Выбор порадовал, здесь
Путевку получишь в райкоме.
По семейной традиции Агафья Степановна (хоть и не на войну сына провожала, но наплакалась вволю) накрыла стол, за которым с трудом разместились родня и друзья Василия. Звучала гармошка, пели расхожую в ту пору песню «Во солдаты меня мать провожала» и, стараясь перекричать один другого, родственники давали напутствия. Чего только не наслушался будущий краском! «Не вздумай, Васька, без аксельбантов и лампас домой возвернуться! И чтоб шпоры о мостовую цынь-цынь, и искры…» Но были и серьезные пожелания: «Не посрами, Василий, род Маргеловых, не ударь лицом в грязь. Грызи науку побеждать. Одолеешь ее – шаг к признанию сделаешь, а когда душа в душу с подчиненными будешь жить, тогда и величать тебя станут отцом-командиром». В невообразимом гомоне и шуме внезапно зазвучали стихи. Алешка Бурделев, записной костюковичский поэт, был в ударе, и экспромт получился на славу:
Мы дома оставили трактор,
Учебник, станок и тетрадь
И гордо, с великой любовью
Отчизну ушли защищать.
Нам братья и сестры желали
Счастливо и честно служить,
Девчата платками махали,
Просили о них не забыть.
В жизни Василия Маргелова, как и всех молодых парней, было много схожего с этими немудреными строками. Были и заверения влюбленных в верности, были и девичьи слезы при расставании. Они договорились с Марией: год – достаточный срок для того, чтобы испытать на прочность чувства. Поженились, когда за плечами курсанта Маргелова остались два года учебы в Объединенной Белорусской военной школе имени ЦИК БССР. В сентябре 1931 года у супругов Маргеловых родился сын Геннадий. Только вот счастье обошло стороной их семейный очаг. Не каждой женщине дано выдержать вечно неустроенную и кочевую жизнь офицерской жены. Они расстались. А Генка, любимец Филиппа Ивановича и Агафьи Степановны, едва повзрослел, как занял отцовское место за столом в доме, который ему стал родным и из которого он вместе с бабушкой бежал, спасаясь от фашистов.
В послужном списке В. Ф. Маргелова в графе «Прохождение действительной военной службы в Советской Армии» первая запись гласит: «С сентября 1928 года по апрель 1931 года – курсант „Объединенная Белорусская военная школа ЦИК БССР“». В настоящее время сведений по истории школы, преобразованной затем в Минское военно-пехотное училище имени М. И. Калинина, которое просуществовало вплоть до 1941 года, в печатных источниках содержится крайне мало. Хотя, по самым скромным подсчетам, из стен училища вышло около трех с половиной тысяч командиров Красной Армии. Восемь лет, сначала курсантом, а затем в качестве командира взвода, роты, преподавателя тактики, провел в нем В. Ф. Маргелов. И было бы правомерным упомянуть об основных вехах становления этого известного в то время военного заведения.
5 февраля 1921 года по приказу Реввоенсовета Республики в Минске были организованы краткосрочные 81-е пехотные курсы командного состава. В этом же году они дважды меняли вывеску и именовались вначале как курсы Совнаркома БССР, а затем, перейдя в армейское ведомство, Минские пехотные курсы РККА. 9 октября 1924 года курсы как таковые перестали существовать, а на их базе была организована 7-я Объединенная военная школа имени ЦИК БССР с трехгодичным сроком обучения. Название «Объединенная» появилось не случайно. На трех отделениях готовились кадровые командиры для кавалерии, артиллерии, пехоты. В специальной военной литературе даже появился термин «нормальная военная школа», который свидетельствовал о том, что почти треть учебного времени отводилась на общеобразовательные предметы. Сложилось и четкое организационное устройство военных школ – один батальон трех– или четырехротного состава.
О славном пути, пройденном ОБВШ, красноречиво свидетельствует приказ командующего Белорусским военным округом.
