Нужно было обязательно перевязать рану, хотя бы как-нибудь. Рассчитывая найти более или менее подходящую ткань для перевязки, он открыл дверь одного из домов и проскользнул внутрь. Буни и не подозревал, насколько обострились все его чувства. Он без труда ориентировался в темноте, скользя взглядом по разбросанным вещам, опрокинутой мебели. Все было покрыто толстым слоем пыли, которую нанесло сюда из прерии сквозь щели и выбитые окна. В одном из углов ему удалось найти кусок грязной тряпки. Прижимая рану в груди левой ладонью, он стал зубами рвать ткань на полосы, придерживая ее свободной рукой.
Вдруг за его спиной раздался скрип. Выронив изо рта конец бинта, он оглянулся и увидел в проеме открытой двери силуэт мужской фигуры. Лицо человека скрывала темнота, но Буни сразу его узнал. Это был Декер. Он почувствовал запах его одеколона, услышал биение его сердца… буквально ощутил его присутствие всем своим существом.
— Ах, вот вы где, — сказал доктор.
На улице ждала вооруженная полиция. Обостренный слух Буни уловил возбужденный шепот за дверью, клацанье затворов.
— Как вы нашли меня? — спросил он.
— Насколько я понимаю, Нарцисс, ваш больничный друг, подкинул вам эту идею? — сказал Декер.
— Он умер?
— Боюсь, что это так. Пал в борьбе…
Декер перешагнул через порог.
— Вы ранены? — спросил он. — Что вы с собой сделали?
Что-то удержало Буни от объяснений. Может быть, он подумал, что Декер не поверит ему, настолько немыслимым казалось все происшедшее с ним. А может быть, он решил, что выяснение природы всех этих таинственных явлений не входит в компетенцию доктора. Но, с другой стороны, кто же лучше него — психиатра — сможет во всем разобраться? С кем, как не с ним, поделиться своим необыкновенным открытием? И все же Буни колебался.
— Объясните мне, — снова сказал Декер, — откуда такая рана?
— Потом, — сказал Буни.
— Потом не получится. Вы, я думаю, понимаете это.
— Да ничего страшного, — сказал Буни. — Рана моя не смертельна. Во всяком случае, чувствую я себя не так уж плохо.
— Я имею в виду не рану, а полицию. Они ждут вас.
— Я знаю.
— И конечно, не собираетесь сдаваться, не так ли?
Буни растерялся. Голос Декера всегда ассоциировался у него с чем-то очень надежным, сильным, готовым защитить его в любую минуту. А сейчас от его слов веяло смертью.
— Вы убийца, Буни. Страшный. Опасный. Я долго уговаривал их, чтобы мне разрешили сюда войти.
— Рад, что вам это удалось.
— Я тоже, — сказал Декер. — Хотелось попрощаться с вами.
— Почему же в такой форме?
— Вы знаете почему.
Но он не знал. Зато был уверен в одном: Пелоквин говорил правду. «Ты не монстр». Да, он не убийца. Он не виновен.
— Я никого не убивал, — тихо проговорил Буни.
— Знаю, — неожиданно ответил Декер.
— Вот почему я не мог ничего вспомнить, не узнавал этих комнат. Меня там просто не было.
— Но потом вы вспомнили, — сказал Декер.
— Только после того… — Буни запнулся, глядя на мощную фигуру в иссиня-черном костюме. — После того, как вы показали мне…
— После того, как я внушил вам, — поправил его Декер.
Буни не отрываясь смотрел на него. Что это значит? Сам он не мог найти никакого объяснения. Это был не Декер. Ведь доктор всегда олицетворял собой само благоразумие, саму невозмутимость.
— В Уэстлоке сегодня погибли двое детей, — продолжал между тем доктор. — Обвиняют вас.
— Я никогда там не был! — воскликнул Буни.
— Зато я был, — ответил Декер. И продолжил:
— Я показал фотографии в полиции. Убийства детей не простят. Так что лучше вам умереть здесь, чем попасть к ним в лапы.
— Так это вы? Вы сделали это?
— Да.
— Вы убили всех этих людей?
— И не только этих.
— Но почему?
Декер подумал немного, а потом четко ответил:
— Потому что мне это нравится.
Он стоял в своем идеально сшитом костюме и казался совсем нормальным человеком. Даже на лице его, которое Буни мог теперь видеть достаточно хорошо, ничего не отразилось. Кому поверят — ему, грязному окровавленному шизофренику, или чистому, ухоженному доктору, известному психиатру? Но внешность обманчива. На Буни смотрел убийца, монстр, дитя Мидина, который принял обычный человеческий облик, чтобы скрыть свое истинное лицо.
Его звериная сущность скрывается под маской спокойствия и рассудительности и жаждет новых человеческих жертв.
Декер вытащил из внутреннего кармана пиджака пистолет.
— Они дали мне оружие, — сказал он. — На случай, если вы потеряете контроль над собой.
