А оставшихся двадцать пять самых хитрых и коварных карликов стали лазутчиками. Они должны были незаметно проникнуть в самую чащу Странного леса, где жили шерстюши, замаскироваться под камни, деревья, кусты и ждать особого приказа королевы. Цели этого особого приказа они пока не знали. Да и никто не знал, кроме Рыжей Карлы.
– Рано утром выступаем! – велела королева. Она подошла к туше двухголовой овцы, поджаривавшейся на вертеле, и отрезала кинжалом большой кусок мяса. Карлики, облизываясь, смотрели, как повелительница пожирает его.
Наконец, она вытерла жирные руки о свою любимую прирученную красноглазую собаку по имени Нерпа, которая тотчас стала лизать свою шерсть.
– Подготовить к утру мои носилки! – приказала Карла телохранителям. – Возможно, я сама захочу следить за боем!
И королева удалилась в свой подвал под реактором, сопровождаемая телохранителями, а голодные вожди, отталкивая друг друга, набросились на оставшееся мясо.

Глава 5 Пупырь и Мумуня

А за несколько часов до собрания реакторных карликов в мрачной пещере Трюша с Бормоглотиком по кочкам выбрались из Квакающего болотца и подошли к домику у старого дуба.
Мумуня и Пупырь места себе не находили от волнения. Большой нос Мумуни тревожно мерцал. Увидев Трюшу, она бросились к ней и стала покусывать ее за ушки.
– Где ты пропадала? – бранила она дочку. – Мы с папой все утро тебя искали!
– Мы гуляли с Бормоглотиком. А потом на нас напали карлики и долго за нами гнались! – пожаловалась Трюша.
– Какой ужас! Ты могла погибнуть! – Нос Мумуни засветился от волнения.
– Ничего страшного! – примиряюще сказал Бормоглотик. – Мы спрятались у меня в шалаше. Туда карликам до нас не добраться!
Рассказывая про свой шалаш, он надеялся успокоить Мумуню, но только еще больше ее взволновал. Она укоризненно уставилась на Бормоглотика, так что тому больше всего захотелось провалиться сквозь землю.
– Как? Она была на болоте? На этом ужасном болоте? Да там утонуть проще, чем укусить себя за локоть!
Надо сказать, что шерстяные мутантики очень гибкие и укусить себя за локоть им ничего не стоит. Детей они стараются отучить от этой вредной привычки так же, как человеческим детям не разрешают ковырять в носу или грызть ногти.
– А где Пупырь? Он ушел меня искать? – Трюша огляделась, но нигде не увидела своего милого мохнатого папу.
– Пупырь залез на дерево, – Мумуня укоризненно посмотрела на дочку. – На самую верхнюю ветку. Между прочим, он едва не упал оттуда.
– А зачем он залез на дерево? – поразилась Трюша.
– Как зачем? Чтобы дальше видеть! Должен же я знать, куда запропастилась моя дочь! – донеслось откуда-то сверху. С дуба, цепляясь за выступы в коре, торопливо спускался Пупырь. Вокруг него с назойливым гулом кружили синие пчелы. Им не понравилось, что он находился так близко от их гнезд.
Когда он слез с дерева, мутантики отправились в домик пить микстуру от кашля и глотать аспирин. Это была их обычная еда.
Узнав от Мумуни, какая опасность грозила Трюше и Бормоглотику, Пупырь от ужаса подавился упаковкой от аспирина, и его пришлось долго щекотать под мышками, пока он не прочихался. Успокоившись, он строго-настрого запретил Трюше и Бормоглотику даже близко подходить к ручью. Он вообще хотел запретить им встречаться, но в это время опять расчихался, и роковых слов не последовало.
Пока Мумуня отчитывала дочку, жаба Биба со свойственной ей наглостью вскочила на стол, опрокинула чайничек с микстурой и схватила две упаковки слабительных таблеток, которые предназначались на десерт.
– А ну, брысь отсюда! Бормоглотик, прогони ее! – закричала Мумуня, замахиваясь на жабу полотенцем.
– Вот я тебе покажу! А ну отдай сейчас же! – закричал мутантик и с мухобойкой стал гоняться за жабой по домику. Биба уворачивалась с ловкостью, которую трудно было ожидать от этой ненасытной утробы на лапках, и опрокидывала все, что попадалось на ее пути. Со звоном разбивалась посуда, и падали стулья. В конце погони, когда комната напоминала поле брани, жаба Биба забилась под шкафчик, откуда Бормоглотик уже не мог ее достать, и довольно чавкала слабительными таблетками.
– Что вы наделали! Всю посуду перебили! – заахали Мумуня и Трюша, собирая с пола осколки тарелок. – Из чего мы теперь есть будем?
– Подумаешь! Тарелкой больше, тарелкой меньше! – махнул рукой Пупырь. – Все это – мелочная суета! Главное, чтобы все: и животные, и жабы, и пчелы, и мы, мутантики, чувствовали себя счастливыми и не мешали друг другу жить! А самый простой способ испортить настроение, скажу я вам, это принимать слишком близко к сердцу пустяки вроде разбитых тарелок и всякой другой дребедени.
