Обычно он был человеком спокойным, философского склада ума, как большинство гробовщиков и наемных убийц, но сегодня спокойствие так и не приходило к нему. Чем больше он ползал по квартире с карманным фонарем, детектором и отверткой, тем больше злоба охватывала его, подзуживала: от этих чистоплюев в Конторе можно всего ждать.Он ничего не нашел и в конце концов даже задремал, но стоило ему слегка погрузиться в теплый сон, как его тут же выбросило на поверхность бодрствования, словно катапульта какая-то вышвырнула. С минуту он лежал в темноте с бьющимся сердцем, потом встал и зажег свет. Он уже не сомневался, тревога была не напрасной. Он бы и раньше заметил, он был человеком наблюдательным, но мешало раздражение. А во сне его изощренные инстинкты самосохранения сработали сразу и без помех. Накануне он купил двенадцать банок пива. Выпил он пять. Он еще до сих пор не выбросил пустые банки. Значит, в холодильнике должно оставаться семь банок. Так, мистер Импиат? — спросил он себя. Так. Он открыл холодильник и сразу успокоился. Опасность всегда успокаивала его, такая уж у него была странная натура. В холодильнике стояли восемь банок. Ошибки быть не могло. Кто-то преподнес ему подарок: банку пива его любимой марки. Рассчитали они точно. Завтра он выполнит поручение, а послезавтра утром дойдет очередь до подарочной баночки, потому что он неизменно выпивал пять банок в день.Идиоты, усмехнулся он. Сразу видно, джентльмены с университетским образованием. Им бы подменить одну банку, и он бы никогда ничего не заметил. До того самого момента, когда выдернутый язычок крышки привел бы в действие взрывной механизм. Но тогда было бы слишком поздно. Без рук и лица трудно замечать что-либо.Бесконечно медленно, с величайшей осторожностью, он достал все банки и поставил их на стол. Одна казалась чуть тяжелее. Безусловно она была тяжелее. Но отлично слажено, ничего не скажешь.Ну ладно, джентльмены, вы, может быть, и считаете, что Хилэри Импиату пора на тот свет, но он, так не считает. Можно пока не торопиться. Время у него есть. Завтра ему позвонит человек, которого он должен убить. Впервые за долгие годы Импиат подумал об этом человеке не как об абстрактном понятии, а как о живом существе. Черт его знает, какой он, толстый, тонкий ли, молодой. Спит он сейчас или так же, как Импиат мается бессонницей… И впервые в нем шевельнулась симпатия к этому человеку. Впервые он поставил себя на его место. Сегодня сделать это было нетрудно. Сегодня он впервые ощутил себя не только спусковым крючком, но и мишенью. Они оба были живыми мишенями, тот человек и он, Хилэри Импиат.
Полковник Ларр стоял перед генералом Иджером и молил бога, чтобы начальство избавило его хотя бы сегодня от лекции о гении Моцарта.Генерал снял очки, томительно медленно потер переносицу и спросил:— Ну, где наш друг Карсон?— К сожалению, когда мы добрались до квартиры, указанной полковником Ратмэном, там никого не было. Наши люди прождали пять часов. Похоже, что Карсона что-то спугнуло, и он покинул эту квартиру.— М-да… Вы думаете, он позвонит еще раз Ратмэну?— Думаю, что да, сэр. У него нет другого выхода. Ратмэн — его единственная связь с внешним миром. Поэтому мы подключились и к домашнему и к прямому его служебному телефонам. Я приказал, чтобы мне тут же доложили, как только Карсон позвонит.— М-да, хорошо, друг мой. Я был бы вам очень признателен, если бы вы включили мой проигрыватель. Музыка… Она вымывает… усталость, раздражение. Просто чудо. И прежде всего божественный Моцарт…
Лейтенант поставил магнитофон на стол перед полковником Ларром и сказал:— Звонок был в восемь двадцать вечера домой полковнику Ратмэну. Разрешите включить пленку?— Включите.«Это ты, Гус? Слава богу, я уже отчаялся дождаться».«Что случилось, Ник?»«Тони Баушер до сих пор не позвонил из Кинглоу. С ним, очевидно, что-то стряслось. И поскольку он знал номер телефона и адрес, где мы скрывались…»«Разумно, разумно. Ник. Ты становишься настоящим конспиратором. И где же ты сейчас?»«Видишь ли, Гус… Как тебе объяснить… Я не уверен…»«Ты хочешь сказать, ты не уверен во мне?»«Нет, но… твои разговоры тоже могут подслушивать…»«Не думаю, но это не имеет значения. Завтра я встречаюсь с человеком, который давно связан с фондом Калеба Людвига, и я надеюсь что-нибудь выяснить. Хоть какую-нибудь ниточку вытянуть из клубка. Главное — сидите на месте, не высовывайте нос. Хорошо?»«Хорошо, Гус. Я завтра же позвоню тебе. До свидания».— Отлично, — сказал полковник Ларр. — Очень милый разговор. Надеюсь, вы смогли определить, откуда звонил Карсон?— Да, сэр. У нас есть адрес. Телефонная компания, как обычно, немного поворчала, но в конце концов сообщила, что телефон принадлежит некоей Софи Вольта.