Руки Декера дрожали, но с такого расстояния трудно промахнуться. Еще секунда — и все будет кончено. Пуля вопьется в него, и он умрет. И сколько останется нераскрытых тайн… Его рана, Мидин, Декер. Никто никогда не узнает обо всем этом.
Нельзя было терять ни секунды. Швырнув в Декера тряпку, которую он держал в руках, Буни бросился к двери. Прозвучал выстрел. Когда Буни был у самого порога, Декер выстрелил еще раз. Буни почувствовал резкий удар в спину и, теряя равновесие, вылетел на крыльцо.
Сзади послышался крик Декера:
— Он вооружен!
Буни заметил притаившихся за машинами полицейских. Он поднял вверх руки в знак того, что сдается, и хотел уже было крикнуть им, что невиновен. Но они видели только его окровавленные ладони, и этого было достаточно. Раздались выстрелы.
Буни слышал свист летящих пуль — две слева, три справа и одна, направляющаяся прямо в сердце.
«Почему они летят так медленно?» — успел подумать он. И в этот момент пули достигли своей цели: бедро, пах, селезенка, плечо, шея и сердце. Он еще стоял несколько секунд, а потом кто-то выстрелил снова. За ним остальные. На этот раз две пули прошли мимо, а другие были посланы точно: живот, колено, грудь, висок. Буни покачнулся. Падая на землю, он почувствовал, что рана, нанесенная ему Пелоквином, пульсирует и бьется, как второе сердце. Это почему-то успокоило его. Ему даже стало легче.
Где-то рядом послышался голос Декера и его тяжелые шаги.
— Наконец-то этот ублюдок попался, — сказал кто-то.
— Мертв, — подтвердил Декер.
«Нет, я жив», — мелькнуло у Буни в голове, и он потерял сознание.

Часть II
В царстве мертвых
«Тайны тоже рождаются, живут свой век и умирают»
Из апокрифов
Глава 7
Когда Лори стало ясно, что Буни бросил ее, она, конечно, расстроилась. Однако в будущем ей предстояло испытать еще худшее. Сначала этот телефонный звонок. С Филиппом Декером она встречалась только один раз и узнала его голос только после того, как он представился.
— Боюсь, у меня для вас плохие новости.
— Вы нашли Буни?
— Да.
— С ним что-то случилось?
Наступила пауза. Она знала, что сейчас скажет Декер.
— Он умер, Лори.
Так и есть. Она почти не сомневалась в этом. Слишком велико было ее счастье. Оно не могло продолжаться слишком долго. Буни изменил ее жизнь до неузнаваемости. Его смерть должна была сделать то же самое.
Лори поблагодарила доктора за то, что он сообщил ей обо всем сам, не дожидаясь пока о случившемся ее известит полиция. Положив трубку, она отключилась от всего, не в силах поверить в это несчастье.
Некоторые ее знакомые говорили, что такой мужчина, как Буни, никогда не стал бы за ней ухаживать, если бы он был здоров. Они, конечно, имели в виду не то, что для Буни из-за его болезни абсолютно все равно, с какой женщиной иметь дело. Просто у него было такое лицо, что многие, особенно те, для кого внешность имела решающее значение, считали: если бы этот человек был в своем уме, он бы несомненно позаботился о том, чтобы рядом с ним находилась женщина не менее красивая, чем он. Все эти замечания глубоко ранили сердце Лори. В глубине души она понимала, что в чем-то ее друзья правы. Буни не обладал никаким состоянием, и единственным его богатством была внешность. На него всегда смотрели с восхищением, и это раздражало его. Не раз Лори опасалась, что он изуродует свое лицо, чтобы не привлекать к себе внимание. К счастью, этого не произошло, но он полностью утратил интерес к своему внешнему виду. По несколько дней не принимал душ, неделями не брился, по полгода не заглядывал к парикмахеру. И переубедить его было невозможно.
Лори перестала обращать внимание на колкости друзей. В разговорах практически не упоминала о нем, только когда речь заходила о сексе. Да она всего-то три раза переспала с ним. И каждый раз заканчивался бурной сценой. Она знала, что он относится к ней трепетно и нежно и страстно желает всегда быть с нею рядом. Но он просто не мог осуществить это и страшно злился. А иногда впадал в такую депрессию, что ей приходилось на время исчезать из его жизни, чтобы не допустить самого худшего.
Оставаясь одна, она часто думала о нем, мечтала о встрече. Но все ее мысли сводились исключительно к сексу. Никаких романтических образов. Только она и Буни в пустой комнате занимаются любовью… Иногда ей представлялось, как в дверь кто-то стучится, кто-то хочет зайти и посмотреть на них. Но они никого не пускают. Он принадлежит только ей, весь, целиком, со всеми своими достоинствами и недостатками.
Но это были лишь мечты. А сейчас тем более. Их роман закончился, и вместе с ним исчезло все — и черные дни, когда они ссорились каждую минуту, и те светлые моменты, когда ей наконец удавалось найти для него слова утешения. Она, конечно, была готова к неожиданному концу, но никогда не думала, что он будет именно таким, что Буни окажется убийцей и сам погибнет в каком-то городе, названия которого она и не слышала. Не так это должно было кончиться.
