Смена среды обитания сопровождалась изменением внутренних органов. Стал необходимым переход с жаберного дыхания на легочное. Каким же образом осуществлялись эти пробы и ошибки на пути к изменению внутреннего устройства? Один орган перерождался в другой, — если представить себе это, становится жутко.Каору видел перед собой абсолютно лысую голову Рёдзи. Когда мальчик нагнулся, его затылок оказался там, где только что был нос. В этом исхудалом маленьком теле происходило грандиозное клеточное сражение. Такое же происходит в теле Хидэюки, отца Каору. Потеряны часть желудка, часть ободочной кишки, печень. А появившиеся взамен побежденных новые раковые клетки находят себе новое убежище и непрерывно копошатся в теле Рёдзи.Каору вдруг осенило.Раковые клетки, изменяя цвет и форму здоровых органов, создавая опухоль, приводят к дисфункциям органов и смерти человека. Эту свою противоречивость они используют для прикрытия, но, подумав, вполне можно догадаться, чем они на самом деле занимаются. Попав в кровь и лимфу, они провоцируют клетки и, частично отдавая им свойства нестарения и бессмертия, таким образом осуществляют эксперимент.Но зачем?..Чтобы создать в теле человека необходимые в будущем органы. Деятельность вируса метастазного рака — это пробы и ошибки на пути к созданию новых органов в теле человека.В процессе умрет множество людей, так же как погибли почти все рыбы, оказавшиеся на суше. Возможно, как и в случае с морскими животными, которым за сто миллионов лет удалось, несмотря на бесчисленные жертвы, приспособиться к суше, останутся несколько человек с новыми органами. Тогда человечество эволюционирует. Да и возможен ли новый революционный этап, подобный переходу из моря на сушу, без обретения новых органов?Когда же он наступит?Количество людей, умерших от рака, в последнее время резко увеличилось, но так как не ясно, с какого момента раковые клетки начали свою деятельность, то и невозможно решить, начало ли человечество свой поиск путей к эволюционированию или уже заканчивает его. Ясно лишь, что времени до эволюционирования остается все меньше. На превращение обезьяны в человека потребовался гораздо меньший срок, чем на превращение рыбы в земноводное. Поэтому вполне возможно, что следующий скачок будет на порядок короче.Каору хотелось так думать. Ему хотелось видеть пусть маленькую, но надежду. Быть может, отец не станет жертвой рака, а окажется одним из первых, кто шагнет через новую ступень эволюции.Каору также хотелось, будь это возможно, переродиться заново. Такое желание есть у каждого — желание обрести вечную жизнь.Если предположить, что вирус метастазного рака создает нестареющие и неумирающие клетки, значит, шансы есть и у Рёдзи.Каору не стал говорить о такой возможности. Не исключено, что слова, по сути подтверждающие наличие болезни, могут ослабить волю мальчика к жизни.Вскоре за их спинами раздалось легкое посапывание. Рэйко, которую с самого начала клонило ко сну, уже уснула по-настоящему, положив голову на стол. Каору и Рёдзи, переглянувшись, тихо засмеялись. Еще нет восьми, довольно рано. За окном из ранних сумерек, обычных для начала лета, возник вечерний пейзаж столицы. Шум машин, едущих по скоростному шоссе внизу, стал громче.Рука Рэйко дернулась, словно от испуга. Из-за этого пустая банка из-под сока опрокинулась и покатилась по полу, но Рэйко не просыпалась.Каору, привстав, сказал:— Твоя мама уже спит, я пойду потихоньку.Он и так уже пересидел отведенное для репетиторства время.— Каору-сан, ты мне что-то недорассказал. — Все еще не наговорившись, Рёдзи состроил недовольную мину.— В следующий раз дорасскажу. — Каору встал со стула и прошелся по комнате. Рэйко спала, положив под правую щеку руки. Глаза были закрыты, но рот слегка приоткрыт. Сложенные под щекой руки были мокрые от слюны. Милое личико.Каору впервые почувствовал, что женщины постарше кажутся ему милыми. Каору очаровывало все тело Рэйко, внезапно ему сильно захотелось прикоснуться к ней.Рёдзи, лежа на кровати, протянул руку и потрогал ее за плечо:— Мама, мама.Но она не просыпалась.— Не надо, мама спит.Рёдзи поднял невинный взгляд на Каору, затем перевел его на кровать, предназначавшуюся для тех, кто жил с больными.— Поскольку мама присматривает за мной, она любит, когда я ее укладываю. И нельзя, чтобы сегодня ночью она проснулась, — как-то отстраненно, а вовсе не выпрашивая, сказал Рёдзи.Каору почувствовал в себе странное жжение. Ему показалось, что мальчик каким-то образом угадал его желание. Не будя маму, возьми ее и отнеси на кровать. Именно этого, как показалось Каору, и хотел Рёдзи.