Она была не властна над событиями, наоборот, они управляли ею. Какими бы жуткими ни оказались последствия, она ничего не могла изменить, как не смогла побороть вдруг охватившее ее влечение к этому человеку. Вздор? Нелепость? Да. Можете назвать это химическими процессами в организме или биотоками. Можете назвать влиянием планет либо благоприятным расположением звезд. Каким бы ни было объяснение, колени у нее задрожали, в низу живота потеплело, и на миг Тэсс испугалась, что упадет в обморок. Тем не менее ей удалось выпрямиться и повернуться лицом к мужчине, даже не покачнувшись.
Он был высоким, по меньшей мере шести футов ростом, а Тэсс, тоже высокая, уважала мужчин, плечи которых оказывались не ниже ее собственных. У него было красивое загорелое лицо со здоровым румянцем, правильными чертами и волевым подбородком. Мускулистая и в то же время худощавая фигура отличалась совершенством пропорций. Его одежда походила на ее: кроссовки, джинсы, голубая хлопчатобумажная рубашка под легким, вишневого цвета пуловером. Но больше всего Тэсс поразили его глаза. Они излучали сияние, исходящее, казалось, прямо из души, и были того самого серого цвета, каким авторы обычно наделяют глаза героев любовных историй, которыми Тэсс, будучи подростком, тайком зачитывалась.
В то время как Тэсс пыталась побороть смущение, незнакомец продолжал приветливо улыбаться.
— Тяжелый день?
— Не слишком тяжелый. Просто длинный.
Мужчина показал на ее коробки.
— И, по всей видимости, еще не закончился.
Тэсс покраснела.
— Вероятно, я стараюсь делать слишком много.
— Это лучше, чем делать слишком мало. — Незнакомец нажал кнопку «Вестибюль» и, прищурившись, взглянул на ее ручку. — Золотой «кросс», — сказал он. Тэсс показалось, что он произнес название фирмы с каким-то особым, понятным ему одному значением. Он прикрепил ручку к блокноту и передал ей. На мгновение их пальцы соприкоснулись. Наверное, между ними проскочил электрический разряд, потому что кончики пальцев Тэсс словно ударило током.
— Вы работаете в журнале «Матерь Земля»? — спросил незнакомец.
— А как вы догадались?
— Написано на коробках.
— Ах, конечно. — Тэсс опять покраснела. — А вы? Вы вошли этажом ниже, а там только одна фирма — телевизионная «Видеоправда».
— Верно. Между прочим, я читал ваш журнал. Отличное издание. Кстати, я монтирую документальный фильм, который по тематике близок к вашей работе: о недостаточной безопасности радиоактивных захоронений. У нас с вами самая нужная в мире работа.
— Постараться спасти планету? — невесело спросила Тэсс. — Если бы так думало побольше людей…
— Ну, в этом-то и проблема, не правда ли?
— Да? — Тэсс нахмурилась. — Я полагаю, она не единственная. Какая, по-вашему, главная?
— Спасти человеческую натуру. Я вообще не уверен, что планету можно спасти.
Его ответ удивил Тэсс.
Лифт остановился.
— Вам помочь с коробками? — спросил незнакомец.
— Нет, спасибо, я справлюсь.
— Тогда давайте я придержу дверь.
Они вышли на улицу, и их окружила суетливая толпа пешеходов, рев автомобилей, удушливый чад выхлопных газов и тусклый, задымленный свет заходящего солнца.
— Вот это я и имел в виду. — Незнакомец покачал головой, голос его звучал мрачно. — Я не уверен, что планету можно спасти. — Он помог Тэсс поймать такси, огляделся, словно выискивая кого-то, и, сказав: — Благослови вас Господь, — исчез, как по мановению волшебной палочки растворившись в толпе.
Кончики пальцев Тэсс все еще покалывало.
Глава 2
На следующее утро, ожидая в вестибюле лифт, Тэсс, случайно взглянув в сторону дверей, увидела, что в здание вошел вчерашний незнакомец, и почувствовала, как у нее заполыхали щеки.
