Борис рванул ворот куртки – пластиковые клепки, отлетев, застучали по полу, – поднялся на ноги и пошел назад в лабораторный корпус. Никогда прежде он не замечал у себя симптомов клаустрофобии, но сейчас чувствовал нарастающее желание раскрыть все окна и двери, какие есть на станции, открыть наружный шлюз и выйти на открытое пространство, освободиться от тяжести нависшего над головой, готового рухнуть потолка, от давящих на плечи стен.
Но ведь есть еще жилой корпус. Там должны быть Кийск, Штрайх, второй Киванов. Почему они не возвращаются?
Киванов уже шел по коридору корпуса, когда ему показалось, что он услышал звук бьющегося стекла. Он остановился и прислушался. Снова звякнуло стекло, потом послышалась какая-то возня, упало на пол что-то тяжелое. Звуки доносились из приоткрытой двери химической лаборатории. Прижимаясь к стене, Киванов подкрался к двери и, стараясь остаться незамеченным, заглянул в нее.
В дальнем конце комнаты за письменным столом, лицом к двери, сидел Маклайн. Рядом с ним стоял Палмер. Киванов впервые видел Маклайна без очков. Глаза профессора были пустыми, остекленевшими, губы перекошены судорогой. Маклайн был мертв.
Палмер повернул голову и встретился с Кивановым взглядом.
– Ну что ты там прячешься, заходи, – приветливо махнул он рукой.
Крепко сжав в руке прут, Киванов шагнул в комнату.
– Что здесь произошло? – спросил он.
– Профессор умер, – скорбно склонив голову, ответил Палмер.
– Как умер?
– Умер.
Киванов подошел ближе и увидел на груди Макиайна черную, обугленную по краям дыру.
– Я думаю, ему даже не было больно. Только немного страшно, – Палмер поднял плазменный резак с бледно-голубым, почти невидимым огоньком на кончике жала.
Киванов, попятившись, перехватил прут обеими руками и выставил его перед собой.
– Что тебе надо? – сдавленно прошипел он.
– Мне – ничего, – чужак криво усмехнулся. – Я всего лишь выполняю задание.
Вдавив клавишу мощности, он махнул резаком, и оружие Киванова стало на треть короче. Отрезанный конец прута с глухим стуком упал на пол. Продолжая медленно пятиться, Киванов уперся в химический стол.
Чужак приближался, поигрывая резаком. Он то гасил пламя на кончике жала, то, нажимая клавишу на рукоятке, выбрасывал его вперед почти на полметра.
Еще один обрезок металлического прута упал на пол. В руках у Киванова остался кусок длиной не более тридцати сантиметров.
Чужак поднес жало резака к направленному на него концу прута. Металл мгновенно раскалился, побелел, начал оплывать, как воск.
Играл ли чужак со своей жертвой? Лицо его оставалось непроницаемо-спокойным, без малейшего признака каких-либо эмоций.
Киванов протянул руку за спину и, схватив со стола какую-то стеклянную посудину, швырнул ее. чужаку в лицо. Чужак непроизвольным жестом, защищая глаза, вскинул руку, и жало резака на мгновение отклонилось в сторону. Киванов прыгнул вперед, схватился одной рукой за корпус резака, а другой, размахнувшись, вогнал раскаленный металлический штырь, как кинжал, в глаз чужаку. Раздалось отвратительное шипение, и резкий запах горелой плоти ударил Киванову в ноздри. Чужак протяжно завыл, сделал шаг назад и упал на спину.


Глава 8
ВЗАПЕРТИ

Кийск втащил вяло сопротивляющегося двойника Маклайна в столовую и кинул его на стул.
– Присмотри за ним, – сказал он удивленному, уставившемуся на них Киванову. – Это двойник. И свяжись с Маклайном. Чужаки перекрыли проход в лабораторный корпус.
Кийск добежал до перехода в складской корпус и удостоверился, что дверь в конце его, так же, как и ведущая в лабораторный, закрыта и заблокирована изнутри. Выйдя из перехода, он запер дверь со своей стороны. Прежде чем вернуться он обшарил все помещения корпуса и еще раз проверил запор шлюзовых ворот.
– Внутренняя связь не работает, – сообщил ему Киванов.
– Так, – Кийск сел, закинул руки за спинку стула и вытянул ноги. – Обе двери в соседние корпуса закрыты. Похоже, нас крепко обложили. Но, по крайней мере, чужаков в нашем корпусе, кроме этого, – кивнул он в сторону одеревенело замершего на стуле с прямой, как доска, спиной лже-Маклайна, – больше нет. Какие будут предложения?
– Ты думаешь, двери заперли чужаки?
– А ты считаешь, что нас приказал изолировать Маклайн?
– У меня уже ужин готов...
– С этим придется повременить. Мигнув пару раз, погас свет.
Уловив при последней вспышке света движение чужака, Кийск прыгнул на него и, придавив к стулу, схватил за горло.
– Только дернись, я тебе горло вырву, – прошипел он.
– Что бы это значило? – спросил из темноты Киванов.
– Думаю, что ничего хорошего, – ответил Кийск. Свет загорелся снова. Киванов облегченно вздохнул.