Пупырь иногда любил пофилософствовать, особенно после стаканчика горячей микстурки. Порасуждав всласть, он обычно ложился на набитый листьями диванчик, складывал ручки на толстеньком шерстяном животике и засыпал. Причем, если его будили, Пупырь сердился и заявлял, что ему мешают думать.
Но в этот раз уснуть ему не удалось. Не успели Трюша и Мумуня собрать разбитую посуду, а Пупырь прилечь на свой удобный диванчик, как в окошко раздался тревожный стук. Рама распахнулась, горшки с поганками, стоявшие на подоконнике, опрокинулись, и в комнату влетела большая двухголовая ворона-альбинос. Она уселась на спинку кресла. Обе ее головы посмотрели друг на друга и одновременно каркнули. Потом правая голова стала склевывать со стола рассыпавшиеся таблетки, а левая хитро посмотрела на Бормоглотика.
– Опрокинула мои поганочки! А они скоро собирались цвести! – заохала Мумуня.
– Смотри, Трюша, письмо! – кошачий мутантик увидел, что к лапке вороны привязан клочок бумаги. Он осторожно подошел к птице, стараясь ее не испугать, и взял записку.
– Ну, что там? Читай скорее! – торопил его Пупырь.
– Тут на древнем языке написано, – пожаловался Бормоглотик, разворачивая письмо.
– Как на древнем? – удивилась Мумуня. – А я считаю, что это просто лист из книги вырван, ты с другой стороны прочти.
Бормоглотик перевернул страницу: на обороте синим фломастером было послание от лобастиков.
– Какой ужас! – воскликнул Пупырь, вырывая у него листок и быстро пробежав его глазами. – Реакторные карлики решили напасть!
– Я же говорила, говорила, что видела их у ручья, а вы не верили! – всполошилась Мумуня. – Читай, Бормоглот!
«От лобастиков к шерстюшам. Послание от 45 апреля 128 года после Большого Взрыва.
Шерстюши! У нас для вас плохие новости: реакторные карлики готовы отправиться в завоевательный поход. Их цель: уничтожение всех мутантиков в лесу и в поселке на свалке. Пощады не будет ни для кого. Карлики собираются напасть тайно, остерегайтесь! Рыжая Карла обещала свою руку тому, кто больше всех отличится и заготовит особенно много мяса. Предупредите всех, кого сможете! Времени осталось совсем мало. Карлики ждут только сигнала, чтобы выступить.
Ваши друзья лобастики (Хорошист, Отелло, Бубнилка и др.)».
После того как Бормоглот закончил чтение этого ужасного письма, все долго молчали. У маленьких безобидных мутантиков не было ни малейшего сомнения в том, что все написанное на этом неровно вырванном из книжки листе – правда.
Шерстюшам хорошо был известен нрав реакторных карликов, их тупая злоба и жестокость, и они понимали, что им предстоит скорее всего самое тяжелое испытание в их жизни, вынести которое смогут не все. Очень многие шерстюши, которых они знали, закончили свою жизнь в котлах с химической солью, разодранные жадными треугольными зубами реакторных карликов.
Мумуня начала тихонько всхлипывать:
– Какой ужас! Я всегда, всегда знала, что это произойдет! Я только надеялась вырастить Трюшу! Бедная, бедная моя девочка!
– Спокойно! – оборвал ее Пупырь. – Без истерик! Поворачиваться к беде спиной – значит дать ей дополнительный шанс! Нас спасет только мужество и спокойствие!
Бормоглотик ходил взад-вперед по комнате, скрестив руки на толстеньком розовом животике с двумя пупками и помахивая хвостом.
– Здесь что-то не так. Мозаика не складывается, – задумчиво сказал он. – Никогда раньше карлики не отваживались отходить так далеко от своего реактора. Для поддержания нормальной жизнедеятельности им необходим высокий уровень радиации.
– Они могут взять стержни-замедлители с собой или наглотаться радиоактивных гаек, – грустно произнес Пупырь. – У некоторых из них есть даже доспехи из свинцовых пластин, которыми четвертый блок был обшит изнутри. С их помощью они могут продержаться вдали от реактора сколько угодно времени.
– Это все из-за дождей, – запричитала Мумуня. – Дожди сейчас совсем перестали идти! Засуха такая, что листья на деревьях облетают посреди лета, а трава уже выгорела. Раньше карлики боялись, что дождь застанет их в дороге, и из реактора и носа не высовывали, а теперь засуха, и они совсем обнаглели.
Трюша поймала двухголовую ворону и выпустила ее в окно. Птица опасливо покосилась на пчелиный улей и взлетела, тяжело взмахивая крыльями. Ее правая голова буквально засыпала на ходу.