После телефонного звонка Декера ее допросили в полиции — знала ли она о преступной деятельности Буни, не было ли актов насилия по отношению к ней. Она без устали повторяла, что имела с ним только любовную связь и никакого насилия не было. Краснея и запинаясь, рассказывала она об интимных подробностях их встреч, а они молча обменивались понимающими взглядами, будто в чем-то подозревали ее. В конце допроса ей предложили опознать тело. Лори согласилась, хотя ее и предупредили, что зрелище не из приятных. Но она хотела попрощаться с Буни.
Однако произошло нечто невероятное. Тело исчезло.
Сначала ей долго не объясняли, почему опознание откладывается. Извинялись, ссылались на какие-то сложности. Но потом вынуждены были сказать правду. Труп, который был оставлен на ночь в полицейском морге, исчез. Никто не знал, как это произошло — покойницкая была закрыта, следов взлома не обнаружено. И самое главное: оставалось неясным — кому и зачем это могло понадобиться. Начались поиски. Но, судя по поступающим сведениям, надежд отыскать похитителей оставалось все меньше. Следствие по делу Арона Буни пришлось продолжить в отсутствие его трупа.
Лори не могла найти себе места. Мысли о том, что Буни лишился последнего покоя, что над его телом, возможно, надругались или сотворили нечто еще более ужасное, преследовали ее день и ночь. Ее воображение рисовало страшные картины. Она была в таком состоянии, что впервые в жизни испугалась за свой собственный рассудок.
Буни и при жизни олицетворял собой некую таинственность, а его привязанность к ней была вообще каким-то чудом, заставившим ее по-новому взглянуть на себя. Теперь же, когда он умер, таинственность эта не исчезла, а приобрела совсем иное содержание. Получается, она совершенно не знала его, даже в те моменты, когда он, казалось, раскрывал перед ней душу нараспашку. Даже тогда он умело скрывал свою страшную тайну.
Нет, этого не может быть. Она же очень хорошо все помнит. Вот он смотрит на нее своими безумными глазами, вот рыдает, уткнувшись ей в колени. Мысль о том, что она не разгадала его до конца, причиняла ей почти физическую боль. Нужно было что-то делать, иначе придется нести эту муку вечно. Ей необходимо узнать всю правду. И, пожалуй, лучше всего отправиться туда, где его нашли, — в Мидин. Возможно, там она получит ответ.
Полиция предупредила ее, что до конца следствия она не должна покидать Калгари. Но Лори была импульсивным человеком, как и ее мать. Она проснулась в три часа ночи с твердым намерением отправиться в Мидин. К пяти утра все уже было готово, и с рассветом она двинулась в путь.
Сначала все шло хорошо. К черту работу, думала Лори, и дом, где все напоминало о времени, проведенном вместе с Буни! Она ехала наугад. Ни на одной карте, которая имелась в ее распоряжении, Мидин не был обозначен. Однако в разговорах полицейских она слышала названия других городов. Одним из них был Шернек. Ей удалось найти его на карте. Она решила направиться туда.
Лори практически не знала ту местность, по которой ей пришлось ехать. Ее семья когда-то жила в Торонто. «На цивилизованном востоке», как любила говорить ее мать, злясь на мужа за то, что он завез их в такую глушь. Ничего не изменилось с тех пор. Бескрайние пшеничные поля никогда особо не трогали воображение Лори. И сейчас, глядя на них, она ничего не испытывала. Посевная закончилась, фермеры занялись другими делами. Вокруг было пусто и скучно. Она неожиданно быстро устала от этой монотонности и решила сделать остановку в Мак-Леннане — небольшом местечке в часе езды от Пис-Ривера. Благополучно переночевав в мотеле, рано утром она снова двинулась в путь, рассчитывая к полудню добраться до Шернека.
Но на этот раз ей не повезло. Где-то под Пис-Ривером она сбилась с пути и вынуждена была миль сорок ехать наугад. Наконец показалась бензоколонка. Лори остановилась.
В пыли у дороги двое мальчишек-близнецов играли пластмассовыми солдатиками. Их отец, хмурый мужчина с такими же белыми, как и у сыновей, волосами, затоптав окурок прямо на поле битвы игрушечных армий, направился к Лори.
— Что вы хотели?
— Бензин, пожалуйста. И еще я хотела у вас спросить кое-что.
— Бесплатно справок не даю, — без тени улыбки ответил он.
— Я ищу город Шернек. Вы знаете, где это?
Военные баталии за спиной мужчины достигли своего апогея. Обернувшись к детям, он сердито сказал:
— Заткнетесь вы или нет?
Мальчишки переглянулись и замолчали. Он снова повернулся к Лори. Было видно, что годы работы на открытом воздухе под палящими лучами солнца преждевременно состарили его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22