— Сандгал похлопал барсука по лапе. — За это правителю и защитнику приморья не пристало просить прощения. ГЛАВА 35 В прибрежных скалах Сварт Шестикогть сидел у костра и уплетал жареную скумбрию. За этот день он потерял более трети войска, победа в последний момент выскользнула у него из лап. Рядом у костров растянулись изможденные воины, у которых хватало сил разве на то, чтоб есть, спать и зализывать раны. Уставившись на скалу, Сварт ломал голову над тем, что делать дальше. Однако решение вскоре пришло само собой в образе тщедушного горностая, которого привела к нему Темнуха.Сварт едва различал незнакомца в темноте. Если бы не бледные глаза, то предводитель вообще потерял бы его из виду, настолько горностай сливался с окружающим ландшафтом. Словом, такого странного субъекта Сварт отродясь не видел.— Где ты его откопала? — Хорек в недоумении уставился на лису.— Господин, его зовут Призрак. Он не из наших. Я вообще не знаю, откуда он взялся, но будь любезен, выслушай, что он пришел тебе предложить.Сварт обернулся и вновь потерял Призрака из виду.— Стой на месте, горностай. Куда ты подевался? — рявкнул он.Сварт старался скрыть удивление, когда за спиной услышал голос:— Тут яаааа, господин!Призрак предстал перед Свартом и уселся у костра. Говорил он как-то по-особенному, растягивая звук «а». Сварт не сводил взгляда с его глаз, поскольку остальная часть тела в отблесках пламени то исчезала, то появлялась.— Сиди спокойно и говори, зачем пришел, — сказал Сварт.Тот открыл рот, обнажив беззубые челюсти:— Призрааак слыхааал, что у тебя есть враааг. Я могу его убить для тебяааа.Сварт сразу насторожился. Нанять убийцу ему прежде не приходило в голову. Конечно, неплохо было бы заполучить Блика живьем, но, в конце концов, не все ли равно, каким путем достанется победа?— И что ты за это просишь? — поинтересовался Сварт, вытянув увечную лапу в сторону бесцветных глаз.— А ты рааазве не знаааешь? Половину, господин! — ответил елейный голос.Сварт повидал на своем веку много злодеев и мошенников и поэтому знал, к чему клонит Призрак. Половина — значит половина всего, что достанется Сварту, но на деле это означает «все целиком»: у наемных убийц, как известно, волчий аппетит.— Половину так половину, — пожал плечами Сварт. — Видишь ту гору, там находится барсук по имени Блик Булава. Принесешь мне его булаву, с которой он никогда не расстается, и половина добычи твоя.Призрак исчез. Сварт стал озираться по сторонам и вдруг обнаружил, что тот сидит с ним рядом и что-то держит в когтях.— Слегкааа полоснем барсукаааа, — прошипел горностай.В лапах у него был крохотный нож, вырезанный из какого-то необычного камня пятнистой окраски — под стать его владельцу.Сварт скривился:— Уж не собираешься ли ты убить барсука этой игрушкой?— Видишь ту крысу, что сидит у костраа? — ответил тот, сощурившись в хитрой усмешке. — Смотри внимааательно!На крысе был яркий красный платок, поэтому ее было трудно не заметить. Она сидела у костра вместе с другими зверями. Призрак исчез из поля зрения, поэтому хорек продолжал следить за крысой. Вдруг совсем рядом раздался голос горностая-убийцы, который поблизости грел лапы у костра:— Одно легкое прикосновение — и ты мертвец.— Что-то не похоже, чтоб крыса была мертва: скумбрию она ест так, что за ушами трещит, — язвительно заметил Сварт.— Верно, господин, ест последний раааз в жизни!Неожиданно крыса вскочила, схватилась за горло, зашаталась, издала какие-то булькающие звуки и рухнула на песок. Сварт был поражен результатом:— Эй, Призрак! Насчет нашего дельца, считай, заметано. Когда думаешь здесь появиться?