Дмитрий Емец
Юный граф Дракула




«Емец Д. Юный граф Дракула»: Эксмо; М.; 2001
ISBN 5-04-006665-1
Аннотация

Закадычные друзья Филька и Петька были в недоумении. В одном из ящиков с пособиями для кабинета биологии, что велел им перенести в класс завуч, лежал... скелет! Но откуда на костлявом пальце взялось странное кольцо – точно такое же, как на чучеле ворона из другого ящика? И что за таинственный невидимка произнес зловещие слова: «Скоро ты заплатишь за это!»? Недолго думая, Филька решает разобраться с этой чертовщиной и решительно протягивает руку к страшной находке. И тут оскаленный череп...

Дмитрий ЕМЕЦ
ЮНЫЙ ГРАФ ДРАКУЛА

Глава I
«СМОТРИ, ТОТ ЯЩИК ПОХОЖ НА ГРОБ!»

Пустые глазницы скелета неотрывно смотрели на ребят. Сквозь провал носа был виден затылок. Внезапно одна из ног оторвалась от подставки и сделала шаг. За ней двинулась вторая нога. Теперь скелет стоял уже сам. Подставка была ему не нужна. Сухая рука качнулась вперед. Указательный палец уставился ребятам в грудь. Сомкнутые челюсти раздвинулись. Казалось, скелет улыбается.
Даже больше – насмехается.
– Вы сами этого хотели! Пришло время ответить за всё! – проскрежетал ужасный голос.


1

День, разумеется, был пасмурный. Пасмурный ноябрьский день. Слякоть, дождь, перемешанный со снегом. Такие события всегда почему-то происходят в непогожие дни. Ну, это к слову. Пока что еще ничего не произошло. Пока что.
Перед уроком литературы восьмиклассники Филипп Хитров и Петька Мокренко стояли в коридоре и совещались. Впрочем, «совещались» – не то слово. Фактически это был заговор.
– Леди Макбет меня сегодня точно закопает! Я это нюхом чую! Виноват я, что ли, что у меня на сочинение времени не хватило? Что это за мода вообще сочинения на дом задавать? Мы что, негры? – возмущался Хитров.
– А-а! Типа безобразие! – отозвался Мокренко.
– Ты-то меня понимаешь, брат?
– Я-то тебя понимаю, брат! – честно поддакнул Мокренко. Вчера они вместе смешивали серу с селитрой.
– Она меня давно достает. «Хитров, сегодня ты не сдашь сочинение, а завтра украдешь миллион и попадешь в тюрьму!» Брат, ты когда-нибудь слышал такую чушь?
– Не-а, брат, не слышал! Типа несет че попало! – прогудел Петька.
Он возвышался над Филькой примерно на полторы головы. Фигура у него была соответствующая. Если его не дразнили «жиртрестом», то лишь потому, что толстяк мог и врезать. Когда-то Мокренко занимался боксом, но потом бросил. «Из весовых категорий вывалился!» – объяснял он.
Даже странно, что они дружили – маленький юркий Филька и великан Мокренко. Впрочем, противоположности притягиваются. До известной степени. Потом все происходит строго наоборот.
– Короче, я думаю прогулять, – подытожил Филька.
В их паре он всегда был заводилой. Наверное, оттого, что мозги у него работали раз эдак в пять быстрее, чем у его приятеля-великана.
Петька недоверчиво хмыкнул.
– Пару получишь!
– Почему это?
– Ты что, Леди Макбет не знаешь? К тому же мы столкнулись с ней на лестнице. Типа пять минут назад. И она очень внимательно на тебя посмотрела.
Хитров пожевал губами.
– Хм… «Пару получишь!» – проворчал он. – А ты сам не получишь?
Мокренко ухмыльнулся.
– Мне по барабану. Мне их и так ставить некуда. Я же не корчу из себя хорошиста.
– Мм-м… А если я заболел?
– За пять минут?
– Мало ли что может произойти за пять минут? – хмыкнул Филипп. – Имеет человек право заболеть или не имеет?
– Ага, имеет. Воспалением хитрости. Хитров заболел воспалением хитрости! Гы!
Фильке это не понравилось. Он нахмурился.
– Не шути так, брат!
– Хорошо, брат, типа не буду, – сказал Мокренко. – А если хочешь прогулять с уважительной причиной, давай я тебе врежу. Устрою рассечение брови – не больно, но выглядит страшно.
Хитров прикидывающе потер бровь, однако великодушное предложение приятеля не принял.
Задребезжал звонок. Друзья-лоботрясы неохотно потащились было в класс, но тут…
– Хитров! Мокренко!
Они обернулись. Скрестив на груди руки, на них пристально смотрел завуч Андрей Андреич. В школе у него было прозвище Стафилококк. У Андрея Андреича с этим микробом было много общего: оба маленькие, шустрые и вездесущие.
– Хитров! Мокренко! Есть желание потрудиться? – вопросил завуч.
Лоботрясы переглянулись.
– Э-э… – замялся Петька.
Если он и отличался трудолюбием, то лишь применительно к еде. Например, когда дело касалось пельменей. Или котлет.
– Вообще-то у нас сейчас урок. Любимый урок литературы, который ведет наша любимая учительница Антонина Львовна, – сообщил Филька.
В глазах завуча Хитрову мерещились трудовые будни. Нечто вроде уборки школьного двора ближайшим воскресным днем. «Ура! Бери больше – тащи дальше! Копай от школьной стены до последнего звонка!» Все это было вполне во вкусе Стафилококка.
Стафилококк сдвинул брови. Он терял терпение с той стремительностью, с которой пудовая гиря падает с балкона девятого этажа.
– Так я не понял: у вас есть желание потрудиться на благо школы или нет? – раздраженно повторил он.
– Э-э! – сказал Петька.
– Не мычать! Говорить ясно! – рявкнул Стафилококк.
– Я типа и не мычу. Я сказал: «э-э»! – неуверенно огрызнулся Мокренко.
Внезапно Стафилококк перестал кипеть и булькать. Кажется, он сообразил, в чем заминка.
– Уточняю: поработать нужно будет вместо урока! Я снимаю вас с литературы. Теперь ясно? – прищурившись, поинтересовался он.
Лоботрясы снова переглянулись. Вот она – уважительная причина! Счастливый случай!
«Завучи тоже порой бывают с мозгами», – решил Филька.
– Значит, вместо литературы? Надеюсь, наша любимая учительница Антонина Львовна не очень огорчится, – сказал он. – Чего не сделаешь для родной школы?.. А что, собственно, нужно сделать?
Стафилококк растянул губы не то в улыбке, не то в ехидном оскале.
– В канцелярии стоят коробки. Перетащите их на четвертый этаж и отдадите в кабинет биологии учительнице. Вопросы?
– Нет вопросов!
– Тогда шагом марш! – рявкнул Стафилококк и исчез, чтобы через секунду появиться где-нибудь в другом месте.
Возможно, он даже исчез раньше, чем рявкнул. Он всегда так поступал.
– Классно все сложилось, брат! – сказал Хитров.
– Сам знаю, что классно! – согласился Мокренко.
Придя к этому единодушному мнению, они рванули вниз. В канцелярию.
Летите ко мне, голубки! Я жду вас! Я давно вас жду!


