелены. Первое, что он увидел, были ее большие испуганные глаза.
— Я не могла тебя добудиться. Ты был такой бледный и бредил.
— Поняла что-нибудь?
— Смеялся, говорил с кем-то. Что тебе снилось?
— Это не сон.
И Петер рассказал ей все о цвагах, о чудесном яйце, которое он проглотил, и о новой способности путешествовать.
— Теперь я сам могу быть Зеленым призраком, — хвастался он. — Я буду лежать тут и, не сходя с места, летать по миру в своем зеленом облике. Я покажу людям их безрассудность и спасу человечество от катастрофы. А ты будешь охранять меня тут и никого не впускать в комнату, пока я не проснусь.
— А если ты будешь там, а что-то случится тут?
— Ты меня вызовешь. Сбросишь руку с живота, и все. Но не делай этого без крайней надобности. Поняла?
Он похлопал себя по животу и услышал в ответ глухое ворчание. Будто сидел там какой зверь и сердился за то, что его беспокоят.
— Ой! — испугалась Мелена.
— Не бойся, это у меня и прежде бывало…
Ей пришлось вызвать Петера из таинственного сна в тот же день. Как только он после обеда отправился в очередное свое путешествие, в дверь забарабанили с полицейской вежливостью. Ворвались четверо, скрутили Петера и увезли.
Его бросили в глухую камеру без окон и с дверью о четырех запорах. Он лег на топчан, положил руку на живот и сразу отправился с визитом к первому боссу. Тот сидел в своем великолепном кабинете и грелся чаем в обществе молоденькой секретарши.
— Вам, кажется, не хочется жить! — развязно сказал Петер. Он знал, что такой тон больше всего действует на обывателей, привыкших надеяться только на закон. — Почему вы приказали арестовать журналиста Петера-Метера? Только потому, что я похож на него?
— Это сделано без моего ведома, — пролепетал босс.
— Старо. Начальники ссылаются на самоволие подчиненных, подчиненные — на приказы свыше. Есть преступления и нет преступников… Немедленно освободите журналиста.
Через десять минут в камеру к Петеру ворвались надзиратели, раздели его догола и унесли всю одежду на исследование.
С этого момента босс потерял покой. Петер преследовал его всюду: в кабинете, на заседаниях, в бронированных авто, в спальнях и даже в шкафу, куда тот залез было, прячась от Зеленого призрака.
На другой день газета вышла с сенсационным репортажем о личной жизни первого босса. Репортаж содержал такие подробности, что босс сдался. Петеру вернули одежду и отвезли домой.
А через четверть часа в городе началась паника. Виданное ли дело, чтобы по улицам со скоростью такси носился зеленый человек, исчезал в одном месте и внезапно появлялся в другом. То он ехал на крыше автобуса, то шагал по банковским столам, заваленным деньгами, то легко, не разрушая конфетных сооружений, проходил по витринам гастрономических магазинов. И часто, не рассчитав, влетал с разгону в комнаты, куда входить совсем было ни к чему. Представьте, читатель, что в окно вашей квартиры где-нибудь на 49-м этаже в самый неподходящий момент вдруг заглядывает незнакомый мужчина с растрепанной зеленой шевелюрой, и вы поймете, какого страху нагнал Петер на своих сограждан…
Вечером, уставший от долгой скачки по городским улицам, Петер лежал на своей кровати и думал о сложностях мира. Уж на что велика и поистине вездесуща способность, подаренная ему цвагами, а и она может оказаться бессильной. Петер убедился, что никак не успеть заглянуть во все закутки города, куда может спрятаться человек. А ведь есть еще закутки душ. И первая иголочка сомнения уколола его: смогут ли цваги контролировать всю множественность людского мира?..
Тихая ночь, причудливо расцвеченная уличными рекламами, вползала в комнату. «Спаситель человечества» крепко спал, не видя ни людей, ни стран, ни даже обычных снов. А Мелене не спалось. Держа Петера за руки, она глядела в темный потолок и напряженно прислушивалась к тихому пощелкиванию цваговского шарика у него в животе. По привычке ей все казалось, что это от сухомятки.
СКАЗКА ПРО БЕЛОГО БЫЧКА
Наконец-то Петер обрел покой. Исправно пошли гонорары, и хозяева соседних магазинов стали кланяться вдвое ниже. Мелена хлопотала по дому и старалась никуда не отлучаться, зорко охраняя Петера. Хотя в этом не было надобности: дом охранялся тайной агентурой. Петер только усмехался, наблюдая за «мальчиками», гулявшими у подъезда. Это даже льстило: ведь ни один гангстер не удостаивался такого внимания.
Некоторое время Петер надоедал «первому боссу», требуя хотя бы официального заявления, осуждающего атомное оружие. Но тот признался, что от него ничего не зависит, что он связан круговой порукой с семнадцатью другими высокопоставленными господами, а кто из них главней, он и сам не знает.