ПРИКАЗ
войскам Белорусского военного округа
№ 15
5 февраля 1931 года
г. Смоленск
5 февраля 1931 года исполнилось 10 лет существования Объединенной Белорусской Военной Школы имени Центрального Исполнительного комитета БССР.
Школа сформировалась из 2-х московских пехотных курсов, переименованных затем в 81-е Минские пехотные курсы имени СНК БССР. Объединенная Белорусская Военная Школа за 10 лет упорной работы выпустила в ряды РККА 1850 командиров для национальных, кадровых и территориальных частей.
Школа является национальной частью, готовящей пролетарских, коммунистически воспитанных, стойких командиров РККА.
Школа имеет боевые заслуги перед пролетариатом Советского Союза и Белоруссии по защите Ленинграда от авантюр классовых врагов, по защите Советской Украины, по защите Белоруссии от бандитизма. В жестоких боях на этих фронтах школа потеряла десятки лучших курсантов и командиров.
Выпущенные из Школы командиры геройски сражались с белыми китайскими генералами по защите границ СССР на востоке.
В 1930 году Школа дала лучшие показатели боевой подготовки в округе. Школа развернула большую общественно-политическую работу по борьбе за промфинплан, за коллективизацию и социалистическое соревнование. РВС БВО уверен, что начсостав и курсанты Школы упорством, настойчивостью и плановостью в работе выполнят задачи по боевой подготовке и ленинскому воспитанию командиров РККА.
Временно командующий войсками БВО
Зомберг
Василий Маргелов поступил в эту школу, когда военная реформа 1924–1925 годов, занявшая особое место в череде коренных преобразований в СССР, была завершена. Впервые в практике военного строительства в необычайно короткий срок был достигнут поразительный эффект – Рабоче-Крестьянская Красная Армия, совсем уже было потерявшая свое лицо в послевоенные годы, обрела организованность и боеспособность. Особый упор был сделан на создание территориальных, национальных войсковых соединений, на переход к единоначалию и более качественную подготовку командных кадров, на укрепление роли ВКП(б) в армии.
Первым национальным формированием в Западном военном округе стала 2-я Белорусская стрелковая дивизия, и в задачу ОВШ имени ВЦИК БССР входила подготовка командиров, в первую очередь именно для этой дивизии.
Во втором издании известной книги «Белорусский военный округ» (Минск, 1983) о 7-й Объединенной школе имени ВЦИК БССР упоминается в нескольких строчках: «Из стен этой школы вышли такие известные впоследствии военачальники, как В. А. Пеньковский, И. И. Якубовский, В. Ф. Маргелов». Добавим, что в этот список могли бы по праву войти Герой Советского Союза генерал-лейтенант Г. Т. Василенко, заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант И. И. Лисов и многие другие выпускники школы, не посрамившие на фронтах Великой Отечественной войны гордого звания «калининец».
Иван Игнатьевич Якубовский, земляк В. Ф. Маргелова, об обстоятельствах присвоения школе имени Калинина вспоминал: «Хорошо помню приезд в нашу военную школу горячо любимого народом Всесоюзного старосты товарища М. И. Калинина. Это было 8 сентября 1933 года. Он живо интересовался учебой будущих командиров, их идейной закалкой, тем, как они овладевают военным делом, беседовал по этим вопросам с командованием и курсантами. Во время торжественного митинга в артиллерийском дивизионе курсант Смирнов обратился к М. И. Калинину с приветственной речью и с просьбой дать согласие о присвоении школе его имени. Это было всеобщее желание нашего коллектива, и мы поддержали просьбу дружными аплодисментами. Михаил Иванович заметил, что согласие дать не трудно, было бы это на пользу. Присутствовавший на митинге командующий войсками БВО И. П. Уборевич поддержал желание курсантов в ответ из строя раздался возглас: „Да здравствуют калининцы!“ Окрест разнеслось громкое „ура“». К В сентябре 1928 года Василий Маргелов надел курсантскую форму, а в ноябре, в день 11-й годовщины Октябрьской революции, принял военную присягу, текст которой запомнил на всю жизнь: «Я, сын трудового народа, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, принимаю на себя звание воина рабочей и крестьянской армии. Перед лицом трудящихся классов Союза Советских Социалистических Республик и всего мира я обязуюсь носить это звание с честью, добросовестно изучать военное дело и как зеницу ока охранять народное и военное имущество от порчи и расхищения. Я обязуюсь строго и неуклонно соблюдать революционную дисциплину и беспрекословно выполнять все приказы командиров, поставленных властью рабочего и крестьянского правительства. Я обязуюсь воздерживаться сам и удерживать товарищей от всяких поступков, унижающих достоинство гражданина Союза Советских Социалистических Республик, и все свои действия и мысли направлять к великой цели освобождения всех трудящихся. Я обязуюсь по первому зову рабочего и крестьянского правительства выступить на защиту Союза Советских Социалистических Республик от всяких опасностей и покушений со стороны всех их врагов и в борьбе за Союз Советских Социалистических Республик, за дело социализма и братства народов не щадить своих сил, ни самой жизни.