2

Ящиков было немного. Всего пять. И только один из них большой. Петька Мокренко довольно хмыкнул.
– Надо растянуть пять ящиков на целый урок! – заявил Филька Хитров.
– Ясный перец! – кивнул Мокренко.
В подобных вещах они всегда понимали друг друга с полуслова.
А мысль Фильки уже катилась дальше. Он прикидывал, что при желании пять легких ящиков можно растянуть и на все оставшиеся уроки. Даже жаль, что после литературы ничего уже нет.
Мокренко оглядел канцелярию. Большой ободранный сейф. Стол. Компьютер. И ни единой души вокруг. Секретарша куда-то вышла, а Стафилококк, как неупокоенный упырь, носился где-то по этажам.
– Интересно, что за муть привезли в кабинет биологии?
Филька подошел к ящикам и присел рядом с ними на корточки.
– Осторожно, они типа заклеены! – предупредил его толстяк.
Хитров презрительно фыркнул.
– Подумаешь, заклеены! Они же не гвоздями забиты. И потом, если рассуждать логически, то эти ящики для кого привезли?
– Для кого? – озадачился Петька.
– Для школьников, олух! А мы с тобой кто? Школьники. Значит, мы можем совать нос, куда нам заблагорассудится. Тебе лично заблагорассуживается?
– Ясный перец!
– И мне заблагорассуживается!
Хитров решительно открыл верхний ящик и заглянул внутрь. Мокренко отодвинул его и тоже заглянул.
– Тьфу ты – медуза какая-то сушеная! – плюнул он.
– Не медуза, а морская звезда!
– А мне по барабану. Все равно тухлятина. Дай-ка сюда следующий!.. Ух ты, ты это видел?
В соседнем ящике обнаружилось чучело ворона.
Его желтый сухой клюв был приоткрыт, а тусклые перья встопорщены.
На правой лапке у ворона тускло поблескивало металлическое кольцо. Неподвижный глаз мертвой птицы пристально смотрел прямо на Хитрова.
« Ты сам виноват, что сунул нос куда не надо! Скоро ты заплатишь за это! Заплатишь дорогую цену! Свою жизнь!» – вдруг услышал Филька чей-то голос.
Испуганно озираясь, он поспешил захлопнуть крышку. Голос смолк.
«Померещилось!» – решил Хитров.
Ему не хотелось больше никуда лезть, зато любопытство пробудилось у Мокренко, до которого все доходило на десять минут позже, чем до жирафа. Зато когда все-таки доходило, то надолго задерживалось в его дремучих извилинах.
– Двинь тазом, а то будешь унитазом! – велел Мокренко, отодвигая Фильку от коробок.
– Отрывай скотч аккуратно – чего ты крышку рвешь? – проворчал Хитров, уступая приятелю место.
– Не учи ученого! Ну-ка посмотрим, чего там?..
Петька сунул нос в коробку и разочарованно фыркнул:
– Тьфу ты, какие-то схемы пищеварения! Нужны они мне, как парашютисту корабельный якорь!
– И правда, зачем тебе какие-то схемы? Ты и без схем дождевых червяков перевариваешь! – вполголоса буркнул Филька.
Мокренко пасмурно покосился на него. Он не любил, когда ему напоминали об этой истории. Ну ничего, найдет он когда-нибудь ту свинью, которая подбросила ему дождевого червя в макароны. А когда он отыщет этого гада… Петька даже засопел.
Теперь неоткрытых ящиков оставалось только два.
Один – маленький, плотно заклеенный, из черного картона.
Другой – длинный, из свежих еловых досок. Этот ящик был самым большим из всех, что им поручили перенести.
– Смотри, тот ящик похож на гроб! – вдруг сказал Филька.
– Ясный перец, – согласился Мокренко, переставая сопеть.
Его приятель потер лоб.
– Но ведь это не может быть гробом?
– Чего? – не понял Петька.
– Ну, я имею в виду настоящим гробом. Скорее всего, это обычный ящик. Ты как думаешь?