— Не увидишь меняааа до тех пор, покааа яааа не зааахочу. Когда дело сделааааю, нааайду тебяааа сааам.И Призрак исчез, растворившись в ночи. ГЛАВА 36 Вечером того дня, когда Покров обчистил сонь, самому хорьку тоже пришлось несладко. Разжег он было небольшой костер, сам сел рядом на корточках и стал печь яблоки, одновременно уплетая трофейный хлеб с сыром. Вдруг у костра появились два лиса. Поначалу Покров решил их не замечать, но положил нож с посохом поблизости. Со своей стороны, лисы тоже не проявляли к Покрову никакого интереса. Они молча уселись на корточках по другую сторону костра. Это были старые и хитрые бестии. У одного было копье, у второго — праща и мешочек камней. Завернувшись в поизносившиеся накидки, они тихо сидели и бросали лукавые взгляды на одинокого хорька.Покрову становилось все больше не по себе.— Откуда вы пришли, друзья? — попытался завязать он разговор с непрошеными гостями.Тот лис, что был выше ростом, плюнул в костер, едва не попав в пекущееся яблоко.— Гляди, Брул, юнец-то любопытный попался. Не спуская с Покрова взгляда, второй лис презрительно осклабился:— Смотри, Рен, у него есть хлеб, сыр и яблоки — кажись, богатый зверь.Терпение Покрова лопнуло. Держа наготове палку с ножом, он встал и заорал:— Прочь свои вонючие лапы от моей еды! Не боюсь я вас, старые оборванцы!Лисы обошли костер с противоположных сторон и остановились.Лис по имени Рен аккуратно наколол яблоко концом копья и вытащил его из костра, после чего подул на него и откусил.— А яблоки у него ничего, хотя…Покров вцепился в копье и заверещал диким голосом:— А ну отдай мое яблоко… ты, грязный, старый… Уххх!Юный хорек проявил неосмотрительность, повернувшись спиной к Брулу. Выпущенный им из пращи камень угодил Покрову в голову, и хорек упал.Медленно приходя в себя, Покров стонал от боли в голове. Две его лапы были высоко привязаны к сосновому суку.Лисы жадно набивали рот его пищей — хлебом и сыром. Пытаясь освободиться от крепких веревок, Покров бросал на обидчиков ненавистные взгляды:— Болваны, знаете ли вы, кто я? Я Покров Шестикогть, сын предводителя Сварта!Оторвав от одеяла полосу, Рен сделал низкий подобострастный поклон:— О, прости нас, господин! — С этими словами он туго завязал хорьку рот, до боли стиснув уши и нос. — Подумаешь, сын предводителя! Да я сам кузен орлу и дядя рыбе. Правда, Брул?И лисы покатились со смеху. Покров, стоя на цыпочках, со связанным ртом, мог лишь отвечать им жалобными всхлипами и яростными взглядами.Следующее утро выдалось дождливым, небо все заволокло свинцовыми тучами, через толщу которых не пробивался ни один солнечный луч. Бриони с Тогетом наскоро собрали свои пожитки и покинули лагерь.Тогет терпеть не мог дождя и, прикрыв лапами голову, потрусил впереди Бриони. Крот бубнил что-то не переставая, и Бриони решила переждать дождик под каким-нибудь деревом.В густом сосняке было сухо и мрачно. Друзья стряхнули с себя капли дождя и принялись распаковываться. Вдруг Бриони насторожилась и принюхалась.— Дым, откуда-то тянет дымком, — сказала она.Тогет подергал круглым, как пуговка, носом:— Твоя правда, Бриони, кто-то жжет костер.— Может, это Покров? — С этими словами мышка завязала дорожный мешок и перекинула его через плечо. — А может, и нет. Пошли тихо, Тогет. Поглядим, кто там сидит у костра.Мерцание костра первой увидела Бриони. Стараясь не шуметь, они подошли ближе, легли животом на ковер сосновых иголок и выглянули из-за поваленного ствола.