Если по злому умыслу отступлю от этого моего торжественного обещания, то да будет моим уделом всеобщее презрение и да покарает меня суровая рука революционного закона».
После окончания советско-польской войны, спровоцированной и поддержанной Антантой, государственная граница, которая пролегала всего лишь в тридцати километрах от Минска, стала местом постоянных провокаций и вооруженных вылазок бандитов. Пограничникам порой приходилось туго, и тогда к ним на помощь приходили курсанты ОБВЩ. Привычной стала команда «В ружье!», за ней другая – «Получить патроны!», а затем следовал марш-бросок к Участку, где пограничники сдерживали натиск нарушителей. Как ни хотелось Маргелову и его товарищам, как говорится, «понюхать пороху», дело до серьезного столкновения, как правило, не доходило.
С незапамятных времен в армейской среде существует незыблемое правило, которое гласит: «Не умеешь подчи няться сам – не научишь подчиняться других». Процесс вживания в армейскую среду для некоторых сверстников Маргелова проходил весьма болезненно, и не все до конца усвоили смысл слов «дисциплина» и «порядок», обязывавших твердо блюсти законы воинского коллектива. Книги приказов по школе дают красноречиво понять – командование решительно избавлялось от тех, кому армейская ноша показалась непомерно тяжкой, и давало возможность приобрести основательный багаж знаний тем, кто избрал жизненным поприщем служение отечеству.
До наших дней здание, в котором долгие годы располагалась военная школа, не сохранилось. Теперь по плацу, по которому некогда вышагивали будущие краскомы, чеканят шаг суворовцы. В середине двадцатых годов это был центр Минска с многоголосым и шумным базаром, притягивавшим к себе много всякой нечисти и темных личностей. Бойкая торговля не обходилась без конфликтов, часто перераставших в стычки и драки. Когда милиция не справлялась, опять выручали курсанты.
Распорядок дня в школе был жестким, но, по воспоминаниям Г. Т. Василенко, «несмотря на напряженный учебный график, курсанты находили время и книги почитать, и на танцы сходить». После подъема, который следовал в 6 часов 30 минут, – зарядка, завтрак, шесть часов занятий. Осенью и зимой в расписании доминировали общеобразовательные предметы: история, география, русский язык и литература, химия, физика, немецкий язык, Конституция СССР и, конечно, марксистско-ленинская подготовка. После обеда – отдых. Мертвый час с 14:40 до 15:40 непременно соблюдался и при выходе школы в летние лагеря, на три месяца боевой учебы. В перечень военных дисциплин входили: топография, история Гражданской войны, военное искусство, тактика, огневая подготовка, инженерное дело. И хотя термины «общевойсковой бой» и «общевойсковой командир» появятся значительно позднее, однако реальные очертания они приобрели в нормальных военных школах. Тактика пехоты и кавалерии (курсанты постигали джигитовку и приемы езды) изучалась в них с учетом применения артиллерийского огня.