– Ясное дело, обычный. Откуда тут взяться гробу? Гробы на кладбище. Не по школам же их таскают? – пожал плечами Мокренко.
Невольно посматривая на большой ящик, они занялись маленькой коробкой. Филька осторожно расклеил скотч и приподнял крышку. Изнутри коробка была выстлана красной плотной бумагой. На бумаге, занимая почти всю коробку, лежало…
– Ты видел? – пораженно выдохнул Мокренко.
– Сердце! – севшим голосом выговорил Филька.
– Возьми его!
– Сам возьми!.. Ладно, давай я!
« Не делай этого !» – спохватился внутренний голос, но Хитров уже протянул руку. Будь сердце настоящим, оно могло бы принадлежать великану. Отчетливо видны были все желудочки, артерии и предсердия.
Самое ужасное, что сердце вовсе не было похоже на муляж. «Ну и что, что не похоже? Муляжи всякие бывают!» – подумал Филька, но тут вновь услышал голос:
« Муляж? Наивный сопляк! А было ли оно когда-нибудь муляжом? »
– Дай сюда, я его примерю! Сечешь, если такое у меня в груди! Бултых-бултых, колотится! Типа мотор! – нетерпеливо воскликнул Мокренко.
Он выхватил у Фильки сердце и стал заталкивать его под рубашку. Внезапно лицо Петьки посерело, челюсть отвисла – и он с ужасом поспешил швырнуть сердце назад в коробку.
– Что случилось?
– Н-ничего!
– Как ничего? Что я, лица твоего не видел?
– Мне типа померещилось, что оно бьется! – неуверенно заржал Мокренко. Его щеки постепенно восстанавливали цвет.
Филька недоверчиво прищурился. Он сообразил, что Петька пытался его надуть, да еще как ловко. Вот уж от кого не ожидал!
– Ладно, – сказал Хитров. – Давай напоследок заглянем в большой ящик и будем перетаскивать. И так урок тю-тю!
Он присел перед напоминавшим гроб ящиком на корточки и принялся его разглядывать.
– Дай сюда линейку! Вон ту, железную, со Стафилококкова стола! Крышку нечем подковырнуть! Пошевеливайся! – командовал Филька.
Подцепив линейкой крышку, Хитров широко распахнул коробку и отшатнулся. Невидимая ледяная рука сдавила ему горло. Мокренко, стоявший у него за спиной, издал тихий выдох.
«Я знал, что вы это сделаете, жалкие людишки! Что ж, сами виноваты, что все произошло так скоро».
В ящике лежал на спине скелет.
Он был крупным, с желтоватыми костями и пустыми глазницами, неподвижно глядевшими в потолок. Руки скелета с длинными сухими пальцами были сложены на груди. На одном из пальцев, а именно на указательном пальце правой руки, тускло поблескивало металлическое кольцо. Такое же, как у ворона.
Фильке сразу захотелось захлопнуть ящик, но крышка съехала на пол. Чтобы поднять ее, нужно было наклониться над самым скелетом, а этого мальчик почему-то не смел. Все его тело сделалось будто ватным.
Ватным и тяжелым. Словно чужим.
Вероятно, с его приятелем происходило то же самое. Хитров не видел Петьку, но хорошо слышал, как тот прерывисто дышит.
– Что это такое? – выдохнул Мокренко.
– С-скелет.
– Сам вижу, что скелет. Зачем он?
– Математику будет вести вместо Игрека. Чего ты у меня спрашиваешь? Ты у Стафилококка спроси, – огрызнулся Хитров.
– Слышь, а он из чего? Из пластмассы? – Петька даже не обиделся, так сильно был озадачен.
– Не знаю. Не уверен. Смотри на его зубы – одна гниль! Если бы он был пластмассовый, зубы были бы как новенькие. А у этого зубов почти не осталось, – стал рассуждать Филька, к которому постепенно возвращалось спокойствие.
– Ну да, гниль! А это что такое?
– Это не зубы. Это клыки. Такие вопьются в шею и… Смотри!


Хорохорясь, Филька просунул палец между челюстями скелета. Внезапно послышался сухой щелчок.
1 2 3