— Еще раз привет, — сказал он.
Польщенная вниманием и изо всех сил стараясь скрыть это, Тэсс вежливо улыбнулась.
— Доброе утро.
— Действительно, доброе, Когда я сегодня вышел пробежаться, ветер с моря разогнал смог, так что воздух был довольно чистым.
— Вы по утрам бегаете?
— Каждый день.
— И я тоже, — сказала Тэсс.
— Это заметно.
Тэсс покраснела еще больше.
— В здоровом теле, — сказал незнакомец, — здоровый дух.
— Наверное.
Они замолчали. Прервав затянувшееся молчание, Тэсс со вздохом сказала:
— Это не лифт, а мучение!
— Да. Ужасно медленный. Но я стараюсь принимать вещи такими, какие они есть.
— Вроде как «терпение — добродетель»?
— Назовем это самодисциплиной, — возразил незнакомец.
Дверцы распахнулись.
— Ну вот, видите, — заметил он, — всему свое время.
Они вошли в кабину.
— Обещаю ничего не ронять, — сказала Тэсс.
— Мне было приятно вам помочь.
— Но я даже не поблагодарила вас.
— Какие пустяки, — ответил незнакомец. — Вы бы сделали для меня то же самое.
Тэсс смотрела, как мужчина нажал сначала кнопку своего этажа, затем ее, и с удовлетворением отметила, что он не носит обручального кольца.
Незнакомец обернулся к ней.
— Если уж мы с вами каждый день ненароком встречаемся, то, может быть, познакомимся?
Тэсс обрадовалась, увидев, как заискрились его серые глаза. Она назвала только свое имя, как всегда намеренно умолчав, что происходит из семьи Дрейков, потому что люди подчас заводили разговор об ее отце, человеке известном в стране, а Тэсс было тяжело вспоминать о его трагической гибели.
— Тэсс? — Незнакомец склонил голову набок и кивнул. — Прекрасное имя. Уменьшительное от…
— Терезы. — И опять она утаила от него часть правды. Хотя «Тэсс» может быть уменьшительным от Терезы, так ее прозвал отец, который в шутку, когда она была ребенком, дразнил ее «Контессой Терезой» — «Графиней Терезой» — и наконец сократил прозвище до ласкового «Тэсс».
— Ну конечно, — сказал темноволосый, удивительно красивый незнакомец. — Тереза. Испанская монахиня, основательница ордена кармелиток.
— Я не знала. То есть… про нее…
— Это неважно. Просто у меня привычка собирать массу всякой ненужной информации.
— А как вас зовут? — спросила Тэсс.
— Джозеф.
Он назвал тоже только имя, заметила Тэсс, представился точно так же, как она.
Лифт, дернувшись, остановился.
— Ну, мне снова пора отбывать наказание за грехи, — сказал Джозеф.
— Не может быть, чтобы вам не доставляла удовольствие ваша работа. Во всяком случае, вчера мне так не показалось.
— Свидетельствовать на пленке, как гниет и разлагается планета? Вряд ли это может доставлять удовольствие, и все же я чувствую удовлетворение оттого, что делаю доброе дело. — Джозеф вышел и, обернувшись, на прощание сказал: — Благослови вас Господь.
Двери закрылись, и у Тэсс что-то оборвалось под ложечкой, но не оттого, что лифт пошел вверх.
Глава 3
На следующий день, в пятницу, Тэсс так увлеклась статьей, что проработала весь обеденный перерыв. В четверть третьего желудок наконец напомнил о себе, и она решила, что не сможет сосредоточиться, если не перекусит. Войдя в лифт, она подумала о Джозефе. Кабина остановилась этажом ниже. И снова закололо кончики пальцев. Нет, подумала она, это всего лишь совпадение. Однако у нее чуть не подкосились ноги, когда дверь распахнулась и в лифт шагнул Джозеф. Он усмехнулся, совсем не удивившись, что они опять встретились.
