Но избитое и изломанное лицо принадлежало старухе. Она происходила из Калту, а там магия была вне закона. И потому ни один целитель не мог исправить то, что сделали с ней отец и мать. Они хотели выбить из неё магию зла. Но оно так или иначе проявится. Она была заклинателем и работала с мукой, сахаром и специями.
Селена проснулась, недоуменно моргая, будто меньше всего ожидала оказаться там, где была. Для заирдианской дворянки она была довольно высока и изящна. Прямого покроя лиф платья был украшен кружевами, образующими белую пену вокруг шеи, оттенённую чёрным бархатом. Не прикрыты были лишь лицо и руки.
Меландра уже склонилась над защитным кругом, чуя нетерпение Келейос, но остановилась и поглядела на старшую:
— Безопасный проход даёт символ конца или бесконечности?
— А ты можешь в такой тесноте изобразить символ бесконечности? Я бы не смогла. Меландра покачала головой и смущённо буркнула: — Нет, не могу.
Символ окончания был прочерчен сквозь краснеющую полосу и нейтрализовал её, пока его не сотрут. Келейос аккуратно, чтобы не задеть, переступила черту. По спине пробежала дрожь.
— Все нормально? — спросила делена. — Нет. Сегодня в башне был фантазм. Девушки раскрыли рты. Меландра сказала: — Келейос, как это?
— Нет времени. Кто-нибудь, кроме меня, в башне есть?
Она молила всех богов, чтобы Алисы уже не было. — Этот ребёнок, Алиса. Она ещё там. — Селена побледнела. — Келейос, ты думаешь… — Меландра, найди целителя. Лучше из белых. Девочка кивнула и быстро побежала вниз по лестнице. У Келейос задёргалось веко под правым глазом — признак напряжения. Сон требовал выхода наружу. Нет времени, кричала она ему, нет времени. По спине пробежал озноб, она закрыла лицо руками.
«Я правлю своей силой, а не она мной». Почувствовав успокоение, она опустила руки.
— Келейос, ты в эту ночь слишком наполнена сном.
— Если она ещё здесь, то время дорого. Открой мне защиту.
Селена сделала, как ей велели, хотя могла бы и поспорить — она была таким же подмастерьем. Келейос шагнула к комнате ребёнка и остановилась, взявшись за ручку двери. Ещё раз собрала волю в кулак. Нельзя было знать, что за сила там затаилась. Ещё свежо было посещение посланца Тени. Сегодня зло гуляло рядом, и если какие-то чары могли проникнуть в замок, могли и другие.
Она толкнула дверь, преодолев желание сделать это волшебством. Она сама все время требовала от учеников чародеев не тратить волшебство на простые вещи вроде открывания дверей.
Комната была темна, как та, где она побывала. Мебель была такой же. Почти теряясь на огромной для неё кровати, металась, вскрикивая, маленькая фигурка, подняв вверх ручки, как бы закрываясь от удара.
Келейос рванулась к ней. Волнистой пеной облепили светло-каштановые волосы голову Алисы. Девочка бормотала слова во сне, слова, которые она не могла знать, — древние слова великой власти. Она сражалась магией, которой ещё не владела, в битве, случившейся давным-давно.
Фантазм её не поймал. Алиса спряталась в одном из снов башни. Для этого нужен был великий талант. Но теперь она оказалась в ловушке. Важно было одно: давно ли она в таком состоянии? Давно ли она вырывается на свободу? Если слишком долго, то ей уже не помочь.
Келейос села на кровать, схватила машущие ручонки, охватив своей рукой оба детских запястья. Сначала она говорила спокойно: — Алиса, Алиса, ты меня слышишь? Девочка захныкала и позвала:
— Келейос, Келейос, помоги мне, спаси меня! — Проснись, Алиса, это сон. Проснись! Девочка боролась, страдание было на её лице, тонкие ручки сжались в кулачки. Она пыталась освободиться, но что-то её держало. Сразу было заметно действие заклинания на ребёнка. Не оно держало её во сне, но оно было.
Откуда пришли эти заклятия, Верм их побери? Келейос обхватила девочку и прижала её к груди. Слишком много силы сегодня ночью. Придётся ещё раз обратиться к магии, но заклинание пробуждения довольно просто. Она собралась, успокоилась и стала набирать силу. Не слишком много, а то весь замок перебудит. — Проснись, проснись!
Алиса заворочалась, устраиваясь поудобнее, но не проснулась.
— Лотова кровь, придётся входить в её сознание. Тельце стало извиваться в её руках, будто пытаясь удрать, но сил в нем было немного. Девочка устала и проигрывает битву. Если она сдастся или умрёт во сне, не в силах его прервать… — Селена!
У вбежавшей девушки вопросы рвались с губ, но не было времени. — Сядь на кровать.
Селена села, не отводя глаз от дрожащей фигурки. Келейос сунула Селене покорную девочку: — Крепче держи.
Движения ребёнка становились слабее у них на глазах. Девочка дрожала, ручки и ножки подёргивались, кожа холодела.