Чтобы заключить Рэйко в объятия, Каору достаточно было преодолеть расстояние меньше чем два метра. Торчавшие из-под коротких брюк ноги Рэйко были плотно сжаты, коленка к коленке, словно не желали, чтобы к ним прикасались. У Каору вполне хватило бы сил перенести женщину на постель. Но он не знал, как поведет себя, прикоснись он к ее коже, и сможет ли сдержаться.— Мама тогда от ужаса не сможет двигаться, — сказал Рёдзи с многозначительным видом и отвел взгляд. И все же он будто бы видел Каору насквозь. Казалось, что он провоцирует его, зная, что Каору испытывает влечение к Рэйко. Послушай, ты же хочешь коснуться ее. Давай, я разрешаю. Послушай, я даю тебе шанс. Сдерживая смешок, Рёдзи продолжал провоцировать.Каору молча расстелил постель. Он не поддался на провокацию. Если бы его чувства по отношению к Рэйко усилились от прикосновения к ее телу, то, вероятно, захватили бы Каору целиком. Юноша еще недостаточно осознал то влияние, которое таинственным образом оказывает прикосновение к плоти.Он подвел руки под шею и коленки Рэйко, разом поднял ее и перенес на кровать.Когда он опускал ее на кровать, Каору покачнулся, и губы Рэйко буквально на мгновение коснулись его шеи. Глаза женщины слегка приоткрылись, она уже хотела обеими руками с силой обнять его, но, улыбнувшись, снова уснула.Теперь, если начать возиться, она точно проснется, и поэтому Каору все делал очень осторожно. Несколько секунд он укрывал ее. Его взгляд упал на промежуток между грудью и животом, и, представив гибкую плоть под одеждой, он, не поворачивая головы, взглянул на ее лицо. Он начал рассматривать ее лицо снизу. Тонкая линия подбородка, над ней два кружка ноздрей. Никогда еще он не рассматривал лицо под таким необычным углом.На шее все еще теплилось место, которого коснулись ее губы.— Ну, до следующей недели. — Словно не ощущая биения своего сердца, Каору, как этого требуют приличия, потянулся к дверной ручке.Рёдзи, сидя со скрещенными ногами, завозил коленями и захрустел суставами. Но совсем не так, как обычно. С лица исчезло выражение. Он не провоцировал, не насмехался, он смотрел абсолютно пустым взглядом.— Спокойной ночи.Каору быстро вышел из комнаты. Он понял, что застывший взгляд Рёдзи даже после его ухода будет направлен на дверь.Интуиция подсказывала Каору, что их встреча была не случайна. Что Рэйко и Рёдзи уже стали неотъемлемой частью его жизни. 5 Одним из развлечений Каору было посещение профессора Сайки, работавшего в патологоанатомической лаборатории. Он учился вместе с отцом на одном факультете, а теперь, когда болезнь отца оказалась столь некстати, помогал различными советами. Его, давнего друга семьи, Каору помнил с детства.В частых посещениях Сайки у Каору была одна определенная цель: он под микроскопом рассматривал мучившие отца раковые клетки, которые хранились в питательном растворе у профессора.Чтобы защититься от врага, нужно в первую очередь знать его в лицо.Покидая на некоторое время больницу, Каору приходил в здание, где размещались патологоанатомическая, судебно-медицинская, микробиологическая и другие основные лаборатории. Внутри университетского больничного комплекса было понатыкано множество новых и старых зданий, это здание подходило под определение старого. Второй этаж занимала лаборатория судебно-медицинской экспертизы, а на третьем находилась патологоанатомическая лаборатория, куда и направлялся Каору.Если подняться по лестнице и свернуть направо, то попадешь в коридор с дверьми, ведущими в маленькие лаборатории по обеим сторонам.Каору остановился у лаборатории профессора Сайки и постучал в дверь.— Входите.В ответ на приглашение юноша просунул голову в дверной проем.— А, пришел. — Сайки всегда встречал Каору одними и теми же словами.— Я не помешал?Сайки с полудня исследовал полученные клетки тканей пораженных органов и даже не взглянул на Каору. Того это, однако, вовсе не обидело. Он мог свободно наблюдать сам, не боясь никому помешать.— Вы очень любезны.Открыв дверцу работавшего на СО2 автоклава, по форме походившего на большой холодильник, он стал искать в нем клетки отца. То, что находилось внутри, было изотермически защищено, уровень диоксида карбона также соответствовал норме. Долго держать дверь открытой было нельзя.Пластиковая емкость, где в питательном растворе хранились клетки отца, всегда находилась на одном и том же месте, поэтому Каору смог быстро найти ее.Разглядывая клетки и думая о том, что он, возможно, смотрит на бессмертие, он в очередной раз поразился.Удаленная печень, всегда красновато-розовая, стала покрываться белой порошкообразной сыпью. Залитая формалином печень хранилась уже три года. Возможно, это была галлюцинация из-за яркого освещения, но иногда казалось, что она начинает корчиться в судорогах.