— Похоже, нам суждено постоянно друг с другом сталкиваться. — Он надавил кнопку «Вестибюль». — Как ваше наказание за грехи?
Стоя рядом с ним, чувствуя, как соприкасаются их руки, Тэсс старалась сдержать участившееся дыхание.
— Наказание за грехи? — И неожиданно вспомнила, что вчера он уже оборонил эту фразу. — А, вы имеете в виду работу. Я пишу статью о кислотных дождях. Она идет хорошо.
— Что может быть лучше.
— Я…
— Да?
— Не кажется ли вам по меньшей мере странным, что мы с вами решаем спуститься вниз…
— В одно и то же время? — докончил фразу Джозеф и пожал плечами. — Мир вообще странная штука. Я давным-давно научился смиряться с судьбой, а не спорить с ней. Того, что суждено, не избежать.
— Что-то вроде «кисмет» [4] или «кармы»? [5]
— Провидение. — Глаза Джозефа блеснули. — Поздний ленч?
Тэсс уловила запах его лосьона после бритья и не смогла сдержать дрожь в голосе.
— Заработалась.
— Я тоже. Напротив есть кафе. Хотите, перекусим вместе?
По рукам Тэсс поползли мурашки.
— Только за себя я плачу сама.
Джозеф развел руками.
— Как скажете. Но я все равно буду рад.
На людном и шумном тротуаре они подождали, пока на проезжей части не появился просвет в потоке машин, и перебежали улицу к кафе. Воздух был влажным, солнечные лучи — тусклыми, они с трудом пробивались через дымку автомобильных выхлопов. Тэсс посмотрела на Джозефа и снова обратила внимание на то, что он озирается по сторонам, словно выискивает кого-то в толпе, — точно так же, как в тот день, когда она его встретила. Почему? Она недоуменно свела брови и, следуя манере отца до всего докапываться, задала себе вопрос: неужели Джозеф считает, что за ним следят? Да будет тебе, подумала она. Это не шпионское кино. Проснись.
Обеденное время прошло, и кафе было заполнено посетителями только на четверть.
— У нас сегодня очень вкусное пастрами [6], — сказал официант.
— Спасибо. Мяса не надо, — отказался Джозеф. — Дайте, пожалуйста, сандвич с помидорами, брюссельской капустой и огурцами.
— С шинкованной капустой? А как насчет маринованных овощей?
— Подойдет. И бутылку минеральной воды.
— Звучит неплохо, — одобрила Тэсс. — Мне то же самое. — Когда официант отошел, она внимательно посмотрела на Джозефа. — Мясо не едите? Вы вегетарианец?
— Не то чтобы вегетарианец. Просто не люблю мясо. К тому же сегодня пятница.
Тэсс — католичка по вероисповеданию — поняла, что он хотел сказать. Раньше католикам не разрешалось есть мясо по пятницам. Но сейчас только пожилые и строго следующие религиозным канонам люди соблюдали это давно устаревшее правило, а Джозеф был слишком молод, чтобы воздерживаться от мясного из страха совершить грех.
Тэсс, стараясь не выдать своего любопытства, пояснила:
— Я спросила потому, что сама вегетарианка.
— Ну вот и еще кое-что общее у нас с вами.
— Вы тоже католик?
Джозеф нахмурился.
— С чего вы взяли, что я католик?
— Не едите мяса по пятницам.
— А, — протянул Джозеф, — понятно. Нет, я не принадлежу к этой вере.
— Извините. Я, наверное, задаю слишком много вопросов.
— Не волнуйтесь, я не обиделся.
— Тогда я… Если не возражаете, я спрошу кое-что еще, — сказала Тэсс.
— Слушаю.
— Почему вы так нервничали, когда переходили улицу?
Джозеф рассмеялся.
— В Нью-Йорке? Где полно наркоманов и сумасшедших водителей? А кто не нервничает?
— Еще вопрос.
— Давайте.
— Не хотели бы вы увидеть меня завтра? — Тэсс удивилась собственной смелости. Ее сердце замерло.