И Петер решил «выяснить отношения» со всеми семнадцатью, начав с самого толстого из них. Для этого ему не нужно было больших сборов: лег на кровать, положил руку на живот и…
Был вечер — веселое время суток. Косматыми чудищами метались над улицами рекламы. Дома-великаны сверкали огнями, как солдаты начищенными пуговицами. Люди прятались в коробки автомобилей, уносились куда-то на край великого города. А те, кому некуда было спрятаться, робко жались к стенам домов, словно молящие о пощаде побежденные к сапогам победителей, и, жаждущие иллюзий, прятались в норы ночных баров, уходили в истерику джазов, в мутный блеск дешевых витражей и бутылок.
А там, где жил самый толстый, была тишина. Полицейские глядела в оба на все движущееся, готовые в любую минуту сорваться с места, догнать, остановить.
Петер без труда нашел тихий особняк, вспорхнул на подоконник, огляделся, неслышно сел в глубокое кресло. Самый толстый играл с детьми в войну. Три мальчика и две девочки подкрадывались с игрушечными автоматиками к доброму папеньке, спрятавшемуся за широкий стол.
— Папочка, я тебя убил! — радостно кричал старшенький.
— Нет, это я тебя убил!..
Петер кашлянул, и все юное воинство вмиг исчезло, побросав оружие. И папочка пополз было к дверям, по пути нажимая на все кнопки, спрятанные под ковром.
— Не пугайте охрану, — сказал Петер. — Я не убийца.
— Не обманываешь? — спросил самый толстый, отряхивая штаны. — А то ведь у нас все так говорят.
— Я дома не принимаю.
— На этот раз придется.
— А кто вы такой?
— Посланец цвагов.
— Их не существует, — сказал самый толстый, пятясь к двери. Вдруг он, как молодой спринтер, сорвался с места, выскочил в другую комнату и захлопнул дверь.
— Ай-я-яй! — сказал Петер, появлясь у него за спиной. — Такая прыть при вашей комплекции?
— Что вы хотите?! — взвыл «самый толстый».
Петер сказал, что через три месяца мир взлетит на воздух, что надо немедленно начать уничтожение ядерного оружия. Не жалея красок, он обрисовал картину ада, который ждет людей, если они ослушаются. Но то ли самый толстый не поверил, то ли был приучен к сгущенным краскам, но он не удивился, не испугался и не обрадовался. Только спросил занудливо:
— Ну и что?
— Как это? — удивился Петер. — Надо действовать.
— Вы рассуждаете как последний булочник. Впрочем, где уж чужакам разобраться в тонкостях нашей политики, если мы сами в ней не можем разобраться. Я, по-вашему, бог? Да я свободен меньше, чем рядовой полицейский. Если я хоть пальцем пошевельну самостоятельно, Джеймс меня тут же и похоронит.
— Кто этот Джеймс?
— Первый человек в государстве. Если чего хотите добиться, начинайте с него…
Джеймс произвел на Петера хорошее впечатление: этакий красавец-мужчина, не робкий и понятливый.
— Да, человечество надо спасать, — твердо сказал он, — и мы готовы это делать… Атомное оружие? Да, пора за него взяться. Действуйте.
— Это вы должны действовать.
— Не будем обманывать себя, — сказал Джеймс. — Я лишь исполнитель. Есть и поглавнее. Например, Касс…
Судя по габаритам, Касс был действительно солидной фигурой. Он выпучил на Петера глаза и вызвал секретаршу.
— Откуда взялся этот черт?
— Я его не пропускала! — испугалась секретарша.
— Я от цвагов, — сказал Петер.
— Не помню такой фамилии. Кто они?
— Посланцы иных миров.
— А, эти чудаки, которые думают, что с уничтожением атомного оружия наступят мир и благодать? Да мы и без атомных бомб можем передушить всех цвагов поодиночке и оптом. Вместе со всеми людишками, если кто помешает. Да, мы… Впрочем, это же военная тайна.
— От меня нет тайн.
— Неужели? А ну-ка скажите, что делается вон в том доме?
— Какой ужас! — воскликнул Петер. — Что вы сделали с человеком?
— Неплохо, а? Он смертник, ему все равно на тот свет, так пусть сначала послужит науке.
— Разве это наука?
— О, у нас лучшие профессора. Ваши цваги умрут от зависти, когда узнают, что мы умеем. — Касс махнул рукой. — Раз уж вы все можете, так лучше я сам расскажу. Сколько, к примеру, нужно ядерных бомб, чтобы перебить всех людей? То-то, что много. А у меня есть одна вот такая пробирочка, и в ней достаточно яда, чтобы отравить все человечество. Разве это не поражает воображение? «Мелиондоза», «Лихорадка Кью»! Не правда ли, звучит как песня? Да и старушка чума у нас переродилась. Теперь ее ничем не вылечить. А психические газы! Пролетел самолет над городом, и все люди веселятся, ни политика им не нужна, ни работа, только бы плясать да целоваться. И умирать с улыбкой. Разве это не гуманно?.. А можем и такой туманчик пустить, что враги сами себя перебьют до единого. Как в сказке… Мы все можем. Даже сделать зиму среди лета. Побрызгаем деревья «дефолиантиком», и они осыпаются, осыпаются…
Касс закрыл глаза от удовольствия. Петер молчал, потрясенный новыми перспективами.
