— Брандер!!
Корабль-камикадзе был легок на ходу и изящен. Он не кривился черным пиратским флагом, но насмехался над жертвой ее продублированными названием и номером. Он издали показал американскому судну смертный приговор и торопился привести его в исполнение. Он шел поперек курса военного конвоя на скорости 30 узлов, ревя дизелем и позванивая спасательным колоколом; его язык бился так же часто, как и сердце боцмана. Как и всех, кто не мог оторвать взгляд от этой страшной и завораживающей картины.
Чайки, предчувствуя катастрофу, взмыли в небо, но тотчас снизились и пошли на бреющим полете к соседнему рифу.
Издав металлический скрип, похожий на предсмертный, пушки катеров сопровождения развернулись в сторону брандера. Крик шкипера «Хьюга» заставил вздрогнуть механиков:
— Стоп, машина! Полный назад!
Но скорость брандера была велика. Им управлял опытный моторист; и он успел зафиксировать штурвал сцепным устройством. До цели было не больше полкабельтова, когда рубку судна-камикадзе прошили первые 20-миллиметровые снаряды. Голову единственного члена экипажа разорвало в кровавую пыль, и он на миг предстал безголовым посланником из, ада. Только на миг — следующая прицельная очередь с 350-го, сбросившего скорость, откинула его изуродованное тело от приборного щитка.
Казалось, скорострельные орудия сделали свое дело — на брандере раздался взрыв, и в небо взметнулся черно-красный столб. Но то взорвался небольшой заряд в носовой части судна. Основная масса взрывчатки находилась, поделенная надвое, на обрезе рубки и на месте буксирного устройства и водоотливного механизма.
По палубе «Хьюга» пронесся вздох облегчения. Кто-то успел перекреститься, приняв взрыв на брандере как спасение. Однако все до единого замерли, ухватившись за поручни и скобы, ожидая столкновения. Оно было неизбежным и пришлось на середину удлиненного бака. Матрос на трюмной палубе успел отпрянуть от иллюминатора. Он развернулся и ничком бросился на пол. Но бешеное дыхание взрывной волны тут же подбросило и швырнуло его на переборку. В следующий миг буксир разорвало пополам. Его половины сошлись бортами, давя обезображенные человеческие тела и останки брандера. Носовая часть вдруг закрутилась, выпуская затхлый воздух трюма и истекая соляром, и стремительно пошла ко дну. Вслед за ней опустилась корма, а вместе с ней и контейнеры с особо опасным грузом.
2
Военно-морская база США «Атолл-44», Бур-Сафага, Египет
Губы адмирала Маккормика посинели и мелко подрагивали. Перед глазами американского военачальника пронеслась целая жизнь, заканчивающаяся на стыке трех государств. Вот он простой матрос, драит палубу на минном тральщике, вечером садится за стол и пишет письмо родителям в Джэксонвилл о том, что служба идет хорошо. На нем погоны лейтенанта ВМС США, он наблюдает за матросом, который драит палубу; новоиспеченный лейтенант вечером звонит невесте в Новый Орлеан и говорит, что любит и скучает по ней. Он — полковник все тех же ВМС, представляет морскую разведку и точно знает имя новоорлеанского мачо, который в этот момент, может быть, шлет по электронной почте любовное послание его жене и получает от нее ответ и «прицеп» в виде графического файла; бывшая благоверная копирует фрагмент картины Анри Тулуз-Лотрека «Женщина, натягивающая чулки», вгоняющий в состояние сумасшествия. («Шлюха!») Он — адмирал, от скуки не осталось и следа, потому что последние дни тащил на своих плечах занятное дело. Спецслужбы Иордании, входящей в ряд «проблемных» стран, в рамках программы по предотвращению угроз международного терроризма (использование террористами ядерных отходов и прочей отравы), выдали США ядерные заряды советского производства — шифр РА-115, предназначенные для совершения диверсий на территории противника в случае войны.
Маккормик вспомнил слова командира конвоя, упокоившегося вместе с «Хьюгом», о том, что «секретная директива командования запутала само командование». Что «транспортировать опасный груз, не бросаясь в глаза» — говорит об обратном. Если есть КОНВОЙ, значит, есть что конвоировать.
Ядерные устройства — вес каждого 40 килограммов, мощность 0,2 килотонны — перевозились на американскую военную базу «Атолл-44» — группировка ударных сил. Она была развернута «на передовом плацдарме» и считалась частью стратегии, преследующей цели «глобального охвата». То есть боевое воздействие на вероятных противников, создающих реальные военные угрозы безопасности США, с целью их решительного поражения, лишения способности развязывать и вести войну.