— Не хотел бы я?… — Он перевел взгляд на стол, поигрывая ножом и вилкой, затем пристально посмотрел на нее своими проницательными серыми глазами. — Конечно. Я бы с большим удовольствием проводил время в вашем обществе.
Тэсс выдохнула.
— Но мне бы хотелось быть честным.
«Черт, — подумала Тэсс. — Вот оно. Вот этого я и боялась. Такой привлекательный мужчина не может быть одинок. Сейчас он скажет, что у него кто-то есть».
Она выпрямилась и, готовя себя к худшему, оперлась руками о столешницу.
— Я ценю честность.
— Мы можем быть только друзьями.
— Мне не совсем понятно…
— Мы не сможем стать любовниками.
Его откровенность поразила ее.
— Господи, — воскликнула Тэсс, — я же не делаю вам никаких неприличных предложений! Я ведь не прошу вас лечь со мной в постель.
— Да-да, конечно. Ваше поведение, конечно, безупречно. — Джозеф потянулся через стол и нежно коснулся ее руки. Она заметила неровный шрам на тыльной стороне запястья. — Я не хотел обидеть или смутить вас. Просто… есть кое-что, чего вы, вероятно, не поймете.
— По-моему, я понимаю.
— Да?
— Вы голубой? Поэтому?
Джозеф рассмеялся.
— Совсем не поэтому.
— То есть мне все равно, если вы голубой. Только мне хотелось узнать, чтобы не оказаться в еще более глупом положении, чем сейчас.
— Поверьте, Тэсс, я не голубой, и вы не оказались в глупом положении.
— Тогда, может быть, с вами произошел какой-нибудь несчастный случай и…
— Вы имеете в виду, что я скопец? Вовсе нет. Признаюсь, я чрезвычайно польщен тем, что вы хотите со мной встречаться. Однако у меня есть определенные… давайте назовем это обязательства. Не могу объяснить, в чем они заключаются и почему я должен их выполнять. Просто примите мои слова на веру. Мне дорога ваша дружба.
— Дружба? — Тэсс поморщилась. — В свое время в школе я избавилась от назойливого ухажера, сказав, что вижу в нем только друга.
— Но мы с вами не школьники, — заметил Джозеф. — Если у вас есть желание встречаться… а мне бы этого очень хотелось… Мне неприятно выглядеть невежливым, но таковы мои условия.
— Послушайте, — Тэсс закусила губу, — давайте забудем все это.
— Почему? Потому что вы не можете себе представить отношения между мужчиной и женщиной, которые не заканчиваются сексом? — спросил Джозеф.
— Боже, я чувствую себя такой идиоткой.
— Не надо, — сказал Джозеф. — Вы здоровая, разумная, привлекательная женщина с естественными желаниями. Но я… — взгляд Джозефа стал еще пронзительнее, — совершенно другой.
— Возражений вы не услышите. И, может быть, именно поэтому, — она не могла поверить собственным ушам, — я хочу быть с вами.
— Платонически, — уточнил Джозеф.
— Ладно. Конечно. Пока. Но кто знает?…
— Нет, Тэсс. Не пока, а всегда. Поверьте, так будет лучше.
— Почему?
— Потому что такие отношения вечны.
— Вы самый странный человек, который мне когда-либо встречался, — призналась Тэсс.
— Считаю это комплиментом.
— Ну хорошо, — решилась Тэсс. — Во сколько завтра?
— В десять? — предложил Джозеф. — В северной части Ист-Сайда. В парке Карла Шурца. У Восемьдесят восьмой улицы. Рядом с домом мэра.
— Знаю.
— У реки есть беговая дорожка. Поскольку мы оба по утрам разминаемся, можно делать это вместе.
— Вот здорово, — откликнулась Тэсс. — Итак, мы бегаем трусцой, и я с помощью физических упражнений избавляюсь от своего влечения.
— Физические упражнения творят чудеса, мой платонический друг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10