— Ну стоит ли, скажите, хлопотать о каких-то атомных бомбах? Это же вчерашний день, что-то вроде лука и стрел. — Касс хохотнул, довольный собой.
— И вы можете пустить в ход свои «гуманные средства»? Я сейчас же сообщу об этом в газеты.
— Валяйте, — рассмеялся Касс. — В газетах сочиняют и не такие страхи. В них никто не верит.
Это была правда. Сам газетчик, Петер отлично знал, как трудно ориентироваться в каменоломнях противоречивой информации. Ему впервые пришла мысль, что, может быть, это делается сознательно, чтобы читатель не смог сделать вывода о действительном положении дел и, не дай бог, не начал бы думать самостоятельно.
— И все же давайте уничтожать атомное оружие. — Петер решил оставаться верным своей миссии.
— Ну зачем же? Мгновенная смерть от бомбы, согласитесь, куда гуманнее кровавой рвоты от ядов.
— Вы же человек, черт возьми! — разозлился Петер. — Должны же вы думать о будущем!
— Будущее — это забота Бухелы. Мое дело — настоящее.
— Кто эта Бухела?
— Прорицательница. Мудрейшая женщина. На десять лет вперед видит. Мы с ней всегда советуемся…
Через секунду Петер стоял возле шикарного двухэтажного особняка в конце улицы. На железных витых решетках ворот висела вспыхивающая реклама с огромной надписью: «Предсказываю все, кроме погоды».
В большой угловой комнате второго этажа, обитой черным бархатом, был полумрак. У светящегося изнутри столика сидели двое — пожилая дама в черном и сморщенный старичок, одетый как на официальный прием. Дама, не мигая, глядела в глаза старичка. Потом она быстро опустила взгляд к столику и сказала так, будто ее душили:
— Скажи мне, дух Абадонны, должны ли мы вкладывать капитал в производство дамских бюстгальтеров?
Столик вдруг вспыхнул ярко, осветив лица.
— Я так и знала! — воскликнула женщина. — Абадонна говорит, что мода на лифчики падает, и что капитал нужно помещать в производство ракет…
— Врет он, ваш Абадонна, — сказал Петер, появляясь на потухшем столике.
Женщина завизжала и мигом исчезла из комнаты, словно тоже обладала способностью цвагов. Старичок повесил челюсть на грудь и вывалил глаза на переносицу.
— Ты, папаша, посиди пока, а я пойду поговорю с гадалкой.
Он нашел ее не сразу: не вдруг догадался, что женщины с испуга обычно залезают под кровать.
— Не бойтесь! — крикнул он ее вздрагивающим ногам. — Я хочу поговорить с вами о том, как поднять авторитет вашей фирмы.
— А вы не обидите бедную женщину?
— Слово джентльмена.
— Как вы меня напугали, — сказала она, выползая из-под кровати. — Вы в самом деле дух?
— Вроде этого.
— Хорошо, что вы возникли прямо из столика. Мой клиент сделает мне рекламу.
— Я вам сделаю рекламу, о какой вы и не мечтали.
И он рассказал ей все о пришествии цвагов, о близком конце света, о необходимости уничтожить ядерное оружие.
— Ну нет, — сказала Бухела, едва он кончил. — На это я не пойду. Я же потеряю всех клиентов…
И Петер снова решил начать с «первого босса».
На этот раз перед домом «первого босса» было шумно. Клоуноподобные юнцы лезли на фонари и кричали что-то непонятное. Другие хохотали, свистели, обнимались с девчонками, целовались, дрались.
— Что здесь происходит? — спросил Петер, появляясь возле полицейского, безучастно стоявшего в стороне.
— Забавляются балбесы. У нас же свободная страна.
— Даже слишком.
— А ты, собственно, кто такой?..
Но Петера рядом уже не было. Он появился на верхушке столба и крикнул сверху в осатаневшую толпу.
— Боритесь за уничтожение атомного оружия! Иначе все вы погибнете!
Дикий хохот и гвалт были ответом.
— Ай да ловкач!
— Ты как туда залез?..
В соседних переулках, как по команде, заревели полицейские сирены, и черные мундиры начали пробиваться к столбу. Но Петера там уже не было. Он стоял на другом конце площади возле паренька, тренькавшего на гитаре.
Привет тебе, мамуля,
Твой сын забрит в солдаты,
Поэтому не жди его пока…
Вокруг кольцом стояли люди, молча слушали.
— Через три месяца все вы погибнете! — крикнул Петер, когда гитарист умолк и стихли аплодисменты. — И все человечество погибнет. Если за это время не будет уничтожено атомное оружие!
— С чего ты взял?
— У него жена рожает через три месяца!
— Не мешай слушать! — кричали Петеру со всех сторон.
Паренек с гитарой наклонился к нему, сказал тихо:
— Вы слишком прямо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10