Печень, разумеется, была мертва. Живыми оставались только клетки, плавающие в емкости с питательным раствором.Питательная среда, содержащая менее одного процента сыворотки, провоцировала делимость отцовских клеток.Обычные клетки, помещенные в сыворотку, в определенный момент прекращают деление. И даже если их все время подпитывать, они не станут нарастать в пробирке слоями. Такое свойство назвали свойством потери контакта. То ли у раковых клеток оно отсутствовало, то ли у них была предельно низкая зависимость от сыворотки, но они могли делиться, питаясь чем угодно, будучи плотно зажатыми в сколь угодно узком месте.Если обычные клетки, делясь, не образовывали в пробирке более одного слоя, то раковые нарастали слой за слоем. По сравнению с размеренным делением обычных клеток раковым в большой степени свойственно стремление к бесконтрольному делению. Если обычная клетка может делиться определенное число раз, то деление раковых клеток бесконечно. Бессмертие. Каору с болью осознавал всю иронию того, что бессмертием, к которому с глубокой древности стремились люди, завладел тот, кто причиняет людям смерть.Словно утверждая свою значимость, раковые клетки отца начали подниматься вверх в форме сферы — при тщательном наблюдении это изменение формы становилось заметным. Похоже, их надо было рассматривать как самостоятельное живое существо. Его хозяин на краю гибели, а этот урод все жаждет вечной жизни.Каору закрепил пробирку с концентрированным противоречием в штативе микроскопа. Хоть максимальное увеличение составляло примерно двести к одному, можно было запросто сделать цветную фотографию. Правда, исследование чего-либо под электронным сканер-микроскопом отнимало много времени.Забывшие жизненные правила раковые клетки составляли бесформенные аморфные образования. Отнимавшие у человека его жизнь, они то ли выглядели гротескными, то ли на самом деле являлись выражением гротеска.Каору, отбросив первые впечатления и ненависть к терзающему отца негодяю, принялся за изучение проб.После того как он увеличил изображение, стало понятно, что клетки скучиваются. Тонкие, вытянутые полупрозрачные клетки густо разрослись и были окрашены в светло-зеленый цвет. Правда, настоящий цвет клеток не был зеленым, просто на микроскопе стоял зеленый фильтр.Обычные клетки не вырастали где попало, а росли слаженно, ровно, аккуратно. Раковые же клетки были там и сям разбросаны темно-зелеными пятнами.Они в огромном количестве пузырьками появлялись на поверхности, распространяя вокруг мерцание. Это были клетки в процессе деления.Каору несколько раз переходил от пробирки к пробирке и сравнивал здоровые и пораженные клетки. Главное отличие было налицо: в раковых клетках содержалось нечто, несущее хаос.Каору мог наблюдать клетку только снаружи, чтобы увидеть ее изнутри — ядро, структуру ДНК, — оптического микроскопа было недостаточно.Но Каору все равно продолжал без устали смотреть. Он все больше понимал бесполезность этого занятия. Что, в самом деле, он увидит, наблюдая со стороны? Но даже отчаявшись, он усердно разглядывал каждую клетку.Все они, какую ни возьми, выглядели одинаково. Как будто строй бесчисленных идентичных лиц. Одинаковые лица. Каору оторвался от микроскопа.Безо всяких логических связок он сравнил клетки с человеческими лицами. Эти одинаковые лица, скучившись, превратившись в какую-то ободранную толпу, смотрелись как пестрое покрывало.Через некоторое время он уже не мог смотреть в микроскоп. Верно, есть некая причина, по которой моя интуиция создала этот образ. Поначалу Каору сомневался в этом. Но отец учил не пренебрегать даже интуицией.Читал ли он книгу, гулял ли он, перед его внутренним взором всегда стояли образы, вроде бы не связанные с происходившим вокруг. Обычно он не выяснял причины появления таких образов. Как-то раз, идя по улице, он наткнулся на афишу знаменитости и вспомнил лицо человека, похожего на эту знаменитость. И в этом случае, если бы не осознание того факта, что он посмотрел на афишу, то могло бы показаться, что образ появился внезапно, сам собой, без цепочки ассоциаций.Если предположить, что имеет место некая синхронизация, то что тогда синхронизируется и с чем? Каору попытался разобраться в этом.Рассматривая клетки при увеличении в двести раз, он сделал новое открытие. Каждая клетка напоминала человеческое лицо. Есть ли, в конце концов, в этом какой-то смысл или нет?Размышляя об этом, он не находил ответа. Каору снова припал к микроскопу. Должно же быть что-то, что приведет его к разгадке этого образа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35