— Келейос, ты собираешься проникнуть в её сознание? — спросила Селена. — Ты ведь не очень уверенно это делаешь…
— Некогда звать других. Да направит мою силу Зардок, у нас нет времени.
Келейос прижала пальцы к голове Алисы. К ней приходила магия, вызывая напряжение мышц шеи и спазм желудка. Она сосредоточилась. Легче, легче, иначе можно разрушить чужой разум.
Она вошла в разум Алисы. Мысли ребёнка метались в беспорядке, но были полны страха. Келейос спокойно позвала: — Алиса, ты меня слышишь? Издалека раздался тихий плач: — Келейос, помоги! — Покажи мне свой сон, Алиса. Лёгкое прикосновение силы, легче крыла бабочки, и она вошла внутрь. Мир стал хаосом битвы, звенело оружие, сверкала магия. Келейос знала этот сон. Битва при Охиэлле. Низкорослые беловолосые туземцы сражались в основном оружием, завоеватели-астрантцы использовали и то, и другое. Высоты озарил взрыв шаровой молнии, раздались вопли. Наступали сумерки, скоро выйдут старые боги. Алису нужно найти до того. Келейос застыла на месте, только взглядом искала ребёнка. Она не привлекала внимания, и потому никто её не видел. Алиса, очевидно, как-то вмешалась.
Вдалеке в нагромождении тел мелькнула фигурка в белой ночной рубашке, бешено защищающаяся магической силой, которой она владела лишь во сне.
Келейос медленно двинулась вперёд. Она была призраком, сквозь который проходили вопящие фигуры, она была туманом до тех пор, пока не станет действовать.
И потому она выжидала, пока подберётся к Алисе поближе.
Наступала тьма, и с ней явились боги туземцев. Они кинулись на поле битвы, визжа и выбрасывая магию навстречу магии захватчиков. К Алисе приближался рогатый дьявол семи футов роста, не меньше. От меча в его руке расходилось сияние магии. Келейос побежала вперёд, но споткнулась о повисшее на сломанном копьё тело. Она остановилась, не давая себе поддаться панике. Потом пошла, тщательно себя контролируя. Тварь приближалась к Алисе быстрее. Но Келейос была уже в нескольких футах. Вот-вот она прижмёт к себе Алису, и они исчезнут из вида рождённых сном чудовищ. Но меч в руках дьявола был силён, и молнии, что метала в него Алиса, отскакивали прочь.
Келейос оставалось только протянуть руку, когда меч пошёл по дуге вниз, и времени не осталось.
В ней ожило предчувствие заклятия. Оно говорило: на самом деле. Оно говорило: боль. Если она промедлит, Алиса умрёт. Если она бросится вперёд, они обе умрут — или нет. Келейос выбрала «или нет» и метнулась вперёд, вдруг возникнув перед демоном. Удар его меча был тяжёл и неотразим. Это был всего лишь сон, но Келейос вскрикнула, когда клинок сломал ей ключицу. Заклятие заставило её выдержать боль. Она завопила и освободила в себе силу. Вылетевший огонь спалил нить, привязывавшую её — и Алису — к этому сну. Лёжа там, живая — что возможно было лишь во сне, — она увидела возносящиеся к небу серые нити.
— У меня кровь не идёт, — сказала она себе. — Это только сон.
Пронзённое мечом сердце неистово качало кровь. Сзади раздавался тонкий отчаянный крик. Алиса, бедняжка. Келейос собирала мощь, всю, что была, и жгла нити направо и налево. Нити в небе скрутились. И сон был прерван.
Перед Келейос была тьма, непроницаемая для её ночного зрения. Мягкая, как бархат, и уютная. Она устала, выдохлась, но что-то её не отпускало, тянуло. Сквозь разум сочилась магия — чья-то чужая магия. Она резко хлестнула по ней, и та вдруг исчезла. Были ещё дела, кроме плавания в темноте. Нужно найти и спасти Алису. Да, спасти. «Спаси меня, Келейос». И ещё был сон, ужасный и срочный сон, требовавший рассказа.
Келейос открыла глаза и увидела Бертог, целительницу-подмастерье. В её голубых глазах было напряжение, и Келейос поняла, откуда взялась чужая магия. Чтобы её пробудить, целительница использовала глубокое проникновение, и Келейос ей навредила. Она попыталась заговорить, но лишь захрипела. Бертог сказала, стараясь подобрать обидные слова: — Не шевелись, подмастерье Келейос. Ты вне непосредственной опасности, и Селена пошла привести целителя-мастера. Келейос протестующе замычала. Девушка сидела очень прямо, с ног до головы астрантская дворянка, и жёлтый шёлк её платья почти сливался по цвету с волосами.
— Я встретила Селену в холле и пришла посмотреть, чем я могу помочь.
Келейос попыталась схватить целительницу за рукав, но руки отказывались служить. От левого плеча до середины спины пульсировала уходящая боль.
Бертог продолжала, будто не хотела дать Келейос заговорить:
— С Алисой все хорошо. Она глубоко спит — очень устала. Я занималась болезнями сновидения и знаю, что она будет спать много часов без снов — кроме тех, которые обычно у детей бывают.