Курсанты полностью обеспечивали себя дровами, картофелем, до блеска драили полы в школе, но особое положение занимал столовый блок – он радовал не только глаз.
И хотя Белоруссия тогда жила не слишком богато, о своих защитниках государство заботилось: курсантские щи никогда не бывали постными, а в добротном обмундировании воспитанники школы выглядели щеголями.
Василия Маргелова с первого курса отличали дотошность и упорство в освоении военной науки. Теоретические занятия в ОБВШ подкреплялись хорошей армейской практикой – в течение учебы курсанты должны были пройти стажировку: на втором курсе – в должности командира отделения, на третьем – командира взвода. Политическая «подкованность» выпускников школы во многом определялась умением разъяснить аудитории смысл партийных документов и постановлений. Вступив кандидатом в члены ВКП(б) еще до призыва в армию, курсант Маргелов, пройдя кандидатский стаж, предстал перед партийным собранием. Много было волнений и переживаний, но все закончилось благополучно. Хотя основательно «погоняли» и по Уставу, и по знанию ленинских работ, не забыли и об отношении к злободневным темам, которые тогда будоражили страну.
Поводом к жарким дискуссиям служили происходящие вокруг события. Ведь не случайно 1929 год вошел в советскую историю как год великого перелома. Закладывался фундамент социализма, а исподволь уже начинала набирать обороты репрессивная машина.
Чтобы понять накал страстей, достаточно окинуть взглядом одни только заголовки в «Правде» и «Красноармейской правде». «Ликвидируем неграмотность!», «Дадим отпор хвастовству!» – и по соседству: «Процесс над социал-вредителями». Международная тематика – гвоздь всех газет: «Интервенты точат зубы на советскую границу», «Тов. Литвинов заявляет: «Империалисты похоронили советский проект разоружения»». И в подвале первых полос: «За жестокий приговор приспособленцам и саботажникам!
1 2 3 4 5 6 7 8
По семейной традиции Агафья Степановна (хоть и не на войну сына провожала, но наплакалась вволю) накрыла стол, за которым с трудом разместились родня и друзья Василия. Звучала гармошка, пели расхожую в ту пору песню «Во солдаты меня мать провожала» и, стараясь перекричать один другого, родственники давали напутствия. Чего только не наслушался будущий краском! «Не вздумай, Васька, без аксельбантов и лампас домой возвернуться! И чтоб шпоры о мостовую цынь-цынь, и искры…» Но были и серьезные пожелания: «Не посрами, Василий, род Маргеловых, не ударь лицом в грязь. Грызи науку побеждать. Одолеешь ее – шаг к признанию сделаешь, а когда душа в душу с подчиненными будешь жить, тогда и величать тебя станут отцом-командиром». В невообразимом гомоне и шуме внезапно зазвучали стихи. Алешка Бурделев, записной костюковичский поэт, был в ударе, и экспромт получился на славу:
Мы дома оставили трактор,
Учебник, станок и тетрадь
И гордо, с великой любовью
Отчизну ушли защищать.
Нам братья и сестры желали
Счастливо и честно служить,
Девчата платками махали,
Просили о них не забыть.
В жизни Василия Маргелова, как и всех молодых парней, было много схожего с этими немудреными строками. Были и заверения влюбленных в верности, были и девичьи слезы при расставании. Они договорились с Марией: год – достаточный срок для того, чтобы испытать на прочность чувства. Поженились, когда за плечами курсанта Маргелова остались два года учебы в Объединенной Белорусской военной школе имени ЦИК БССР. В сентябре 1931 года у супругов Маргеловых родился сын Геннадий. Только вот счастье обошло стороной их семейный очаг. Не каждой женщине дано выдержать вечно неустроенную и кочевую жизнь офицерской жены. Они расстались. А Генка, любимец Филиппа Ивановича и Агафьи Степановны, едва повзрослел, как занял отцовское место за столом в доме, который ему стал родным и из которого он вместе с бабушкой бежал, спасаясь от фашистов.