Именно эта чертова официальность и сыграла, по мнению Дэвида Маккормика, злую шутку. Ядерные боеприпасы стоило перебросить в ракетный центр Штатов, развернутый на Аляске, на транспортном самолете. Однако вся подлость заключалась в следующем. Степень защиты — кодовые устройства, предотвращающие взведение и взрыв советских боеприпасов, на всех десяти боеприпасах были взломаны. То есть при попытке подобрать код боеприпас не приводился в нерабочее состояние. Можно набрать любое число, и боеприпас готов к применению. Либо поставить взрыватель, реагирующий на детонацию. Эффект тот же, «бризантный».
Поэтому было решено: прежде чем отправлять опасный груз на Аляску, исследовать его на «нейтральной территории» Египта.
Маккормик вспомнил, с какой тщательностью готовился груз к отправке. Каждый боезаряд был помещен в свинцовый ящик, закрыт металлическим и помещен в контейнер.
В данное время адмирал занял офис начальника разведки базы полковника Шульца. Раскурив сигару и глотнув виски, Маккормик вызвал к кабинет, окрашенный в коричневатые цвета, командира катера охраны лейтенанта ВМФ Майлза Уолкера.
— Садись, — адмирал кивнул на свободный стул. — Значит, ты видел на борту брандера идентификационный номер его жертвы.
— Да, сэр, — ответил Уолкер, присаживаясь и проводя рукой по стриженной наголо голове. — Заглавные буквы HUGE и номер 017.
— Ты понимаешь, к чему может привести твоя гребаная зоркость?
— Я не понимаю вас, господин адмирал.
— Сейчас поймешь, — пообещал Маккормик. Он решил загрузить лейтенанта дополнительной информацией, которая точно не даст ему раскрыть рот. — Лично ты конвоировал транспорт с ядерными боезарядами. Два десятка таких зарядов за тридцать миллионов долларов и две тонны опия чеченская мафия продала бешеному бен Ладену. Наша разведка много лет охотилась за ними, и вот результат... Ты веришь, что нападение на конвой — это случайность?
— Я уверен в целенаправленной акции, господин адмирал. Брандер нес бортовые номера «Хьюга».
— То есть ты говоришь об утечке информации.
— Да, сэр, — с небольшой с заминкой ответил Уолкер. И снова вытер вспотевшую голову.
— Выкинь это из своей башки! — ледяным тоном приказал адмирал. — Я запрещаю тебе и твоему экипажу говорить об этом. Иначе с нас голову снимут. За откровенный провал операции — а это гибель американских военнослужащих, гибель транспорта и потеря груза. Тебе не кажется, что даже в этом офисе попахивает военным трибуналом?
Адмирал демонстративно потянул носом воздух и жестом руки отпустил лейтенанта. Едва Уолкер дошел до двери, Маккормик остановил его:
— Я распоряжусь, чтобы водолазы уничтожили оставшиеся на обшивке брандера название и номер. Надеюсь, это укрепит наш сон. Иди, лейтенант, и хорошенько подумай о нашем разговоре. В конце концов, это ты не уберег груз. Проворонил катер-камикадзе!
Прежде чем пригласить в офис командира спасательного судна «Атлас», имеющего на борту глубоководный аппарат, который способен проводить операции на глубинах до трехсот метров, а также декомпрессионную камеру и водолазный колокол, адмирал еще раз припомнил обнадеживающий факт. На боеприпасах установлены специальные датчики распознавания окружающей среды, которые предотвращают взрыв боеприпаса во всех случаях, если он предварительно не испытал на себе расчетного физического воздействия окружающей среды. Советские боеприпасы целы, с ними ничего не случится в ближайшее время. Главная задача — исследовать груз. А поднимать его на поверхность (с учетом взлома кода) можно было только в контейнерах. Разрезать несколько слоев защиты под водой, добираясь до ядерного заряда, было чрезвычайно опасно.
3
Иерусалим, Израиль
Камилю Хакиму пришлось лично встретиться с агентом — оперативный псевдоним Артур. Вот уже больше года Артур — представитель военной разведки Израиля в Москве — работал на Хакима. Его звали Юлием Завадским. Он был завербован по классической схеме, известной как «медовая ловушка». В роли вербовщика выступил сам Камиль, в качестве инструмента — три танцовщицы из его стрип-бара. Первая носила имя царицы Нефрусе-бек, вторая — Хатшепсут, третья — Нефертити. Завадский попробовал себя в роли фараона с царицами из XI! и XVIII династий. На второй день его ублажала сама несравненная Нефертити с украинскими корнями. На третий день он просмотрел себя в записи, причем очень качественной, со звуком Dolby Surround. «Ловушка» и в этот раз оправдала себя. Еще и потому, что Завадский попросил время на размышление. Если бы он отказался сразу, то Камиль, может быть, не стал бы искушать судьбу. Это время сыграло с Артуром злую шутку.