– Напрасно расслабился, – сказал Кийск, отпуская почти задохнувшегося чужака. – Включилось аварийное освещение.
– Аварийное?
– Вот именно. Энергоблок станции выведен из строя.
– Но это значит...
Киванов умолк, не решаясь высказать вслух то, что и без того было ясно им обоим.
– Это значит, что чужаки расползлись по всей станции, – закончил за него Кийск.
– А что с людьми?
– Либо сидят, запертые где-нибудь в отсеке, как мы с тобой, либо... – Кийск пожал плечами. – Что будем делать? От чужаков нам не отбиться – Лабиринт плодит их со скоростью безумной крольчихи.
– Может быть, спросим у него? – ткнул пальцем в чужака Киванов.
– Бесполезно, – поморщился Кийск. – Он, наверное, и сам-то не понимает, что делает.
– Хотелось бы мне взглянуть на того, кто вообще хоть что-нибудь здесь понимает.
– Ты и твой близнец говорили о каких-то хозяевах Лабиринта, – напомнил Кийск.
– Это были всего лишь слова, – качнул головой Киванов. – Просто нужно было как-то объяснить то, что произошло. Не мог же я сказать, что общался с Лабиринтом, – Борис пожал плечами. – Глупо как-то...
– Может быть, и было глупо – до тех пор, пока Лабиринт не напустил на нас чужаков.
Кийск подошел к лжепрофессору и, опершись ладонями о колени, склонился над ним.
– Ну что, господин Маклайн, Хотите нам что-нибудь сообщить?
– Вам надо было уйти, – не глядя на Кийска, тихим, бесцветным голосом произнес чужак.
– А вот сейчас я с ним полностью согласен, – повернулся Кийск к Киванову. – Если станция занята чужаками, то нам следует отсюда убираться. Вряд ли мы сможем дождаться корабль СБ, отсиживаясь в каком-нибудь из отсеков. Чужаки нас достанут. Вопрос только в том – куда?
– В Южные горы, – не задумываясь, ответил Борис. – До них не так уж далеко, и там есть где укрыться.
– Для этого нам потребуется вездеход. И нужно попытаться собрать всех наших. Если чужаки отключили энергоблок станции, значит, они уже вовсю орудуют в складском корпусе. Так я говорю? – резко обернулся Кийск к двойнику Маклайна.
Тот от неожиданности вздрогнул, судорожно сглотнул и быстро кивнул.
– И ворота его открыты?
Чужак еще раз, так же быстро, дернул головой сверху вниз. Получив необходимую информацию, Кийск потерял к двойнику интерес.
– Вот туда-то мы и попробуем пробраться, – сказал Кийск Борису. – В багажнике одного из вездеходов я оставил плазменный резак. Надеюсь, чужаки о нем не знают. Если резак все еще на месте, то с его помощью мы сможем проникнуть в любой отсек. На кухне есть что-нибудь, похожее на оружие?
– Откуда? – недоуменно пожал плечами Киванов.
– Не знаю откуда, но, думаю, что-нибудь тебе подберем. Кийск открыл корпус автоматической хлеборезки и снял с оси круглый нож с остро отточенными, загнутыми зубцами.
– Смотри, какая замечательная вещь, – показал он нож Киванову.
– И что с ней делать? Метать в противника?
Кийск опрокинул один из обеденных столиков, отвинтил ножку из пластикона и примерил на нее нож от хлеборезки. Ножка оказалась чуть толще, чем отверстие в центре ножа. Ножом Кийск немного обстрогал конец пластиконовой палки, поставил ее вертикально и, приставив сверху нож от хлеборезки, заколотил его рукояткой ножа. Дисковый нож сел прочно, но для надежности Кийск расщепил выступающий из отверстия конец пластиконовой палки, вставил в расщеп вилку и зафиксировал ее концом провода, вырванным из той же хлеборезки.
– Ну как? – Кийск для пробы махнул получившимся оружием.
– Выглядит устрашающе, – усмехнулся мрачновато Киванов. – Вылитый неандерталец.
– Сам ты неандерталец. Держи, – Кийск протянул самодельную секиру Киванову.
– А тебе?
– А мне привычнее с ножом, – Кийск вставил нож в ножны. – Жалко, фонарика у нас нет.
– Скоро уже рассветет.
Кийск подтянул ремень, поправил нож, проверил застежки на ботинках и подвернул рукава куртки.
– Ну, пошли, что ли?
Киванов положил секиру на плечо.
– Иво, – сказал он вдруг. – У тебя было пятно на куртке. Теперь куртка Кийска была совершенно чистой. От кровавого пятна на животе не осталось и следа.
Кийск достал платок, который сунул в карман, обтерев им с ножа кровь чужака. На мятом платке не было ни единого пятнышка.
– Вот так, – довольно подмигнул Кийск Борису. – Они действительно не люди. Улетучилась их кровушка, а выходит, и совесть у меня чиста. Не с живыми существами мы сражаемся, а с фантомами.
Перед тем как уйти, Кийск отвел двойника Маклайна на кухню и, заведя ему руки за спину, привязал их к трубе раковины.