В послужном списке В. Ф. Маргелова в графе «Прохождение действительной военной службы в Советской Армии» первая запись гласит: «С сентября 1928 года по апрель 1931 года – курсант „Объединенная Белорусская военная школа ЦИК БССР“». В настоящее время сведений по истории школы, преобразованной затем в Минское военно-пехотное училище имени М. И. Калинина, которое просуществовало вплоть до 1941 года, в печатных источниках содержится крайне мало. Хотя, по самым скромным подсчетам, из стен училища вышло около трех с половиной тысяч командиров Красной Армии. Восемь лет, сначала курсантом, а затем в качестве командира взвода, роты, преподавателя тактики, провел в нем В. Ф. Маргелов. И было бы правомерным упомянуть об основных вехах становления этого известного в то время военного заведения.
5 февраля 1921 года по приказу Реввоенсовета Республики в Минске были организованы краткосрочные 81-е пехотные курсы командного состава. В этом же году они дважды меняли вывеску и именовались вначале как курсы Совнаркома БССР, а затем, перейдя в армейское ведомство, Минские пехотные курсы РККА. 9 октября 1924 года курсы как таковые перестали существовать, а на их базе была организована 7-я Объединенная военная школа имени ЦИК БССР с трехгодичным сроком обучения. Название «Объединенная» появилось не случайно. На трех отделениях готовились кадровые командиры для кавалерии, артиллерии, пехоты. В специальной военной литературе даже появился термин «нормальная военная школа», который свидетельствовал о том, что почти треть учебного времени отводилась на общеобразовательные предметы. Сложилось и четкое организационное устройство военных школ – один батальон трех– или четырехротного состава.
О славном пути, пройденном ОБВШ, красноречиво свидетельствует приказ командующего Белорусским военным округом.
ПРИКАЗ
войскам Белорусского военного округа
№ 15
5 февраля 1931 года
г. Смоленск
5 февраля 1931 года исполнилось 10 лет существования Объединенной Белорусской Военной Школы имени Центрального Исполнительного комитета БССР.
Школа сформировалась из 2-х московских пехотных курсов, переименованных затем в 81-е Минские пехотные курсы имени СНК БССР. Объединенная Белорусская Военная Школа за 10 лет упорной работы выпустила в ряды РККА 1850 командиров для национальных, кадровых и территориальных частей.
Школа является национальной частью, готовящей пролетарских, коммунистически воспитанных, стойких командиров РККА.
Школа имеет боевые заслуги перед пролетариатом Советского Союза и Белоруссии по защите Ленинграда от авантюр классовых врагов, по защите Советской Украины, по защите Белоруссии от бандитизма. В жестоких боях на этих фронтах школа потеряла десятки лучших курсантов и командиров.
Выпущенные из Школы командиры геройски сражались с белыми китайскими генералами по защите границ СССР на востоке.
В 1930 году Школа дала лучшие показатели боевой подготовки в округе. Школа развернула большую общественно-политическую работу по борьбе за промфинплан, за коллективизацию и социалистическое соревнование. РВС БВО уверен, что начсостав и курсанты Школы упорством, настойчивостью и плановостью в работе выполнят задачи по боевой подготовке и ленинскому воспитанию командиров РККА.
Временно командующий войсками БВО
Зомберг
Василий Маргелов поступил в эту школу, когда военная реформа 1924–1925 годов, занявшая особое место в череде коренных преобразований в СССР, была завершена. Впервые в практике военного строительства в необычайно короткий срок был достигнут поразительный эффект – Рабоче-Крестьянская Красная Армия, совсем уже было потерявшая свое лицо в послевоенные годы, обрела организованность и боеспособность. Особый упор был сделан на создание территориальных, национальных войсковых соединений, на переход к единоначалию и более качественную подготовку командных кадров, на укрепление роли ВКП(б) в армии.