— Гм, довольно предприимчивый тип этот Николас Карсон.— Совершенно точно, сэр.— У вас все подготовлено?— Да, сэр.— Желаю удачи. И помните: никакой стрельбы, никаких тренировок рукопашного боя. На нашем друге не должно быть ни царапины.— Слушаю, сэр.— Хорошо, действуйте.Полковник Ларр откинулся на спинку кресла и с наслаждением закурил. Мир был четок и ясен, как геометрический чертеж, и в этом чертеже он, Игнатий Ларр, занимал свое четкое и ясное место. Конечно, чертеж был далек от совершенства: например, вялый любитель Моцарта, который в этом чертеже занимал такую высокую строчку, должен был, по законам логики и справедливости, занимать место не над ним, а под ним. Читать лекции о гении Вольфганге Амадее Моцарте, потирать переносицу с томно утомленным видом и бормотать нечто нечленораздельное — много ли для этого нужно?Но полковник Ларр сохранил в свои сорок четыре года юношеский запас оптимизма и никогда не рассматривал жизненный чертеж как законченный богом или судьбой шедевр. В конце концов, нужно было совсем немного, чтобы детали чертежа поменялись местами. И он, Игнатий Ларр, будет утомленно вздыхать, глядя на тянувшегося перед ним очередного оптимиста.Например, эта операция с Карсоном. Он не лез не в свои дела и не задавал лишних вопросов. Но ведь все фактически сделал он. И не только сделал. И идеи-то были его, осторожненько подсказанные генералу, так, чтобы тот считал их своими. И в отношении Импиата, который слишком долго служил Конторе и, судя по кое-каким намекам, начал нервничать, и в отношении старого дурака Густава Ратмэна, который, казалось, въехал в Контору на кляче Дон Кихота прямо со страниц рыцарского романа. Школьный друг. Ларр тонко улыбнулся. С возрастом люди мягчеют и слабеют. Так же, как металл. У металла это называется усталость, появление микротрещинок, у людей те же трещинки называются сентиментальностью. Может быть, Ратмэн по-своему и безвреден. Ему просто не повезло. Не тот человек не на том месте. В известной рекламе одного банка корректно одетый и деловитый человек с портфелем в руке всегда обведен на фотографии красным кружком. И подпись: нужный человек на нужном месте. С Ратмэном получилось наоборот. Был бы он, допустим, проповедником или служил в Армии спасения, наливая безработным суп черпаком, он мог бы дожить со своими душевными трещинами до глубокой старости. В Конторе сентиментальность была преступлением, и завтра под его машиной взорвется бомба, изготовленная, как обычно, левыми террористами. Страдать он не будет, но и жить тоже. Он сам фактически вычеркнул себя из чертежа.Все это, разумеется, было немножко жестоко, но что делать, чертеж составлялся без скидок на эмоции, и надо принимать его таким, каков он есть.Полковник Ларр раздавил сигарету в пепельнице и встал…
— Ники, — прошептала мне Луиза в самое ухо, — я хочу выйти на улицу.— Зачем? Это опасно.— Мне нужно купить что-нибудь для горла. У меня, кажется, начинается ангина. Не могу же я послать хозяйку. К тому же я попрошу у нее кофточку и какую-нибудь летнюю шляпку. Я сама себя не узнаю.— Хорошо, Лу, если тебе действительно нужно. Только не надолго, хорошо? Я понимаю, это глупо, но я начинаю метаться без тебя.— Не волнуйся, я буду мчаться по улице как спринтер.Луиза подошла к хозяйке и очаровательно улыбнулась:— Мисс Вольта, не могли бы вы мне одолжить какую-нибудь кофточку? И если у вас есть шляпа с большими полями…Мисс Вольта без особого энтузиазма пожала плечами.— Наверное, — неопределенно пробормотала она.— Это для конспирации, — заговорщически прошептала Луиза.— Конспирации?— Ну, на всякий случай… Если кто-нибудь случайно увидит меня…— А, понимаю, — оживилась мисс Вольта.Удивительная все-таки интуиция у Луизы. Настоящий дьяволенок. Играет на душах людей, как на арфе. Моментально нащупала слабое место в доспехах нашей хозяйки. Впрочем, это было нетрудно. Библиотекарша изнывала от своей чересчур размеренной жизни. И все, что хоть на мгновение рассеивало серый туман скуки, волновало ее. В сущности, именно поэтому она, наверное, так легко примирилась с нашим вторжением. Если бы бедняжка еще знала, кто я, она бы на коленях умоляла нас остаться у нее хотя бы на неделю. Искусственный мужчина в ее квартирке — да этого ей хватило бы на полжизни. Это же подарок судьбы.Она суетилась вокруг Луизы, как продавщица в магазине, пока не выбрала ей оранжевую кофточку и шляпу с мягкими полями.— Отлично, Джэнет, — сказала наконец она, отойдя на несколько шагов и критически оглядев Луизу. — Если бы не ваши ноги и лицо, я готова была бы поклясться, что это я.— Спасибо, мисс Вольта, — чопорно поклонилась Луиза, улыбнулась мне и тихонько выскользнула из квартиры.