Брул и Рен, закончив завтрак, швыряли яблочные огрызки в живую мишень, подвешенную к сосновому суку.— Глянь! — Бриони схватила Тогета за лапу. — Это же Покров! Лисы, должно быть, хотят с ним расправиться. Но у меня есть одна неплохая мысль. Вот что мы сделаем…Лис по имени Рен подбросил в костер несколько веток и растянулся у огня, поглядывая на хорька:— Как думаешь, дружище, не отвалит ли нам этот Сварт-предводитель какой-нибудь выкуп за возвращение его любимого чада?— Да ты, Рен, видать, совсем умом ослаб, — ответил ему Брул. — За возврат этого паршивца предводитель разве что снесет тебе голову с плеч, да и только… Ух!Увесистая сосновая шишка угодила лису прямо по носу, за ней вторая, которая отскочила от лапы его приятеля.— Кто бросается шишками? — разъяренно закричал Рен, схватив копье. — Ух!Следующая шишка попала ему в глаз. Брул собрался вытащить пращу, но очередная шишка огрела его по лапе.— Ой! Эй, ты, кончай кидаться… Ай! — Лис повалился назад и схватился за рот, откуда вывалился сломанный зуб.Обстрел продолжался — удары были сильными, быстрыми и меткими. Под огнем шишек, которые, казалось, летели со всех сторон, лисы совсем растерялись. Рен, которому шишки попали в глаза, почти ничего не видел. Брулу досталось пять ударов подряд по загривку, и он от боли чуть не очумел. Лисы припали к земле, стараясь спрятаться от града ударов, но тщетно: зеленые тяжелые шишки беспощадно колотили их по спине и животу, так что под конец Брул не выдержал и крикнул:— Хватит! Кончайте! Мы уходим! Бум! Бум! Бум!Терпение лисов было на исходе, и они, прихрамывая от боли и не обращая внимания на хлещущий дождь, припустили прочь.Бриони кинулась освобождать Покрова.— Покров, бедный мой Покров! — причитала она.Едва его лапы освободились, как он сразу же сорвал со рта повязку и гневно обрушился на мышь:— Какого лешего вы за мной увязались, хотел бы я знать? — И, невзирая на боль, которую нанесли его слова Бриони, добавил: — Опять шпионишь за мной? Оставишь ли ты меня когда-нибудь в покое?— Но… мы спасли тебя, — обескураженно пролепетала Бриони. — Они ведь могли убить тебя, Покров!Хорек заметался по лощине, потирая лапы, которые занемели и только начинали отходить.— Я не просил меня спасать! Ясно? Я сам вывернулся бы из этих веревок. Я сам могу постоять за себя. И вообще, где ты была, когда меня выставили из Рэдволла? — ядовито спросил он. — А я отвечу: сидела в обществе своих благочестивых братьев и сестер, где же еще?! А меня объявили изгнанником, и никто не оказал мне помощи!— Покров, ты ошибаешься! — Бриони ласково положила лапу ему на плечо. — Я всегда была тебе другом, я забочусь о тебе, как никто другой.Скинув с плеча ее лапу, он вскочил и, прихватив с собой вещички, рявкнул уже на ходу:— Убирайтесь! Валите в свое драгоценное аббатство и потешьтесь рассказами на ночь о том, какой плохой Покров Изгнанник!Тогет, вклинившись между Бриони и хорьком, оттолкнул его от мыши:— Урр, какие бы гадости ты ни говорил, мы тебя все равно это… спасли от злодеев!Хорек бросился вперед.— Прочь с дороги! — Он резко оттолкнул Тогета тот повалился наземь и ударился головой о торчащий камень.Бриони принялась тузить хорька кулаками:— Ах ты глупый! Мы с Тогетом единственные твои друзья на земле! Понял?Он резко дернулся, и Бриони, не удержавшись, повалилась. Затем она подползла к кроту:— Тогет, ты ушибся? Ну если эта добрая душа из-за тебя пострадает… — Обернувшись, Бриони поняла, что говорит с пустым местом. Собрав остатки своих трофеев, Покров растворился в густом сосняке.