– Устала бедняжка! – пожалела ворону девушка. – Всю ночь летела.
– Неужели так долго! Мы должны предупредить остальных! Реакторные карлики могут быть уже на пути сюда! – Пупырь выскочил из домика и побежал к большому жестяному тазу, который висел на одной из нижних веток красного дуба.
Обычно, когда жившим в Странном лесу шерстюшам нужно было предупредить своих соседей об опасности, они колотили в жестяные тазы деревянным молотком, и этот тревожный набат разносился далеко по лесу. Его подхватывали другие шерстюши и тоже начинали бить в свои тазы, и вскоре уже весь маленький народец мутантиков, рассеянный по непроходимым чащам Странного леса и его окрестностям вплоть до свалки и до устья ручья, где он впадал в Старый город, знал, что нужно быть начеку.
– Идите сюда! – донесся с улицы встревоженный голос Пупыря. – Только будьте очень осторожны!
Бормоглотик, Трюша и Мумуня выскочили из домика и замерли у дуба. Жестяной таз пропал, а на ветке болтался только обрывок проволоки. Рядом с деревом стоял растерянный Пупырь и держал в руке деревянную колотушку.
– Реакторные карлики уже где-то здесь! – сказал он мрачно. – Они украли наш таз.
Мумуня обошла дерево кругом и вскрикнула. В стволе дуба торчало короткое ржавое копье, пригвоздившее двухголовую ворону-посланца. Она не успела улететь далеко, и теперь две ее головы безжизненно свешивались вниз. Ворона была посыпана чем-то белым и неприятно пахнущим – химической солью или хлоркой. Реакторные карлики побеспокоились, чтобы сохранить мясо как можно дольше свежим.
Мутантики прижались друг к другу и в тревоге огляделись. Каждый камень, каждый пень или каждая куча песка около них могли оказаться реакторными карликами, притаившимися в засаде. Так и произошло: на дорожке перед домом, по которой они сейчас прошли, стояла большая ржавая бочка. Она появилась только что, и раньше ни Пупырь, ни Мумуня, ни Трюша ее не видели. А так как бочки сами собой, как известно, не ходят, то все сразу стало ясно.
– Один там! – прошептал Бормоглотик. – А другой там! – И он показал на большой серый камень, валявшийся около тропинки метрах в двадцати от дуба и чуть засыпанный прошлогодней листвой.
– Мы должны пробиться к дому! Трюша, иди сюда! – Пупырь схватил дочку и Мумуню за руки, и они помчались к своему домику. Главная дорожка к нему и входная дверь охранялись замаскировавшимся карликом, и маленьким мутантикам, подсаживая друг друга, пришлось пролезать через окно. Последним вскарабкался Бормоглотик и захлопнул деревянные ставенки. Тем временем Пупырь поспешно закрыл дверь на засов.
Едва он успел это сделать, как дверь стала вздрагивать под мощными ударами, а во второе, еще не закрытое ставней окно влетел метательный камень и разбил вдребезги последний горшочек с цветущими поганками. И тут же на подоконник залез коренастый мохнатый карлик, держа в руке булаву из куска трубы.
Прежде чем он успел прыгнуть в комнату, Бормоглотик, не растерявшись, выплеснул на него графин воды. Карлик злобно завизжал и покачнулся. В ту же секунду Пупырь захлопнул ставенки, и карлик свалился вниз. В щелку Трюша увидела, как он катается по земле, чтобы поскорее обсохнуть. Карлики ненавидят воду, и даже несколько капель дождя приводят их в панику, и они трусливо забиваются под фундамент реактора.
Мумуня была права, карлики именно потому и решились на поход, что вот уже несколько недель стояла страшная засуха. Солнце палило, как никогда, и даже ручей, раньше полноводный, местами почти высох. А радиоактивные дожди, которые обычно шли по ночам и выжигали траву в Странном лесу, теперь прекратились.
– Ну как там? Что происходит? – спросила Мумуня.
– Они окружают дом, – Бормоглотик наблюдал за тем, что происходило на улице, сквозь щель в ставне. Он видел, как камни, сухие сучья, шины, ржавые листы железа и другой мусор, разбросанный вокруг, теперь становятся карликами-воинами. Они бродили вокруг дома и изредка метали в закрытые ставни камни и копья. Одно из таких копий вонзилось в ставню, за которой стоял Бормоглотик, дерево вздрогнуло, и мутантика стукнуло по лбу.
– Ой! – Он потер лоб и отодвинулся подальше от окна.
– Теперь ясно, что карликам известно, что мы обо всем знаем, – глубокомысленно заявил Пупырь. – В некотором роде: «Veni, vidi, vici» – «Пришел, увидел, победил», если вы, конечно, понимаете, кого я процитировал и что имею в виду.
– Папа, а что ты имеешь в виду? – не поняла Трюша.
– Карлики проследили ворону, которая принесла нам послание, и теперь не выпустят нас из домика живыми, – великодушно стал объяснять Пупырь.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5