Если бы Завадский предложил встретиться в Хургаде, Хаким отверг бы его предложение. Он назначил встречу на территории национального мемориала Яд ва-Шем, сооруженном у горы Хазикарон в западном Иерусалиме. Точнее, в исследовательском центре, где постоянно действует художественная выставка.
Камиль Хаким был молод — тридцать четыре года — и независим. Имел свой торговый флот. Он и Усама бен Ладен были знакомы больше десяти лет. В чем-то они были похожи, но в общем — разные люди. Бен Ладен жил в Судане с 1991 по 1996 год. Он владел строительной компанией Hijra Construction и построил в этой стране дорогу от столицы Хартума до порта Судан. За что правительство расплатилось с ним кожевенным заводом в Хартуме. Бен Ладен владел также сельскохозяйственной фирмой Blessed Fruits, на фермах которой выращивал арахис, пшеницу, подсолнечник, различные фрукты, кукурузу и кунжут.
Знакомство Бена и Камиля состоялось по следующей причине. Поскольку против Судана действует режим международных санкций, сельхозпродукция будущего террориста номер 1 перенаправлялась в другие страны, в частности на Кипр, откуда экспортировалась в Европу и Америку как товар, произведенный на Кипре. Камиль Хаким (владелец нескольких судов, объединенных в частное пароходство) и занимался доставкой по морю товаров Большого Бена. Однако и по делу о взрывах американских посольств в 1998 году в Найроби и Дар-эс-Саламе, и о нападении на Торговый центр в Нью-Йорке Хаким не проходил даже свидетелем. На одном из допросов он назвал Большого Бена Свинопасом, а себя — Синдбадом. И ничего не добавил к этому — он был по-восточному лаконичным человеком. Он предоставил следствию контракты, заключенные его морской конторой с фермами «Свинопаса». Конечно, он не знал о том, что фермы Большого Бена служили «Аль-Каиде» учебными лагерями. Что с его слов в протоколе было записано верно и закреплено его витиеватой подписью.
Камиль был насквозь пропитан морским духом. Он с успехом совмещал как легальный, так и нелегальный бизнес. В частности, ввозил в Судан различные товары в обход международных санкций. В противовес «сухопутному» террористу, освоившему, однако, небо, Камиль разбил свой небольшой флот на два отряда, преследуя главную цель — противостоять группировкам морских пиратов и террористов.
Камиль возмутился, когда на сайте Большого Бена, лишившегося всех толковых офицеров-планировщиков, обнаружил оскорбительную для себя информацию: его флот вдруг оказался флотом «Аль-Каиды»! Впрочем, после в этом заявлении Бена, подрастерявшего авторитет, чье имя давно не появлялось в рубрике «Страшилка недели», Хаким нашел для себя много полезного. С подачи апостола международного терроризма он стал теневым командующим флотом, который подчинялся ему, и только ему: Камиль никогда не разбрасывался. Это в отличие от Ладена, который с середины 80-х годов работал в тесном контакте с представителями американских спецслужб, координируя значительную часть усилий моджахедов в области разведки и тылового обеспечения. После чего разочаровался в окислившейся даме с факелом над головой и политике Дяди Сэма. В марте 1998 года он издал фетву: «По приказу Аллаха убивать американцев по всему миру».
Камиль ничего подобного не издавал, но причислял себя к той категории сильных личностей, которые, чтобы вызвать внимание, не довольствуются хлопком по плечу, а бьют молотком по голове. Завоевывая авторитет среди морских группировок, первый удар Хаким нанес по России, уничтожив команду российского судна и затопив его; то случилось ровно год назад. Он привык сравнивать, и далекая заснеженная страна в его воображении предстала безответным увальнем. Пока что бородатая маска Большого Бена помогала ему готовить очередной теракт.
У него было все — деньги, флот, неплохие команды. За исключением едва ли не главного: по-настоящему боевых единиц морского десанта. Он видел в деле индонезийских пиратов и саркастически ухмылялся: «Не то». Они были обычными разбойниками с комплексом завышенной самооценки.
* * *
Камиль не без интереса просматривал работы художников, надолго задерживаясь у каждого полотна. Он был одет в строгий английский костюм и темную рубашку. Его личный телохранитель Шахин не отпускал босса более чем на пять-шесть шагов. И успешно делал вид, что картины мастеров, уцелевших во время холокоста, привлекают его внимание.
Завадский опоздал на четверть часа. Он появился на экспозиции, пройдя по Аллее Праведников, в 12.45. Как раз в это время Камиль бросил взгляд на часы. Потом на своего агента, также одетого в костюм. Завадский был в темных очках. Фальшивая рыжеватая бородка и усы делали его неузнаваемым.
Камиль одобрительно улыбнулся, пожимая Завадскому руку.
1 2 3 4 5 6 7