Первым национальным формированием в Западном военном округе стала 2-я Белорусская стрелковая дивизия, и в задачу ОВШ имени ВЦИК БССР входила подготовка командиров, в первую очередь именно для этой дивизии.
Во втором издании известной книги «Белорусский военный округ» (Минск, 1983) о 7-й Объединенной школе имени ВЦИК БССР упоминается в нескольких строчках: «Из стен этой школы вышли такие известные впоследствии военачальники, как В. А. Пеньковский, И. И. Якубовский, В. Ф. Маргелов». Добавим, что в этот список могли бы по праву войти Герой Советского Союза генерал-лейтенант Г. Т. Василенко, заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант И. И. Лисов и многие другие выпускники школы, не посрамившие на фронтах Великой Отечественной войны гордого звания «калининец».
Иван Игнатьевич Якубовский, земляк В. Ф. Маргелова, об обстоятельствах присвоения школе имени Калинина вспоминал: «Хорошо помню приезд в нашу военную школу горячо любимого народом Всесоюзного старосты товарища М. И. Калинина. Это было 8 сентября 1933 года. Он живо интересовался учебой будущих командиров, их идейной закалкой, тем, как они овладевают военным делом, беседовал по этим вопросам с командованием и курсантами. Во время торжественного митинга в артиллерийском дивизионе курсант Смирнов обратился к М. И. Калинину с приветственной речью и с просьбой дать согласие о присвоении школе его имени. Это было всеобщее желание нашего коллектива, и мы поддержали просьбу дружными аплодисментами. Михаил Иванович заметил, что согласие дать не трудно, было бы это на пользу. Присутствовавший на митинге командующий войсками БВО И. П. Уборевич поддержал желание курсантов в ответ из строя раздался возглас: „Да здравствуют калининцы!“ Окрест разнеслось громкое „ура“». К В сентябре 1928 года Василий Маргелов надел курсантскую форму, а в ноябре, в день 11-й годовщины Октябрьской революции, принял военную присягу, текст которой запомнил на всю жизнь: «Я, сын трудового народа, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, принимаю на себя звание воина рабочей и крестьянской армии. Перед лицом трудящихся классов Союза Советских Социалистических Республик и всего мира я обязуюсь носить это звание с честью, добросовестно изучать военное дело и как зеницу ока охранять народное и военное имущество от порчи и расхищения. Я обязуюсь строго и неуклонно соблюдать революционную дисциплину и беспрекословно выполнять все приказы командиров, поставленных властью рабочего и крестьянского правительства. Я обязуюсь воздерживаться сам и удерживать товарищей от всяких поступков, унижающих достоинство гражданина Союза Советских Социалистических Республик, и все свои действия и мысли направлять к великой цели освобождения всех трудящихся. Я обязуюсь по первому зову рабочего и крестьянского правительства выступить на защиту Союза Советских Социалистических Республик от всяких опасностей и покушений со стороны всех их врагов и в борьбе за Союз Советских Социалистических Республик, за дело социализма и братства народов не щадить своих сил, ни самой жизни.
Если по злому умыслу отступлю от этого моего торжественного обещания, то да будет моим уделом всеобщее презрение и да покарает меня суровая рука революционного закона».
После окончания советско-польской войны, спровоцированной и поддержанной Антантой, государственная граница, которая пролегала всего лишь в тридцати километрах от Минска, стала местом постоянных провокаций и вооруженных вылазок бандитов. Пограничникам порой приходилось туго, и тогда к ним на помощь приходили курсанты ОБВЩ. Привычной стала команда «В ружье!», за ней другая – «Получить патроны!», а затем следовал марш-бросок к Участку, где пограничники сдерживали натиск нарушителей. Как ни хотелось Маргелову и его товарищам, как говорится, «понюхать пороху», дело до серьезного столкновения, как правило, не доходило.