Бриони сидела у костра и, обняв лапами голову друга, мерно покачивалась и плакала. Вдруг веки Тогета чуть дрогнули, он приподнял обессилевшую рабочую лапу и смахнул слезинку с носа Бриони:— Неужто опять это… дождь пошел, урр? Моя бедная голова совсем разламывается.Мышка вытерла слезы и обняла друга:— Слава небесам, ты жив!— Урр, мне крупно повезло. Правда, шишка на голове будь здоров!За холмами дождь уже прекратился, дул легкий ветерок. День шел к полудню, когда Покров увидел вдали двух старых лисов на берегу реки. Именно там лисы и остановились. Прикладывая вместо примочек мокрую траву, они лечили полученные от острых зеленых шишек ушибы. Когда они приметили Покрова, было слишком поздно. Размахнувшись посохом, хорек звезданул что было мочи Брулу в челюсть, после чего схватил лежавшее рядом копье и проткнул им Рена. Скатив трупы к речке, он, провожая лисов в последний путь, произнес:— Когда попадете в Темный Лес, скажите, что вас прислал Покров Изгнанник.Река текла на запад. Хорек нашел старый ствол ивы, копьем столкнул его с берега, вброд догнал бревно и взобрался наверх. Балансируя на плывущем по течению дереве, хорек достал из дорожного мешка лепешки и засахаренные фрукты. Где-то вдали виднелись высокие горы. ГЛАВА 37 Только в середине дня друзья тронулись в путь. Тогет не умолкая перечислял свои любимые кушанья, и Бриони ему не мешала, зная, что он просто хочет отвлечь себя от головной боли и невеселых мыслей.В гастрономический перечень входил терносливовый пудинг, ягодный крем, летний салат, картошка с луком и много еще всяческих вкусностей.За разговором они сами не заметили, как вышли на берег реки. Поблизости не было видно никаких признаков жизни. Впереди за небольшим склоном лежала зеленая равнина. Спустившись с бугра, друзья устроились с подветренной стороны и разомлели на солнце. Тогет уже мерно похрапывал и веки Бриони смежил сон, когда издалека послышалась песня, а затем показался грубо сколоченный плот с дымящейся хибарой посредине. У румпеля склонился толстый разухабистый еж. Над его головой вдоль плота была протянута веревка, на которой развевалось разноцветное белье. Бриони, зайдя в воду, принялась размахивать лапами:— Эй, на плоту! Не прихватишь ли двух пассажиров?Еж в широкой улыбке обнажил белые зубы:— Давай забирайся, мышка, сейчас подойду ближе.Он направил свою махину к берегу, так что чуть было не посадил ее на мель.— Двоих, говоришь, а где же второй? — осведомился он.— Урр, второй это я — бедный раненый крот. — Схватившись лапой за голову, из-за бугра показался Тогет.Из хибарки вышла ежиха, верхняя юбка которой на ветру вздымалась и обнажала толстый слой нижних юбок.— Эй, Дадл Иглоголов, утиная твоя башка, — тотчас принялась она бранить мужа, — чего стоишь как памятник? Бери беднягу крота с мышкой на борт, и давай накормим их!Почтительно дернув себя за иголки на голове, еж ответил:— Слушаюсь, Тути, мой нежный полевой цветочек.Изнутри хижина была обставлена безвкусно, но броско: кричаще-яркие скатерть с занавесками, толстые аляповатые циновки на полу и большая квадратная печь, на которой кипели и булькали всякие кушанья. Бриони с Тогетом усадили за полукруглый, пристроенный к окну стол и для начала, чтобы взбодриться, предложили выпить репо-малинового вина. Тем временем Тути суетилась у печи, а ее муж за стеной обувал на прогулку двух маленьких ежат — Розалию и Арундо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25