Уже выйдя за порог, он снова вернулся.
– Чуть не забыл. – Вытащив из кармана очки, Кийск нацепил их чужаку на нос.


Глава 9
ГИБЕЛЬ

Заперев дверь за Борисом, Марта села за стол и включила интерком. Индикатор на панели не зажегся. Марта надавила на клавишу еще раз, сильнее, – прибор не реагировал. Внутренняя связь станции не работала. Марта стукнула кулаком по безжизненно молчащей коробке и, уронив голову на руки, беззвучно заплакала.
Она чувствовала себя запертой в мышеловке, всеми покинутой, брошенной на произвол судьбы, непередаваемо одинокой и несчастной. Страх парализовал ее. Ей было страшно оставаться здесь одной, без связи, в жутком безмолвии, нарушаемом только змеиным шипением системы кондиционирования, но не менее пугающей была для нее мысль о том, чтобы выйти в коридор, где любой встречный человек мог оказаться безжалостным чужаком, монстром, жутким порождением Лабиринта. Марте вдруг вспомнились слипшиеся от крови волосы Качетряна, темная лужа крови вокруг его головы, и она, уже более не сдерживаясь, зарыдала в полный голос.
Она долго, истерично рыдала, давясь слезами, размазывая их ладонями по лицу. Замолкая на мгновение, переводя дыхание, она с животным страхом прислушивалась к ужасающей тишине и вновь заходилась в плаче.
В какое-то мгновение внимание ее привлекло негромкое потрескивание, доносящееся откуда-то сзади, из-за спины. Все еще продолжая всхлипывать, она подняла голову и обернулась.
До стены с большим круглым окном было около полутора метров. Свет в помещении не позволял рассмотреть за стеклом ничего – все тонуло в темно-красном мраке. Но сейчас, прислушавшись, Марта совершенно отчетливо услышала неравномерные щелчки, словно кто-то медленно рвал плотную перфорированную бумагу.
Затаив дыхание, Марта вслушивалась в странные звуки.
Она подумала о том, что надо выключить свет, и тогда можно будет разглядеть, что происходит за окном, но слабость в коленях и дрожь в низу живота не позволяли ей двинуться с места. Сознание ее превратилось в невероятно спутанный клубок, который крутился одновременно во всех направлениях, наматывая мысли и воспоминания. Клубок становился все больше и плотнее, а голова по мере этого наполнялась тугой, звенящей пустотой, которая давила изнутри на своды черепа. Казалось, еще немного, и швы не выдержат, разойдутся... И тогда наступит покой.
Слезы на глазах Марты высохли. Она смотрела в пустоту, в багровую темноту ночи за окном, забыв о том, где она находится и что с ней происходит. Уголки губ дернулись вверх, изображая блаженную улыбку идиота.
Находясь в состоянии прострации, Марта не видела, как по круглому бронированному стеклу окна ползет тонкая щель с оплавленными края ми. Становясь все длиннее, щель пересекла окно по диаметру и описала полуокружность снизу. Нижняя половина стекла упала внутрь помещения. Толстое, тяжелое стекло сначала глухо стукнулось о пол ребром, а затем, качнувшись, упало плашмя, издав громкий, плотный хлопок. Внезапный резкий звук вывел Марту из погруженности в мир, находящийся за гранью реальности и сознания. Вздрогнув всем телом, она вскочила на ноги и, еще не поняв, что произошло, оказалась в шаге от оконного проема. Взгляд ее напоролся на встречный холодный, безразличный взор серо-стальных глаз. По другую сторону окна стоял двойник Качетряна, а рядом с ним – женщина с необыкновенно знакомым и одновременно бесконечно чужим лицом.
Только сейчас Марта увидела дыру в стекле. Она снова почувствовала отвратительную слабость в коленях. Плотный резиновый обруч сдавил грудь. Но на этот раз каким-то невероятным внутренним усилием ей удалось подавить в себе предательскую слабость. Во всем теле, в каждой его клетке, с каждым новым ударом сердца отдавался крик: жить! Жить! Жить! Рыдать, биться в истерике можно будет потом, а сейчас нужно было спасать себя. Спасать себя самой, потому что некого звать на помощь. Да и остались ли еще люди на станции?
Марта медленно, словно боясь вспугнуть двух чужаков за окном, попятилась назад, к двери, выставив позади себя руку. Мозг, работающий на грани срыва, выдал нужное решение, и Марта точно знала, что ей нужно делать.
Она прижалась спиной к стене, и рука ее поползла вверх вдоль дверного косяка, нащупывая приборный щиток.
Тем временем двойник Качетряна перегнулся через оконную раму, бросил на пол плазменный резак и, подтянувшись на руках, пытался найти опору для занесенной ноги.
Марта дернула вниз рычаг аварийной герметизации отсека, и, закрывая проем окна, сверху упал лист брони. Глухо клацнув, он, как сомкнувшиеся челюсти, перерубил тело чужака пополам. Верхняя половина туловища упала вниз, стукнулась головой о лежащую на полу пластину стекла и съехала по нему лицом. Из обрубка бил фонтан крови, заливая стену под окном.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8