И сразу я почувствовал некое напряжение. Откуда же оно исходило? Очевидно, от хозяйки, которая театрально вздохнула и посмотрела на меня. Взгляд был долгим и почти нежным. Должно быть, ее приятно волновал мой статус беглого преступника с высшим образованием, а пистолет в моем кармане добавлял пикантности.— Вы… что-нибудь хотите? — спросила она и кокетливо улыбнулась.Боже, подумал я, до чего странное ощущение. Нужно было, чтобы меня сделали иском, чтобы я помолодел лет на двадцать пять, чтобы лицо мое было изготовлено из высококачественного пластика, — и вот теперь, пожалуй, впервые в жизни женщина смотрит на меня с таким кокетством. Мне стало смешно. Я вдруг почувствовал непреодолимое желание задрать рубашку, открыть люк аккумулятора в животе и вытащить шнур подзарядки. Куда бы, интересно, девалась ее кокетливая улыбка. Но я удержался. Не следует поощрять в себе эдакие противоестественные порывы. За последнее время я что-то слишком часто демонстрирую свое уродство.— Спасибо, мисс Вольта, — сказал я. — Я ничего не хочу.— Вы ж ничего не ели со вчерашнего вечера, — строго сказала она. Моя спутница, легкомысленная финтифлюшка, плохо заботится обо мне, а вот она, Софи Вольта, знает, что нужно мужчине. И только по невезению, по нелепой случайности никто до сих пор не оценил как следует ее умения заботиться.— Спасибо, мне совершенно не хочется есть, — пробормотал я. Мисс Вольта подошла ко мне, и мне показалось, что вот-вот она бросится мне на шею, но в этот момент в дверь позвонили. Я испытал одновременно облегчение и чувство привычной опасности. В глазах хозяйки нетрудно было прочесть разочарование.— Это ваша спутница… Джэнет. — Почему-то слово «Джэнет» она произнесла с брезгливостью.Да, конечно, это должна была быть Луиза. Прошло минут десять, как раз столько, сколько ей нужно было добежать до ближайшей аптеки. Тем более что она обещала мчаться как спринтер.Мисс Вольта открыла дверь и слабо вскрикнула. Может быть, если бы квартира была побольше, если в ней была бы настоящая прихожая, я бы успел что-то сделать. Хотя бы вытащить пистолет. Но я был полон мыслями о Луизе. Я уже приготовился поцеловать ее и поздравить с установлением рекорда бега на короткие дистанции. И прежде чем я успел пошевелиться, трое джентльменов уже крепко держали меня и волокли к двери. Хватка у них была профессиональная. Мое искусственное тело было несколько сильнее средне тренированного мужчины, но я не мог даже пошевелиться в объятиях трех горилл.Пока они молча тащили меня к двери, мисс Вольта смотрела на меня с жадным ужасом. Я не подвел ее. Не так, так эдак я устроил ей небольшое представление, и завтра вся библиотека соберется в кружок вокруг возбужденной Софи, и все библиотекарши будут ей свирепо завидовать. А она будет повторять: «Я сразу увидела в его лице что-то глубоко криминальное».Я попытался улыбнуться ей, но она была слишком поглощена Драмой, вошедшей в ее Жизнь, чтобы ответить мне. Еще через минуту я уже был спрессован на заднем сиденье между двумя своими похитителями. Они сжали меня с обеих сторон так, что мое бедное искусственное тело потрескивало, а на обоих моих плечах лежали их руки. Трогательная картина. Закадычные друзья.Машина сразу тронулась. Почему-то мне было не очень страшно. Наверное, я израсходовал уже большую часть страха, запасенную в эмоциональных кладовых. А может быть, мой искусственный мозг вообще вмещает меньше эмоций. Жаль лишь было Луизу. Сейчас она вернется, и вместо меня ее встретит торжествующая мисс Вольта. «Вы опоздали, моя милая, — пропоет она. — Вашего… вашего спутника только что арестовали». — «Он ничего… не сказал?» — спросит Луиза, стараясь сдержать слезы, но хозяйка с жестокой улыбкой покачает головой.Но как же они все-таки узнали, где я? Очевидно, мои опасения были не напрасными. Я позвонил от мисс Вольта Ратмэну, и они… А может быть, он сам… Нет, не хотелось так думать, но, с другой стороны, я был достаточно наивен, чтобы доверяться кадровому офицеру РА, даже если этот офицер ухаживал когда-то вместе с тобой за глупой красивой девочкой с фиолетовыми глазами. А может быть, он не виноват. Может быть, они просто прослушивали его телефон. Впрочем, все это представляло чисто академический интерес. Джентльмены-гориллы не выпускали меня из своего пресса, и сама мысль о побеге казалась настолько нереальной, что я и не пытался задержать ее в своей голове. Тем более, что голову заливала сухая безнадежная печаль. Все было тщетно. Все было кончено. Даже если бы они были кроткими агнцами, они не могли оставить теперь меня в живых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37