С незапамятных времен в армейской среде существует незыблемое правило, которое гласит: «Не умеешь подчи няться сам – не научишь подчиняться других». Процесс вживания в армейскую среду для некоторых сверстников Маргелова проходил весьма болезненно, и не все до конца усвоили смысл слов «дисциплина» и «порядок», обязывавших твердо блюсти законы воинского коллектива. Книги приказов по школе дают красноречиво понять – командование решительно избавлялось от тех, кому армейская ноша показалась непомерно тяжкой, и давало возможность приобрести основательный багаж знаний тем, кто избрал жизненным поприщем служение отечеству.
До наших дней здание, в котором долгие годы располагалась военная школа, не сохранилось. Теперь по плацу, по которому некогда вышагивали будущие краскомы, чеканят шаг суворовцы. В середине двадцатых годов это был центр Минска с многоголосым и шумным базаром, притягивавшим к себе много всякой нечисти и темных личностей. Бойкая торговля не обходилась без конфликтов, часто перераставших в стычки и драки. Когда милиция не справлялась, опять выручали курсанты.
Распорядок дня в школе был жестким, но, по воспоминаниям Г. Т. Василенко, «несмотря на напряженный учебный график, курсанты находили время и книги почитать, и на танцы сходить». После подъема, который следовал в 6 часов 30 минут, – зарядка, завтрак, шесть часов занятий. Осенью и зимой в расписании доминировали общеобразовательные предметы: история, география, русский язык и литература, химия, физика, немецкий язык, Конституция СССР и, конечно, марксистско-ленинская подготовка. После обеда – отдых. Мертвый час с 14:40 до 15:40 непременно соблюдался и при выходе школы в летние лагеря, на три месяца боевой учебы. В перечень военных дисциплин входили: топография, история Гражданской войны, военное искусство, тактика, огневая подготовка, инженерное дело. И хотя термины «общевойсковой бой» и «общевойсковой командир» появятся значительно позднее, однако реальные очертания они приобрели в нормальных военных школах. Тактика пехоты и кавалерии (курсанты постигали джигитовку и приемы езды) изучалась в них с учетом применения артиллерийского огня.
Курсанты полностью обеспечивали себя дровами, картофелем, до блеска драили полы в школе, но особое положение занимал столовый блок – он радовал не только глаз.
И хотя Белоруссия тогда жила не слишком богато, о своих защитниках государство заботилось: курсантские щи никогда не бывали постными, а в добротном обмундировании воспитанники школы выглядели щеголями.
Василия Маргелова с первого курса отличали дотошность и упорство в освоении военной науки. Теоретические занятия в ОБВШ подкреплялись хорошей армейской практикой – в течение учебы курсанты должны были пройти стажировку: на втором курсе – в должности командира отделения, на третьем – командира взвода. Политическая «подкованность» выпускников школы во многом определялась умением разъяснить аудитории смысл партийных документов и постановлений. Вступив кандидатом в члены ВКП(б) еще до призыва в армию, курсант Маргелов, пройдя кандидатский стаж, предстал перед партийным собранием. Много было волнений и переживаний, но все закончилось благополучно. Хотя основательно «погоняли» и по Уставу, и по знанию ленинских работ, не забыли и об отношении к злободневным темам, которые тогда будоражили страну.
Поводом к жарким дискуссиям служили происходящие вокруг события. Ведь не случайно 1929 год вошел в советскую историю как год великого перелома. Закладывался фундамент социализма, а исподволь уже начинала набирать обороты репрессивная машина.
Чтобы понять накал страстей, достаточно окинуть взглядом одни только заголовки в «Правде» и «Красноармейской правде». «Ликвидируем неграмотность!», «Дадим отпор хвастовству!» – и по соседству: «Процесс над социал-вредителями». Международная тематика – гвоздь всех газет: «Интервенты точат зубы на советскую границу», «Тов. Литвинов заявляет: «Империалисты похоронили советский проект разоружения»». И в подвале первых полос: «За жестокий приговор приспособленцам и саботажникам!
1 2 3 4 5 6 7 8