— Верно, — обрела голос Келейос. Она прокашлялась, стараясь избавиться от хрипоты и пытаясь вспомнить, почему ей трудно говорить. Серебряный блеск падающего меча — да, у неё была рана шеи. Это часто затрудняет речь. Она вспомнила нити, привязывавшие их ко сну.
Подойдя так близко к смерти, Келейос могла бы рассказать Бертог о заклятиях и фантазме, но передумала. Клятвы целителя не позволяли наносить кому-нибудь вред, но она могла что-то знать и хранить в секрете. Для белой целительницы она слишком много времени проводила с последователями Матери Яда. Тут толчком распахнулась дверь.
В бесформенной белой хламиде целительницы-мастера вошла Джодда, и с ней пахнуло духом исцеления. По белому платью разметались пышные и длинные чёрные волосы. Сосредоточенные голубые глаза и профессионально безмятежное, но приветливое лицо. За ней шёл Белор Снотворец.
Его синие глаза были затянуты поволокой сна или магии. Он был приземист, широкоплеч и белокур. Лицо его было бы мягким и детским, если бы не решительный подбородок. Он был одет в мешковатые штаны, заправленные в высокие, выше колен, ботфорты. Распахнутая и неподпоясанная туника, не подходящая к штанам, открывала голую грудь. Иллюзии Белора были предметом всеобщей зависти. Даже главный мастер-иллюзионист всей школы находил в них для себя новое.
О причине этого дара догадывались только Белор и Келейос: клеймо демона. Магия демонов, текущая в их жилах. Как и её рука в кожаной тюрьме, так и его врождённая магия — запятнаны.
Они встретились глазами, и с одного взгляда он понял — у неё все прошло. Его страх уменьшился.
Последней вошла Меландра, низко опустив голову, так что волосы скрыли лицо. Она была по-девчоночьи влюблена в Белора, но считала себя уродливой и потому держалась неуклюже.
Джодда проследила красную черту от левого плеча Келейос возле шеи, уходящую под ткань туники. — Это тебе досталось во сне? Келейос с трудом выдавила подтверждение. Лицо целительницы прояснилось, с него ушли все чувства. Джодда протянула руки ладонями вниз к началу и концу раны. От её рук по телу Келейос разлилось тепло, а потом Джодда начала дёргаться и трястись, не теряя контакта с телом пациента. Под потолком комнаты отдался задыхающийся вопль, и по белой хламиде стала расползаться багровая полоса. Пульсирующая боль оставила Келейос. Джодда откинулась назад, застыв в позе лотоса в глубокой медитации. Только лечение тяжёлых ран вгоняло белых целителей в транс. Келейос подумала, было ли то серьёзное внутреннее повреждение или скорее душевная рана.
— Когда-нибудь и я так научусь, — спокойно сказала Бертог. Келейос посмотрела на девушку в модном шёлковом платье. Клинья рукавов спускались почти до полу. Пояс был украшен драгоценностями. Светлые волосы закручены в узел и стянуты золотой нитью. Многие подмастерья-целительницы подражали мастерам и носили хламиды бледно-голубого цвета. Когда они станут мастерами, голубое сменится белым. В мешковатом платье целительницы Бертог никогда не будет выглядеть так, как сейчас. Этой мысли Келейос не могла не улыбнуться. Белор опустился на колени возле Келейос. — Что там стряслось? Она тихо ответила ему на ухо: — Фантазм и связывающее заклятие. Он ошеломлённо прошептал: — Фантазм? Каким образом? А заклятие в башне — как могло быть?
Она с усилием приподнялась на локтях, Белор хотел ей помочь. — Мне уже хорошо.
Она увидела Алису, свернувшуюся калачиком у дальней стенки.
— Кто-то открыл башню. Её больше не защищает символ закона. Его нужно вернуть на место, пока не появились новые чудовища.
Джодда прогнала Белора и начала уверенными руками профессионала исследовать пациентку. Келейос подозвала Меландру. — Можешь сделать мне одолжение? — Конечно.
Она встала на колени, распустив густые волосы, как вуаль, отгораживающую её от Белора.
— Прекрати, будь добра, разговоры и дай мне тебя посмотреть, — сказала Джодда.
— Джодда, надо закрыть башню от рыщущих в ночи. Следует проверить всех чародеев ниже подмастерьев. Позволь мне послать Меландру разбудить отца и мать общежития, пусть поднимут одного из мастеров-чародеев. Нужно закрыть башню. Тогда я буду вести себя тихо.
— Я поняла, что башня была открыта, но при чем тут чародеи? — спросила Джодда.
— Когда я освобождала Алису и была ранена, я потянулась наружу за силой. И боюсь, что воспользовалась мощью чародеев — или одного из них — без его ведома. — Это зло, — заметил Белор. — Это было не нарочно, я просто не справилась. — Очень хорошо, — сказала Джодда. — Бертог, пойди с ученицей, если там нужно будет лечить.
— Нет, не надо, — вмешалась Келейос. — Я её поранила нечаянно, когда она вошла в моё сознание для лечения.
1 2 3 4 5 6